История Дальнего Востока. Восточная и Юго-Восточная Азия
Альфред Крофтс, доктор наук Денверского университета, специализирующийся на истории дальневосточных стран, и Перси Бьюкенен, директор Института по изучению Азии в Оклахомском университете, оба много лет прожившие в Китае и Японии, исследуют в своей работе развитие народов Восточной и Юго-Восточной Азии, их социальные и культурные связи, экономические и политические силы, сформировавшие историю государств этого региона от ее истоков до середины XX века. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Оглавление
- Введение. Географические рамки и характер исследования
- Часть первая. История Дальнего Востока. до 1600 г
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги История Дальнего Востока. Восточная и Юго-Восточная Азия предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Часть первая
История Дальнего Востока
до 1600 г
Истоки — предание[1]
Человекообразные аборигены Евразии постепенно покидали заснеженные перевалы Гиндукуша.
Часть орды волнами перемещалась на запад. Их пути пролегали через районы лугов и пастбищ к огромным внутренним морям, а затем — к лесистым равнинам, граничащим с туманным северным морем. Было изобилие дичи и кормовых растений, множество медведей и волков, и враждебные племена претендовали на охотничьи угодья. Пища, а позже земля были объектами борьбы. Природа формировала человека высокого, сильного, взрывного по характеру. Благодаря мягкому солнечному свету кожа у него была светлой и глаза — голубыми.
Остальные переселялись к востоку в беспредельные безлюдные места континента, подвергавшиеся воздействию палящего солнца и ветров, которые дули с севера. В дождливые периоды здесь расцветали оазисы, и болота пополнялись водой от таявших ледяных полей. Когда следовал засушливый сезон, иссохшая земля поднималась в форме пыльных колонн и оседала в виде лёссовых холмов. Природа была врагом человека: ничто не могло победить пыльные бури; приходилось бороться за источники воды или выживание в голодные месяцы. Эволюция породила человеческий тип, выносливый, хотя и не безгранично, с круглой головой, редким волосяным покровом и слабым скелетом; непревзойденную по эффективности биологическую машину, с глазами и кожей, содержащими пигменты, которые помогали преодолеть воздействие жаркого солнца пустыни, но с кожей намного светлее, чем у негров в тропиках.
Восточный человек выживал благодаря выносливости; он был скорее пассивным, чем стремительным и неистовым, скорее тружеником, чем гладиатором. Покорив центральную часть Азии, он стал способным преуспевать на любой широте земли.
В ходе исторического процесса после смены тысячи поколений арийцы оказались у Средиземного моря, урало-алтайские передовые отряды — у Желтого моря. У них сформировались языки, не имевшие никаких признаков общего происхождения. На Западе письменность выражала звуки, на Востоке она была идеографической. Обе группы народов имели свои нравы и представления, обряды и мифы, слившиеся в доктрины культурного превосходства. Обе усматривали в своей физической внешности идеальную красоту, а в саге о своем выживании — великий план Провидения.
Глава 1
Китай, господствующая культура
Изучая древность, мы обнаруживаем, что император Яо был почтительным, мудрым, искусным и заботливым. Он был искренне вежливым и обходительным. Проявление этих качеств произошло во всех четырех концах империи. Он был в состоянии выделять способных и добродетельных… император Яо также направлял жизнь жителей своих владений, делал их более совершенными людьми, и те стали в высшей мере разумными. Наконец, он объединил несметное число государств империи, добился, чтобы они были в согласии. И вот! Черноволосые люди преобразились.
Человек появился в Восточной Азии 100 000–500 000 лет тому назад. В результате последних открытий[3] в известняковых пещерах в Чжоукоудяне, около 200 футов над поймой Желтой реки, были обнаружены останки одного из самых первых типов первобытного человека вместе с ископаемыми останками носорога и саблезубого тигра. В черепной коробке этого «пекинского человека» видны плоская часть, где находился мозг, и огромные глазницы. Гораздо южнее был найден еще более древний череп — череп «яванского человека».
Не были установлены прямые потомки этих двух ранних типов первобытного человека. Однако многие антропологи считали, что плато Азии были «питомниками» раннего человека. В Монголии, например, в ранний плейстоцен был влажный климат, до того как ее высушенная почва была унесена в южном направлении, образовав лёссовые холмы в Северном Китае. Артефакты древнего каменного века обнаружены в руслах под лёссом в средней части Желтой реки, хотя и не были найдены какие-либо скелетные материалы, связанные с ними. Не обнаружены ранние артефакты в Южном и Центральном Китае. Исследователи предположили, что обитатели использовали бамбук, который уже давно сгнил.
Одна из самых ранних миграций человека прослеживается из Восточной Азии в Индию, Малайю и на индонезийские острова. Более поздняя миграция, зародившаяся в Африке, вышла за ее рамки и распространилась на Филиппины и бассейн Тихого океана, и последствия ее легко идентифицируются — черная кожа и курчавые волосы жителей Соломоновых островов и Фиджи, аборигенов Малайи и негритосов Филиппин. Вскоре после этого прамонголы, как утверждают, переселились с территории Ирана через Сибирь и Центральную Азию.
Новый каменный век (неолит, Яншао), который характеризовался искусно сделанными орудиями и довольно развитой цивилизацией, начался в китайской культуре, которая считается результатом смешения тибетской, тюркской и тайской культур около 4-го тысячелетия до н. э. Артефакты нового каменного века обнаружены в пяти местах археологических раскопок в провинции Хэнань. Одновременно, по-видимому, происходило передвижение смешанных хамитских и семитских народов на юг, в Индию. После того как Евразийский континент и его острова были заселены — в последние доисторические времена, — урало-алтайские народы стали мигрировать из районов около Каспийского моря до Кореи.
Бронза, несомненно, была известна на Ближнем Востоке около 6000 г. до н. э., за двадцать веков до ее появления в тихоокеанской Азии. Бронзовый век никогда не существовал за пределами пояса, простиравшегося от Западной Европы до Китая и Индии. На Востоке он длился около 1500 лет. В бронзовом веке Китай опережал все прочие восточные народы. Металлические артефакты, найденные в других местах, вероятно, были ввезены из Китая или являются имитацией китайских работ.
Племена бронзового века, в физическом отношении похожие на современное население, занимали долину Желтой реки и притоков ее среднего течения до 2000 г. до н. э. Существует гипотеза, что они пришли с Тянь-Шаня и Алтая. Их новое место характеризовалось глубоким почвенным слоем, небольшим количеством деревьев и здоровым климатом на низких широтах, близких к тридцать пятой параллели. Их жизнь была столь же тесно связана с большой мутной рекой, как и жизнь ранних египтян — с Нилом. Желтый цвет стал священным для китайцев. Они предполагали, что источник Желтой реки следует искать среди звезд Млечного Пути.
Эта долина, окруженная горами и пустынями, стала, вероятно, этнологически переполненным резервуаром, принимающим многие племена. Вместе с тем он был хорошо приспособлен для их объединения, и со временем возникла династия Шан, или Инь, со столицей в Аньяне — место в нескольких милях от реки в нынешней провинции Хэнань. Здесь были обнаружены царские погребения, фундаменты дворца и храма, а также бронзовые урны и обрядовые вазы, непревзойденные по мастерству изготовления. Литературные произведения в период династии Шан были позже опубликованы в «Книге од». Уже была создана примитивная, но опознаваемая форма китайской письменности. Несколько напоминающая современные иероглифы на печати, она дошла до нас нацарапанной на костях животных, которые эти ранние китайцы использовали для предсказания. Они вырезали вопросы на костях ног или на лопатках и получали ответы в форме трещин в костях при их сильном нагревании. Значение этих трещин разъясняли придворные шаманы[4].
Шанцы жили в домах из утрамбованной земли. Они выращивали просо, содержали поросят и овец и разводили скот для употребления в пищу или использования в качестве тягловой силы, но не для получения молока. Они научились ткать шерсть и делать керамику — сначала грубую серую, позже синюю, цвета буйволовой кожи или черную. Почти несомненно, что выращивание пшеницы, а также колесницы и повозки были заимствованы из Западной Азии. В качестве денег они использовали не металл, а раковины каури. Господствовала клановая система, семейных имен было мало, как и в наши дни. Лишь аристократия имела семейные имена, у простых людей не было ни имен, ни божественного происхождения. Население Шан, по-видимому, составляло десять миллионов человек. Земельная собственность была разделена на тысячи маленьких владений, и так называемое королевство было не больше современного графства. Протоцивилизация Дальнего Востока по своим характерным чертам была сходна с цивилизацией современного Китая и стала предшественником культур всех восточных стран.
Соседями ранних китайцев на северо-востоке были тунгусские племена, позже названные сяньби и затем — маньчжурами. Это были люди высокого роста, они занимались скотоводством — выращивали свиней. На севере, где ныне находится провинция Шэньси, жили монгольские кочевники и племена хунну, известные в Европе как гунны. На северо-западе с Шан граничили тюркские кочевники. К западу от шанских племен обитали тибетские пастушеские племена. В Центральном и Южном Китае в шанский период жили первобытные народы, которые мигрировали затем далеко по территориям Восточной Азии. Это (с использованием их китайских названий) ляо, австроазиатские первобытные охотники; тайцы, занимавшиеся сельским хозяйством, захватившие позже Сиам; шанские племена, впервые обнаруженные в Сычуани, но теперь живущие в горах Северной Бирмы; яо, ранние охотники, применявшие прямоугольные обухи топоров из бронзы; племена юэ, имевшие сходные топоры и бронзовые барабаны, которые они распространяли по территориям Юго-Восточной Азии до Индонезии.
Первые восточные китайцы жили в свайных постройках, занимались нанесением татуировок, охотой за головами и каннибализмом. Когда произошло их слияние в довольно однородную группу, они стали более худощавыми, чем северные китайцы, менее воинственными, но более рассудительными и уважительными.
Обобщенный восточный, или монгольский, тип людей имеет физические особенности, часто описываемые как «инфантильные»: относительное отсутствие волос, короткие конечности по отношению к длинному телу, плоская глазная орбита и небольшой нос. Это может быть связано с дефицитом йода в почве их первоначальной центральноазиатской родины. Другие монгольские черты: разбухшее верхнее веко так сложено, что создает впечатление раскосости; темное пятно в центре спины, исчезающее на раннем этапе жизни; передние зубы в форме совковой лопаты. Это относится ко всем народам, живущим вокруг Китайского моря, и ко многим народам в Юго-Восточной Азии.
Волосы у монголов черные, с детства не меняют цвета, хотя волосы малайцев можно описать как темно-коричневые. Курчавые волосы меланезийцев и их черная как уголь кожа выдают их африканское происхождение. Цвет кожи у малайцев и индонезийцев коричневый. Другие восточные народы классифицируются как желтые. Глаза почти всегда карие, хотя некоторые племена лоло в Юго-Западном Китае имеют голубые глаза и светлую кожу. Форма головы почти сферическая у монгольского типа, но есть и длинноголовые индонезийцы и тибетцы. Малайцы имеют прямой крупный нос, в отличие от небольшого или плоского носа восточного типа.
По росту восточные азиаты уступают европейцам. Смешение с тюрками способствовало относительно высокому росту северных китайцев, чей средний рост (почти пять футов шесть дюймов [приблизительно 168 см]) на два дюйма (5 см) выше, чем средний рост южных китайцев. Рост корейцев и маньчжуров около пяти футов трех дюймов (160 см). Японцы: префектура Исикава — пять футов три дюйма, жители префектуры Окаяма такого же роста, как северные китайцы. Средний рост айнов в Японии — только пять футов (152 см), примитивных негритосов — едва достигает четырех футов десяти дюймов (147 см).
Расового соответствия группе крови не установлено. Жители Востока имеют довольно высокий процент группы 0 (довольно распространена среди эскимосов и американских индейцев) и меньший процент группы А по сравнению с европейцами. Малайские расы имеют чрезвычайно высокий процент крови В.
Дальневосточные языки в целом принадлежат к однослоговой тональной группе языков. Так как только один слог используется для каждого слова, запас возможных слов небольшой, и разнообразие значений достигается произношением каждого слова с различной тональностью. В северокитайских диалектах существуют четыре тона, в некоторых южных языковых группах число тонов достигает девяти.
Китайский язык — классический язык Дальнего Востока. Соседние народы заимствовали слова из китайского языка, подобно тому как европейские народы заимствовали слова из латинского и греческого языков. В нем нет флексий, которые указывали бы время, число, род или падеж, хотя ученые располагают фактами, подтверждающими то, что некогда китайский язык имел более сложную грамматику и некоторые флексии. Путем завоеваний или культурного влияния мандаринский диалект китайского языка распространился по всему Китаю, за исключением приморских провинций Фуцзянь и Гуандун на юго-востоке, изолированных от континента горами и фьордами, что способствовало развитию местных диалектов.
Большинство языков Юго-Восточной Азии, подобно китайскому, односложные и тонические, хотя тибетско-бирманская языковая группа имеет многосложную структуру. Тесно связан с современным сиамским (тайским) языком язык мяо, лоло и шанов, а также язык лаосских племен, обитающих между Ассамом и рекой Меконг. На Филиппинах насчитывается 87 диалектов и языков — только на одном Лусоне их 19. Связи японского языка с другими утрачены. Он многосложный и агглютинативный, то есть в нем слова соединяются в длинные формы слов-гибридов, как в немецком языке. Используются глагольные временные формы, так же как в европейских языках. В китайском языке существительные не склоняются и нет различия между единственным и множественным числом, мужским и женским родом. Существуют некоторые лексические сходства с турецким языком, и японский язык был классифицирован как язык, связанный с алтайской группой языков, в которую включаются турецкий, монгольский и маньчжурский языки. Арийские языки, родственные европейским языкам, обнаружены в Кашгаре и в бассейне Тарима в отдаленной Центральной Азии.
Доминирующей формой письменности является китайский иероглиф, который используется в архаичной форме по крайней мере с 1400 г. до н. э. и как носитель литературы — более двадцати пяти веков. Это модифицированная картинная письменность, хорошо приспособленная к односложному языку, так как омофоны, или различные значения, выраженные тем же самым звуком, можно отличить, используя различные письменные знаки[5]. Написание иероглифов ценится как тренировка в достижении точности и пропорции, и каллиграфия считается высочайшим из графических искусств.
Китайские иероглифы используются на всех территориях, которые когда-то были частью Китайской империи, и в соседних странах — Корее, Японии и Аннаме. Их распространение объяснялось большим престижем китайской культуры, хотя они не были хорошо приспособлены для записи слов многосложных языков. Иероглифы никогда не изменялись в Китае, но в Японии в IX в. возникли два типа записи слогов. Сегодня японское слоговое письмо используется для написания окончаний глаголов, прилагательных и частиц. Один из корейских королей разработал фонетический алфавит, которым легко пользовались необразованные люди. Маньчжуры также давно имеют фонетическое письмо. Южный Аннам, Камбоджа, часть Малайского архипелага модифицировали индусский фонетический шрифт. Арабский язык был занесен в южные регионы мусульманскими торговцами[6]. Христианские миссионеры перевели на латиницу тагальский язык на Филиппинах столетия тому назад, и французы латинизировали написание местных слов в Индокитае.
Государство династии Шан было покорено в XII в. до н. э. государством Чжоу, чья столица Сян находилась на реке Вэй, западном притоке Желтой реки. Номинально династия Чжоу была самой продолжительной в истории Китая, просуществовав почти девять веков до 222 г. до н. э., вдвое больше самой продолжительной династии в последующие периоды.
Империя Чжоу подчинила бо́льшую часть Северного Китая, но не смогла захватить болотистую долину реки Хуай в юго-восточном направлении или субтропические лесные массивы к югу от Янцзы[7]. Правители Чжоу ввели, возможно позаимствовав из Западной Азии, институт императорского гарема, охраняемого придворными евнухами. Они наладили чеканку из латуни монет, похожих на современные, развивали ирригацию и выращивали дополнительное количество зерна для торговли с кочевыми степными племенами — тюрками и монголами. Около 600 г. до н. э. в Китае появилось железо, предположительно оно было ввезено из Индии через Бирму. Также ввозились стальные мечи и плуги (в качестве тягловой силы использовали быков) из семитского Ближнего Востока, или же они производились по их подобию. Китай на более чем тысячу лет отставал от Ближнего Востока в этой области, но опережал Японию на пять веков. Именно через Китай железный век распространился на Дальнем Востоке.
Императоры династии Чжоу вскоре стали недееспособными rois fainéants («ленивыми королями». — Пер.), чья власть была парализована беспрерывными войнами между их феодалами. Они оставались просто наблюдателями, когда число государств упало с 1800 до 100, а затем до нескольких: Янь на северо-востоке, Ци в Шаньдуне, Цзинь на севере, Цинь на северо-западе, Чу на юге и Юэ на востоке. Эти государства интриговали и воевали друг с другом в период анархии, названный периодом «Воюющих царств» (Чжаньго).
В период династии Чжоу китайская философия и религия приняли формы, которые оставались постоянными в течение более двадцати столетий. Был развит концепт безличной, но активной силы Неба, названный тянь. Предки почитались как духи с индивидуальными чертами, и их умилостивляли регулярными обрядами и жертвоприношениями. Души обычных людей становились куэй, а знатных — шень[8]. Неопределенность в жизни и феодальная анархия заставляли вдумчивых людей размышлять об идеальном государстве. В борьбе за власть правители пытались найти мудрых советников, которые могли бы сделать государство процветающим, или, если мира не удавалось достичь, — добиться успеха в войне — стратегия, которую гораздо более ценили, чем военную доблесть.
Почти вся классика китайской философии была создана в период Чжоу, и некоторые из великих мыслителей были современниками, поддерживавшими отношения друг с другом. Самый знаменитый из них Кун[9], или Конфуций, новатор в области этики, полагавший, что самодисциплина, соблюдение обрядов и обычаев и врожденная добродетель человечества могут сохранить золотой век. Он подчеркивал скорее значение патриархальной семьи, чем государства. В его концепции идеального государства великодушный император являлся отцом народа, строго придерживавшимся обрядов и посредством этого угождавшим Небу и приносившим процветание стране. Менций, первый из великих комментаторов Конфуция, родившийся после смерти Конфуция более чем через сто лет, развил доктрину, согласно которой если император оказывается недостойным — то есть если народ страдает от бедствий, — то он лишается мандата Неба и его подданные освобождаются от необходимости подчиняться ему. Учение Менция санкционировало восстания и морально оправдывало свержение императоров и приход к власти новых династий.
Конфуций учил, что человек совершенен благодаря процессу работы над собой и что наиболее подходящими объектами изучения являются жизнь и афоризмы праведных правителей. Он назвал в качестве примеров князя Чжоу и других видных князей. Однако его последователи, то есть почти сто поколений китайского народа, отдавали должное самому Куну. Конфуций полагал, что управление принадлежало людям, в моральном плане превосходящим других и действия которых не должны ограничиваться точными законами. Они могли урегулировать проблемы согласно своим личным заслугам, следуя канонам гармонии, человеколюбия и искренности. Простым людям нет необходимости стремиться к эгалитаризму, но они могли доверять мудрости и честности тех, кто превосходил их в нравственном отношении.
Для простого ума конфуцианское учение предоставляло четко сформулированные принципы. Существовали четыре социальные группы: ученые — высшая социальная группа; затем следовали земледельцы, удовлетворяющие универсальные потребности человека; после — ремесленники, также производители, хотя менее важные; наконец, купцы, торгующие продуктами, производимыми другими людьми[10]. Моральная ответственность классифицировалась по пяти типам отношений: между князем и подданными, отцом и сыном, мужем и женой, старшим братом и младшим братом, другом и другом. Женщины должны подчиняться последовательно отцу, мужу и старшему сыну. Согласно учению Конфуция, отец, следящий за строгим соблюдением обрядов в семье, пользовался уважением при жизни и почитался после смерти его потомками по мужской линии.
Отношения, конечно, были неравными: с одной стороны, лицо, стоящее выше по положению, проявляющее добросердечие, чья собственная честность ограничивала его власть, с другой стороны, лицо, занимающее более низкое положение. В семье существовали три вида отношений, имевших первостепенное значение, даже друзья включались в семейные отношения. Чужестранцы и другие государства, в том числе военные союзники, находились вне сферы этики. Конфуцианское общество видело семью как обнесенный стеной замок, с сотрудничеством внутри, за пределами чего все является законной добычей.
Конфуцианство не имеет четкого учения о загробной жизни. Счастье в потустороннем мире достигается косвенным путем: самый добродетельный человек будет страдать, если его потомки не будут почитать мемориальную доску в его память и посещать его могилу. Величайший позор — равносильный исчезновению навсегда — это не иметь потомков мужского рода. Несомненно, желание иметь максимальное число сыновей способствовало перенаселению в каждом конфуцианском обществе. Семейная солидарность препятствует проявлению смелых самостоятельных действий, привязывая их к родовому участку земли, и те, кто отправился за рубеж, могли заранее договориться о доставке своих тел на семейное кладбище.
Почти полностью был противопоставлен строгой обрядности Конфуция анархический индивидуализм Лао-цзы, которого традиционно считали современником и знакомым Конфуция[11]. Даосистское учение, названное даосизмом (от дао, или «путь вещей»), с пренебрежением относилось к обрядности и подчеркивало натурализм и свободу от ограничений. Последователи Лао-цзы презирали высшую власть и так мало думали об ответственности перед семьей, что один из них странствовал по Китаю, сопровождаемый двумя слугами, один из которых нес кувшин с вином, а другой — лопату, чтобы похоронить этого последователя Лао-цзы, где бы тот ни умер. С точки зрения даосизма ни один цивилизованный институт не был достоин восхищения; дворы были посмешищем и армии — просто бандами разбойников. Даосы рано стали придерживаться монастырской жизни, выбирая красивые и уединенные места. В их деятельности акцент делался на паломничестве и уходе в святыни и священные горы. От мистицизма они легко перешли к магии, эликсирам, занимаясь поисками философского камня и продавая талисманы легковерным.
В равной степени контрастировало с учением Конфуция учение Сунь-цзы, жившего около трех веков спустя после Конфуция. Сунь-цзы, убежденный материалист, не верил в бессмертие, отрицал человеческую доброту и утверждал, что закон, кодифицированный и строго реализуемый, был более ценным, чем пример человека, занимающего более высокое положение. Он был назван легалистом[12].
Китай имел своего Эпикура в лице Ян Чжу, который в наслаждениях встретил свою смерть, так как она закрывает все счета. Был также альтруист Мо Ти, который выступил против бессмысленной бойни своего времени, заявляя, что люди должны любить, а не ненавидеть друг друга, что наступательная война является просто убийством и любовь — истинным законом вселенной. Так как его сторонники не могли сражаться, пока на них не нападали, они были побеждены и в значительной мере уничтожены до объединения «Воюющих царств».
Это объединение было осуществлено государством Цинь, которое захватило Сянь и низложило императора Чжоу после разгрома вражеской коалиции. Армия Цинь овладела военным искусством, пройдя суровую школу на северо-западной границе, и ее конница оказалась более эффективной, чем архаичные бронзовые колесницы. Управление страной находилось в руках централизованной тоталитарной монархии, основанной на легалистской философии. Конфуцианское учение было объявлено вне закона — некоторые его приверженцы умерли мученической смертью, и, чтобы покончить со всеми еретическими взглядами, все книги, находившиеся в частных руках, подлежали уничтожению, за исключением практических трактатов по медицине и ремеслам[13].
Правитель государства Цинь, объединивший Китай в 221 г., принял титул Цинь Шихуанди — «первого императора Цинь». Убежденный легалист, он издал детальные предписания, стандартизуя веса и размеры оси для повозок, которые везли зерно в качестве дани по широким дорогам[14] в его столицу Сеньян. Ради увеличения государственных доходов Цинь Шихуанди учредил государственную монополию на соль и железо. Он поразил население империи великолепием царского двора, крыши которого покрывали площадь в тридцать акров. Чтобы остановить варваров пустыни, он построил самое колоссальное фортификационное сооружение в истории человечества — Великую стену[15]. Его армии прошли Южный Китай до Гуандуна, за исключением гор на юго-западе и фьордов на юго-восточном побережье. Утверждают, что Цинь Шихуанди торговал с Европой, и название его династии и государства постоянно ассоциировалось в Западной Европе со всей Китайской империей — China. Однако власть династии Цинь пережила смерть императора всего на три года — до 207 г. до н. э. После пятилетней гражданской войны Лю Бан, крестьянского происхождения, провозгласил себя императором, положив начало династии Хань[16].
Период Хань длился четыре столетия, два до и два после начала новой эры, включая междуцарствие (9–23 н. э.) с правлением так называемого «социалистического» императора Ван Мана. Ван Ман, родственник императрицы, стал популярным, ведя скромный образ жизни, предоставляя большие суммы денег для распределения среди бедноты, и основал высшее учебное заведение. Он низложил малолетнего императора и основал династию Синь, или «Обновленную» династию. Ван Мин национализировал землю, упразднил рабство и расширил государственную монополию. Он раздавал беспроцентные ссуды на похороны и жертвоприношения. Ван Ман натолкнулся на сопротивление богатых и влиятельных групп, объединенных в тайном обществе «Красных бровей», был убит в 23 г. н. э., и род Лю вернулся к власти (согласно «Истории Востока», т. 1, «Восток в древности». М., 2002, с. 452, в движении «Красных бровей» принимали самое активное участие обездоленные и эксплуатируемые массы. — Пер.).
Ранние императоры Хань проявляли кипучую энергию, ведя успешную войну против кочевых племен сюнну. Они также оттеснили южноманьчжурские племена и продвинулись, обогнув Чжилийский залив, чтобы захватить Северную Корею. Хотя правители Хань не заняли Фуцзянь и Юньнань, они покорили дельту Кантона и северное побережье Вьетнама. Они проникли в Центральную Азию, торговали с Персией и в Прикаспии имели контакты с аванпостами Римской империи[17]. Хотя Хань воздерживались от тяжелого бремени общественных работ, способствовавших падению Цинь, все же они оставили после себя такой памятник, как первые 500 миль (800 км) Великого канала, по которому в их столицу в Лояне (Хэнань) доставлялся рис из хозяйств в долине Янцзы. Почти таким же триумфом строительного искусства была система дамб, контролирующая воды Желтой реки.
В эпоху Хань появились первая работа по национальной истории, написанная Сымой Цянем, и обширный юридический кодекс Ли Куэя. Позже правители Хань покровительствовали культу Конфуция, выгравировав три конфуцианских произведения на камне в Лояне в 175 г. н. э. — один из старейших классических литературных текстов в мире. После безуспешных попыток правления на основе фаворитизма и семейных отношений Хань учредили конкурентные экзамены для желающих работать на гражданской службе для рекрутирования «более способных претендентов», о которых писали в стихах в конфуцианской философии. Эта система превалировала до 1907 г.
Все китайцы, за исключением, возможно, покоренных жителей Кантона, гордились своим названием «люди Хань», потому что династия создала такое же великолепное политическое здание на Дальнем Востоке, каким была в то время Римская империя. Однако в отличие от римлян III столетия поздние правители Хань оказались недолговечными, деградировавшими, купавшимися в роскоши. Эти бездарные монархи, руководимые дворцовыми евнухами, обрекли страну на банкротство. Нищета приводила к росту числа крестьянских восстаний, возглавлявшихся тайными обществами, отделению провинций во главе с военачальниками и, наконец, к разрушению в 220 г. н. э. Лояна и падению династии Хань.
Так закончился период величия, предшествуя хаосу, сходному с «темными веками» Европы, так как не было достаточно мощной силы, способной объединить Китай. Вскоре после того, как был низложен последний представитель династии Хань, империя раскололась на три царства: Вэй на севере, Шу на западе и У в нижней части бассейна Янцзы. Войны между ними свирепствовали более полувека. Совершались подвиги, появились «романтические» лидеры, так же как на средневековом Западе[18]. В стране происходили смута, разгул бандитизма, бесчисленные измены, пока «кондотьеры» не уничтожили друг друга. Феодализм был восстановлен таким, каким он был в поздний период Чжоу.
В конечном счете Китай распался на отдельные части на севере и на юге. В долине Янцзы правили местные династии, а на север хлынули варвары. Тибетцы покорили провинции Желтой реки до 400 г. н. э. За ними последовала тюркско-монгольская орда, образовавшая царство Тоба, которому, в свою очередь, угрожала коалиция восточных татар, известных как юань-юань.
Агония народа способствовала распространению новой веры, основанной арийским князем Гаутамой Сиддхартой в Индии за пять веков до Христа. Гаутама, почитаемый как Будда, или «просветленный», искал спасения от всеобщего человеческого страдания и несчастья. Он нашел его в очищении от честолюбия и желаний, или символически в отделении от бессмысленно вращающегося колеса жизни. Угасание желаний, или состояние нирваны, лежит в конце восьмикратного пути самоограничения. Первоначальный буддизм отрицает существование атмана, или индивидуальной души. Возрождение страстного желания заставляет индивида отступать от желанной цели — нирваны.
Из буддийского учения вытекает неприкосновенность души в любой форме — каждом животном, рыбе, насекомом. Согласно учению о карме, счастье в любой инкарнации зависит от заслуг, накопленных во всех предшествовавших видах существования[19]. Организованный буддизм поощрял бегство от мира в монастыри. Он придавал большое значение молитве, чудесам и чтению священных сутр.
Миссионеры из Индии принесли буддизм в Китай намного раньше, но бюрократия Хань, рекрутированная из круга конфуцианских ученых, с презрением относилась к миссионерам и их мистическим учениям, подрывавшим семейный строй и престиж императора. Однако варвары царства Тобы (также называемого Северным Вэем) обращали мало внимания на конфуцианство. Буддийские миссионеры склонили их на свою сторону, провозгласив их правителей перевоплощениями самого Будды. Они подтвердили свой переход в буддизм, создав некоторые из самых изумительных работ восточной скульптуры — каменных Будд Юн-Кана и гроты Лунмэня. Высшим властям импонировало учение буддизма, согласно которому их положение основывалось на высшей добродетели в предшествовавших жизнях. Они ценили его за то, что в соответствии с ним набожность и покорность бедных людей были средством улучшения их будущего состояния. По их собственным словам, униженные были рады появившейся надежде перевоплощения, несущего радость, после страданий в этой жизни. Подобно христианству буддизм нес утешение страдавшим массам и усиливал свое влияние в тяжелые времена. К концу периода Троецарствия он распространился в Китае, начиная с дворца и кончая крестьянской хижиной. Монахи различных сект ходили по стране, распевая молитвы, читая проповеди и священные сутры. Они получали дары, накапливали капитал для торговли и банковских операций и даже сдавали свои монастыри в аренду купцам в качестве складов товаров[20]. Темные века Китая длились почти четыре века. Испытание было настолько суровым, что Китай утратил зависимые от него территории в Корее, Аннаме и Центральной Азии. Согласно некоторым китайским летописцам, численность его населения сократилась вдвое. Кровавая резня способствовала смягчению социальной напряженности: помещики-эксплуататоры были уничтожены, крестьяне утолили земельный голод приобретением новых земельных участков, истощенные поля получили отдых. Феодальные добродетели, вдохновлявшие героев Троецарствия, почти исчезли в Китае. Однако они, вероятно, оказали влияние на формирование более позднего японского культа бусидо («путь воина»).
Династия Суй восстановила центральную власть в 589 г. Ее правители начали другой цикл огромных строительных работ, включая строительство каналов, по которым могли передвигаться суда с зерном, водоизмещением до восьмисот тонн, и широких дорог, обсаженных деревьями, создававшими тень. Император Ян-ди в своих дворцовых садах в Лояне бросал вызов самой зиме, покрывая шелковыми листьями и цветами ветви деревьев. Однако активность групп евнухов[21] не оказалась достойной заменой хорошего управления. Огромное бремя налогов вызвало недовольство крестьян. Внешняя политика была неудачной. Династия Суй опасалась, что к татарской коалиции на северо-востоке могла присоединиться Япония. Китайцы напали на Корею, но были отброшены с большими потерями. После менее тридцати лет правления Суй была свергнута северным военачальником Ли Шиминем и его отцом, причем последний принял династический титул Тан.
Императоры Тан происходили из семьи, возведенной в знатное достоинство при правителях Вэй или Тоба, и в них текла тюркская кровь. В средний период Тан происходила внешняя экспансия Китая до Северо-Западной Индии, Северной Кореи и Тибета. Тан неизбежно столкнулись с исламом, который на протяжении VII в. продвигался на север и восток из Аравии. Несторианские христиане были вытеснены из Среднего Востока в Китай, и беженцы из шахиншахского рода Сасанидов прибыли в Чанань[22], когда Персия оказалась под властью халифов. Спустя столетие, в 751 г., мусульмане разбили армию Тан под Самаркандом и узнали секреты изготовления бумаги и фарфора от китайских военнопленных. Арабы и персы через Индийский океан добрались до Малайских островов. Они открыли торговые фактории в Китае и получили контроль над торговлей в Южных морях, который сохраняли семь столетий. Товары, которые они доставляли, были благом противоречивого характера, потому что при этом из китайской экономики выкачивалось золото в обмен на товары роскоши.
Во время внутреннего кризиса 756 г., когда генерал Ань Лушань, наполовину тюркского происхождения, возглавил мятеж восточных провинций против императора Сюань-цзуна и его любовницы Ян Гуйфэй, арабские и уйгурские войска спасли династию.
Государство Тан укрепилось благодаря созданию цензурного управления официальных инспекторов, разъезжавших по стране инкогнито, докладывая о случаях неэффективности или злоупотреблений самому императору. Предполагалось, что они, обладая иммунитетом, могли также критиковать действия императора. Цензурное управление стало постоянной особенностью правительства Китая, которому подражали на всем Востоке. Наверху бюрократической структуры находилась Академия Ханьлинь, высший культурный центр, учреждение в императорском Китае, выполнявшее функции императорской канцелярии (ее члены часто были советниками императора), комитета по цензуре и литературе, идеологического комитета, высшей школы управления, библиотеки и др. Было изобретено печатание. Сначала текст вырезали на камне, и с него делались оттиски на бумаге. Затем был изобретен способ книгопечатания подвижным разборным шрифтом. Печатание расширило сферу образования, так как частные лица, которые раньше редко могли позволить себе иметь более одной рукописи, теперь обладали целыми библиотеками. Сильное влияние буддийских храмов, соперничавших с самим государством, вынуждало правителей издавать антиклерикальные эдикты и подавлять деятельность монастырей.
На вершине своего могущества в 750 г. Тан была динамичной, сильной и культурно развитой империей в мире. Ее великолепие настолько поразило японских послов, что Япония преобразила свою архитектуру, искусство и литературу, подражая китайским формам[23]. Это был елизаветинский век, как в предпринимательстве, так и в литературе. О народе говорили, что каждый человек был поэтом, и остроумные фантазии Ли Бо, так же как трогательные, трагические стихи Ту Фу, стали культурным наследием для всего восточного мира.
Великолепие Тан неизбежно слишком обременяло национальные ресурсы. Оно особенно тяжело сказывалось на отдаленных провинциях, на востоке и юге, которые извлекали мало пользы из расходов на императорский двор в Чанане. Наводнения и голод охватили регион Желтой реки. В 875 г. в Северном Китае вспыхнуло крестьянское восстание под руководством Хуан Чао, которое серьезно ослабило власть династии, окончательно прекратившей существование в 907 г. Последовала половина века анархии (907–960), названной периодом пяти династий, прежде чем установилось стабильное правление Чжао Куаньиня.
Чжао и его преемники, взяв имя династии Сун, перенесли столицу с запада в Кайфэн в Хэнане, расположенном в центральной части к югу от Желтой реки. Они были гуманными правителями, действуя убеждением, а не мечом. Они смягчили жесткое уголовное законодательство и потребовали, чтобы все смертные приговоры просматривались императором. Их военная слабость рано стала очевидной. Сначала они откупались от захватчиков, но наконец в 1125 г. цзинь, татары из Южной Маньчжурии, захватили Кайфэн и в течение века управляли северными провинциями к северу от Янцзы.
Правящая семья Сун удалилась в Чжэцзян, сопровождаемая большим числом беженцев, так что предки многих из влиятельных семей Южного Китая жили на севере. Династия (государство) Южная Сун довела Великий канал до их новой столицы, нарядной и блестящей Ханчжоу. Этот город был теплой Венецией с озерами и садами. Его картины-свитки, изображающие одноцветный подернутый дымкой ландшафт, и глазурованный фарфор коричневого или серовато-зеленого цвета являются частью сокровищ мирового искусства. Однако империя Сун продолжала страдать от недальновидных политических решений. Ей угрожала еще бо́льшая опасность, чем раньше, — она исходила от Темучина, позже названного Чингисханом, который к 1200 г. объединил монгольские племена. Он опустошил и почти уничтожил тибетское царство Си Ся в западной части территории нынешней провинции Ганьсу, затем пересек Великую стену и наметил следующей жертвой государство Цзинь. Цзинь обратилось за помощью к Ханчжоу, но Южная Сун по-прежнему имела зуб против них и фактически помогла монголам оккупировать Северный Китай.
После смерти Чингисхана в 1227 г., когда Золотая Орда повернула на запад и вторглась в Европу, империя Южная Сун получила тревожную передышку. Наконец внук Чингисхана Хубилай нашел предлог для того, чтобы пересечь западную часть Янцзы, прошел через Наньчжао (нынешняя Юньнань) до Верхней Бирмы. Южная Сун подписала унизительный мир в 1259 г. Однако спустя несколько лет монголы развернули решительные действия против Южной Сун, продвинулись, несмотря на героическое сопротивление, по течению реки Хань, пересекли Янцзы и в 1276 г. захватили Ханчжоу. Китайский двор с боями уходил от преследования до побережья Гуандуна. В 1279 г. малолетний император, его министры и генералы погибли при уничтожении монгольскими кораблями южносунского флота.
В империи Северная Сун ученый и администратор Ван Аньши проделал крупномасштабный эксперимент по реформированию государства. Он расширил государственные монополии, известные со времен Цинь, включая большинство видов торговли. Он перераспределил земли, обеспечил семенами крестьян, предоставив ссуды с процентной ставкой от 20 до 30 %, пытался усилить кавалерию, передавая лошадь заботам каждой крестьянской семьи. Ван отдавал предпочтение собственным сотрудникам перед конфуцианской бюрократией, которая ответила саботажем его реформ и осуждением его планов в официальной истории. Разработка программы потребовала бы много времени, она велась в течение лишь двух десятилетий в конце XI в., когда Кайфэну уже угрожали цзиньские захватчики.
Южная Сун породила философа более знаменитого, чем Ван. Это был конфуцианский комментатор Чжу Си, который подчеркивал необходимость «найти причины», что, будучи применено к естественным явлениям, а не к классическим работам, могло бы начать научную революцию. К его истолкованиям конфуцианских текстов относились с таким уважением, что они доминировали столетиями на экзаменах гражданской службы и вряд ли были менее распространенными в Японии.
Хотя при Тан Китаем управляли императоры со смешанной кровью, никогда до 1279 г. все население не оказывалось под иностранным игом. Монгольские татары, кровные родственники китайцев, в культурном отношении были чужды им. Они представляли собой пастушеские и кочевые племена, у них не было семейных обрядов и письменных хроник, хотя имели разновидность фонетического алфавита. Они плохо знали конфуцианскую философию или буддийскую этику[24]. Монгольские татары исповедовали шаманизм, смешанный с мифами, связанными с магией и природой. Когда они правили в Китае, то покровительствовали таоистам. Китайские горожане презирали и в то же время боялись монголов, и монголы некоторое время обсуждали уместность уничтожения всех людей к югу от Великой стены и превращение китайской территории в пастбище.
Конечно, они не были неотесанными глупцами, потому что их военное искусство было почти гениальным. Монголы на лошадях и легковооруженные, с транспортабельными порциями сушеной и сырой баранины, предвосхитили на века тактику блицкрига[25]. Их тактический успех опирался на мобильность; на нанесение тревожащих ударов по главным силам, избегая при этом шоковой атаки; на проникновение на слабых участках для обхода фланга с тыла. Они были также мастерами подрывной пропаганды, используя войну как последнее средство. Корея уступила одним лишь льстивым обещаниям и была быстро превращена в базу для нападения на Японию. Монголы успешно вбили клин в отношения между Цзинь и Сун, прежде чем разгромить их порознь. Нападая на долину Янцзы, они подорвали лояльность мелких землевладельцев, обещая им гарантировать целостность их земельных участков и имущества.
Их военное искусство было сбалансировано варварской наивностью. По существу монголы представляли собой кочевую кавалерию, были хозяевами северной евразийской равнины. С помощью европейских специалистов они разработали технику осады укрепленных городов. Они успешно заставили повернуть назад боевых слонов — неожиданное оружие бирманского царя. Однако в морских сражениях и в десантных операциях их смелость превысила их умение. Они не имели понятия о военной гигиене, поэтому несли тяжелые потери от тропических эпидемий, не могли преодолеть стихийные силы штормов или оказывались разделенными на части на плацдарме высадки, в то время как их спешившиеся войска, страдающие от морской болезни, пробивались через буруны[26].
Личность Темучина объединила соперничавшие орды в единую, непобедимую организацию. После его смерти она не распалась полностью, но возникли отдельные ханства — самое сильное было в Китае. Хубилай управлял им твердой рукой с 1279 г. до 1294 г., и Китай оставался монгольским владением почти девяносто лет. Монголы не были способными военными правителями, и сомнительно, чтобы они внесли какой-либо вклад в политическую мысль. Им не было доступно понимание какой-либо системы, кроме неограниченного деспотизма. У монголов не было закона о престолонаследии. Правитель избирался советом вождей на съезде, который часто сопровождался племенными ссорами и кровопролитиями. Поэтому Монгольскому государству угрожал распад, когда бы ни избирался новый хан, и только самый сильный и обладавший наибольшим даром убеждения мог сохранить лояльность кочевых родов. Правитель, воспитанный в юрте, не претендовал на божественную поддержку и правил, только пока он был энергичным и ему благоприятствовала судьба.
Ханы сначала управляли своей империей из Каракорума, расположенного к югу от озера Байкал[27]. Хубилай переместил свой двор в Ханбалык, южнее Великой стены, теперь известный как Пекин, недалеко от прохладных равнин, где он вырос, но расположенный среди местного китайского населения в сто миллионов человек. Чтобы доставлять рис, древесину и шелк в новую столицу, Великий канал был удлинен от Желтой реки до Северной реки.
Прежде чем закончилось его долгое правление, Хубилай стал с уважением относиться к китайской культуре, и его преемники из династии Юань (так назывался период правления монголов) восстановили конфуцианские экзамены. Однако китайцам было запрещено изучать язык двора, то есть монгольский, и таким образом способные иностранцы — уйгуры, арабы и даже несколько европейцев, прибывших с дипломатическими документами по центральноазиатской почтовой дороге, — заняли властные должности в империи.
Самым известным из этих искателей приключений был венецианец Марко Поло, приехавший в Китай в 1275 г. и служивший гражданским администратором в провинциальных городах в течение восемнадцати лет. Его мемуары, опубликованные в Европе длительное время спустя, подробно описывают великолепие Ханбалыка, где при Хубилае находились музыканты, мудрецы и свита из 12 тысяч великолепно одетых представителей знати. Он никогда не упоминал о Великой стене[28], а также об обычае бинтовать ноги женщин, однако распространялся о ханской охоте, пирах и небывалой благотворительности хана, который каждый день кормил 30 тысяч пенсионеров. Поло насчитал десятки городов в Китае, равных по размеру любому городу в Европе. С высоты своей официальной должности венецианец не видел нищеты страны, чьи ресурсы уходили на содержание монгольской военной машины. Масштаб монгольских амбиций совпадал с размером японского геополитического проекта «Великой Восточной Азии». Хубилай вел дорогостоящие войны в Индокитае, на Окинаве и Яве. Корея была захвачена мирным путем, и на Японию были совершены два нападения в 1274 и 1281 гг. — самые большие десантные операции до 1941 г. и наиболее катастрофические.
В сражениях монголы продемонстрировали великолепное военное искусство и построили величайшую империю в мире. Они не устояли перед городской роскошью, которую вначале презирали, и за три поколения конные лучники Темучина почти разучились пользоваться оружием. Восемь второстепенных по своему значению ханов поочередно наследовали Хубилаю. Они все более делались китайцами по своему поведению, но, за исключением их союзников-помещиков, их ненавидели как иностранцев. Когда они приказали крестьянам выйти на борьбу с целым рядом наводнений на Желтой реке, последовала серия восстаний. Наиболее мощное возглавил Чжу Юаньчжан, бывший монах и нищий, которого скрытно называли «императором-поросенком» за его некрасивую внешность[29]. Он отогнал монголов обратно в северные равнины.
Монголы принесли домой с юга немного достижений. В искусстве они покровительствовали в основном театру, грубый юмор, действие и яркие одежды восхищали их простые умы. Они полностью забыли конфуцианскую этику, но после возвращения на север восточные племена обратились в ламаистский буддизм. Племена запада, позже известные как моголы, завоеватели Индии, стали ортодоксальными мусульманами.
Чжу Юаньчжан (1368–1398) взял в качестве имени династии слово Мин, или «Сияющая». Ее ранней столицей стал Нанкин, расположенный к югу от Янцзы, в благодарность за роль, которую сыграл юг в освободительной войне. Его преемник Чэн Дау (в «Истории Востока» (т. 2) Чэн Дау не упоминается. Сразу после кончины Чжу Юаньчжана в 1398–1402 гг. царствовал Чжу Юньвэнь, свергнутый удельным властителем Чжу Ди (1402–1424). — Пер.), известный по названию его девиза правления как Юн-лэ[30], перенес столицу обратно в Ханбалык. После этого столица получила название Пекин, или в буквальном переводе «Северная столица».
После изгнания монголов последовала сильная националистическая реакция. В 1400 г. китайские корабли господствовали в Южных морях и привезли дань с Цейлона. Сухопутный путь в Европу был закрыт. Великая стена была восстановлена в ее нынешнем виде, и ее удлинили как деревянный забор через Маньчжурию до реки Сунгари. Пекин, город классических залов и императорских садов, разбитый на прямоугольники, разделенные великолепными аллеями от Барабанной башни до Небесного храма, стал самым величественным городом на земле.
Империя Мин существовала в состоянии хронической неформальной войны со своими соседями. Монголы беспокоили тех китайцев, которые пытались заниматься сельским хозяйством на границах степи, и однажды (в 1449 г.) победили большую китайскую армию и захватили в плен императора. Японские пираты совершали набеги на побережье и временами продвигались внутрь страны. Европейцы появились во времена Мин — португальцы в 1511 г., голландцы почти на сто лет позднее.
Глава 2
Япония и Юго-Восточная Азия
В Ямато, хотя существует много гор, только Кагуяма, которая сошла с Неба, совершенна по форме. Поднявшись на ее вершину, я посмотрел на землю: над землями под паром поднимается дым; с рисовых полей взлетают чайки. О, милая страна, острова осеннего урожая! О, страна Ямато!
Внешний вид японцев во многих отношениях — расовая загадка, хотя все крупные специалисты признают южное малайско-полинезийское происхождение, так же как монгольские черты.
С юга проникли, предположительно, такие обычаи, как строительство домов с соломенными крышами с циркуляцией воздуха под полом, потребление риса как основного продовольственного продукта, обычай татуировки, пристрастие к купанию в холодной воде. Страну населяют и светлокожие японцы хрупкого телосложения, монгольского типа, и более массивные, длинноголовые, плосколицые и с более смуглым цветом лица японцы — названные одним антропологом соответственно исикавским и окаямским типами.
В японской крови есть значительная доля крови айнов, аборигенной расы, сохранившейся на Курилах и в нескольких резервациях на Хоккайдо. Сильные, плосколицые и небольшого роста, часто со светлыми глазами, айны отличаются от остальных восточных азиатов густым волосяным покровом на лице и на теле. Они относятся к протокавказской группе. Айны, возможно, первыми поселились в Японии. Начиная с дохристианской эры и до IX в. они боролись за остров Хонсю с наступающими японцами, но, подобно индейцам Нового Света, были постепенно ассимилированы или изгнаны. Влияние айнов привело к тому, что многие японцы стали носить бороды — даже на высшем уровне.
Большинство японцев довольно трудно отличить от китайцев, когда все они в одинаковой одежде. Все же есть заметные различия в поведении. Принято считать, что японцы легче адаптируются, чем китайцы. Китайцы остались индивидуалистами, в то время как японцы монолитны и легко организуются, разделяя многие качества немцев на Западе. Китайцы же — эпикурейцы и общительные — напоминают французов. Японцы склонны настолько негативно относиться к любой нерегулярности, насколько китайцам она нравится.
Постоянные письменные источники истории Японии начинаются с VII в. Сведения о событиях в Японии в более раннее время можно почерпнуть из упоминаний в китайских и корейских летописях, из археологических находок и полумифических традиций. Легенды, которые декламировали барды и были опубликованы как Кодзики и Нихонги[31], получили официальный статус у японских националистов. Легенды включают миф о сотворении и сказание о богине солнца Аматэрасу. Ее внук Дзимму-тэнно, примитивный викинг, отплыл из Восточного Кюсю в южную часть острова Хонсю, землю Ямато, которую он оспаривал с теми, кто обосновался ранее в земле Идзумо в Японском море. За драматической легендой скрывается история об иммигрантах с юга, смешавшихся с поселенцами из Кореи, в результате чего возникло единое общество на юге острова Хонсю. Линия императоров-первосвященников (первосвященниками они перестали быть в 1947 г. в соответствии с принятой в этом году конституцией. — Пер.), или тэнно, прослеживается японскими историками на протяжении 135 правлений от Дзимму в 660 г. до н. э. до Хирохито. Таким образом, в Японии в течение всей ее истории правит лишь одна династия. Исторические «периоды» обычно называются в зависимости от того, какой из военных кланов, узурпировавших государственную власть, правил страной.
Ранние археологические материалы представляют собой кучи раковин — результат деятельности примитивных собирателей моллюсков, и в них часто содержится каменное оружие из камня, но не из металла. Ранние захоронения находятся под курганами — по китайскому образцу — с бронзовыми артифактами, или в сложных скальных дольменах, в которых иногда находили каменные мечи[32]. На главных островах существуют некоторые следы айноидных людей и монгольской культуры, в которой, однако, использовались ожерелья, кольца и серьги[33]. Бронзовый век, хотя он длился пятнадцать веков в Китае, появился в Японии как раз перед освоением железа[34] во времена Христа.
Японская религия, на формирование которой народы континента оказали незначительное влияние, может быть реконструирована как синто, «путь богов». Она имеет сильно выраженные анимистские черты, сравнимые с греческим язычеством. Синтоизм обожествляет горы, рощи или реки, причем священные места отмечаются ритуальными вратами («тории»), состоящими из двух столбов, соединенных поверху двумя перекладинами.
Синтоистские храмы сохраняют свою древнюю форму — некрашеное дерево, столбы с арками; дворы, покрытые галькой, а в них каменные бассейны с текущей водой. Синтоизм характеризуется обрядовой чистотой, запрещая участвовать в синтоистских обрядах после соприкосновения с загрязнением или источником болезни. В ранние времена дом, в котором умер человек, становился табу. До 700 г. н. э. люди покидали дворец или даже столицу покойного императора, так что их здания всегда были непрочными. В отличие от китайских форм религии этическое учение в синтоизме было развито слабо, но синтоизм превосходит их по содержанию эстетики. В течение тридцати поколений император жил едва ли не скромнее своих подданных. Около IV в. н. э.[35] беженцы из Китая принесли с собой конфуцианское учение, которое привело в восторг принца. Они также ознакомили японцев с китайской письменностью, которую восприняли литература и государственная власть Японии.
Буддизм проник в Японию через Корею после 550 г. н. э., и ему покровительствовала аристократическая семья Сога, которая пыталась использовать его как орудие власти. Новая вера ввела японцев в мир религиозной живописи и нарядный и образцовый стиль архитектуры. Буддийским росписям и скульптуре и чтению сутр приписывались магические качества. Обращенные в буддизм полагали, что новая вера изгонит болезни и принесет военные победы. В каждой провинции увеличивалось количество храмов. Некоторые императоры настолько уважали буддийский закон, что запретили уничтожение рыб и даже насекомых. Синтоизм сосуществовал с буддизмом и якобы слился с ним в 752 г., когда монах Гёги обнаружил, что божество Аматэрасу было перевоплощением Будды. Однако две религии никогда полностью не сливались.
Под китайским влиянием принц Сотоку в VI в. провозгласил «реформу Тайка». Япония раньше представляла собой конгломерат небольших феодальных владений. Феодалы проводили в жизнь законы и собирали свои собственные налоги. Благодаря реформе было создано централизованное государство: появился совет с восемью ведомствами. Возникла бюрократия, формируемая посредством экзаменов по китайскому образцу, хотя вскоре рекрутирование стало происходить только за счет класса феодалов. Были учреждены новые административные подразделения. Власти провели перепись земли и населения с целью перераспределения земельных участков с каждым новым поколением[36]. Доходы, главным образом в виде риса, доставлялись в государственные хранилища по новым дорогам.
К 600 г. н. э. император значительно возвышался над японскими массами, но у него не было фиксированного капитала и своего двора до следующего века, когда была создана Нара, столица Японии. Японцы чрезвычайно восхищались Китаем династии Тан: в Наре было построено множество государственных зданий и храмов точно по образцу тех, которые существовали в китайской столице в Чанань[37].
Наиболее внушительными и импозантными зданиями в этом районе были буддийские храмы и монастыри, среди них Хорюдзи[38], чей сохранившийся Большой зал — старейшее деревянное здание на земле, и Тодайдзи, в котором находится бронзовая скульптура Будды высотой пятьдесят семь футов (17,4 м).
Конечно, оказалось труднее объединить горные феоды Японии, чем феоды сельскохозяйственных равнин Северного Китая. Ни одному правителю не удавалось создать централизованную администрацию до 1550 г. Император Каму в 784 г. перенес свою столицу, которую он назвал Хэйан[39], на территорию в тридцати милях (48 км) к северу от Нары. Она располагалась на месте современного Киото и оставалась местопребыванием императора до 1867 г.
Период Хэйан охватывает четыреста лет. В первое столетие этого периода айны были изгнаны с острова Хонсю в леса Хоккайдо. Китайское влияние ослабевало, и позже даже работа посольства в столице Сун прекратилась[40]. Внутри парков Хэйан отмечались религиозные праздники, совершались прогулки на лодках, обряды, связанные с любованием цветами и луной. Все они были связаны с составлением стихов, при этом использовался жанр танка из тридцати одного слога, почти тысяча образцов которого сохранилась в Манъёсю, самом раннем японском сборнике стихов. Эстетизм приближался к гротеску, потому что придворные были похожи на слишком нарядно одетых щеголей, фатов, а женщины надевали на себя от десяти до восемнадцати шелковых платьев. Насчитывались 28 придворных рангов. Процветал клерикализм, и монастырская крепость буддийской секты Тэндай на горе Хиэй около столицы[41] включала три тысячи зданий. Меньшая по размеру система возникла на горе Койа в честь Кобо Дайси, святого секты Сингон[42].
Религиозные секты освобождались от налогов, так же как земли придворных фаворитов. Чтобы поддерживать государство, подлежавшие обложению налогами поместья были столь обременены налогами, что многие владельцы оставляли или отдавали другим свои поля. Период хаоса, который последовал, привел бы в Китае к падению династии. В Японии он подорвал силу семьи Фудзивара, из которой происходили не только канцлеры, но и большинство императриц.
Чтобы покончить с хроническими восстаниями, семья Фудзивара прибегла к помощи провинциальных военных кланов и оказалась в зависимости от них. Семья Тайра к 1156 г. сменила семью Фудзивара, затем поддалась удовольствиям двора. Спустя тридцать лет соперничающий клан Минамото, возглавляемый Ёритомо и его младшим братом Ёсицуне, вступил в борьбу с ней. Последовавшая за этим война Гэмпэй[43] стала самой известной в японских летописях. Она закончилась в 1185 г. на восточной оконечности острова Хонсю, где семья Тайра была побеждена в эпической битве на суше и на море.
Ёритомо, умный, хладнокровный автократ, уничтожил Ёсицуне[44] и принял титул сёгуна, или руководителя военного государственного аппарата — бакуфу. В течение столетий сёгун должен был оставаться Минамото (Минамото — группа родов древней и средневековой Японии, происходивших от детей императоров, которым было отказано в статусе принцев и переведенных в разряд подданных путем предоставления фамилии Минамото («источник») и титула «асон» («слуга династии»). Эти роды также известны как Гэндзи. — Пер.), так же как император претендовал на происхождение от божественной расы Дзимму Тэнно. Ёритомо, опасаясь, что его двор отдастся наслаждениям и развлечениям столицы, обосновался в Камакуре, бывшей рыболовецкой деревне вблизи современного Токио[45]. Теневые императоры оставались в Хэйане. Ёритомо официально подчинялся им, но составлял и проводил в жизнь свои законы. Он вылечил самые худшие болезни государства восстановлением налогообложения всех рисовых полей и заменой почти бесполезных провинциальных губернаторов эффективными полицейскими и управляющими. Крестьянин был защищен в своих правах на землю и воду, и он получил некоторые гражданские права.
Жизнь в Камакуре была сначала суровой — охота[46] и главным образом тренировки, заменившие пышность Киото. Более старые секты уступили место дзен-буддизму, чьи суровая дисциплина, простота обрядов и упор на «внутреннем просветлении» доставляли удовольствие военным. Простые люди между тем обратили свой взор к новым сектам — син и нитирэн, предлагавшим спасение только верой. Синран, основатель секты син, требовал просто единственного повторения слов Наму Амида Буцу, призыва к Будде Амиде, богу безграничной жизни. Религиозная система син, или хонгвандзи, стала и осталась самой популярной в Японии.
Феодальное общество было разделено на слои: кугэ, или придворное дворянство, и букэ, или провинциальное дворянство. Военная этика развивалась подобно этике европейского рыцарства. Заслуживающими внимания различиями были отсутствие в Японии культа «прекрасной дамы» и каких-либо сильных религиозных связей. У буддизма не было языческих соперников, не было необходимости обнажать меч в защиту веры. Так как военно-служилое дворянство не защищало их, монахи сформировали обученную милицию. Хотя вооруженные монахи редко нападали на людей, они иногда запугивали императора или грабили монастырские крепости соперничающих с ними сект.
Буддийское учение поощряло правителей отказываться от власти и проводить свои последние годы в монастыре, где они рисовали картины и сочиняли стихи. Их уход был иногда притворным, косвенное правление доходило до того, что два или три отрекшихся от престола императора могли делить между собой императорскую резиденцию в Киото, в то время как в Камакуре находящийся в монастыре сёгун оспаривал власть над бакуфу со своим активным преемником.
После того как прямая линия Ёритомо пресеклась, власть в Камакуре перешла к родственному клану Ходзо[47], восемь представителей которого наследовали друг другу до 1300 г. Они были энергичными правителями с простыми манерами. Внутри страны они подавили стремление императоров восстановить свою реальную власть. Им пришлось столкнуться с величайшей внешнеполитической угрозой до нашего времени — монгольскими вторжениями 1274 и 1281 гг. Ходзо Токимуне отказался подчиниться монголам, хотя император был склонен умиротворить их, но решительная победа японцев фактически ослабила власть семьи Ходзо. После гражданских войн всегда конфисковывались земли и распределялись, но отражение нападения флотов великого хана не принесло никаких трофеев. Действия многих даймё (крупных военных феодалов), чьи силы понесли тяжелые потери в битвах и большие затраты, чтобы защитить страну с моря, получили незначительное признание. Значительное число их стали пиратами, подвергая нападениям побережье Китая и Кореи[48].
В 1333 г. императорская армия захватила Камакуру. Город был сожжен, и Ходзо Такатоки, последний в своей линии, совершил самоубийство. Император Дайго II (в «Истории Востока», т. 2, с. 360, он упомянут под именем Годайго. — Пер.) насладился коротким триумфом, который закончился, когда Асикага Такаудзи, командующий войсками, разрушивший Камакуру, свергнул его и посадил на трон Комё[49]. Дайго бежал, но не отрекся, и в 1336 г. две конкурирующие линии, «южная» в Ёсино и «северная» в Киото, оспаривали наследование богине солнца Аматэрасу. Раскол был устранен через пятьдесят лет, когда южный двор сдался двору в Киото.
Асикага восстановили Киото как местопребывание правительства. Они правили на основе закона Камакуры, проводя разделение между административным и военным ведомствами, но без жесткости клана Ходзо. Чувственность двора соперничала с чувственностью периода Хэйан. Число больших дворцов кугэ составляло более шести тысяч; сохранившиеся памятники того периода — это два дзен-буддийских храма, Золотой[50] и Серебряный павильоны.
Власть Асикага не распространялась далеко за пределы столицы. Независимые военачальники игнорировали контроль, и в результате столкновения между домами Ямана и Хосокава, известного как война Онин, был почти разрушен Киото. Анархия продолжалась в течение ста лет — восточная Война Алой и Белой розы, в которой феодалы-разбойники выбирали противоборствующие стороны и меняли свою лояльность.
Старое общество было близко к исчезновению, и его должны были заменить грубые ландскнехты. Только в отдаленных районах старинные семьи, такие как Датэ, Уэсуги и на Кюсю — Симадзу, предоставляли убежище ученым и художникам. «Внутренние провинции» были ареной борьбы, где соперничающие кланы сражались в надежде захватить Киото и контролировать лишенного свободы императора. Ни один лидер не поднялся выше бандитизма, пока после 1550 г. Нобунага, отпрыск семьи Ода, не проявил умения и мужества и не разбогател, что сделало его хозяином Японии.
Восточные татары, или тунгусы, мигрировали с реки Сунгари на Корейский полуостров, основав царство Когурё. Они также заняли Южную Маньчжурию до реки Ляо. Некий Тангун предположительно правил в Пхеньяне до 2300 г. до н. э. Изгнанные из Китая представители двора Чжоу, вероятно, основали династию в 1122 г. до н. э.
Незадолго до эры летосчисления от Рождества Христова существовали три королевства: на севере Когурё, включая бассейн реки Тэдонган к северу от современного Сеула; южная часть Кореи была разделена вертикально — Силла к востоку и Пэкче к западу. Разделение длилось шесть веков. Когурё имело общую сухопутную границу с Китаем и было завоевано в 110 г. до н. э., войдя на 70 лет в состав Ханьской империи. Силла, обращенная к Японии и отделенная от нее Цусимским проливом, добивалась дружбы с Китаем. Пэкче, опасаясь нападения Силлы или Когурё, развивало хорошие отношения с японцами.
Буддизм проник из Китая до 400 г. н. э., а потом, два столетия спустя, из двора Пэкче в Японию. В начале VII в. Когурё трижды отражало нападение китайских захватчиков, но, хотя оно победило армии Суй, империя Тан, преемница империи Суй, смогла изгнать корейцев из Маньчжурии за реку Ялу. В 651 г. принц Когурё, побывавший при китайском дворе, ввел китайские экзамены гражданской службы. Хотя конфуцианство глубоко укоренилось, система правления классических ученых никогда не действовала полностью, как в Китае.
Объединение Кореи произошло в 918 г., когда Ван Гон, правитель Когурё, захватил Силлу и Пэкче, дав стране название Корё, и учредил свое правительство в Сонгдо, к северу от современного Сеула. Его династия просуществовала почти пять веков. Она была побеждена киданями, которые прошли дальше и захватили весь Северный Китай. Династия Ван платила дань императорам Сун, сдалась хану Хубилаю, который опустошил страну и мобилизовал ее моряков для вторжения в Японию в 1274 и 1281 гг., заставив корейский двор эмигрировать.
Ослабленный клан Ван был свергнут в 1392 г. Ли Тай Джо, основавшим династию Ли (Yi)[52], (В «Истории Востока», т. 2, написано «Ли Сонге, основавшим династию». — Пер.), который перенес местопребывание правительства из Сонгдо в одно место на берегах реки Хан в центре полуострова, которое превратилось в постоянную столицу Кореи Сеул. Монархи Ли подобострастно относились ко двору Мин, они создали правительство по китайскому образцу, видоизмененный китайский кодекс законов и создали конфуцианское учебное заведение. Конфуцианское учение вытеснило буддизм — буддийские произведения были сожжены за то, что те «принесли несчастье государству».
Корея в XV и XVI вв. в некоторых областях превосходила Японию, особенно в керамике и книгопечатании.
Однако зависимость масс от корыстных бюрократов и алчных помещиков была абсолютной, что совершенно не способствовало развитию предпринимательства и среднего класса. Поэтому Корея не играла значительной роли в азиатских делах, она также не была способна защитить свою территорию от агрессоров.
Остров Окинава, на полпути между Формозой (так автор называет Тайвань. — Пер.) и Японией, был центром культуры Рюкю, содержавшей китайские, синтоистские и, возможно, полинезийские элементы. Мало известно о предыстории этой цепочки островов. Аборигенные рюкюские институты включали культ женщин-жриц, называемых нори, хранительниц священного огня, которые занимали почетное место, пока китайское конфуцианское учение, с презрением относившееся к женщинам, не разрушило этот культ. Самые известные архитектурные памятники на Окинаве, сложные гробницы или склепы, сделанные из коралловых блоков, напоминают южнокитайские семейные мавзолеи в провинции Гуандун.
В XIV веке Окинава разделилась на три королевства. После ста лет соперничества один из лидеров по имени Хаси подчинил весь остров и основал официальный дворец в замке Сюри на юге. Его династия была смещена семьей Сё, которая установила централизованное правление и ввела дзен-буддизм. Сё правили номинально до XIX в. Каждые три года они посылали посольство в Пекин в знак верности вассала. Сё использовали китайскую письменность, подражали китайской архитектуре, так что Сюри, подобно Хэйан и Сеулу, превратился в миниатюрный Пекин. В конце XVII в. Симадзу, вожди клана Сацума в южной части Кюсю, вторглись в Окинаву и установили японское господство.
Формоза, которая больше по размеру любого из островов Рюкю, осталась почти на примитивной стадии развития до XVII в. Его аборигенами было население малайско-полинезийского происхождения, предки охотников за головами, которые еще живут в горных лесах. Конечно, китайские и рюкюские рыболовные флотилии посещали острова, хотя географы не описали его до XX в. Он был промежуточным пунктом для японских пиратов на их пути в Южные моря. Они, вероятно, захватили бы Формозу, если бы голландцы не колонизовали ее в 1628 г.
Коренные жители Аннама предположительно произошли от племен, живших в районе Шанхая в IV в. до н. э. В III в. до н. э. китайцы продвинулись к югу от Гуандуна в приморскую равнину, которую они назвали Аннам, или «умиротворенный юг», и господствовали одиннадцать веков. Китайская письменность, конфуцианское почитание предков и семейная солидарность укоренились в аннамской культуре, хотя в 968 г. китайские правители были заменены местной династией Динь.
После завоевания независимости аннамцы совершили экспансию в южном направлении, подавив сопротивление чамского народа, чья цивилизация была индийского происхождения. На какой-то период XV в. империя Мин покорила Аннам, но в 1428 г. военачальник Лой прогнал китайцев на север и основал династию, правившую четыреста лет, хотя ее более поздние представители превратились в марионеток. Южный Аннам в 1568 г. образовал отдельное государство, недавно названное Кохинхиной.
Камбоджа, родина кхмерских народов, расположенная на восточном побережье Сиамского залива, оказалась под сильным влиянием индийской иммиграции до эры христианского летосчисления. Она приняла санскритскую письменность и брахманизм вместо конфуцианских учений, преобладавших в Аннаме. Великий век кхмеров наступил после 800 г. н. э., когда они построили изумительные высеченные из камня храмы и дворцы Ангкора[53], включающие прямоугольник в четыре квадратные мили (10,4 кв. км). Буддизм пришел в Камбоджу очень поздно, как раз перед 1000 г. н. э., смешиваясь с более ранней индуистской религией.
Камбоджийцы покорили нижнюю Кохинхину и Аннам после 1150 г. и контролировали также бассейн южного течения Менама. Однако растущая сила тайских народов заставила кхмеров покинуть Менам, вытесняя их постепенно на восток, пока не захватили в 1431 г. Ангкор. Власть кхмеров ослабла, и их храмы исчезли в лесу.
Нынешняя территория долины реки Менам с ее равнинами, засеянными рисом, и высоким кольцом гор, покрытых лесами, была занята кхмерами и другими народами до первой половины христианской эры. Тайцы, предки сиамской расы, жили в это время в Китае, пока не были изгнаны на юг. Происходили последовательные волны тайской миграции, самая большая после 1250 г., когда монголы захватили их исконную родину. Их возможный путь проходил через каньон Меконга к истокам Менама и вниз по реке. Их ранней столицей был Чиангмай. Отсюда их король Рама пробился к соленой воде Сиамского залива. Эти племена также проникли на юг до острова Сингапур, прежде чем там была основана первая малайская колония.
В 1350 г. из своей столицы Аютии (Аюттхаи) в центре долины Менам тайские монархи управляли территориями от реки Салуин и залива Мартабан вниз вдоль Малайского полуострова, в восточном направлении к Южно-Китайскому морю.
Многие племена переселялись из Китая и Центральной Азии в долины Салуина, Ситтанга и Иравади. С лингвистической точки зрения две трети современного населения относятся к тибето-китайской группе. Больше половины используют бирманский язык. 10 %, живущие рядом с Индией в Бенгальском заливе, говорят на родственном языке аракан. Другие 10 %, в горах между Бирмой и Сиамом, — карены. Племена шан, родственные таиландцам, живут в горной и северо-западной части страны. Племена мон создали королевство Пегу в нижнем течении Иравади. Предполагается, что все племена состоят в дальнем родстве с монголами и пришли на юг через Сычуань и Юньнань. Происходило сильное смешение индийской иммиграции из Бенгалии и Мадраса. Индуистская мифология на время подавила центральноазиатские традиции. Буддизм, придя непосредственно из Индии, взял верх над индуизмом ко временам Христа. Монастырская система глубоко укоренилась, и Бирма не уступает любой другой восточной стране по великолепию религиозных памятников.
Политическая история началась с династии Паган в XI в., чьи храмы и общественные здания, разрушенные монголами в 1287 г., все еще лежат в руинах около Иравади. Последовало господство племен шан в течение двух с половиной столетий в ходе постоянной гражданской войны. В 1531 г. централизованная власть была восстановлена династией Таунгу чисто бирманского происхождения, получившей название от своей столицы в дельте. Великий век Бирмы был при короле Байиннауне (1551–1581), захватившем половину Сиама и всю Верхнюю и Нижнюю Бирму, кроме Аракана.
Полуостровная Малайя была населена в ранние времена смешанным населением различных типов — ранних негроидов, аборигенов, тайских племен из Верхней Азии и малайских мореплавателей. Буддийское королевство, управляемое с Суматры, контролировало столетиями нижний Малайский полуостров, но было уничтожено мусульманскими захватчиками, так что Малайя с Зондскими островами стала экономически связанной с Южной Индией. Их специи доставлялись арабскими морскими торговцами в Средиземноморье, а потом этот товар переправляли венецианскими галерами в европейские порты.
Мелкие моря между Индонезийскими островами, возможно, были сушей в последний ледниковый период; животные и самый ранний человек свободно передвигались между Южной Азией, Явой, Суматрой и Борнео. В бронзовый век до христианской эры, очевидно, была постоянная морская торговля между Южным Китаем и этими островами, чьи самые ранние рельефные резные работы по камню, бронзовые барабаны и топоры вызывают сильную ассоциацию с китайской культурой Юэ. Яванцы в ранний период выращивали рис и управляли судами. Они также использовали железо, возможно получив знания о металлургии у индийцев, большое число которых иммигрировали до XV в.
Ява оказалась разделенной на западное, центральное и восточное государства, основанные между 400 и 900 гг. н. э., в которых обычно господствовал индуизм. В XIII в. возникла империя Маджапахит, которая в период своего расцвета при короле Хайаме Вуруке (1350–1389) контролировала индонезийские острова, часть Филиппин и на материке — прилегающие территории Камбоджи и Чампы, или Тьямпы. Эти районы были объединены в первый и последний раз перед японской Великой восточноазиатской сферой взаимного процветания. Под мусульманским воздействием конфедерация Маджапахит распалась. Исламские правители и купцы утвердились на Яве к 1518 г. и на своих быстрых фелюгах проплывали через острова до Минданао, обращая аборигенов в ислам, когда вели меновую торговлю.
Филиппины, по-видимому, были заселены племенами неолита из Китая и Юго-Восточной Азии, хотя железо, по всей вероятности, было завезено с юга около 200 г. до н. э. Одно китайское племя, путь которого был прослежен благодаря его своеобразному обычаю хоронить мертвых в кувшинах, мигрировало на юге до Целебеса в христианскую эру. Арабские торговцы посетили острова к 900 г. на пути в Японию и Корею; первое упоминание о Филиппинах в китайской литературе датируется 982 г.
После прихода к власти в Ханчжоу династии Южная Сун китайские торговцы — возможно, отрезанные от севера монгольскими ордами — плавали по Южным морям, торгуя с кораблей и позже создавая колонии. Фарфоровые изделия эпохи Сун обнаружены близко от берега Манильского залива и реки Пасиг, и позже товары периода Мин — на всей внутренней территории Лусона. Китайцы покупали в архипелаге хлопок, пеньку, жемчужные раковины.
Индусы достигли островов до 100 г. до н. э. и продолжали торговать в течение пятнадцати столетий. К 1350 г. бо́льшая часть Филиппин была интегрирована в систему Маджапахит. В начале XV в. прибыл минский флот из 60 кораблей, и в течение непродолжительного времени китайский губернатор управлял Лусоном. Затем распространявшийся ислам вытеснил китайцев, за исключением восточного побережья, и удерживал остров до захвата его испанцами. Японские полупиратские торговцы прибывали в Филиппины в XV и XVI вв., увозя обратно продукты плантаций, намытое золото и фарфор периода Сун, на который был очень большой спрос, поскольку он использовался на чайных церемониях при дворе Асикага.
Сложный характер филиппинского общества можно увидеть при разбивке его на группы: около 10 % считаются аборигенами, 30 % происходят от иммигрантов из Индонезии в каменном веке; 40 % — от более поздних иммигрантов в железном веке, 5 % — от индусов, 2 % — от арабов, около 10 % — от китайцев и японцев. Утверждают, что каждый знаменитый филиппинец в последнем десятилетии был китайцем. В венах 3 % современного населения течет некоторое количество западной крови.
Глава 3
Начало проникновения Запада в Восточную Азию
Нобунага сказал: «Если птица не будет петь,
Я убью птицу».
Хидэёси сказал: «Если птица не будет петь,
Я научу ее петь».
Иэясу сказал: «Если птица не будет петь,
Я подожду, пока она не запоет».
В конце XVI в. Япония была ведущей военной силой в Восточной Азии. Это положение было приобретено благодаря достижениям трех современников, каждый достоин быть причисленным к великим именам в истории: Ода Нобунага, Тоётоми Хидэёси, Токугава Иэясу.
Нобунага, родившийся в семье военного предводителя небольшого ранга, в юности казался таким непреклонным и неуступчивым, что его прозвали Бака, «болваном». Все же в возрасте двадцати семи лет в 1560 г. он утроил размер своего владения. Спустя несколько лет он проявил активность на национальном уровне.
Он увидел, что отсутствие единства в период сёгуната Асикага объяснялось влиянием буддийского духовенства, особенно школ син и монто, чей легкий, доступный догмат спасения посредством обращения однажды к Амида-Будде везде получал признание простого народа[54]. Члены духовенства школы монто женились и завещали храмовые владения своим сыновьям, тем самым возникали сильные имущественные интересы и силы, защищающие их.
В 1571 г. Нобунага нанес удар по большому тэндайскому монастырю, который господствовал над Киото с горы Хиэй. Когда он сжег его три тысячи зданий, он продолжил сокращение числа монастырских крепостей школы монто. Император назначил Нобунагу вице-сёгуном, который рядом с озером Бива построил замок Адзути. В конечном счете Нобунага контролировал тридцать две провинции, или половину Японии. Он создал образ победителя, высокомерного и жестокого, хотя и щедрого. По общему мнению, мстя за бестактную шутку, подчиненный напал на Нобунагу и убил его в середине лета 1582 г.
Нобунага назначил своего внука преемником, оставив его под защитой доверенного советника Хидэёси[55]. Регент был сыном крестьянина, низкорослым и с таким сморщенным лицом, что его прозвали «обезьянкой». За двенадцать дней он отомстил за Нобунагу, но не был намерен разделить власть с внуком Нобунаги.
Хидэёси был превосходным командиром, но его одаренность заключалась в умении вести переговоры, определять характер и использовать его недостатки. Он создал стратегическую базу в Осаке, между Киото и Внутренним морем. Отсюда он осуществил покорение Западного Хонсю и в 1587 г. подчинил себе Симадзу, правителей провинции Сацума на острове Кюсю. После этих побед император даровал ему титул тайко, или регента. Хидэёси оценил значение этого символического акта и заверил в своей лояльности, но никогда не консультировался с императором по политическим вопросам.
Северные феодалы мирно приняли условия Хидэёси. Все еще оставались независимыми десять феодов равнины Кванто на юго-востоке. Все они быстро сдались, за исключением клана Ходзо в их огромной крепости Одавара, когда Хидэёси двинулся в восточном направлении. Однако после трехмесячной осады тайко удалось посеять разногласия среди защитников крепости, которые капитулировали. В 1590 г., спустя только восемь лет регентства, Хидэёси контролировал всю Японию.
Власть диктатора никто не мог оспорить. Хидэёси сумел, немного увеличив налоги, дать своему народу такие безопасность и процветание, которых тот не знал прежде[56]. Однако Японские острова казались ему слишком малым театром военных действий. Кроме того, на них было слишком мало владений для вознаграждения его сторонников. В 1586 г. Хидэёси приказал подготовить две тысячи десантных кораблей. Он хотел использовать западные провинции как плацдарм для вторжения на континент, «легко осуществимого, как сворачивание циновки». В храме Минамото в Камакуре тайко напомнил духу Ёритомо, что он покорил лишь Японию, но добавит к империи Китай.
Между Японией и континентом пролегал только коридор в виде Корейского полуострова. Японские посланцы говорили в Сеуле, что Корее нужно лишь открыть путь для японских армий, ее нейтралитет будет соблюдаться. Шпионы Хидэёси низко оценивали силу Кореи. Корейцы достигли мастерства в керамике, книгопечатании и металлургии, но королевский двор был разделен, дворяне были изнеженными и развращенными, а простой народ не имел ни собственности, ни политических прав. Корейцы научились у китайцев применять артиллерию, но их первое ручное огнестрельное оружие с фитильным замком было в качестве подарка завезено японским посольством. Однако корейский король отказался заключить с японцами предложенный теми союз. «Китай, — протестовал он, — наша родина… Корея не оставит ее».
Хидэёси потребовалось немного времени, чтобы подготовить свои войска. Его люди приобрели ценный опыт в гражданской войне, которая длилась в течение жизни нескольких поколений[57]. Все японцы научились пользоваться португальским мушкетом, хотя тот был малоприспособленным к индивидуальным схваткам в сражениях в Японии. Благодаря конкуренции сформировалось жесткое и агрессивное руководство: командующими его десантным авангардом были Кониси Юкинага, сын аптекаря, перешедший в христианство, и Като Киёмаса, сын кузнеца и набожный буддист. Тайко надеялся, что религиозное соперничество между ними будет способствовать их стремлению больше прославиться в борьбе с противником.
Первые отряды десанта захватили Пусан в конце мая 1592 г. Когда новости о несчастье дошли до севера, паника охватила корейские власти. Их единственная армия была разделена на части, и в течение четырех недель два японских подразделения успешно соединились в стенах Сеула[58]. К середине июля японцы заняли Пхеньян, и они были почти в ста милях от Ялу. Они легко захватывали замки и города, уничтожая обороняющихся огнестрельным оружием, пока саперы под защитой частично перекрывающих друг друга щитов минировали стены. В ближнем бою корейцы не могли противостоять ужасному двуручному самурайскому мечу. Хидэёси составил меморандум в июне, назначив канцлера Кореи, и отвел десять провинций Китая в качестве феодов киотскому дворянству. Японский император Го-Ёдзэй и его двор начали изучение китайского протокола, готовясь к продвижению к Пекину.
Хидэёси планировал послать свои оставшиеся войска прямо морем к Пхеньяну, откуда все силы двинутся на Пекин. Он мало думал о делах на море. Его флот состоял из военных транспортных судов, предназначенных только для того, чтобы взять вражеские суда на абордаж и сделать их экипажи доступными для японских мечей. Тайко безуспешно пытался получить временно в свое распоряжение от португальцев два боевых галеона. Он пожалел, что не имел их.
Корея имела несколько провинциальных флотилий, лучшей из которых была флотилия провинции Чолла во главе с адмиралом Ли Сунсином[59]. Она включала по крайней мере 85 морских кораблей тактического назначения, не считая нескольких новых кораблей, сконструированных самим Ли: низкопалубные галеры, обшитые железными листами. Эти «корабли-черепахи» с внешней стороны были водонепроницаемыми и окружены шипами для предотвращения абордажа, оборудованы таранами, тяжелой артиллерией и зажигательными стрелами.
Ли перехватил армаду, плывшую к Пхеньяну в Желтом море. В этот июльский день произошло одно из решающих морских сражений в истории. 59 японских судов были потоплены или сожжены.
Като и Кониси не могли больше рассчитывать ни на подкрепления, ни на снабжение. Когда коммуникации, обеспечивавшие снабжение, растянулись, корейские партизаны своими нападениями истощали силы японцев. Корейцы могли бы отразить японское вторжение сами, создавая новый патриотизм.
Однако помощь была на подходе. Войска империи Мин вошли в Корею. К февралю они вернули Пхеньян, и в начале весны 1593 г. китайцы вошли в Сеул. К концу октября — ушли с полуострова, и оставшиеся японские силы были прижаты рядом с проливом. Начались мирные переговоры. Хидэёси поразил воображение китайских послов фестивалями цветов и регатами. Тем не менее в 1596 г. конференция потерпела неудачу[60], и в начале 1597 г. японские подкрепления высадились в Корее, чтобы возобновить войну.
Несмотря на помощь Китая, корейцы не могли вытеснить японцев, которые перешли в наступление, захватив три провинции. Тогда старый морской военачальник Ли собрал вокруг себя ветеранов, воскурил фимиам и посвятил себя уничтожению морской силы врага. В конце осени 1598 г. он нанес удар всеми своими силами, потопив 200 кораблей, хотя несколько большее количество кораблей ускользнуло в Кюсю. Победа была омрачена гибелью самого Ли Сунсина на шканцах — одна из последних потерь в семилетней войне[61].
Из 200-тысячной армии, покинувшей Японию, — самая большая заморская экспедиционная сила до 1900 г. — четверть не вернулась на родину. Потери союзников были во много раз больше[62]. Война была бессмысленной, несправедливой и жестокой. Чувство вины побудило многих вернувшихся японских воинов повесить свое оружие и принять монашество. Корейцы, озлобившись и ожесточившись, веками оставались в состоянии изоляции, они строили мемориалы в каждом месте, где совершались массовые убийства, чтобы поддерживать свою ненависть. Дипломатия вернулась к модели 1590 г.: Япония сохранила свой торговый плацдарм в Пусане; Корея в знак благодарности приняла покровительство династии Мин, но в 1624 г. возобновила корреспонденцию с Эдо. Ношение креста военными подразделениями Кониси связывало, по мнению корейцев, христианскую веру с агрессией[63]. Поэтому, когда делегация католических священников попыталась в 1618 г. посетить полуостров, им было в этом отказано. Перемирие наступило после смерти самого Хидэёси в один августовский день (Хидэёси сожалел, когда он умирал, что не может «подождать восхода луны»). Он оставил два поручения: его собственное обожествление и передача власти его молодому сыну Хидэёри. Управление государством было доверено пяти регентам и восьми чиновникам более низкого ранга. Эта мера была призвана сдержать одного человека, который возвышался над всеми другими японцами, — имелся в виду Токугава Иэясу. Ему было почти шестьдесят лет, Иэясу родился на несколько лет позже, чем Нобунага и Хидэёси, которым он служил с самого момента их возвышения, и он отличался хладнокровием.
Тучная фигура Иэясу создавала ложное представление о его атлетизме и ловкости. Он обнажал меч и скакал на лошади так же хорошо, как самый прекрасный буси. Известно, что выстрелами из аркебуза он поразил подряд трех летевших журавлей. Иэясу не был выскочкой, он родился в семье, родственной Минамото, был достаточно образованным, чтобы почитать Конфуция и переводить буддийские сутры. Бесстрашный, но осторожный, Иэясу позволял горячим головам пожинать пустую, бессмысленную славу корейской кампании, в то время как сам занимался делами своих имений в Кванто. Когда наемному убийце не удалось убить Иэясу, этого человека похвалили за верность и отослали обратно к его покровителям. Однако тот же Иэясу не колеблясь способствовал смерти своей жены и своего сына, руководствуясь чувством преданности Нобунаге. Иэясу отличался от Хидэёси, кроме того, своей бережливостью: его свита состояла всего из тридцати слуг. Никто в его век лучше не понимал всего значения золота. Он оценил обычных людей как «обжор», которых нужно кормить лишь для того, чтобы поощрять их трудолюбие.
Естественно, Иэясу не хотелось передавать власть молодому Хидэёри. Вскоре его коллеги-регенты нашли причину, чтобы обвинить его в нарушении завещания тайко, и объединились, чтобы наказать его. Его главный противник Исида Мицунари занял Киото и захватил многих друзей Иэясу в качестве заложников. Западная Япония встала на сторону Исиды. Генералы, участвовавшие в корейской войне, встали по разные стороны, большинство христиан присоединились к регентам.
Две армии встретились 21 октября 1600 г. около деревни Секигахара вблизи озера Бива. После нескольких часов равного противостояния Иэясу смог перетянуть на свою сторону командующего правым флангом противника, который в решающий момент привел свои силы на помощь Токугаве. Победа была полной, и Иэясу счел необходимым казнить лишь четырех из своих противников[64]. Более крупные вассалы были в целом прощены, хотя некоторое число мелких феодалов потеряли свои земли. Никаких мер в отношении Хидэёри и его матери в их замке не было принято.
Когда Иэясу получил пожалованное ему Кванто (северо-восточные провинции), наибольшее впечатление на него произвело поселение Эдо в верхней части защищенной бухты, в месте, где река Сумида образует илистую, грязную дельту. На этом месте стояли замок Ота Докана и около ста хижин. Иэясу значительно расширил размеры замка и окружил его системой концентрических стен с рвами. В строительстве участвовали 300 тысяч рабочих. Холм Канда был срезан, чтобы заполнить низину на востоке страны и создать там район Маруноути, где должен был располагаться купеческий и финансовый центр империи. Торговцы и ремесленники толпами устремлялись в Эдо по приглашению Иэясу. Кордон фортов располагался по периметру Кванто.
Иэясу возложил бо́льшую часть расходов на побежденных противников, которые или преподносили огромные «подарки», или обеспечивали рабочей силой, камнями и лесоматериалами. Многие дворяне строили ясики, или городские особняки, и в них оставляли свои семьи, а сами занимались делами провинций.
Сёгун посвятил себя мерам по оздоровлению экономики. Его особенно интересовала внешняя торговля. Она была в руках португальцев в юго-западных портах. Тогда, в 1600 г. Уилл Адамс, английский лоцман, командовавший кораблем в сражении с Непобедимой армадой, оказался в Японии, потерпев кораблекрушение. Он вскоре стал близким советником Иэясу, несмотря на противодействие португальцев, испанцев и даже голландцев-протестантов. Сёгун сталкивал все группы иностранцев друг с другом, поощряя конкуренцию между ними, чтобы те извлекли для себя меньше выгоды. Он переписывался непосредственно с королевскими домами Англии, Голландии и Испании, но не мог привлечь иностранных купцов в Эдо из их резиденций на Кюсю[65].
Он постоянно пытался привлечь на свою службу судостроителей и штурманов. Хидэёси имел лишь десяток морских кораблей, Иэясу довел их количество до двухсот. Он позволил клану Сацума захватить в 1609 г. Окинаву. Две экспедиции на Формозу потерпели неудачу. За Формозой находились Филиппины, цитадель религии, которую сёгун ненавидел. 15 тысяч его подданных, искавших приключений, обосновались на островах, а испанский гарнизон насчитывал едва тысячу мушкетеров. Хотя Иэясу не угрожал и не запугивал, он, возможно, планировал создать морскую империю, которая обеспечила бы контроль над островами Тихого океана их коренным народам. Но его годы истекали, и проекты ушли вместе с ним нереализованными в Белый нефритовый павильон (метафорическое название смерти. — Пер.).
Расцвет китайской династии Мин длился сто лет — до середины XV в. В этот период были совершены путешествия Чжэн Хэ, осуществлена реконструкция Великой стены, строительство императорского Пекина со стенами в девяносто девять футов (30 м)[66]. Тогда готовились великие проекты в области образования, развивались гончарные мастерские Цзиндэчжэнь в Цзянси, чьи многоцветные или сине-белые гончарные изделия стали синонимом Китая во всех концах земли.
В 1428 г. минские императоры потеряли контроль над Кохинхиной на крайнем юге. Спустя поколение они уступили инициативу за пределами Великой стены монголам. На юго-восточных морских границах также появился безжалостный враг: полуофициальный японский пиратский флот.
Полный упадок наступил после восхождения на престол в 1567 г. малолетнего Ван Ли, чье обреченное на неудачу правление длилось пятьдесят три года. Развитие книгопечатания привело к росту числа кандидатов на экзаменах гражданской службы без увеличения количества должностей. Появилась беспрецедентная масса разочарованных людей в поисках работы в чиновничьем аппарате. Некоторые из них пытались сделать карьеру при дворе путем оскопления себя, и таким образом евнухи, которым давно отказывали в доступе к правительственным должностям, стали влиятельными как никогда.
Члены правящих классов успешно ускользали от уплаты налогов, тем самым увеличивая бремя налогов на небольших землевладельцев и сокращая ассигнования на предотвращение наводнений. Серия засух углубила бедственное положение в аграрном секторе. Мелкопоместное дворянство извлекало выгоду из этих хронических невзгод, лишая крестьян права выкупа заложенной земельной собственности. Согнанные с земли крестьяне становились разбойниками или делали себе жилище в лесах юго-запада, что приводило к столкновениям с аборигенными племенами.
Внешняя политика находилась в еще более плачевном состоянии. Война в Корее показала некомпетентность военного руководства. После ее окончания возникла еще большая опасность, на этот раз на северо-восточной границе, исходившая от маньчжурских племен. Минская империя реагировала на это отводом войск в интересах обороны, желая создать нейтральную зону за своими аванпостами. Однако ее подвела география: столица империи Пекин находилась на краю северных степей, слишком близко от противника, чтобы создать свободное пространство для маневра и слишком далеко от населенных центров Китая, чтобы усилить оборону.
Стало очевидным, когда начался XVII век, что династия Мин могла надеяться лишь на короткий период продления мандата Неба.
Португальцы появились в малайских водах в 1510 г., действуя со своей базы в Южной Индии. Маджапахитская империя рухнула, после нее остались три существенных фрагмента: султанаты Ачех в северной половине Суматры, Джохор на оконечности Малайского полуострова и Западная Ява. Все приняли ислам в XIII и XIV вв., но взаимное недоверие мешало их сотрудничеству в противостоянии европейцам.
Первой португальской целью был город Малакка, крепость Западного Джохора, контролировавший пролив в его самом узком месте. Герцог Албукерки в 1511 г. захватил Малакку. Она была сильно укреплена, ее гарнизон насчитывал триста европейцев. Португалия начала войну против ислама[67]
Конец ознакомительного фрагмента.
Оглавление
- Введение. Географические рамки и характер исследования
- Часть первая. История Дальнего Востока. до 1600 г
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги История Дальнего Востока. Восточная и Юго-Восточная Азия предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Примечания
1
Это первый из трех вводных очерков, предваряющих каждую часть книги. Будучи беллетризованными по форме, все они основаны на научном предположении или действительных событиях.
3
Палеонтология не изучалась в императорском Китае, но органические остатки, или «кости дракона», были ценным ингредиентом лекарств. Именно в пекинском аптекарском магазине антропологи обнаружили ключи к разгадке, которые позволили сделать открытие.
5
Некоторые звуки могут иметь несколько различных значений в английском языке, например to, too, two. Однако в то время как в английском языке в любом слоге можно найти не более четырех-пяти омофонов, китайский слог shih имеет по крайней мере восемьдесят семь.
6
Запрещено читать Коран, мусульманскую священную книгу, на любом языке, кроме арабского. Это мощный объединительный фактор мусульманских народов.
7
Так как воины Чжоу применяли колесницы и привыкли действовать в условиях полупустыни, они оказались бы в невыгодном положении на заболоченных или покрытых густыми лесами территориях.
8
В китайской мысли последнего времени куэй — это демоны, как в ян куэй — оскорбительный эпитет, переведенный как «иностранный дьявол», или «морской дьявол»; шень — это охраняющие или местные божества.
9
Имя Кун Фу-цзы, «мудрец Кун», было латинизировано иезуитами в «Конфуций»; сходным образом Мен-цзы превратилось в «Менций».
10
Некоторые категории, подобно слугам, по социальному положению находились ниже. Также неклассифицированными в более поздней китайской философии оказались солдаты, чьи потомки считались обесчещенными до третьего поколения. С точки зрения древнего китайца, из хорошего железа не делают гвоздей и из хороших людей — солдат.
11
Синология датирует составление Дао де цзин приблизительно III в. до н. э. и отрицает историчность Лао-цзы.
12
Американская концепция управления законами, а не людьми противоречит учению Конфуция и соответствует учению легализма.
13
Так как «книги» были написаны на бамбуковых полосках (бумага и печатное дело еще не существовали), их было трудно скрыть. Некоторые оказались вложенными в стены домов. Их было достаточно для сохранения канона конфуцианской классики. Уничтожение выразили четырьмя китайскими иероглифами, означающими «сжечь книги, похоронить ученых».
14
Дороги достигали ширины ста футов (30 м), была осуществлена сплошная вырубка леса вдоль дорог в холмах. Они были гораздо лучше, чем дороги в 1900 г.
15
Стена, построенная около 200 г. до н. э., часто ремонтировалась и расширялась, достигнув окончательно длины 1200 миль (1931 км). Утверждалось, что стена является единственным человеческим сооружением, видимым с луны. Лорд Маккартни в 1793 г. подсчитал, что она содержала больше кладки, чем все сооружения на Британских островах.
16
Род Лю продолжал царствовать весь династический период Хань. Хань не было его именем. Возможно, династия была названа по одному из «Воюющих царств» к югу от Желтой реки. Все последующие названия династий также были почетными и никогда не были, как в Западной Европе, родовым именем правящего дома.
17
Продвижение Хань в Центральную Азию было осуществлено благодаря гениальному полководцу Бань Чао. Великолепные лошади, доставленные в Китай как уплата дани, стали бесплодными, питаясь китайскими кормами. Ввоз в страну люцерны помог восстановить их способность размножаться. В течение какого-то времени эта трава столь высоко ценилась, что ее сеяли во всех императорских садах.
18
В эту эпоху было создано одно из величайших эпических произведений Востока роман «Троецарствие». Его три героя из царства Шу дали «клятву персикового сада» о взаимной верности. Один из них, Гуань Юй, обожествлялся как бог войны.
19
Подчиненное положение женщин оправдывалось убеждением, что женщины являются нижней формой инкарнации. Соблюдая нравственность и совершая щедрые пожертвования храму, женщины могли бы стремиться вновь родиться уже мужчинами. Так как буддизм в его примитивной форме не дискриминирует женщин, это учение показывает, как конфуцианская теория зависимого положения женщины изменила более поздние религии. Сходное принижение женщин произошло в японском синтоизме под китайским влиянием.
20
Некоторые из последующих императоров были встревожены тем, что буддизм отвлекал людей от службы в армии или занятия сельским хозяйством, побуждая их уходить в монастыри. Монастыри не облагались налогами, и по мере того как их число возрастало, это негативно сказывалось на имперских доходах. Как и в Европе, китайские и японские правители прибегали к жестким мерам контроля, секуляризуя монахов или конфискуя земли храмов. Эти меры не были всегда эффективными, так буддисты находили новых покровителей и восполняли свои потери.
21
Кастрация работников делалась, чтобы сделать их покорными и управляемыми. Ее полные социальные последствия не установлены.
22
Чанань, «Длительный мир», был столицей Тан на западе на реке Вэй, вблизи более ранней столицы Сянь-ян.
23
Китайские речевые формы того времени вошли в японский язык. Платье кимоно японских женщин и их прически напоминают одежду и прически танских женщин.
25
Офицеры немецкого штаба тщательно изучали методы ведения войны Чингисханом, прежде чем начать Вторую мировую войну.
26
В таких условиях происходили нападения на Японию в 1274 и в 1281 гг. Монгольская армия погибла на Яве от болезни и расслабляющего воздействия климата.
27
Каракорум сегодня представляет собой пустынное место в нескольких милях от Урги (ныне Улан-Батор), нынешней столицы Монгольской Народной Республики.
30
Начиная с династии Хань каждый император давал при восшествии на престол один или несколько девизов своего правления, обозначающий некий благой принцип. Юн-лэ можно было бы перевести как «Вечно радостный». Большинство историков ошибочно считают девиз правления посмертным титулом императора.
31
Они были написаны в VIII в. китайскими иероглифами; даже ортодоксальные синтоисты признают, что описанные «события» были зафиксированы лишь в качестве устного фольклора за более чем 1300 лет.
32
Очень похожие дольмены обнаружены в Корее. Такие же дольмены в равной степени сложной конструкции имеются в Бретани, но не в промежуточных странах.
33
В исторические времена японцы не имели личных ювелирных изделий такого вида. Их наличие в могилах является загадкой.
34
Железо использовалось пять веков в долине Желтой реки, прежде чем оно стало производиться в Японии — на расстоянии всего лишь семисот морских миль (1300 км). Вывод об изоляции Японии от континента во времена Христа очевиден.
35
Китайские темные века начиная с падения династии Хань до периода династии Суй (220–600 н. э.) вынудили многих образованных китайцев эмигрировать.
37
Нара оставалась провинциальной достопримечательностью со многими сохранившимися памятниками в провинции Ямато в тридцати милях (48 км) от Внутреннего Японского моря. Столица Чанань была разрушена в X в., но можно получить представление о ее плане и архитектуре, посетив Нару.
39
Хэйан — это сочетание китайского ань и японского хэйва, оба слова означают «мир». Стремление Востока к миру отмечено в названиях Чанань («Долгий мир»), Сиань («Западный мир»), Аннам («Умиротворенный Юг»), Антун («Умиротворенный Восток»).
40
После 1000 г. враждебная династия Цзинь в Маньчжурии, по-видимому, сделала сообщение с Центральным Китаем по суше очень опасным.
41
На ее северо-востоке — для охраны «пути демонов». Под предлогом климатического фактора в этом направлении строились защитные храмы.
42
Кобо Дайси известен как величайший ученый и каллиграф в истории Японии. Он изобрел фонетическую слоговую азбуку, названную катакана (в японском языке существуют две слоговые азбуки — катакана и хирагана; согласно некоторым другим источникам, катакана была изобретена по преданию министром Кибино Макиби около 750 г., а хирагана — Кобо Дайси в 905 г. — Пер.).
45
Современный Камакура, почти в десять раз меньше, чем во времена своего расцвета, — теперь модный жилой пригород и морской курорт, на расстоянии получаса езды по железной дороге.
46
Охота противоречила буддийскому закону, запрещающему уничтожение живого существа, но была слишком ценной для подготовки к войне и поэтому не была запрещена сёгуном.
47
Титул сёгуна наследовался по кровному родству, хотя они могли быть фактически бессильными, как император. Род Ходзо принял титул сиккэ, что в переводе означает «держатель власти», «правитель». Хидэёси, величайший из японских военных правителей, из-за своего крестьянского происхождения принял высший придворный титул тайко, а не сёгуна.
48
К тому же духовенство требовало большого вознаграждения, утверждая, что оно вызвало тайфуны, которые на самом деле уничтожили флоты Хубилая. Эти тайфуны получили название камикадзе, или «божественный ветер».
49
Дайго расположился в монастыре на горе Хиэй, чьи монахи защищались в течение четырех месяцев от армий Асикага.
50
Кинкакудзи, классическая работа с использованием резьбы и золотой фольги. Она экспонировалась до 1953 г., когда была сожжена одним психопатом.
52
Yi произносится ли в китайском языке, ри в японском. Во всех трех странах это общее понятие «цветы на сливе».
53
Название Ангкор-Том дано городу; Ангкор-Ват (ват означает «храм») — огромному религиозному комплексу рядом. Смешение религий иллюстрируется спором о том, является ли храм буддийским или, как думали раньше, брахманским.
55
Католические летописцы упоминают его под семейным именем Хасиба. Он принял имя Тоётоми, указывая на родство с древней линией Фудзивара.
56
В душе оставаясь крестьянином, он любил грубые представления: 60 тысяч человек построили дворец и сады в Фусими, где он устраивал пиры для старой аристократии, дурачась в одежде мелочного торговца и громко предлагая дешевые товары придворным. Его похотливость не знала предела: триста женщин прислуживали лично ему. В такой же степени проявлялось его военное тщеславие, потому что он подготовил храмовые места, где посмертный долг могли отдать ему как сыну Хачимана, бога войны.
57
Однако Хидэёси возобновил закон, запрещавший японцам незнатного происхождения носить железное оружие. Накопилось столько оружия, что он был вынужден приказать разыскивать мечи в каждой деревне.
58
Такая скорость продвижения была бы успехом даже для моторизованных частей; она составляла десять миль (16 км) в день по пересеченной местности, включая переправы через реки.
59
Чолла, расположенная в юго-западной части Кореи, находится на некотором расстоянии от места вторжения в Пусане.
60
В октябре 1596 г. величайшее землетрясение в истории разрушило дворец Фусими и бо́льшую часть Киото. Хидэёси восстановил их почти немедленно, произведя большое впечатление на пекинских дипломатов. Однако тайко воспринял как смертельное оскорбление тот факт, что китайцы считали его королем Японии и данником Китая, хотя он рассчитывал получить корону Китая.
61
Это произошло спустя лишь десять лет после разгрома испанской Непобедимой армады. Смерть адмирала напоминает смерть Нельсона в Трафальгарской битве.
63
Многие акты вандализма в корейских пагодах и храмах, возможно, были обусловлены их связью с язычеством. Многие храмы на Кюсю также были разрушены чрезмерно усердными новообращенными в христианство.
64
В их число вошли сам Исида и Кониси, который как христианин не мог принять «счастливого избавления» путем харакири.
65
В то время как Иэясу относился к ним с уважением, он никогда не доверял кюсюским феодалам. Над его могилой было установлено изображение, обращенное лицом на запад, — чтобы наблюдать за источником всех опасностей, угрожавших Токугаве.
66
На фут (30 см) ниже царства злых духов, которое начинается с высоты в сто китайских футов (33 м).
67
Это побудило турецкого султана послать пятьсот канониров с артиллерией своим малайским единоверцам. Малакка в 1510 г. имела большое число орудий. Ачехский султан спустя несколько лет нанял португальского архитектора, чтобы тот построил ему двенадцать больших галеонов. Когда строительство флота закончилось, европейский архитектор был затоптан до смерти слонами.
