Соблазн

Аля Алая, 2022

Он – харизматичный, успешный бизнесмен, у которого вся жизнь налажена, а время расписано по минутам. Есть красивая невеста и будущее предельно ясно. Она – взбалмошная художница, которая рисует голых людей и приехала в Питер, чтобы выяснить одну старую семейную тайну. Дома в Майами ее так же ждет жених и будущее предопределено. Они оба должны были стать счастливы с другими людьми и не встретиться никогда. Но хватило одного взгляда и жизнь обоих изменилась навсегда. Теперь ни общественные нормы, ни долг перед другими любимыми не могут их удержать друг от друга. Соблазн слишком велик, притяжение слишком сильно. А еще есть секрет, что он скрывает и пока не готов ей открыть. Но об этом она узнает лишь тогда, когда будет уже слишком поздно. Содержит нецензурную брань.

Глава 02

Ангел

Застываю у входа в галерею и потихоньку выдыхаю, все еще не в силах отважиться и войти внутрь. Первая выставка в России, о таком я даже не мечтала.

Решительно нажимаю на ручку двери и делаю шаг внутрь, погружаясь в этот особенный мир, в котором я чувствую себя по-настоящему счастливой и на своем месте. Мир моих картин.

В галерее сейчас пусто, лишь рабочие снуют туда-сюда, перевешивая некоторые полотна на больнично белых стенах. Робко осматриваюсь по сторонам, одергиваю и так идеально сидящий костюм с укороченными брючками и приталенным пиджаком и осторожно прохожу вдоль стен, чтобы не мешать рабочим. Останавливаюсь у своей любимой работы за последний год. Обнаженная юная девушка стоит спиной в маковом поле, с поднятыми и сцепленными над головой руками. Взгляд устремлен в голубое небо, короткие волосы треплет ветер. Контраст сочных красных цветов на зеленых упругих стеблях и аристократически бледной кожи, сквозь которую проглядывают венки и выпирают косточки и позвонки. «Наедине с собой».

— Ангелина, — разносится звонко по помещению и на меня налетает ураган по имени Соня. Как всегда идеальная — высока, с уложенными в объемный пучок светлыми волосами, хрупкая и невозможно красивая. Руки так и чешутся ее написать. В прошлый свой приезд в Штаты она обещала побыть натурщицей для меня, если только на выставку в Питере соглашусь. И вот я тут, так что и Соне не отвертеться, — ну как тебе? — она обнимает меня и крепко прижимает к себе, окуная в свежие духи с яркой нотой жасмина.

— Идеально, — немного отстраняюсь, — спасибо что позвала. Сама бы я и не решилась, наверное, — обнимаю себя за плечи и напряженно вжимаю пальцы в кожу. Все еще нервничаю, понимая, что я именно в Питере. Городе, из которого много лет назад отец меня увёз и я поклялась больше никогда не возвращаться сюда.

— Полотна из весенней серии вешают в соседнем зале, Натка занимается, — Соня расплывается в улыбке, — вы еще не знакомы ведь? — по хитринке, блеснувшей в ее глазах, я понимаю, что девушка наверняка фактурная и необычна. Точно для меня.

— Показывай, — завожу руки за спину и сцепляю пальцы.

— Поверь, такой модели у тебя еще не было, сама будешь бегать за ней и умолять тебе позировать, — легко подхватив меня под руку, подруга тянет в сторону второго зала, — а потом пообедаем, ты мне обещала. Хочу услышать все последние новости, — она резво перехватила мою ладонь и подняла на свет, — расскажешь вот об этом.

— От тебя вообще ничего не скрыть, — закатываю глаза и одергиваю руку с кольцом, — хватило и секунды чтобы все рассмотреть.

— Я скульптор, — Соня жмет плечами, — привыкла замечать детали.

Натка, управляющая галереей, и вправду оказалась невероятной. Боевой характер, миленькое невинное личико и длиннющие розовые волосы ниже попы. Она действительно была достойна отдельного полотна или даже серии.

— Должна предупредить, — Натка деловито откинула прядь от лица, — меня писать можно исключительно НЮ.

— Ты идеальная натурщица, — рассмеялась я, — обещаю, никакой одежды.

— Заметано, если успеем, то на второй выставке в Москве сможем вывесить, — в Натке проснулся галерист, — загоним какому-нибудь старому извращенцу за бешеные бабки.

— Это Натка умеет, — Соня прикусила губу и ее щечки порозовели.

— Я хочу это знать, — разворачиваюсь к ней, — ты покраснела.

— Да была у меня одна обнаженная скульптура, — Соня прикусила губу.

— «Розовая воительница Соня выныривает из черной бездны тоски» — продекламировала Натка.

— Я там розовая и голая. Хватило на первый взнос за квартиру, когда в Питер вернулась без копейки.

— Имя покупателя утаим, — добавила загадочности Натка и крутанулась на высоченных каблуках, окружая себя широким веером розовых волос, указала строго зазевавшемуся рабочему на сиротливо стоящее у стены полотно. Тот хмыкнул и отправился работать, бросив в урну допитый стаканчик с кофе.

— Как-нибудь за бокалом мартини расскажу, — подмигнула мне Соня.

— Вы такие загадочные, обе, — перевожу взгляд с одной на другую, — еще одна история про шикарный экспонат и вас и выставке в Москве точно быть. Проснулся во мне азарт.

— «Кукла-Натка, станочница секси-зайка» — поставленным голосом гордо выдала Натка.

— И? — я заинтриговано даже придвинулась к ней ближе. Черт возьми, так уметь назвать экспонаты это целое искусство. Мне точно нужно поучиться у Натки с Соней маркетингу.

— Будет на выставке в Москве, — буднично прокомментировала Соня, — увидишь, сможешь потрогать, узнаешь порочный секрет той самой моей скандальной скульптуры.

— Как не честно, — я даже рот приоткрыла и разочарованно посмотрела на обеих.

— Не купись, — шепнула Натка Соне, — держим интригу до последнего и за эти две недели, что Лина здесь, она точно созреет и не сможет отказаться от Москвы.

— Боже, как ты вероломна, — я восхищенно прикусила губу, — а вот так по ангельскому личику и не скажешь.

— А ты думаешь зачем оно мне? — фыркнула Натка, — мне с таким личиком, — она очертила его наманекюренным розовым ногтиком, — верят все толстосумы РФ. И с деньгами расстаюсь легко, покупая вот это вот все, — она махнула на мои полотна висящие на стенах, — за бешеные бабосики.

— Вижу, я в надежных руках, — рассмеявшись, я потащила Соню на выход, — пойдем, покажешь мне свой Питер, а я накормлю тебя обедом.

— До встречи, уже жду тот самый момент, когда сброшу перед тобой свои кружевные трусики, — Натка махнула нам на прощание.

— Похоже, я влюбляюсь в этот город и его жителей, — мы с подругой выходим на улицу и легкий летний ветерок начинает трепать волосы, — да и вообще, это странно, чувствовать себя уютно в новом городе и новой стране, — детские годы я вообще не считаю за прожитые здесь, потому что не ничего не помню. Уехав в семь лет, я напрочь вытерла из себя все, что могла, так было проще, — Мне казалось, меня все будет бесить после Майми. Где Майами, а где какой-то Питер, думала я. И вот сюрприз — мне тут хорошо, — растерянно осматриваюсь вокруг, — и даже ваша непонятная погода не сильно бесит.

— Сейчас лето, подожди Питерскую осень и ты передумаешь, — усмехнулась Соня и зацокала каблучками по асфальту в стороны кофейни напротив галереи, — идем, тут потрясающе вкусные десерты.

— Жизнь в розовом цвете, — прочитала я название на милом кафе. Классически фасад с высокими окнами был выкрашен в нежный розовый, — мне нравится.

— Открылась совсем недавно, у хозяйки большая сеть в Москве, вот и к нам перебирается.

— По — девчачьи, — я с энтузиазмом рассматриваю круглые белые столики с розовыми диванчиками и плюхаюсь на один из них у окошка.

— Отсюда просто так не уйдешь, — вздыхает Соня и передает мне меню с фотографиями десертов, — у меня так точно не получается.

— Фото — это всегда верный ход. Изначально человек ест глазами.

— Поэтому и в твоих картинках так много ванильных красок?

— Ммм, да, — сознаюсь, — люблю все нежное и вкусное, даже в искусстве.

— А та серия в чёрном и бордо? Мне кажется, там много боли и личного. Рваные мазки, размазанные страдающие лица, будто и не ты.

— После развода писала. Спасибо что взяли их сюда, хоть и не совсем формат. Но дома я бы их точно не выставила, не хотела бы, чтобы бывший увидел. Он ведь тоже художник, так что понимаешь… А я своей болью с ним делиться не хочу, — тыкаю улыбчивой официантке в воздушное розовое чудо с малиной и заказываю кофе. Соня берет эклеры с манго и клубникой.

— Понимаю, делиться страдания в их центром это умножать их на два, — она откидывается на мягкую стенку и сочувственно мне улыбается.

— Уютно, — я озираюсь, рассматривая родителей с перемазанными в сладостях, детьми. Мне хочется сменить тему, разговоры о прошлом только портят настроение.

— Будем с Ренатом день рождения Мали праздновать здесь в этом году. И ты приглашена.

— С удовольствием, если получится. Мали ещё в прошлый ваш приезд в Штаты разбила мое сердечко.

Свое знакомство с Соней и её семьёй я всегда вспоминаю очень тепло. Она привезла свою выставку, которая была принята очень хорошо. Мои работы выставлялись в соседнем зале и из-за схожести в настроении было принято общее решение выставку объединить, расставив экспонаты и развесив картины вперемешку. Вышло очень органично и публика смела практически все.

Мы с Соней за тот месяц, что велась подготовка и шла сама выставка хорошо сдружились, а заодно я близко познакомилась с ее семьей и дочерью пяти лет, от непосредственности которой теряла всякую бдительность и готова была на любые ее капризы. Все усугублялось еще и тем, что малышка в маму не пошла и терпеть не могла скульптуру, зато живопись обожала и мы даже рисовали вместе.

— Мали может, — Соня тепло улыбнулась, — Ренат вообще ни в чем ей не отказывает. Балует как сумасшедший.

— Могу его понять, у вас потрясающий ребенок.

— Спасибо, — подруга даже засветилась, — но хватит о Мали. Рассказывай новости. В прошлый раз ты была слегка печальной.

— Развод не самое приятное мероприятие, — я привычно сжалась, ощущая тупую ноющую боль в сердце, — но я справилась и даже готова жить дальше.

— Встретила новую любовь, — Соня указала пальчиком на кольцо, — кто этот счастливчик?