Saṃsāra

Анастасия Бекей (2023)

Что может пойти не так, когда тебе достается в наследство дом в Индии? Да все. Джия Десаи относится к этому приобретению равнодушно, но по желанию матери отправляется на свою настоящую родину, чтобы оценить внезапное наследство. А дальше ее жизнь превращается в бесконечную череду всевозможных событий: новые знакомые и друзья (друзья ли?), странные кошмары, необычайно живые сны, духи, тени и… боги. Что делать с домом, который, как оказалось, построен на месте исчезнувшего храма и врат в потусторонний мир? И, особенно, что делать с Сиитой Ситалом — наглым и харизматичным брахманом, который всеми правдами и неправдами (чаще — последними) пытается заполучить это место?..

Глава 28. Бульвар Радж Патха

Утром я проснулась от настойчивого стука в дверь: ее почти что выламывали. Голова болела, и это было неудивительно — я почти всю ночь не спала, думая о словах, что сказал мне Дивит. Осознать все было слишком сложно, но мысли крутились и не давали мне покоя, раз за разом притягивая к себе все внимание. А теперь еще и окружающий меня мир настойчиво прорывался ко мне.

Пришлось откликнуться…

— Боже… кто там?

Дверь распахнулась и в комнату вихрем влетела Мишти.

— Мишти! — закричала я, вскакивая с кровати. Тело отозвалось тупой болью в мышцах. На удивление, подруга была напряжена, а не рада.

— У вас тут все нормально? — с ходу спросила она. Ее взгляд нервно окинул комнату. Она скользила глазами по разбросанной одежде, которую я небрежно раскидала на стуле и диване, по сумке, стоящей на столике, по чемодану около шкафа…

— Ну… да. Ты чего… такая?

— Я… сны… — она касается волос нервным движением. — Мне снятся… господи, как сказать… даже не могу подобрать слов, — она хмыкает, явно чувствуя себя невообразимо глупо.

— Что тебе снится, Мишти?

— Огонь, — признается она. — Какие-то горящие здания… и тени. Черт. Тени. — Подруга ежится. — Они тянут руки, но это будто бы не я, а кто-то другой. Глупо звучит, да?

— Нет, не глупо, — я хмурюсь. Мишти принимается нервно ходить по комнате.

— Тетя говорит, что это из-за праздников, которые надвигаются. Будто я становлюсь более чуткой, восприимчивой…

— Ты разговаривала с Канти? — спрашиваю я про ее мать. Мишти качает головой.

— Нет. Не хочу услышать… — Она замолкает.

— Что?

— Что я рехнулась на почве того, что думаю, что что-то могу чувствовать. Что-то из другого мира, — признается подруга.

— Ты же знаешь, что это не так. И что некоторые люди способны ощущать нечто большее, — говорю я. Мишти замирает, поворачиваясь ко мне.

— Ты же никогда не верила в подобное? Почему теперь заговорила по-другому?

— Я уже не знаю, чему мне верить, — вздыхаю я.

— Тебе тоже что-то снится?

Признаться или нет? Рассказать, показать ей, что она такая не одна? Или не стоит ее пугать, ведь всей правды я раскрыть все равно не могу?.. Да и знаю ли я сама ее — эту пресловутую «всю правду»?..

— Сны — это отражение душ, — осторожно говорю я, — страхов, что в них. И силы. Сны ведут, подсказывают, помогают. Они не всегда предназначены, чтобы приносить боль и страдания.

— Но мои пока делают только это.

— Твоя тетя права, праздники, которые приближаются, делают некоторых людей более чувствительными. Они искажают и изменяют восприятие, но это не всегда плохо.

— Ты… стала верить? — удивленно спросила Мишти. Я скупо кивнула.

— Бояться снов не стоит. Это только сны.

Я подумала о том сне с храмом и Дивитом… только сон… или же нет?..

Мишти подошла ко мне поближе и смущенно на меня посмотрела. В ее глазах отразилась и погасла какая-то неведомая мне эмоция.

— Спасибо тебе за слова поддержки, Джия, — негромко сказала она, но как-то не слишком натурально — будто воспроизводила какой-то заученный текст, — ты всегда знаешь, что сказать и как, чтобы мне стало легче.

— Мы же подруги, — я улыбнулась, а потом крепко ее обняла, — и ты всегда можешь на меня рассчитывать. Обращайся и делись со мной всем, что тебя беспокоит, даже если ты считаешь, что твои страхи незначительны… поверь мне, не бывает маленьких страхов.

Мишти кивнула и очень грустно улыбнулась.

* * *

Я только вышла из душа, когда услышала, что во входную дверь кто-то стучит. Этот стук был громким, размеренным, будто кто-то придерживался определенной последовательности ударов.

— Лукас, кто там? — крикнула я со второго этажа, когда стуки прекратились и кто-то загремел внутренним замком.

— Это Дивит пришел, — отозвался снизу Лукас и мое сердце, казалось, пропустило удар. Боже мой, как мне теперь смотреть ему в глаза, после всего того, что произошло в его доме? После того, как я нагло и бесцеремонно заявилась туда с вопросами…

А, собственно, что плохого я сделала? Ведь ничего же. Просто пыталась добраться до истины, узнать правду. Это ведь вполне нормально.

«И узнала, — шепнул внутренний голос, — и как теперь, легче стало?»

Увы, стоило признаться — легче не было. Меня все так же мучали вопросы и я многого не понимала… Но зато появилась уверенность — я все узнаю, просто нужно подождать, набраться терпения. Быть логичной, как бы странно это не звучало.

Я поспешно оделась и спустилась вниз.

Дивит, облаченный в красивый национальный костюм бело-красного цвета, стоял внизу. Его волосы были аккуратно расчесаны и уложены, с двух сторон лицо обрамляли выпущенные пряди. Он услышал, что я спускаюсь, и поднял голову: взгляд темных глаз будто обжег праведным огнем… На миг мне показалось, что мужчина злится, но потом я поняла, что он, вопреки всему, рад меня видеть. Это было понятно по блеску, который появился в черных омутах, по тому, как он скользнул взглядом по моей шее, к которой прилипло несколько мокрых прядей…

— Здравствуй, Джия, — сказал он, не отрывая от меня глаз, — ты чудесно выглядишь.

«Конечно, явно лучше, чем вчера, когда я влетела растрепанная и злая в твой дом», — подумала я и мне стало стыдно.

Потом он увидел Мишти, которая спускалась вслед за мной.

— Мишти, — Дивит чуть склонил голову, — ты уже вернулась из поездки?

«Он знает про то, что она уезжала? — растерянно подумала я. — Что-то не помню, чтобы я ему про это говорила».

— Да.

— Все прошло хорошо?

Мишти смущенно улыбнулась и кивнула.

— Что привело тебя к нам, Дивит? — спросила она, вставая рядом со мной.

Дивит ответил ей, но его глаза смотрели только на меня.

— Сегодня начинается Дурга-пуджа, — сказал он, — я собираюсь на центральную улицу, на «дорогу раджей» или, если переводить с хинди, — «царскую дорогу», чтобы посмотреть на праздник. Хотел предложить вам поехать со мной. — Дивит повернул голову, улыбнулся Мишти, а потом одарил Лукаса серьезным взглядом. Тот выдержал его молча, просто недружелюбно поджал губы.

— О, мы с превеликим удовольствием! — сказала Мишти. — Лукас, ты с нами?

— Ага, — буркнул парень.

Дивит улыбнулся.

— Тогда собирайтесь, я жду вас в машине.

* * *

Белый Мерседес с Арной за рулем, привез нас на улицу Rajpath — Радж Патха, которая представляла собой широкий бульвар с «британскими» зданиями, что показывало целостность архитектуры этого места. Дивит рассказал, что в праздник Дня Республики по этой улице проходит парад, и это очень красиво. Но и сейчас тут было просто восхитительно — все вокруг украшено цветами, везде ходили шикарно одетые люди, на лицах которых застыло предвкушение праздника.

Вокруг было много зелени, росли деревья, сверкала в лучах солнца трава. По сторонам проспекта расположены живописные парки и парковые зоны, где можно было отдохнуть в тени и насладиться гуляниями. Дивит рассказал, что улица соединяет Президентский дворец и Ворота Индии, длиной всего около мили, но, при этом, играет огромную роль в жизни страны. Он пояснил, что именно здесь проходят все главные мероприятия Индии, на которые со всех уголков города стекаются жители и туристы.

Дивит велел Арне остановить автомобиль в самом начале улицы, чтобы мы могли пешком дойти до Ворот Индии от Президентского дворца. Водитель послушно выполнил поручение, а потом посмотрел на меня через зеркало заднего вида. Я не могла видеть его глаз, потому что их снова скрывали темные очки, но я была уверена — он смотрит на меня. С грустью. Предостерегающе. Будто хотел бы мне многое сказать, но, по каким-то причинам, не может.

— Выйдем здесь, — Дивит вышел из автомобиля и открыл дверь мне, сидящей за передним пассажирским сидением.

Арна открыл левую дверь и помог выбраться Мишти, подав ей руку, так же, как сделал Дивит, помогая мне. Лукас, занимавший место посередине, кряхтя выбрался за мной следом.

Мы принялись рассматривать украшенные деревья и стоящие повсюду столики с товарами. Мишти тут же заинтересовалась одним из прилавков, на которые местная торговка выложила благовония.

— Мы могли бы подойти, посмотреть? — спросила она, косясь на Дивита.

— Разумеется. — Кивнул он.

— Я с тобой пойду. — Сказал Лукас. — А то мало ли.

Хм, его паранойя стала достигать вселенских масштабов — он уже не готов отпускать кого-то из нас даже на несколько метров.

Но Дивит был явно рад представившейся возможности остаться со мной наедине. Арна, кивнув господину, сел в машину и отогнал ее на ближайшую парковку.

Когда Лукас и Мишти отошли к лавке, Дивит заговорил.

— Помнишь, я сказал, что мне надо подумать над твоим сном про дом и твою родственницу?

Конечно, я помнила. Тогда, в саду, Дивит выглядел немного растерянным.

— Да. Ты что-то узнал?

Дивит прикусил нижнюю губу. Это выглядело красиво.

— Верно. И то, что я выяснил, мне не понравилось.

Я почувствовала нарастающее напряжение.

— В чем дело?

— Когда человек умирает, его должны проводить в царство мертвых особым обрядом. Состояние души после смерти называется «претья-бхава», — Дивит помолчал, думая о чем-то своем, — души бессмертны, они не могут кануть в небытие. Тело — это лишь временное пристанище, а душа находится в постоянном цикле рождения и смерти. В перерождении. Но так бывает не всегда. И не для всех.

— Ты про сансару?

— Отчасти. Индуизм — большая культура, многогранная. Бога смерти зовут Яма, именно он первым, по преданиям, открыл путь для людей в мир мертвых. Он основал загробное царство, под землей, и там же он вершит свой суд. Души могут остаться в мире мертвых, а могут быть отправлены обратно для перерождения.

— А духи? Тени?..

— В этом и заключается сложность. Души, тела которых были убиты, или те, кто озлоблен на весь свет и своих карателей, остаются в мире живых. Они становятся бхутами — мелкими демоническими существами, злыми жестокими духами. Они могут оставаться в домах или деревнях, или жить на кладбищах.

— Авани… бхут?

Дивит отрицательно покачал головой.

— Нет. Она — прет. Душа, которая бродит по свету и не может найти покой. Такие духи остаются среди людей, ведь для того, чтобы они могли уйти, нужно провести специальный ритуал, сапиндикарну. Это делается для того, чтобы они не превратились в бхутов. Но есть определенные моменты, которые осложняют ситуацию для таких, как твоя родственница. Боги не прощают тяжких грехов.

От обилия непонятной терминологии начала ныть голова.

— Она была опасна для меня?

— Пока нет, потому что Авани умерла недавно. Но она осталась в доме, который стерегла при жизни, и это доставит определенные неудобства.

— Какие неудобства, Дивит?

— Обещай мне, что не пойдешь туда одна. Больше никогда, — он серьезно посмотрел на меня, а я поежилась под таким проницательным взглядом.

— Я ведь и не ходила. Это был сон.

— Это не просто сон. Это дребезжание границы.

— Что?

— Обещай. Джия, пообещай мне. — Дивит посмотрел на меня так пристально, что я замерла. — Как я пообещал тебе когда-то.

— Ты говоришь о?.. — я замолкаю, видя, что к нам приближаются Мишти с Лукасом. Девушка потряхивала в воздухе купленными цветами и благовониями.

Дивит бросил на меня многозначительный взгляд.

Я промолчала.