О потере и принятии. Божье утешение маме, потерявшей ребенка

Анастасия Боровина, 2023

"Эта книга посвящается всем матерям, потерявшим своих дорогих детей, будь то болезнь или какой-то несчастный случай. Не важно, сколько нашим детям было месяцев или лет, мы всегда будем скорбеть и плакать на их могилах, потому что терять детей – противоестественно, эта боль неизлечима. Но с ней возможно примириться благодаря Вере в Бога и Вечную жизнь, Надежде, что Господь – Человеколюбец, делает только во благо, и, наконец, любви ко всему живому и к самой жизни. Автор книги сама пережила потерю, прошла через равнодушие врачей, непонимание семьи, цинизм окружающих и собственный страх. Но сегодня она делится своим сердцем с каждым читателем, вместе находя утешение." В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Глава 1. Почему я?

Эта история начиналась, как и все стандартные истории миллионов таких же молодых семей. Мы поженились и мечтали о маленьком пупсике, который привнесет в нашу жизнь бесконечное количество счастливых дней. Через восемь месяцев я узнала, что беременна. Моему счастью не было предела. Я очень люблю детей, буквально до обожания, поэтому это событие окрылило меня и повергло в блаженную радость.

Но вся эта эйфория от самого счастливейшего события в моей жизни длилась недолго. Буквально за один день до Нового года первый скрининг и УЗИ не показали ничего хорошего. Слова врачей оглушали и разрывали в клочья выросшие на такой короткий период крылья радости. Они били сильнее всякого колокола:

— Порок сердца, несовместимый с жизнью. Возможно, синдром Дауна. Смысла рожать нет, делайте аборт.

— Как порок? Откуда? Мы ведем здоровый образ жизни… Синдром Дауна? Вы не шутите?

— Причин может быть много. Мы можем только предполагать. Сейчас еще раз сдадите кровь, она покажет, какой процент вероятности, что ребенок будет дауном.

Да, у каждого из нас свой путь…

В те минуты мне казалось, что мир рухнул. Все мечты полетели в тартарары с молниеносной скоростью.

Когда я лежала на кушетке в кабинете врача, в голове сразу же зароились вопросы: «Неужели это происходит со мной? Почему именно со мной? Что я сделала не так?»

Мы молча ждали результатов. Из кабинетов выходили такие же будущие мамочки, как и я. Кто-то с улыбкой на лице убегал из этого жуткого места, облегченно вздыхая, кто-то безутешно плакал, не стесняясь посторонних. Между ожидающими немолвно воцарилось сочувствие и сопереживание.

— Боровина! — Сердце бешено заколотилось, но я встала и мужественно проследовала в кабинет.

— Здравствуйте.

— Не буду ходить вокруг и около, все плохо. — Никто не старался смягчать слова или подготавливать к еще одному страшному диагнозу. — Кровь показала, что риск Дауна один к четырем, это значит, что двадцать пять процентов из ста, что ваш ребенок родится с этим синдромом. Процент большой, что позволяет мне утверждать, что так и будет. Я, конечно, советую аборт. Смысла рожать нет. Синдром Дауна, порок сердца, и это только начало. Что обнаружат дальше — неизвестно.

Стойко сдержав слезы, я пулей выбежала из больницы и, сев в машину, разрыдалась. «Господи, за что? За что? За что?» Я повторяла эти слова вновь и вновь, пока вконец не обессилела и не закрылась в своих мыслях.

Временами начинало казаться, что я сплю и вижу страшный сон и вот-вот скоро проснусь. Но рассвет все не наступал. И вердикты врачей, которых мы посетили бесчисленное множество, продолжали сыпаться страшными диагнозами и словами: «У ребенка не видно носа, скорее всего, родится уродом, сердце с правой стороны, селезенка отсутствует. Обязательно аборт, вы еще молодые, родите, а этот будет обузой, если вдруг выживет». Собирались комиссии, на которых нам снова и снова объясняли, что наша малышка недостойна жить.

Слова врачей приводили в ужас, иногда просто хотелось лечь под одеяло и больше никогда не вставать. Я старалась изо всех сил абстрагироваться от всех этих диагнозов, чтобы не навредить доченьке своими стрессами. Постоянно говорила ей, как сильно люблю и никому не дам в обиду. Что никакие диагнозы нам не страшны, просила ее быть сильной, несмотря ни на что. Современный анализ кордоцентез также был мной отвергнут из-за этой же причины — я боялась навредить. «Зачем мне этот анализ, если я в любом случае буду рожать?» — врачи крутили у виска, не понимая, что за сумасшедшая захочет рожать больного ребенка. Да еще и так за него бороться.

Даже муж, однажды не выдержав такого количества «ничего хорошего», робко заикнулся об этом самом:

— Насть, может, и правда аборт?

На что получил мой твердый жесткий ответ, после которого эта тема уже не поднималась:

— У тебя есть выбор, в любой момент ты можешь уйти, своего ребенка я не убью! Какого Бог дал, такого и буду любить и воспитывать.

Он бросил на меня негодующий взгляд и промолчал.