Томек в стране фараонов

Альфред Шклярский (2018)

После изматывающего странствия по перуанским горам и охваченным революцией районам у границ Боливии и Бразилии Томек и его друзья решают устроить себе отпуск. Выбор места пал на Египет — одну из древнейших мировых цивилизаций, которая издавна манила к себе как отважных исследователей, так и алчных искателей сокровищ. Однако спокойный отдых оборачивается очередным рискованным приключением, когда путешественники соглашаются выполнить поручение знакомого Яна Смуги и поймать банду расхитителей гробниц. Разделившись, компания выдвигается на поиски преступников. Но на этот раз враг коварен, как никогда. Узнав, что за ними идет охота, бандиты нападают на группу Томека, а затем бросают ее участников посреди Сахары. Без пищи и всего лишь с одной гуртой воды на троих — ситуация безнадежнее некуда. И все же спасательной экспедиции во главе со Смугой удается вызволить товарищей из плена пустыни. Вот только Томека с ними нет… На историях о бесстрашном Томеке Вильмовском, вышедших из-под пера польского писателя Альфреда Шклярского, выросло не одно поколение юных любителей книг. Перед вами новый перевод девятого, заключительного, романа из этого цикла — «Томек в стране фараонов», который был дополнен интересными и познавательными научно-популярными справками. Замечательные иллюстрации к книге создал художник Владимир Канивец. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

V

Беседы на серьезные темы

Приезд Смуги и его интригующая история внесли оживление, но не изменили ритм жизни друзей. Уехать из Каира без конкретного плана действий они не могли. И выработать такой план было невозможно без дополнительных сведений, именно они и обеспечивали осуществимость плана. Казалось, что поляки по-прежнему беспечно бродят по улицам Каира, посещают все предназначенные для туристов места. Но часть прогулок служила уже иным целям.

На первую такую прогулку отправились Вильмовские и Смуга. В безупречно пошитых европейских костюмах они ехали в двуконном экипаже вдоль Нила. Смуга, знавший пару арабских слов, давал указания вознице. Они как раз подъезжали к мосту Эль-Тахрир.

— Яминак^[68], — скомандовал Смуга, ткнув тросточкой возницу в плечо.

Видимо, дорога была ему хорошо знакома.

— Шималак!^[69] — велел он и вскоре приказал остановиться.

Средневековой колотушкой они постучали в большую дверь. Отворил темнокожий, одетый в белое, слуга. Названные Смугой имена он воспринял без эмоций.

— Вас ожидают, — сообщил он. — Прошу сюда.

Проводив обоих в просторную гостиную, слуга предложил им сесть на мягкие кресла.

— Прошу подождать, — сказал он и вышел.

Вильмовские с любопытством оглядывали изысканную обстановку гостиной. Их внимание привлекли солидная мебель в английском стиле и красивый мраморный камин. Над ним и над окнами, завешенными идеально гармонировавшими с обстановкой гардинами, протянулся узорчатый карниз. Пол покрывал соответствующий стилю помещения пушистый ковер.

— Внутри английское консульство весьма напоминает дворец магараджи^[70] Алвара, — шепотом заметил Томек.

— Ох уж этот британский колониальный шик… — усмехнулся Смуга.

Долго дожидаться не пришлось. В гостиную неторопливо вошел элегантно одетый полноватый джентльмен. Он приветствовал Смугу как старого знакомого. Когда же Смуга представил Вильмовских, он с особой сердечностью пожал руку Томека.

— Да-да, молодой господин Вильмовский, верно? — уважительно произнес он. — Наслышан о вас и рад познакомиться лично. Понимаю, что ваш визит продиктован не только чистым любопытством, но и кое-чем посерьезнее, — добавил он, явно имея в виду разговор со Смугой.

Получив подтверждение, джентльмен решил без долгих предисловий перейти к делу. Звероловы выслушали его предложения, попивая великолепный кофе, поданный черным боем-нубийцем.

— Должен заметить, господа, что это дело имеет массу аспектов. Прежде всего, разумеется, связанный с законностью. Сравнительно недавно многим состоятельным коллекционерам были предложены весьма ценные древние предметы культа и повседневного обихода, якобы обнаруженные в Долине царей. В отношении их части дело обстоит именно так. Поговаривают о том, что пропало даже несколько мумий! — пошутил он. — Но в основном это безупречные подделки.

Сделав краткую паузу, джентльмен вполне серьезным тоном продолжил:

— Судя по всему, переговоры ведет всегда один и тот же субъект. В донесениях полиции Италии, Франции и Англии он проходит под прозвищем Фараон. Есть сведения и о том, что он представляется так: «Я — Владыка Долины», или же «Я — Железный властелин», или «Железный фараон». Является всегда вечером, оставляет для ознакомления несколько подлинников. А пару-тройку дней спустя осуществляется купля-продажа фальшивок. Фараон обычно советует не обращаться в полицию. Однако один из пострадавших все-таки решил подать жалобу служителям закона. Преступник ловко избежал расставленных силков, а обратившийся в полицию коллекционер через две недели скончался от совершенно непонятного, неизвестного доселе медицине заболевания.

— Месть фараона, — вполголоса произнес Смуга.

— Вот-вот, именно это название быстро вошло в обиход, а большинство коллекционеров после этого случая будто воды в рот набрали.

— Понятно. Вы описали уголовный аспект. А каковы остальные?

— Это может показаться неправдоподобным, но есть и аспект политический. Знаете, господа, иногда кажется, что миром, мыслями и душами людскими… властвуют журналисты. И в данном случае в прессе начались нападки: мол, расхищают нашу собственность, до британских колоний никому нет дела, а правительство никак не реагирует. Французы стали вывозить наши сокровища еще при Наполеоне, да и сейчас вывозят. Вопли бульварной прессы должным образом оценила оппозиция, и пошло-поехало… А между тем выборы на носу.

— Как я понимаю, — перебил его Смуга, — срочно требуется какая-нибудь хорошая новость, чтобы перебить те, которые сейчас публикует пресса.

— Ну, я не стал бы так упрощать. Важнее всего раскрыть преступление. Британское правительство, естественно, готово оплатить все расходы.

— А другой помощи, кроме финансовой, от вас нам ждать не приходится? — не без иронии спросил Томек.

— Я гарантирую всяческое содействие властей и местной полиции, — заверил англичанин. — Недавно я звонил одному из чиновников нынешнего хедива^[71]. Он готов принять вас, это доброжелательный человек. С вашего позволения, я с ним свяжусь… На какое время назначить встречу?

— Чем скорее, тем лучше, — предложил Вильмовский. — Хоть завтра, если возможно.

— Сию минуту выясним. Я покину вас ненадолго.

Когда англичанин вернулся, обсудили еще ряд вопросов, но Вильмовский и Смуга не стали затягивать встречу. Дескать, намеревались вернуться домой до начала сиесты. Любезный англичанин предложил им автомобиль — новомодное в аристократических и дипломатических кругах изобретение. Гости попросили отвезти их в центр города, где у них была запланирована встреча с друзьями.

Новицкий с Патриком и Салли уже дожидались их на площади Оперы. Все вместе осмотрели утопавшее в зелени скверов здание театра в стиле модерн и посетили — что давно обещали Патрику — ботанический сад и зоопарк. Зоопарк оказался огромным — нечего было и думать о том, чтобы обойти его до полудня. Задержались только у нескольких клеток. В ботаническом саду компания остановилась лишь у небольшой плантации папируса. Это растение интересовало всех, ведь в результате хозяйственной деятельности человека и изменения климата в дельте Нила папирус в Египте почти полностью исчез. Домой вернулись только к вечеру.

На следующее утро была назначена встреча в самой известной древней части Каира Эль-Джамалия^[72]. Там проживал один из чиновников и близких сотрудников хедива Ахмед ас-Саид.

— Занятный человек, надо думать, — предположил Смуга.

— Слушай, Ян, поезжайте-ка вы с Томеком без меня. Я не дипломат и не ученый… — заупрямился Новицкий. — А мы с Анджеем займемся подготовкой к экспедиции.

— И еще вздремнем, — хитро улыбнулся Смуга.

— Возьмите с собой Патрика, — предложил Вильмовский.

— Чтобы он там бог знает что учудил, — улыбнулся Смуга. — К чему этот проказник ни притронется…

Важнейший орган слона — хобот, продолжение носа, отличающийся подвижностью, чувствительностью и особенно пальцеобразным отростком на конце. Он служит одновременно органом обоняния, осязания и хватания, заменяя для слона недостающую ему верхнюю губу, пальцы и кисть руки. 〈…〉 Очень замечательны зубы слона. В верхней челюсти у него — два чрезвычайно развитых, растущих непрерывно, бивня, которые соответствуют резцам, но нет клыков, и обыкновенно лишь по одному коренному зубу в каждой челюсти. Последний состоит из значительного числа связанных между собой пластинок эмали, которые образуют на жевательной поверхности у азиатского слона лентообразные, а у африканского — ромбовидные фигуры. Раз шесть во всю жизнь происходит замена этих зубов новыми, вырастающими позади старых… 〈…〉 Усиленное преследование слонов со стороны человека повело к сильному сокращению их и сделало этих животных очень чуткими и осторожными. (А. Брэм. Жизнь животных, т. 1.)

— Дядя, я хочу с вами! — упрашивал мальчонка. — Обещаю, что буду хорошо себя вести.

Вчетвером — прихватив радостного Патрика и Салли — они отправились в центр пройтись по рынку Хан эль-Халили, растянувшемуся не на один километр между площадью Оперы и зданиями университета Аль-Азхар. Лавчонки сияли всеми цветами радуги. Среди покупателей преобладали домохозяйки в длинных, до пят, темных платьях, с закрытыми черными платками лицами. Некоторые были с грудными младенцами на руках, а за юбки цеплялись дети постарше. Несмотря на ранний час, покупатели уже возвращались домой с полными корзинами.

Внезапно уличный шум — и без того громкий — прорезали звуки дудок, свистков, удары в бубны. По улице в сторону площади Оперы тянулась странная процессия. В такт музыке двигался в окружении артистов дрессированный слоненок. Труппа с энтузиазмом играла нечто в ритме марша, за ними браво шагали местные мальчишки с деревянными карабинами. Слон время от времени запускал хобот в корзинки возвращающихся с базара женщин, выбирая лакомства получше.

— Дядя, смотри! Смотри! — восторженно воскликнул Патрик.

Слоненок повернулся в их сторону, заметил стоявшую Салли с корзинкой фруктов и бесцеремонно вытащил из нее крупный апельсин. Толпа пришла в полный восторг. Раздались аплодисменты, притоптывания, гортанные выкрики. «Оркестр» заиграл еще громче. Патрик вытаскивал у Салли из корзины один апельсин за другим и скармливал их слону. Смуга достал деньги и отдал молодым циркачам бакшиш. Так им бы пришлось вернуться на площадь Оперы, если бы не Томек, которому удалось наконец оттащить Патрика от слоненка. Позже они добрались до улицы Каср-эш-Шаук без каких-либо приключений.

* * *

Человек, с которым у них была назначена встреча, жил в тупиковой улочке в высоком доме с огромными дверьми, с висевшим на них бронзовым молоток. Ахмед ас-Саид бен Юсуф уже давно не спал. Как всегда, его разбудил призыв муэдзина, оповещающего о том, что «молитва праведнее сна». Одеваясь, Ахмед вспомнил о предстоящей встрече с чужестранными гостями, и его тут же охватили сомнения и неприязнь, хотя звонивший из консульства отзывался об этих людях весьма положительно. Однако египтянин предпочел принять их дома, где визит могли заметить лишь близкие да соседи, а не на работе. И сейчас задумался, как одеться — то ли в европейский костюм, то ли в арабскую одежду. «Что произведет лучшее впечатление», — ломал он голову, сощуривая черные, и так узкие, глаза. В целом же Ахмед оказался доволен, поскольку знал, что посетителей привел к нему вопрос конфиденциального характера, а это свидетельствовало о доверии. А египтянин, согласно утверждениям его же родственников, ради собственных интересов готов был на все. Уверенность вернулась к нему, как только он решил предстать перед гостями в облачении правоверных мусульман и угостить их скромным арабским завтраком.

Полностью готовый и одетый, хозяин отдал распоряжения слугам.

— Бисмалла^[73], — как обычно сказал он самому себе, приступая к работе и глядя на выведенные над дверьми первые слова Священной книги — Корана.

Ахмед несколько опешил, увидев среди гостей женщину и ребенка, но тем не менее пригласил всех к столу. Подали фул^[74] с яйцами, горячий свежий хлеб, тарелочки с сыром, лимоном и специями: солью, перцем, различными видами паприки — от сладких до самых острых. Как раз острая приправа и привлекла Патрика, который, воздав ей должное, тут же зашелся кашлем. Хозяин дома едва заметно улыбнулся.

— Это шатта^[75], — предостерег он, — очень острый перец!

Во время завтрака пили крепкий, сладкий, горячий, мятный чай. На десерт подали пирожные и фрукты — манго, бананы, фиги, абрикосы, апельсины и громадную гору разных видов фиников. Патрику больше всего понравились басбуса — пышные пироги с сушеными фруктами. Хозяин предложил гостям кофе и попросил свою жену увести к себе Салли с Патриком. Наступило время серьезного разговора, так что присутствие женщин и детей было ни к чему.

Патрика и Салли пригласили на женскую половину дома. Жена хозяина провела через свои владения. Салли больше всего понравилась машрабия — нечто вроде оконца-балкончика с темно-зеленой деревянной решеткой. Через ее узкие щели арабские женщины, оставаясь невидимыми, могли разглядывать происходившее на улице. Салли, стоя у окна, наблюдала за оживленным уличным движением и размышляла о нелегкой участи жены араба. Внезапно ее внимание привлекла странная фигура.

Феллах либо бедный араб. В толпе он явно чувствовал себя неуверенно. Казался испуганным, потерянным. Робко озираясь и то и дело останавливаясь, он направлялся к дому Ахмеда. Остановившись у входа, араб огляделся еще раз, после чего постучался.

— К вам гость, — обратилась Салли к жене Ахмеда.

Та выглянула через решетку.

— А, это Садим.

— У него такой перепуганный вид, — подметила Салли.

— Это новый слуга моего мужа. Он из деревни, которая неподалеку от Долины царей. Муж принял его по рекомендации одного знакомого. Садим, видно, никогда не бывал в большом городе, вот поэтому ему и не по себе, — пояснила хозяйка.

— Да, это заметно, — улыбнулась Салли. «Из Долины царей! Какое совпадение», — подумала она.

Садим вошел в дом, а женщины отвели Патрика на крышу. Там обнаружился сад, в котором росли жасмин и фасоль. Здесь важно расхаживали куры, а из-под ног взлетали голуби. Сад выглядел ухоженным — повсюду можно было видеть большую заботу о месте, где отдыхала жена египетского сановника.

Женщины обменялись соображениями по вопросам приготовления пищи, и Салли даже записала парочку рецептов египетских блюд.

Мужчины тем временем заканчивали беседу. Ахмед старался быть как можно приветливее, но не сказал ничего нового. Он подтвердил, что да, кое-что слышал и читал в газетах о контрабанде, но ведь этим занимаются с незапамятных времен.

— У нас есть сведения, что след ведет в Каир. — Смуга явно пытался вытянуть из араба побольше фактов.

— В этой стране абсолютно все проходит через Каир, — уклончиво ответил хозяин. — Мне трудно оценить имеющиеся у вас сведения, я ведь не служу в уголовной полиции. — Тон его стал заметно резче, чувствовалось, что тема его раздражает. Но тут же, чтобы сгладить впечатление, предложил посетить знаменитую мечеть Аль-Азхар, самый красивый храм в городе тысячи мечетей, как называли Каир.

В этой мечети располагался университет, в котором многие века обучались самые выдающиеся знатоки Корана. Через ворота — а их было шесть — Ахмед ввел своих гостей на Сахн — главный внутренний двор, вымощенный белыми мраморными плитами. Вокруг тянулась внутренняя галерея, опиравшаяся на колонны с арками. Посередине журчал фонтан. Вода из разных кранов стекала в бассейн, где правоверные перед молитвой омывали руки и ноги.

В одном из уголков дворика на корточках сидели ученики из разных стран мусульманского мира. Кого здесь только не оказалось! Бросались в глаза высокие, стройные тунисцы в разноцветных галабеях. Лекцию старого, бородатого, облаченного в темную галабею и рыжеватый плащ наставника слушали и коренастые персы в темных тюрбанах; берберы с толстыми губами и глазами навыкате; и низкорослые худощавые сирийцы с острыми чертами лица, в белых куфиях, с черными налобными повязками. Египтяне-старцы, сидевшие рядом с молодыми, внимательно вслушивались в слова учителя. Поражали воображение элегантные фигуры марокканцев и ливийцев в европейской одежде. Ахмед кивнул старому шейху^[76], ведущему занятия с разношерстной группой студентов. Тот ответил поклоном, сложив руки как для молитвы.

В восточном крыле мечети помещался приют для слепых, Завият эль-Умьян.

— Это одна из самых распространенных у египтян болезней — воспаление глаз, ведущее к слепоте, — объяснил Ахмед. — Эти люди страшно несчастны.

Так оно и было. Вид незрячих потрясал душу. Они выставляли напоказ невидящие, покрасневшие и гноящиеся глаза, обнажали шрамы и язвы, чтобы пробудить сочувствие у прохожих.

— Ради Аллаха, — взывали они, прося о подаянии.

Обитатели приюта вместе с нищими и паломниками поджидали имамов, раздававших через день — по давней традиции — оливки, хлеб и фул.

Простившись с хозяином, путешественники зашли в кофейню утолить жажду. За выставленными на тротуар столиками сидели мужчины, пили кофе. Почти все курили, кое-кто играл в триктрак^[77]. Некоторые нагло глазели на Салли, но приставать к девушке не решались — она была в сопровождении мужчин.

Примечания

68

Яминак — налево (араб.).

69

Шималак! — Направо! (араб.)

70

Магараджа — «Великий царь», высший титул правителя княжества.

71

Хедив — титул правителей Египта в 1867–1914 годах.

72

Эль-Джамалия — наиболее часто посещаемый туристами район Каира. Славится многими памятниками исламской культуры. Здесь находится знаменитый рынок Хан эль-Халили.

73

Бисмалла — сокращение от первых слов Корана «Би исми Аллахи Ар-Рамани Ар-Рахими» (Во имя милосердного, всемилостивого Бога). Мусульмане начинают с этими словами все важные дела.

74

Фул — традиционное кушанье из бобов на Ближнем Востоке и в Египте.

75

Шатта — острый красный перец.

76

Шейх — староста деревни у некоторых народов Ближнего и Среднего Востока.

77

Триктрак — старинная игра, состоящая в передвигании по доске шашек соответственно числу очков, выпавших на костях.