Морфо

Амелия Грэмм, 2021

Говорят, что нет ничего хуже смерти. Флинн тоже так думал, пока не умер. Теперь он – один из обитателей бесконечного города призраков, полного тайн и опасностей. Чтобы выбраться и исправить ошибки прошлого, Флинну нужно пройти испытания: океан Гнева ждет его, болото Безысходности жаждет поглотить, а коридор Прощения не отпустит никогда. А еще этот город хранит множество секретов, которые мечтают вырваться наружу. Но у Флинна тоже есть тайна, и больше всего на свете он боится, что кто-нибудь о ней узнает… В формате a4.pdf сохранен издательский макет книги.

7. Лабиринт Упущенных Моментов

Летели они недолго и приземлились весьма удачно: Тайло на кучу соломы, а Флинн на Тайло.

— Поесть не дал, так еще и придавил, — сдавленно пожаловался психофор.

— Хватит ныть, — простонал Флинн, перевернувшись на спину. — Много жрать — вредно. Хотя, будь ты толще, падать на тебя было бы поприятнее. Давай, собирай свои кости и пойдем.

— Я лучше полечу, — проворчал Тайло, взмывая вверх. — Так меньше шансов снова стать твоей подушкой.

— И куда это нас занесло? — Флинн приподнялся и, сощурившись, приставил ладонь ко лбу.

Вокруг высокие стены из красного кирпича, под ногами потрескавшаяся рыжая земля, а над головой темно-оранжевое небо.

— Лабиринт Упущенных Моментов, — торжественно сказал Тайло.

— Мы же собирались к какому-то Всевидящему. Или нет? — Флинн спрыгнул с кучи.

— Да, — подтвердил Тайло, любуясь крылатыми кедами. — Ты ведь не думал, что все будет легко? Здесь не курорт, не забывай об этом.

— Не курорт, — печально согласился Флинн. — И куда идти?

— Да куда хочешь, — заложив руки за голову, ответил Тайло. — Тут все дороги рано или поздно приводят к Всевидящему Мудрецу. Путь не важен, важна лишь цель.

— Тогда зачем лабиринт? Какой в нем смысл?

— Чтобы запутать Упущенные Моменты. Они такие противные, как начнут преследовать — не отвяжешься. Если встретишь их, то ни в коем случае не смотри им в глаза, — предупредил Тайло.

— Понял, — соврал Флинн, потому что ему было сложно представить, как могут выглядеть Упущенные Моменты, и уж тем более, как они могут преследовать кого-то, но казаться недоумком он не хотел.

Лабиринт явно спроектировал тот же сумасшедший архитектор, который построил новый дом Флинна. Дорога постоянно петляла, заводя в новые и новые тупики. Он ходил по кругу, Тайло же терпеливо следовал за ним.

— Ты же говорил, что можно идти куда угодно, все равно попадешь к Всевидящему. Так почему же я вечно оказываюсь в тупиках? Может, воспользоваться путеводителем?

— Путеводитель не поможет, он только в городе работает. Тут, как я думаю, что-то не так с твоей мотивацией, — предположил Тайло, плывя рядом. — Признайся, для чего ты хочешь пройти испытания?

— Чтобы на сердце полегчало, — не раздумывая сказал Флинн.

— В этом и проблема. Ты хочешь избавиться от мук совести, а не стать лучше.

Флинн нахмурился и пнул лежавший под ногами камень. Тайло в чем-то был прав. Он в первую очередь хотел исцелить собственные раны, совсем позабыв о ранах, которые сам когда-то нанес другим людям. И все-таки в глубине души Флинн хотел стать лучше, но совершенно не знал, как это сделать.

Тем временем отлетевший в сторону камень открыл глаза-пуговки и выпрямился. Создание напоминало небрежно слепленную из глины фигурку человечка: толстые ножки, коротенькие ручки, расплывшееся тельце, овальная голова без шеи.

— Черт, влипли, — протянул Тайло, заприметив человечка. — Сейчас целая армия набежит.

— А что это? — Флинн сощурился, склонив голову набок.

— Упущенный Момент. Пока один. Только не смотри ему в глаза.

Но было поздно. И почему стоит что-то запретить, как сразу, до зуда, до дрожи, хочется сделать именно это?

Флинн взглянул существу прямо в глаза. Упущенный Момент невинно посмотрел в ответ. Над маленькой кривой головой возник мираж. Он раздулся, как мыльный пузырь, зацепился за стены, подполз ближе и проглотил Флинна.

Пятнадцатилетний парень сидел на полу и смотрел, как в пустой комнате танцевала девушка в нежно-голубом платье. Она грациозно кружилась и звонко смеялась. Ее движения были легкими и плавными. Темные длинные волосы обрамляли бледное, все еще по-детски круглое лицо. Безмятежная улыбка блуждала на губах, а большие карие глаза светились радостью.

— Флинн! — позвала девушка. — Давай танцевать вместе со мной!

— Нет, я неуклюжий, — сказал пятнадцатилетний Флинн. — Я тебе все ноги оттопчу.

— Давай же! — уговаривала она. — Я никогда раньше не танцевала в паре.

— У меня не получится. — Он замотал головой.

Настоящий Флинн стоял в углу и наблюдал за происходящим со стороны.

— Ты? Это ведь правда ты? — не веря своим глазам, прошептал он и протянул к девушке руку.

Наваждение растаяло, а глиняный человечек, быстро перебирая коротенькими ножками, отбежал на пару метров.

— Я же сказал тебе не смотреть на него! — прорычал Тайло, дернув Флинна за шиворот.

На мгновение он пришел в себя, но существо опять посмотрело на него глазами преданного пса, и Флинна утащило в очередное наваждение.

На этот раз он видел себя ребенком. Отец, чуть не задев дверной косяк, зашел в его комнату.

— Эй, малыш, пойдем играть! На улице отличная погода. Подеремся на мечах, убьем пару драконов, — весело сказал он.

— Не-е-е-ет, пап, — наморщив лоб, ответил Флинн. — Я больше не хочу играть в такие игры.

— Почему?

— Вчера Гроуг Леквод посмеялся над тем, что я все еще бегаю с деревянным мечом, как какой-то пятилетка. И не зови меня больше малышом. Я давно вырос.

— Жалко. Меч совсем новый… и десятка боев не видал, — огорчился отец. — И для меня ты всегда будешь моим малышом.

— Он уже не новый, его Ферни погрыз. Посмотри на лезвие! Все искусано.

— Разве это имеет значение?

— Все равно нет, — отказался Флинн, мотая головой. — И вообще скоро уже фильм начнется, который я давно хотел посмотреть.

— Как знаешь… — пробормотал отец и повернулся к двери.

— Пап, не уходи! — позвал взрослый Флинн и потянулся, чтобы схватить того за плечо.

Видение резко оборвалось, Флинна выдернуло обратно в лабиринт.

— Закрой глаза! — крикнул Тайло.

— Что происходит? — зажмурившись, спросил Флинн.

— Упущенный Момент морочит тебе голову: показывает то, что могло быть, но от чего ты сам отказался. Напоминает, дразнит и тут же удирает. Нет смысла бегать за ним, все равно не догонишь. Поймать можно только Возможность, пока она еще не превратилась в Упущенный Момент.

— И как же мне идти с закрытыми глазами? — Флинн попытался нащупать стену.

— Ты должен четко увидеть свою цель и следовать за ней, не отвлекаясь ни на что другое.

— Хорошо, я постараюсь.

Он опустился на дно своих мыслей, отгородившись от внешнего мира: от запаха пыли, от сухого воздуха, из-за которого потрескались губы, от шуршания крылатых кед. Флинн остался один на один с собой. Чего же он желает на самом деле? Избавиться от мук совести? Да, ему от этого полегчает, но что же насчет других? Тех, кого он ранил? Их боль никуда не денется. Можно ли исправить прошлое? Конечно же нет! Сколько бы ни каялся — ничего не изменится. Но кое — что Флинн все же может изменить — свою жизнь. Он может стать лучше, он должен стать лучше.

— Готов? — вкрадчиво прошептал Тайло.

— Думаю, что да.

— Тогда смотри.

Флинн открыл глаза. И не только он. Кирпичные стены последовали его примеру: на них появились глаза, нарисованные светящейся алой краской.

— Вот теперь ты прозрел. Иди туда, куда ведут эти глаза. Твоя цель там, а не здесь, — сказал Тайло, указывая вниз. — Здесь осталось все пустое и несбыточное. Не цепляйся за это.

— Понял, — ответил Флинн и воспрянул духом.

В этот раз дорога никуда не сворачивала, она была прямой и широкой. По пути они встретили полоумную старушку в окружении терракотовой армии Упущенных Моментов. Она лихорадочно звала их, точно цыплят, но человечки близко не подходили, всегда оставаясь в паре шагов от нее. Когда же старушка с рыданиями упала на землю, они разбежались в стороны, попрятавшись кто куда. Флинн рвался ей помочь, но Тайло его остановил, сказав, что это ее выбор — вечно сожалеть об упущенном. И никто не сможет образумить ее, пока она сама не захочет.

Тайло парил в небе, наслаждаясь полетом, а Флинн чувствовал на себе тяжелый взгляд. Лабиринт следил за ним. Одни глаза медленно моргали и казались безучастными, другие же напряженно таращились, широко распахнув веки.

Наконец подул свежий ветерок, и дышать стало проще.

— Чувствуешь? — спросил Тайло, подлетев ближе. — Мы почти у цели!

— Наперегонки? — с азартом предложил Флинн.

— Ты действительно хочешь посоревноваться с парнем, у которого есть крылатые кеды? — Брови Тайло изогнулись дугой.

— Они тебе не помогут. Я был лучшим бегуном в своем районе.

— Поэтому и стал курьером плохого дяди? Чтобы быстро удирать от других плохих дядь?

— То есть ты знаешь обо мне все? — У Флинна свело желудок и вспотели ладони.

— Абсолютно. Даже сколько раз ты целовался с девчонками.

— И что думаешь обо мне?

— Я встречал кое-кого и похуже. Но… — замялся Тайло, почесывая шею, — такого тормоза вижу впервые!

— Сейчас посмотрим, кто из нас тормоз. Глотай пыль!

Флинн рванул со всех ног, поднимая за собой шлейф коричневой пыли. Его сердце бешено колотилось о ребра, грозясь сломать их и вырваться наружу. Кровь в жилах кипела, разнося по телу обжигающую лаву адреналина, мышцы раскалились. Алые глаза гнались за ним. Складывалось впечатление, что он соревнуется с ними, а не с Тайло. Когда показался просвет, у Флинна открылось второе дыхание. Вбежав в центр лабиринта, он остановился и упал на колени, переводя дух.

— О, наконец-то ты здесь, — подал голос Тайло, пристально рассматривая свои ногти. — Я же предупреждал, что нет смысла соревноваться с тем, у кого есть крылья.

— На самом деле мне было плевать, выиграю я или проиграю. Я затеял эту гонку, чтобы побыстрее пройти лабиринт. Эти красные глаза на стенах меня нервируют. — Флинн поднялся и отряхнул колени.

— Звучит как оправдание, но считай, что я тебе поверил. Я сегодня исключительно добр.

— И где же Всевидящий Мудрец?

Флинн осмотрелся. Алые глаза густо облепили стены, опустились на землю и, подобравшись к яме в сердце лабиринта, нырнули в нее. Он подошел ближе. По стенам ямы спиралью закручивались ленты сияющих глаз, уползая в кромешную тьму.

— Только не говори, что мне нужно туда. — Флинн сглотнул. Падать ему сегодня категорически не хотелось. Да и завтра вряд ли появится желание.

— Могу промолчать, но ты и сам догадался, — с улыбкой ответил Тайло и положил руку ему на плечо. — Приношу свои искренние извинения, дружище, ты не такой уж и тормоз.

Флинна посетило острое чувство, что нечто подобное с ним уже происходило.

— Только не смей меня толкать, — предупредил он, вспомнив опыт с золотой рекой.

— Извини, это моя работа, — одними губами произнес Тайло и толкнул его указательным пальцем. Этого хватило, чтобы Флинн потерял равновесие и сорвался вниз.

Падал Флинн очень долго, поэтому у него был вагон времени, чтобы обрушить самые страшные проклятия на голову психофора.

Спустя вечность — или чуть меньше — он упал прямо на стул, оказавшись на дне ямы. По кругу стояли высокие шкафы с фонарями на полках (похожими на те, которые держали статуи ангелов на площади). Золотистый свет мягко вытеснял тьму. Напротив Флинна сидел старик с темно-коричневой кожей — ссохшейся и морщинистой. Она складками свисала с тела, будто костюм не по размеру.

Всевидящий открыл единственный глаз, внутри которого бушевал лесной пожар. Флинн замер. Ему померещилось, что он стал стеклянным и теперь сквозь него можно читать газеты.

Сначала старик ничего не делал — только глазел, — а потом встал и, угловато двигаясь, проковылял вдоль шкафов. Он остановился, узловатыми пальцами взял один из фонарей и, вернувшись на место, поставил его у своих ног.

Старик нагнулся и сомкнул пальцы на запястье Флинна. Казалось, стоило дернуться, и рука одноглазого рассыплется подобно трухлявому пню. Но это впечатление было обманчивым. Старик очень крепко держал свою добычу — не вырваться. Шкафы исчезли, их впитала тьма, вышедшая из стен. Теперь только фонарь и огненный глаз освещали все вокруг. Воздух загустел и сложнее проникал в легкие. Послышался протяжный гул, напоминавший жужжание пчелиного роя.

По стенам побежали образы прошлого. Самые болезненные воспоминания, которые Флинн так долго пытался спрятать под пластом забвения, кружились перед глазами. Груз вины свалился на него, придавив непомерной тяжестью.

Флинн пытался вырваться из плена этого ненавистного старика, пробудившего в нем столько горьких воспоминаний, но у него не получалось. Он ничего не мог изменить, продолжая плыть по реке памяти, ударяясь о скалы своих ошибок.

Образы пропали так же неожиданно, как и появились. Комната вновь погрузилась в полумрак. Флинн решил, что все кончилось, но это оказалось лишь началом. Свет в фонаре посинел и начал рождать искры, которые высоко поднимались и превращались в бабочек. Они густо облепили стены, не оставив даже крохотного островка пустого места. Их синие крылья трепетали в такт сердцебиению Флинна.

— Нет, только не это. Остановитесь, прошу, только не это воспоминание, — умолял он.

Грудь сдавили тиски боли и вины. Флинн был готов отдать все на свете, только бы старик остановился, только бы забрал это одно-единственное воспоминание и спрятал — куда угодно, только бы подальше от него. Но Всевидящий не прекращал изощренную пытку, вновь и вновь прокручивая самое болезненное воспоминание, будто с первого раза ничего не понял. А может, просто наслаждался чужой болью.

Флинн думал, что он вот-вот сойдет с ума. Столько раз он пытался все забыть, жить дальше, словно ничего не произошло. Столько раз убеждал себя, что поступил правильно, что у него не было выбора, хотя в глубине души отлично понимал, что это не так. То, что он сделал, изменило его навсегда. Он стал тем, кем стал. И прощения ему не было.

Руку Флинна охватил синий огонь, который переметнулся и на бабочек, сжигая одну за другой, превращая их в пепел сожаления. Он почувствовал такую острую, нестерпимую боль, что тут же отключился, провалившись во тьму подсознания.

Открыв глаза, Флинн закричал, как после ночного кошмара. Тайло висел над ним и тоже кричал, широко раскрыв рот. Флинн растерялся и умолк.

— Я рад, что ты успокоился, — безмятежно сказал Тайло.

Они больше не находились в лабиринте. Флинн лежал на кровати в номере 61. Он машинально посмотрел на свою руку. Боль, которую он испытал, была такой сильной. Тогда ему показалось, что рука сгорела и на ее месте осталась тлеющая культя. Но Флинн был цел, только вот отныне на его запястье красовалась татуировка с числами: 92, 455, 226.

— Что это?

— А, это. — Тайло махнул рукой, мол, и так все ясно, зачем спрашивать. — Вот, возьми. — Он протянул ключ с овальным брелоком. — Это тебе Всевидящий просил передать, а то ты у нас такой нежный, что сразу в обморок грохнулся. Честно, Флинн, мне, как твоему психофору, было за тебя очень стыдно. Я чуть сквозь землю не провалился! Спасло только то, что Всевидящий живет на самом дне Потусторонья, — проваливаться попросту некуда!

— Если бы ты знал, какую боль я испытал!

— Я знаю. — Тайло закатал рукав и показал запястье, на котором были вытатуированы те же числа, что и у Флинна. — Я чувствовал то же самое, но сознание не терял. Еще и тебя домой приволок!

— Не надорвался? — съязвил Флинн, резко отобрав ключ. — И что мне с ним делать?

— Если есть ключ, значит, есть дверь. Вывод: нужно найти дверь.

— Это понятно, но что потом?

— Потом нужно взять ключ, засунуть в замочную скважину, повернуть и открыть дверь, — с издевкой продолжил Тайло.

«Спасибо, капитан Очевидность!» — подумал Флинн и мысленно придушил своего психофора. Полегчало — раздражение схлынуло.

— А дальше? Что находится за дверью? — терпеливо спросил он, помня об уговоре «вести себя хорошо».

— Ты предлагаешь сразу все рассказать и испортить сюрприз? Ну уж нет! — Тайло с деланым возмущением всплеснул руками и растаял в воздухе.