Демонант. Последнее желание

Амалия Лик (2025)

Когда-то было принято считать, что демоны обитают в Аду и лишь изредка выбираются в мир людей, чтобы завладеть чьей-то душой. Но на самом деле это неправда. Никакого Ада не существует. Демоны всегда жили и будут жить среди нас. Михаил Райлиев — демонант, который видит демонов и их следы. Потеряв семью в аварии, он начинает искать ответы и помогать полиции раскрывать дела, где замешаны демоны. Однажды ночью в обычной муниципальной квартире Новоронежа загадочно погибает одинокий старик, а его соседи утверждают, что видели, как он танцевал с женой, умершей много лет назад. Кто, если не демоны, замешаны в этом? Михаилу предстоит не только расследовать эту и другие необъяснимые смерти, но и погрузиться в круговорот таинственных событий, затягивающих его в пучины демонических тайн, которые тщательно скрывались последние пятьсот лет. Откройте двери в мир мистических тайн, где стирается грань между реальностью и миром магии, а демоны живут среди людей, в захватывающем романе «Демонант. Последнее желание»! В нем вас ждут сюжет в антураже альтернативной Российской империи, атмосфера фильма «Константин: Повелитель тьмы» и много удивительных загадок.

Глава 2

Существует всего шесть рангов демонов, о которых мы знаем. От первого, к которому можно отнести низших демонов, живущих в вещах. До шестого, к которому мы относим только трех высших демонов-основателей, появившихся на Земле много тысячелетий назад. Скорее всего, даже раньше самого человека в том понимании, к которому мы привыкли.

Время в участке пролетело для демонанта как одно мгновение. Леонид быстро взял у него показания на всякий случай, если послание окажется адресованным именно ему. А потом они еще раз обсудили все, что узнали и увидели на выезде.

Вскоре Райлиев отправился домой, но уснуть так и не смог. За окном уже светило яркое утреннее солнце, а он проклинал друга за пять кружек не очень вкусного, но точно горячего кофе, которым тот его постоянно снабжал ночью. Отсиживаться дома не хотелось, и Михаил, быстро собравшись, вернулся в участок, где уже кипела работа.

В кабинете у Леонида сидел начальник полицейского участка Кравцов и с кислым лицом выслушивал отчет о ночном вызове. После чего встал и явно дал всем понять, что это бесперспективный случай и нежелательный висяк, которого нужно избежать любыми способами. В чем-то он был прав. Не было ни следов взлома, ни следов насильственной смерти. А странные послания и видения соседей не могли служить основаниями для проведения расследования. Оставалось только дождаться результатов вскрытия — и можно было выдохнуть.

Карсонов оживился и уже хотел устроиться поудобнее в кресле и спокойно выпить утреннюю кружку кофе, но ему позвонил патологоанатом и вызвал к себе. Причем голос его был таким загробным, что Карсонов и сам помрачнел. Взяв с собой Михаила, он поехал в морг, где производилось вскрытие Иннокентия Валова.

Войдя в холодное помещение с ярким светом, Райлиев и Карсонов сразу надели белые перчатки, предложенные доктором Ледовским, и подошли к его столу.

— Прости, Лень, сегодня не буду предлагать тебе сыграть в игру, от чего же он умер, — складывая руки на выпирающем животе, проговорил Ледовский и откинулся на спинку кресла. — Рак последней стадии. Метастазы в легких и печени. Я созванивался с коллегой из Первой онкологической. Он все подтвердил. Валова отпустили доживать несколько недель дома. Предложили хоспис, но Иннокентий отказался. Врач считал, что Валов едва ли протянет пять дней. В общем-то, так и вышло, — Ледовский кивал во время своего рассказа. — В крови ничего подозрительного не обнаружено. Никаких веществ. В том числе и алкоголя. Все чисто, — патологоанатом перелистывал документы.

— Анализ делали через лабораторию или…

— Или, конечно. Сам же вчера попросил экспресс. Через лабораторию результаты ждать дней пять, не меньше. Они все еще загружены под завязку. А мы взяли кровь и отвезли в морг управления. Знаешь же, их демон все чует и тут же выдает заключение. Они записывают, шлепают печать, и экспресс-анализ готов. Два часа, не больше, и то на все про все. Хорошо, что это наконец легализовали, и к делу приобщить можно, и в общий отчет прикрепить. А раньше, помнишь? Сначала экспресс, чтобы расследование продвигалось, а только через неделю аналогичный анализ приходит из лабы, но зато официальный.

— Все равно не люблю этих демонов. Не верю я им.

— Зато управление верит.

— А суды все еще требуют официальный из лабы. Легализовать-то легализовали, а все равно кочки оставили.

— Это точно.

— Значит, никакого убийства, отлично.

— Подожди, не торопись. Я еще не закончил. Есть тут такое, от чего я, возможно, лишился бы последних волос, если бы они были, — Ледовский почесал тыльной стороной ладони абсолютно лысую голову, блестящую в ярком свете потолочных ламп. — У вашего Валова нет сердца.

— Чего? — опешил сыщик.

— Идемте покажу.

Он подвел их к дальнему столу с лежащим на нем трупом Валова. Сыщик и демонант заглянули в раскрытую грудную клетку Валова.

— Быть такого не может, — прохрипел Карсонов.

— Ладно бы кто-то его забрал. Не знаю как, но допустим. Но тут его словно никогда и не было. Оно не вырезано и не извлечено другими недоступными моему воображению способами. Впервые такое вижу за всю практику. Вместо сердца у него переплетение артерий и сосудов.

— Напоминает клубок кровавых ниток, — сказал Леонид и посмотрел на Ледовского, который взял и положил себе на ладонь в перчатке озвученный комок, показывая его со всех сторон, словно огромный бесценный бриллиант.

— Может, это патология какая-то? — с умирающей надеждой в голосе спросил сыщик, не отрывая завороженного взгляда от того, что было в руке Ледовского.

— Ага, не иначе. Как это еще объяснить? — патологоанатом пожал плечами.

— Но человек же не может жить без сердца? — спросил серьезно демонант. — Или это функционировало так же?

— Рай, мне-то откуда знать, как это могло функционировать? И функционировало вообще или нет. Мне же труп привезли. Но если Валов дожил до вчерашнего дня, значит, это как-то работало. Другого объяснения у меня пока нет.

— Ты меня пугаешь, Ледовский, — сказал Карсонов. — Не заставляй думать, что среди мертвяков ты постепенно лишаешься рассудка.

— Уж поверь, Леня, с мертвяками, как ты их назвал, намного спокойнее и комфортнее работать, чем с вашими клиентами. Но это… Я осмотрел все тело под лупой. Искал хоть какие-то следы, как такое можно сотворить, так сказать, искусственным путем. Ничего. Я вообще без понятия, как это объяснить. Буду искать, с кем можно посоветоваться.

— Не у каждого есть сердце, — тихо сказал Михаил.

— Вот черт! Послание на стекле, — встрепенулся Карсонов, отрывая взгляд от кровавого клубка. — Вот оно о чем. А мог демон провернуть такую штуковину?

— Извлечь сердце без каких-либо следов и заменить его этим? — Михаил озадаченно глянул на Леонида, тот уверенно кивнул. — Конечно же нет. Они делают все человеческими руками. Сами они могут только забраться в тело, внушить мысли, и то не все из них. Зависит от ранга и способностей.

— Тогда что нам остается, поверить в версию с магией? — снимая перчатки и бросая их в ведро с отходами, спросил сыщик.

— Что еще за магия? — удивился патологоанатом.

— Видишь ли, Макс. — Леонид достал жвачку из кармана и, снова ни с кем не поделившись, бросил в рот две подушечки. — Валов за несколько минут до смерти танцевал со своей умершей пять лет назад женой. Это видели соседи. Старушка была вполне себе живой. После танца она куда-то исчезла. И мы не нашли никаких следов старушки, зато обнаружили следы демонов. Но они тоже на такое не способны, как считает Рай. Остается магия. Чертовщина. Называй как хочешь эту хрень. Можешь и это, — Карсонов показал большим пальцем на стол с трупом, — так объяснить в отчете.

— А храмовников привлекли?

— Пока нет, — ответил Карсонов.

— Демон не проникал в тело Валова, — пожал плечами Райлиев. — Это точно. По крайней мере, в день смерти. И демона в другом обличье тоже не было в квартире, когда старик умер. То есть повесить это на демонов у нас нет оснований. Карсонова пошлют в далекое пешее путешествие при попытке спихнуть дело в Обитель. И ты тоже сказал, что Валов умер от рака. Или все же он мог умереть от подмены сердца? Но тут мы опять приходим к тому, что демоны на такое не способны.

— А ты это знаешь наверняка? — уточнил Ледовский.

— Насколько это возможно. А так мы ничего не знаем наверняка о демонах. Только те сведения, что собирали храмовники и мои предшественники. — Райлиев стянул перчатки и тоже избавился от них.

— Ладно. Эм-м-м… Эх-х-х… — Патологоанатом тяжело вздохнул и оперся руками о стол. — Я даже не знаю, как отчет подать по поводу Валова. Посоветуюсь еще среди своих, может, кто-то что-то подскажет. Но, скорее всего, напишу, что выявлена патология. А там сам решай, Лень, будешь ты копаться в этой магической хрени или нет.

— Но причину смерти какую укажешь, если простым языком? — на всякий случай уточнил Карсонов.

— Рак.

— Понял. А то и Кравцов против этого расследования, — жалобно произнес сыщик. — Планы, раскрываемость и все такое.

Карсонов и Райлиев покинули здание морга.

— Ладно, рак, значит, рак, — произнес демонант, пока они шли к машине. — Но знаешь, Лень. Эти послания не дают мне покоя. Всю ночь думал об этом. Если там все же мое имя, то зачем? Чтобы вывести на демонов? А если так, то, значит, они в этом замешаны. Может, кто-то хочет, чтобы мы остановили демонов. Поэтому я должен довериться своим желаниям и не отступать?

— А ты желаешь ловить демонов? — усмехнулся Карсонов.

— Ну я же помогаю тебе.

— Я думал, ты это от скуки, чтобы с ума не сойти от одиночества и заточения в пустом доме, на которое ты сам себя обрек.

— Перестань. Не об этом сейчас. Может, Ледовский прав и мы далеко не все знаем про возможности демонов? Особенно высших. Я понимаю, что никакой магии не существует. И никакому некроманту не под силу оживить мертвого человека. Я встречал способных, кто вступил в связь с демоном ради силы. Но и они не могли оживлять. Получать послания откуда-то, неизвестно откуда, — да. И то, я бы сказал, это больше обман, чем способности.

— А если у кого-то получилось?

— Ага, тогда бы у нас тут уже зомби разгуливали по улицам. И почему Валов? Почему его жена?

— Не знаю. Давай найдем горе-некроманта или тех демонов и спросим.

— Найдем. Но мы что-то упускаем, словно разгадка совсем рядом, а мы ее не замечаем. Бывает у тебя такое чувство?

— Бывает. Интуиция называется, — усмехнулся Леонид. — Ты домой или со мной в участок?

— Домой. Поищу информацию о некромантах и демонах.

Карсонов прикрепил на крышу «Амура» мигалку, чтобы не стоять в пробках. После чего прыгнул в салон, где уже сидел Михаил, и, не прогревая двигатель, сорвался с места, заставив верещать шины, сцепившиеся с асфальтом. Демонант даже пристегнуться не успел и впопыхах дергал ремень.

— Ты в порядке? Опять не спал? — спросил сыщик.

— В полном, — без эмоций ответил демонант.

— Это не мое дело, но…

Неожиданно в лоб «Амура» чуть не влетел какой-то мотоциклист. В последний момент Леонид успел среагировать и крутанул руль влево, уходя от столкновения. Хорошо, что встречка была свободной, и Карсонов, чуть притормозив, вернулся на свою полосу.

— Кретин! Покупают права и творят что хотят! — выругался на мотоциклиста сыщик и взглянул на друга. — Рай, я тут давно хотел с тобой поговорить, но никак не мог подобрать момент, чтобы ты выслушал меня, а не вскочил и тут же удрал.

Карсонов вырулил на широкую дорогу, забитую машинами, съехал на обочину и утопил педаль газа.

— Ты его подобрал. Удрать из мчащейся по шоссе машины я не смогу, — сухо бросил Райлиев.

— Рай, ты не в порядке. Я думал, со временем тебе станет лучше.

— Ага.

— Но тебе не стало. Наоборот. Тебе нужна помощь. Но беседы со мной на эту тему ты последнее время избегаешь. Я не понимаю…

— И чего же ты не понимаешь?

— Прошло три года. Не месяц, не два. А три года! А ты все еще винишь себя, все еще живешь, будто это случилось только вчера. Ты стал до жути отстраненным, безжизненным, холодным. Правда! От тебя так и веет чем-то загробным, — Карсонов наигранно поежился. — В отделе поговаривают, что внутри тебя сидит демон. Да и мне временами так кажется.

— В демонанта нельзя проникнуть без его согласия, — все тем же тоном без эмоций перебил сыщика Михаил.

— Значит, ты разрешил. Не знаю зачем, но…

— Вот и я не знаю зачем. Нет во мне демона. И ничего во мне нет.

— Вот и я о том же. Ты потерялся, Рай. Потерялся в прошлом, и тебе нужна помощь, чтобы найти выход в настоящее. Тем более к тебе проявляет чувства наша Элла. Весь отдел об этом знает. Ты об этом знаешь. Красивая баба, с такой сладкой попой. М-м-м… С чувством юмора, без загонов. Это ж вообще редкость. А у нее знаешь сколько поклонников?

— Не-а, не интересовался.

— А ты поинтересуйся. Разуй глаза.

— Не могу, Лень, — взглянув куда-то вправо, ответил Михаил.

— Не не можешь, а не хочешь. Пора уже освободиться. Тебе двадцать шесть. Твоя жизнь не закончилась, она продолжается, — Карсонов закончил объезжать пробку, выключил мигалку и вернулся с обочины на основную дорогу. — Вот чем ты занимаешься? Работаешь фрилансером. Клепаешь однообразные сайты. Хотя мог бы зашибать приличные деньги конструктором, как делал раньше. Сбил себе график, дрыхнешь днем, а ночами сидишь у компа, словно ты кровосос. А потом ходишь с кругами под глазами, точно панда. Я вообще думаю, что если бы не наши с тобой расследования и совместные вечера на веранде, то давно бы ты сгинул.

— Не сгинул, — коротко произнес Райлиев таким тоном, который не подразумевал дальнейшего углубления в эту тему. — И спасибо, что поддерживал во мне жизнь. Но если тебе надоела моя компания, так и скажи.

— Хрень не неси! Ты непробиваем, черт тебя дери, — сдался Карсонов. — А я ради тебя стараюсь.

— Не старайся. Я же не прошу.

— Ты-то никогда не попросишь. Тонуть будешь в болоте, и то промолчишь. Хоть бы вещи их убрал, чтобы каждый день не вспоминать.

Райлиев молчал, сжав ручку двери так, что костяшки побелели.

— Давай чаще выбираться в бар? Поиграем в боулинг или бильярд. Или в баньку, выпарить из себя ненужные мысли. Второй год тебя уже зову.

— Мне хватает походов в бар демонов, когда я помогаю тебе в расследованиях, — скривился Михаил.

— Это не считается, — фыркнул Леонид.

— А баню я вообще не люблю. Пекло, словно в аду.

— Нам надо расслабиться, приободриться. И никаких возражений. Так что выбирай, куда пойдем.

Райлиев ничего не ответил и сделал вид, что подумает над предложением Карсонова. Но стоило ему зайти домой, как на него тут же навалилось непреодолимое желание глотнуть прошлого. Он стянул кеды и джинсовку, прошел на кухню и открыл верхний ящик, заставленный кастрюлями. Вытащил все эти, уже не нужные никому погремушки и отставил в сторону. Встал на стул и достал спрятанную в самом углу маленькую металлическую шкатулку. На ней была надета серебряная цепочка с освященным крестиком. Михаил стянул ее, отложил в сторону и аккуратно открыл. В шкатулке он хранил шарф Киры, который она ему так и не успела показать. Шарф, который она купила в тот день и в котором сидел демон, впитавший ее воспоминания. Демонантам запрещалось держать дома демонов и тем более хранить демононизированные вещи, в которых они сидели. По Указу, полагалось относить такие предметы в ближайшую Обитель или сразу же вызывать храмовников. Выскоблить демона — неимоверно тяжелое занятие. Это можно сделать, только если отбелить его. А этот ритуал умели проводить лишь храмовники и посвященные демонанты. Нужно было не только распознать демона и его ранг, но и создать алтарь с нужными символами, подобрать специальные порядки слов, которые храмовники держали под семью печатями. Только так демоны выдворялись из нашего мира. Вот только куда, никто не знал — людям там было не место.

Михаил хоть и не был посвященным демонантом, но знал, как отбеливать низших демонов. Его отец был храмовником. Когда Райлиеву исполнилось пять лет, он впервые увидел след демона и рассказал все отцу. И с тех пор тот готовил Михаила к посвящению и службе в своем департаменте. Вместо сказок отец читал ему древние книги, вместо игр они изучали символику и демонов. С восьми лет отец брал сына на ритуалы отбеливания, перед ним были открыты двери Обители и ее библиотеки. Вот только посвящение Михаил так и не прошел. Райлиев выбрал жизнь с Кирой, обычное человеческое счастье, а не погоню и очищение. После чего их связь с отцом полностью прервалась.

Теперь он был обычным демонантом, который видел, но кому было запрещено обезвреживать. Михаил понимал, что, если о демоне в его доме кто-то узнает, ему грозит реальный срок в тюрьме. Но он и так чувствовал себя каторжником, которого принуждали жить. И Райлиев был совершенно не готов избавиться от демона, возвращающего его в счастливые дни. Михаил аккуратно вытащил шарф, сжал в ладони и поднес к лицу. Вдохнул запах беды и бензина. Лишь этот шарф уцелел, словно спрятавшись под сиденьем. Лишь он.

Михаил прошел в комнату, уселся на любимое кресло, сжимая шарф, и позволил демону вернуть его в воспоминания. Показать мир, каким его видела Кира.

КИРА

Семь лет назад

С самого утра все шло наперекосяк. Ну надо же, именно сегодня, когда я должна сдавать зачет по философии у самого противного преподавателя. У старика, который ненавидит молодых девушек и пытается доказать, что нам в техническом университете места нет. Это ему места нет разводить свои философские монологи! Зачем мне, будущему экологу, философия? Кто придумал преподавать первокурсникам общие предметы, совершенно не относящиеся к будущей специализации?

Я выбралась из кровати и, посмотрев на часы, помчалась в ванную. Будильник не сработал, хорошо хоть соседский кот орал на балконе как резаный с самого утра. Хотелось сделать так, чтобы он наконец замолчал! Но для этого надо было встать, натянуть халат, пойти на балкон, где было достаточно прохладно, и пожертвовать тапкой. А мою бежевую пушистую тапочку было жалко. Особенно на такого противного кота.

Приняв душ на скорую руку, я скрутила недосушенные волосы в жуткий пучок: философ ненавидел распущенные волосы. Натянула на себя самые строгие и ужасные черные брюки, которые могла бы носить моя бабушка, и кофту на пуговицах под самое горло. Краситься не стоило, поэтому я взглянула в зеркало и скривилась. Если он меня завалит после этого, то я не знаю, что буду делать. Убью его, наверное.

Чай так и не попила, потому что умудрилась облить себя кипятком и не знала, чем бы помазать обожженную на ноге кожу, которая покраснела и жутко горела. Потом я подавилась печеньем, и оно буквально застряло в горле. Мама бы сказала, нечего торопиться и есть, пока ты занимаешься другими делами. А я действительно в это время искала тетрадку, где записывала все лекции. Без нее философ даже к зачету не допустит. Когда наконец я прокашлялась и нашла ее на самом видном месте на полке с книгами, то запихнула в рюкзак, проверила ручки и зачетку и помчалась в университет. Я надеялась, что доберусь до главного корпуса, как обычно, за полчаса, но в этот день действительно все шло не так. Я забыла дома телефон, и пришлось возвращаться. Не дождалась лифта, застрявшего на тринадцатом этаже, и чуть не убилась, сбегая по лестнице. Потом соседка преградила мне путь и пыталась чересчур настойчиво доказать, что я ночами слушаю громкую музыку. А я ведь не слушаю! Но все мои аргументы словно пролетали сквозь нее, и она начинала заново, как заведенная сломанная музыкальная шкатулка.

Когда я примчалась на остановку, автобус уже отъезжал, и водитель сделал вид, что не видит, как я размахиваю руками, и плавно встроился в поток машин. А следующий автобус пришел с опозданием в целых десять минут. В салоне я умирала от духоты в этой ужасной кофте, а воротник давил на горло. Весь маршрут от остановки до универа я старалась не упасть: края широких длинных брюк постоянно попадали под каблуки туфель.

На проходной турникет не сработал на мой пропуск, пришлось показывать охране документы и доказывать, что я действительно учусь здесь. И вот осталось выдержать совсем немного — преодолеть один этаж и успеть достать тетрадь. Как нам рассказали старшекурсники, философ встанет у двери, и, чтобы войти в аудиторию, надо сразу, без промедлений, предъявить ему идеально записанные, без помарок, а лучше с цветными выделениями, лекции. Заветная тетрадь уже была у меня в руке, а до звонка оставалось всего две минуты. Я мчалась по коридору и, повернув за угол, влетела в светловолосого парня. Он ошарашенно взглянул на меня своими пронзительными зелеными глазами и тут же почему-то уставился мне на грудь. Я уже хотела возмутиться такому неприличию, но опустила голову и увидела, что по песочного цвета кофте расплывалось темное пятно, а тетрадь набухала от коричневой жижи и по ее обложке текли наглые капли. Я гневно взглянула на него, а потом на бумажный стаканчик, который он держал в руке.

— Вообще-то кофе надо пить в столовой. Зачем таскаться с ним по коридору? — взорвалась я и помчалась к дальней двери, где у входа в аудиторию стояли философ и несколько студентов.

Я надеялась, что он увидел, что произошло, и сжалится надо мной. Но он только оглядел меня и пропитанную кофе тетрадь презрительным взглядом и захлопнул дверь прямо передо мной.

«Вот же черт. Черт, черт, черт!»

Я обернулась и увидела, как тот светловолосый вредитель нагнулся и стирал со своих джинсов мелкие капли. Злость бурлила внутри, и я тут же направилась к нему.

— Ну что, доволен?

Он медленно выпрямился и спокойно посмотрел на меня.

— Интересно чем?

— Тем, что из-за тебя меня не пустили на зачет!

— А я думал, тем, что ты врезалась в меня, расплескала мой кофе, да еще и накричала.

— Я не кричала.

Я постаралась выдохнуть. Стянула резинку, распустила волосы, расстегнула верхние пуговицы кофты.

— Прости. Сегодня явно не мой день, — сказала я и посмотрела на липкую, не подлежащую восстановлению тетрадь.

— Это понятно, — ответил парень.

— Да? И что же тебе понятно?

Он внимательно окинул меня взглядом и выдохнул.

— Сережки у тебя красивые, — сказал парень.

«Он что, псих?» — тут же подумала я и потрогала свободной рукой новую сережку. Я их только вчера купила в одном маленьком магазинчике. Второй рукой я все так же держала влажную тетрадь.

— Спасибо, — с опаской ответила я.

— Где купила? — продолжил он.

— Тебе это зачем? — с вызовом спросила я. — У тебя даже уши не проколоты. Или для своей девушки присмотрел?

— У меня нет девушки. А теперь и кофе.

— Я уже извинилась. Мог бы и в столовой выпить, а не прятаться за углом.

— Я не прятался. Но у тебя на все есть что сказать, — парень усмехнулся. — Больше не надевай эти сережки. А лучше выкинь их.

Он развернулся и пошел по коридору. Я нагнала его.

— Ты это куда? Мы не договорили. И почему я должна выкинуть новые сережки?

— Я в столовую. Хочу спокойно выпить кофе.

— Ладно. Ты прав, это я на тебя налетела. Мне и кофе тебе покупать.

Он промолчал, но напряжение между нами разрядилось, а его лицо смягчилось. Мы вошли в столовую, и я купила ему кофе, а себе чай с бергамотом и два круассана. Продавщица поставила две чашки и тарелку на поднос, я взяла его и направилась к столику, где устроился парень. Я сделала буквально пару шагов, но потом оступилась, запнулась за какую-то невидимую преграду, и поднос со всем содержимым полетел на пол. Парень открыто рассмеялся, а я стояла и смотрела на лужи и бедные тонувшие в них круассаны. Ко мне тут же подбежала сотрудница и высказала все о моих дырявых руках. Он наконец соизволил встать и подошел к нам.

— Иди за стол и сними, пожалуйста, сережки, — спокойно сказал он.

— Но…

— Прошу, пока ты никого не покалечила и не убила. Особенно себя.

Я послушно поплелась в указанном направлении и вытащила из ушей сережки. Вскоре парень вернулся, поставил передо мной чашку чая, в центр — тарелку с одним круассаном, надеюсь, для меня, а напротив — стакан черного кофе. Он протянул руку, и я нехотя отдала ему сережки. Парень сжал их в кулаке и, сказав, что скоро вернется, вышел из столовой.

«Ну и чудак. Прицепился же к сережкам, словно от них все мои беды, — подумала я, обнимая ладонями горячую чашку. — Зато очень красивый. Хмурый, но красивый. Видимо, от девушек отбоя нет. Даже не улыбнулся мне ни разу. Надеюсь, он не решил, что я таким образом пытаюсь с ним познакомиться».

Я стала обдумывать, как бы мне показать ему, что все это было не специально. И чтобы не выставить себя дурой при этом. Невзначай взглянула на свои брюки и кофту.

«Ну и вид у меня сегодня. Я бы сама себе тоже улыбаться не стала и постаралась побыстрее отделаться. Не удивлюсь, если он вообще не вернется».

Я достала из рюкзака расческу и попыталась привести волосы в порядок. Оглянулась — парня все еще не было. Достала зеркальце, тушь и карандаш для глаз. Немного подкрасилась и покрыла губы блеском. Мне еще домой возвращаться.

Парень вдруг материализовался из ниоткуда и сел напротив меня.

— Так намного лучше, — сказал он, а я скованно улыбнулась. — Я Миша.

«Неужели он заметил, что я подкрасилась?»

— Я Кира. А ты очень внимательный.

Он насупил брови и непонимающе посмотрел на меня. Я обвела лицо пальцем.

— Ну…

— Что? — удивленно спросил он.

— То! Или… О чем ты тогда сказал, что так намного лучше?

— О сережках, конечно.

— А-а-а.

— А ты о чем?

— Забудь. Мы не поняли друг друга. И при чем тут эти сережки? Чем они тебе так не угодили? И куда ты их дел?

— Выкинул.

— Взял и выкинул?

— Да. Кое-что сделал и выбросил.

— И зачем?

— Ты испугаешься, если я скажу.

— Ты меня не знаешь. Откуда такая предвзятость в мою сторону?

— Люди боятся всего необъяснимого. Даже когда знают, что живут с этим бок о бок.

— Так объясни.

— Ладно. Сама пожелала. Демон.

— Демон? — переспросила я.

— Именно. Это из-за него сегодня твой день не удался.

— Ясно. Демон случайностей.

— Просто демон.

— Он был в сережках?

— Да.

— Придется пойти в магазин и подать жалобу, — улыбнулась я.

— Будет сложно доказать. А еще сложнее вернуть деньги.

— Я шучу. Демон же не заводской брак.

Мы улыбнулись друг другу.

— Ты не боишься?

— Демонов? Нет. Я с ними не встречалась, поэтому и страха нет.

— А меня?

— Тебя? Зачем мне тебя бояться? Ты спас меня от демона в сережках, и моя жизнь должна наладиться. Может, и зачет удастся сдать. Как думаешь, вдруг в пиджаке философа тоже сидит демон? Или в нем самом? Уж больно он противный.

— Не-а.

— Ты уверен? А вдруг в штанах?

Миша рассмеялся. А я стиснула стакан, понимая, какую глупость сморозила.

— Значит, нет, — попыталась выкрутиться я. — Тогда придется сдавать зачет этому извергу. А еще всю тетрадь переписывать.

— Я могу отдать тебе свою. Мне она не нужна, философия только на первом курсе.

— А ты на каком?

— На втором.

— Кем будешь, ловец демонов?

— Конструктором.

— Кубики собираешь и пирамидки строишь? — подшучивала я.

— Почти. А ты?

— Экологом. Кто-то же должен спасать нашу планету от людей, — я улыбнулась, всматриваясь в теплые, изумрудного цвета глаза. Внутри пробудилось странное чувство, что я нашла кого-то особенного. Того, с кем мне хотелось встретиться еще раз.