Мелочи жизни

Анастасия Жукова, 2021

Что нужно человеку для счастья? Одинокий скажет – любви, больной – здоровья, бедный – денег… А может, достаточно сбежать от своего прошлого? Аня переезжает в небольшой домик и с головой погружается в ремонт и любимую работу, не оставляя ни секунды свободного времени для хандры. А Марк настолько погрузился в свою депрессию, что просто пытается сбежать от нее, сев за руль и рванув куда глаза глядят, совершенно не представляя, как ему жить. И каждому из них, чтобы найти в себе силы двигаться дальше по собственной орбите, всего-то нужно выпить по чашке горячего кофе. Так может ли она сделать двух несчастных людей счастливыми? Кто знает… Ведь очень часто нас делают таковыми совершенно простые вещи: кружка ароматного кофе утром, уютная постель после тяжелого рабочего дня, книга с хорошим финалом.

Глава 4

Аня

Отправив вчера вечером сообщение, я даже не предполагала, что Марк приедет уже на следующий день. Но вот он здесь, и привез с собой какое-то чувство безмятежности и безопасности. Я выросла в очень дружной семье, и помимо любящего папы у меня еще есть младший брат, да и замужем я была почти 10 лет, поэтому жить без мужчины для меня оказалось очень непривычно.

Мужчина, для меня это какой-то особенный оплот спокойствия и поддержки.

— Почему ты давно не праздновала Новый год? — вдруг спросил Марк.

— О, это слишком длинная и грустная история, которую без пары бутылок вина мне просто не осилить. — Я попыталась улыбнуться, но усмешка получилась наверняка горькой. — Идем, я тебе все покажу и расскажу, где, и что лежит. Предлагаю начать с твоей комнаты, а потом уже пробежимся по всем остальным.

Я распахнула перед ним входную дверь, и войдя с сумками в прихожую, он глубоко вдохнул и улыбнулся. Улыбка получилась такая искренняя и теплая, что не хотелось даже отводить глаза. Мы быстро поднялись по лестнице, и я снова толкнула дверь, пропуская его внутрь. В комнате я закончила работы в ванной, заправила постель и повесила тюль и плотные шторы, благодаря чему она сразу преобразилась и стала очень уютной. Дверь в ванную, как и всю стену, я зашила паркетной доской «елочкой», часть покрыла маслом, а часть покрасила белой и бирюзовой краской. Получилось так, как я, и хотела — дверь стала совершенно не заметной.

— Здесь ванная комната. — Я потянула за ручку и пригласила его войти внутрь. — Она небольшая, но в принципе все уместилось. Под раковиной есть шкаф, я сложила сюда запас чистых полотенец. — Я коснулась дверцы этого шкафа и оглянулась на Марка, — Как поступим, ты сначала распакуешься, а потом уже я покажу все остальное или наоборот?

— Дай мне несколько минут — хочу переодеться.

— Хорошо, тогда буду ждать тебя на кухне. — Я спустилась, села за обеденный стол с компьютером и начала просматривать варианты остекления, чтобы не тратить время впустую.

Еще не успев просмотреть одну страницу до конца, я заметила Марка, который уже стоял передо мной в черных шортах, и белой футболке. Я сразу показала ему, где на кухне посуда, приборы, кружки и бокалы. Рассказала, где и как храню продукты — наверняка у каждой хозяйки своя система. Потом мы прошли в гостиную, куда в прошлый раз не заходили. Здесь у меня огромный стеллаж во всю стену с книгами, перед ним низкий журнальный столик, и высокое мягкое кресло, рядом с которым я поставила плетеную круглую корзину с пледами. Я провожу здесь очень много времени, так как очень люблю читать. Мама привила нам эту привычку еще с детства. Она всегда говорила и говорит по сей день: «Нет людей, которые не любят читать, есть люди, которые просто не нашли «СВОЮ» книгу!» Еще мне здесь очень нравится цветовая гамма: темное дерево, огромный диван цвета «пыльная роза», изумрудное кресло и такого же оттенка портьеры. На полу лежит мягкий ковер, который мне на заказ соткал знакомый мастер уже после того, как я купила мебель. Он ловко переплел все эти оттенки в замысловатый узор. А еще у меня был здесь проектор, а на стене под деревянную полку я замаскировала выдвижной экран — небольшой персональный кинотеатр, на котором я крутила свои любимые фильмы. Телевизора в моем доме не было, я просто никогда его не смотрела, поэтому решила, что лишний пылесборник мне ни к чему.

Затем я показала ему прачечную. На все средства для стирки я наклеила стикеры, на которых подписала, сколько его добавлять и какое белье им стирать. Так же я выписала, как включать стиральную машинку и сушилку, и закрепила листок с инструкцией на стене.

— Смотри, я сделала подсказки на случай, если вдруг ты решишь устроить большую стирку, когда меня не будет дома. — Марк посмотрел на меня с огромной благодарностью. — Обычно это все вгоняет в полный ступор мужчин! Но если у тебя что-то не получится, или ты будешь сомневаться — всегда спрашивай, я не кусаюсь.

Мы вернулись на кухню.

— Еще я могу готовить завтрак и ужин на двоих, в обед я редко бываю дома. Но мне нужно знать, есть ли у тебя аллергия, или что-то, что ты не ешь никогда? — заметя его замешательство на лице, я сразу решила пояснить, — Мне кажется, что просто нереально жить вместе, но питаться порознь. У меня самой тогда появится ощущение, будто я не дома.

— О, с этим вообще никаких проблем — я ем абсолютно все, — ответил Марк, и улыбка снова озарила его лицо. — После того как я съехал от родителей, я питался в основном фастфудом. Но по твоему совету, я отправился к ним в гости, и несколько дней мама меня усиленно откармливала, приговаривая, что мне срочно нужно жениться.

— Да-а-а-а-а… Мамы они такие… — задумчиво протянула я.

— Ты сегодня работаешь? — Марк смотрел на меня с надеждой.

— Нет. Есть предложения?

— Да, предлагаю приготовить ужин и познакомиться друг с другом поближе. Как тебе моя идея? — он наблюдал за мной, склонив голову набок.

— Должна признать идея сама по себе не плохая, но сначала нам придется сходить в магазин, чтобы заполнить холодильник продуктами. Обычно я закупаюсь на выходных, а в течение недели подкупаю только самое необходимое.

— Я уже готов. Заодно покажешь, где магазин, а то у меня в последнее время проснулся аппетит к еде, и вообще к жизни.

— Это значит, что ты пошел на поправку. — Я улыбнулась и подловила себя на том, что, находясь в его обществе, постоянно улыбаюсь. Меня почему-то преследовало ощущение, что я его встречала до этого. Жесты, улыбка, порой торопливая манера речи казались такими знакомыми.

Мы вышли из дома, Марк сразу же надел бейсболку и маску.

— Ты даже на улице ходишь постоянно в маске?

— Да, я очень боюсь заболеть и умереть в расцвете лет, не попробовав так много! — в голосе явно слышалась усмешка.

Мы довольно долго выбирали продукты, планируя, что и когда будем готовить. Как-то странно ходить и обсуждать подобное с человеком, которого практически не знаешь, но мне это нравилось.

Мы медленно прошлись по бакалее, мясному, рыбному и овощному отделу и, остановившись перед полками с алкоголем, переглянулись. Судя по лучикам возле глаз, Марк улыбался, так же, как и я. Он указал на полки, как бы спрашивая: «Не против вина?» Я утвердительно кивнула, и начала просто бесцельно ходить мимо стеллажей — в вине я не понимала ничего, и если мне хотелось побаловать себя бокалом, то я обычно шла в специализированный винный магазин и просила мне помочь. Марк снимал бутылку за бутылкой с полки, долго читал что-то на этикетках и возвращал их на место. Наконец-то его внимание привлекла одна бутылка и он, встретившись глазами со мной, подозвал меня рукой:

— Послушай, я совсем забыл спросить, какое вино ты предпочитаешь?

Я задумалась и поняла, что у меня нет особых предпочтений. Порой люди пьют только сухое вино, либо только красное. У меня же не было такого, поэтому я уверенно ответила:

— Вкусное!

Марк снова улыбнулся:

— Ну, спасибо, ты мне очень помогла. Давай попробуем это?

Я лишь пожала плечами и протянула руку за бутылкой, чтобы поставить ее в тележку. Наши ладони соприкоснулись на мгновенье, и я резко отдернула свою, будто обожглась. Ощущение было такое, словно по мне пробежала искра. Она спустилась от кончиков пальцев вниз по позвоночнику и до самых ступней — разжигая пожар, и я почувствовала, как мои щеки залились румянцем (впервые я была благодарна, что я в маске). Марк с интересом смотрел на меня, но я заметила, как мышцы на его руке тоже напряглись.

С трудом донеся все покупки, мы, не спеша, разложили все по местам, не переставая болтать ни на минуту и тщательно вымыв руки, я принялась за готовку. Марк просто сел за стол и наблюдал за моими действиями, и заметив, что я с любопытством смотрю на него — сказал:

— Мне нравится следить за самим процессом приготовления. Когда я был маленький, я часто наблюдал, как моя мама готовит ужин. Что-то в этом есть, какая-то особенная магия. Мне кажется, что женщины не просто готовят, они добавляют в каждое блюдо частичку своей души, тепла и заботы. Ведь ты можешь, есть одно и то же блюдо в разных местах, из одинакового набора продуктов, но вкус у каждого будет совершено неповторимым.

— Похоже, твоя мама приучила, есть тебя как истинного гурмана. Почему же тогда фастфуд??? — я ухмыльнулась.

— Сейчас очень мало кто умеет вкусно готовить. В основном все на ПП и практикуют дико полезную, но абсолютно не вкусную еду. Я же люблю есть не торопясь, чтобы не просто утолить голод, но и испытать наслаждение, а для этого необходимо 3 составляющих. — И Марк поднял кулак и, произнося их по очереди, разгибал длинные и красивые пальцы. — Вкусная еда, хорошее вино и душевная компания.

— Боже, да ты просто счастливчик, надо же, как все удачно сложилось для тебя! — расхохоталась я, а он довольно улыбнулся. — Хотя вынуждена признаться, что к еде я отношусь так же. Я лучше не буду есть совсем, чем буду есть и пить где попало и с кем попало. Достань бокалы с верхней полки, я пока стараюсь не тянуться. — И я отошла к раковине, чтобы помыть овощи.

Марк уже было протянул руку к шкафу, но тут же повернулся ко мне:

— Аня, там все так страшно?

Я отрицательно покачала головой:

— Нет, просто я делаю повязку, чтобы дополнительно не травмировать кожу одеждой. И не хочу, чтобы все отклеилось и мне пришлось идти ее переделывать.

Марк достал бокалы, тарелки и приборы и расставил посуду на стол. Картофель запекался в духовке, рыба уже скворчала на гриле, наполняя кухню ароматом трав, в которых я ее замариновала перед обжаркой. Пока все готовилось, я взялась за овощной салат — в еде я старалась придерживаться правила: белок + углеводы + клетчатка. Не знаю, может благодаря этому правилу, а может благодаря тому, что я очень много работала физически, мой вес при росте 165 сантиметров стабильно оставался на отметке 50 килограммов уже много лет.

Когда все было готово, я достала бутылку белого вина из холодильника, а на ее место положила такую же вторую, и мы отправились за стол. Марк уже взялся за вилку, быстро отправил первую в рот и зажмурил глаза.

— Мммммм, — застонал он, — Ты не думала о том, что тебе пора завязывать с архитектурой? Еда — вот твое призвание. Я не ярый фанат рыбы, но это что-то особенное! Так, а ты почему не ешь? — нахмурившись спросил он.

— Я обычно засекаю 15 минут после подачи, мало ли, — пошутила я. На самом деле я просто засмотрелась, как он с аппетитом принялся за еду. Люблю, когда мужчина хорошо ест, а не вяло ковыряется в тарелке. Для такого хочется готовить снова и снова.

Когда наши тарелки опустели, я загрузила всю грязную посуду в посудомойку, нарезала несколько видов сыра и груши, взяла мисочку с медом, и мы устроились за столом с вином, чтобы поболтать.

— Марк, чем ты занимаешься? Я смотрю, что ты в принципе не привязан к месту и можешь спокойно уехать, когда тебе вздумается.

Марк тянул с ответом, вертя бокал точно так же, как в прошлый раз кружку, словно обдумывая свой ответ:

— Можно сказать, что вся моя работа, да и жизнь в целом — командировки. Если я берусь за дело, то не могу сказать, насколько оно растянется и куда меня закинет на этот раз. Но именно это меня раньше и радовало, что я то тут, то там — ни к чему не привязан. Наверно поэтому я до сих пор не женился и не завел детей. Меня порой месяцами нет дома.

Если честно, его ответ породил только больше вопросов. Но я не стала их задавать, мне показалось, что он не очень хочет рассказывать о своей работе.

— А ты как оказалась здесь?

Я молчала, но Марк не отступил.

— Ты сказала, что это очень длинная история, и у нас еще одна бутылка вина в запасе, — сказав это, он наполнил наши опустевшие бокалы.

Я взглянула на него и попала в плен этих ласковых карих глаз с золотыми вкраплениями. Его взгляд был не просто любопытный, но невероятно участливый. Я даже не успела сообразить, как слова полились сами собой. Пожалуй, я молчала слишком долго и ни с кем не делилась тем, что копилось во мне и уже начало разрушать меня.

— Я сбежала сюда, после всего, что со мной случилось. — Я закрыла глаза и начала свой длинный рассказ.

У меня был красивый дом, любящий муж, интересная работа, которая мне приносила удовольствие и тихая размеренная жизнь.

С супругом мы начали встречаться, когда были еще совсем юными и с тех пор всегда были вместе. Не то чтобы мы везде и всюду были вдвоем, скорее было вполне нормальным, когда я уходила гулять с компанией своих друзей, или он ехал играть в футбол со своими ребятами. Поженились мы довольно рано, еще будучи студентами, и мои родители переживали, что я брошу учебу, рожу детей и осяду домохозяйкой дома. Но мы мечтали совершенно о другом. Мы хотели закончить учебу, найти хорошую работу, путешествовать, построить большой дом, но непременно вдвоем. Так все и было довольно долго… — Я отпила глоток вина (в горле стоял комок), и замолчала на мгновенье, чтобы собраться с мыслями, а потом продолжила.

Мои родители вышли на пенсию и решили переехать жить за город. Моя мама — преподаватель литературы в университете, а папа — строитель. Работу они не оставили, но захотели вечера после трудового дня проводить на свежем воздухе. Как раз накануне Нового года они закончили отделку дома и предложили встретить праздник вместе, — Я обводила взглядом свою кухню и, наткнувшись на взгляд Марка, уже не смогла его отвести от него.

Конечно же, мы согласились. Мы решили, что каждый поедет после работы на своей машине, чтобы нам не пришлось терять время. Днем он позвонил и сказал, что у них какие-то проблемы на работе (он работал юристом), и они все остаются на совещание, которое не известно насколько затянется. И тогда мы договорились, что я поеду сразу после работы, а он приедет позже. Я уже собиралась выезжать, но вспомнила, что забыла подарок, который приготовила для него и спрятала в шкафу. Это был особенный подарок, и я просто не могла уехать без него. Подъезжая к дому, я заметила его машину на парковке и вошла внутрь уже с тяжелым предчувствием. «Совещание» проходило в моем доме, в моей спальне и в моей постели, судя по всему, стороны пришли к взаимному согласию по всем пунктам… Я тихо прошла в гардеробную и достала подарок, как раз в этот момент он обнаженный вышел из нашей комнаты и остановился при виде меня. Я лишь молча, развернулась и вышла, громко хлопнув дверью, больше я с ним ни разу не встречалась. Сев в машину, я сразу позвонила родителям и сказала, что планы поменялись и мы, к сожалению, не приедем к ним прям на Новый год, но обещала приехать через пару дней, — я прервала рассказ, он отнимал слишком много сил. Я снова отпила глоток и взглянула на Марка. Его будто сковало напряжение: голова опущена, и немного втянута в плечи, а руки, зажатые в кулаки, лежали на столе. Видимо, почувствовав мой взгляд, он оторвал свои глаза от стола, в них плескалось сострадание и… злость.

— Что было в подарке? — еле слышно спросил он.

— Тест. За неделю до праздника я узнала, что беременна. Хотела сделать ему сюрприз, а в итоге он сделал сюрприз мне. Вот такая ирония. Я уехала к родителям спустя несколько дней, рассказала им все и провела остаток каникул у них, а вернувшись, сразу же сняла небольшую квартиру, наняла хорошего юриста и подала на развод, сжигая все мосты. Я смогла бы простить многое, но не такое. Меня ужасно задело то, что все произошло в моем доме, который я проектировала сама и обставляла с огромной любовью. Там был МОЙ очаг, а потом пришла ДРУГАЯ и от него не осталось даже тлеющих углей.

Через два месяца я была разведена, и большая часть нашего имущества была продана. Уже решив, что моя черная полоса закончилась и ее сменила белая, я начала строить планы на дальнейшую жизнь, в которой было место только мне и малышу, которого я носила под сердцем. Однако, придя на еженедельный плановый осмотр меня, ждал врач с неутешительными результатами анализов. Посыпались непонятные термины, мне казалось, что я тону, будто меня затягивает водоворот, но сил противостоять ударам этих волн уже просто не осталось. Никто не мог ничего гарантировать: что я выношу, что нормально рожу, что ребенок будет здоровым… Обиду сменил страх, и это какой-то особенный — животный страх, который, видимо, заложен в нас природой, когда дело касается твоей жизни и жизни твоего потомства.

День тянулся за днем, я принимала горсти таблеток и сдавала тонны анализов, а результаты приходили все хуже и хуже. Как-то возвращаясь домой с работы, я почувствовала ужасную боль внизу живота, меня накрывал обморок, я вызвала скорую и боролась из последних сил до ее приезда, чтобы отдать им свою медицинскую карту, которую по рекомендации врача всегда носила с собой. Думаю, что ты и сам догадался, что произошло дальше…

Когда я пришла в себя после наркоза в палате как раз была медсестра, она пришла поменять мне капельницу. Мы лишь на мгновение встретились с ней глазами, и она отрицательно покачала головой и опустила взгляд. Вот тут меня и накрыло: сначала истерика, а потом полная апатия. Я несколько недель была просто как овощ: редко вставала, практически ничего не ела и не пила, ни с кем не говорила и попросила, чтобы ко мне никого не пускали. Мой лечащий врач не мог меня больше держать в больнице, но и выписать в таком состоянии было все равно, что самому подписать мне смертный приговор. И он пригласил одного своего хорошего друга-психолога. Она не была дежурным психологом при больнице — ее звали на помощь только для очень тяжелых пациенток. Таких, как я.

Я улыбнулась, вспоминая нашу первую встречу.

Никогда не забуду, как впервые увидела ее. Я лежала на кровати с закрытыми глазами, вдруг дверь распахнулась, да с такой силой, что стукнулась об стену. Она вошла ко мне в палату своей решительной походкой, взяла мое яблоко с прикроватного столика, придвинула стул поближе к кровати и села, бесцеремонно разглядывая меня. Я сначала подумала, что эта женщина просто ошиблась палатой. Мы молча смотрели друг на друга какое-то время, а потом она, наконец, произнесла:

— Я Ева, меня пригласили к тебе для консультации. Никак не могут определиться, что с тобой делать. — Она снова откусила яблоко и пока жевала, смотрела на меня, склонив голову набок, будто решая, стоит ли со мной возиться. — Не хочу тебя расстраивать, но мысли у них на твой счет нехорошие… В планах перевести тебя в психиатрическое отделение, если ты не начнешь идти на контакт.

Я подумала тогда, что мне вообще без разницы, где умирать, но ничего ей не ответила, зато она снова заговорила, будто прочитав все по моему лицу.

— Ну конечно, тебе все равно, откуда отправляться на высший суд. Но вот только не хочу тебя расстраивать: такие занозы как ты, обычно очень долго живут. А в психушке тебя накачают такими препаратами, что ты, даже если и захочешь что-то сказать или сделать — уже не сможешь… — Она спокойно доела яблоко, метко бросила огрызок в корзину, стоящую неподалеку, и хлопнула себя по коленям. — Так, времени у меня совсем немного, я оставлю тебе свой номер, если решишь, что тот вариант, который я тебе описала не подходит — пиши. У тебя ровно два дня для раздумий.

И она положила визитку мне на тумбу, встала и вышла. Но то, как она ворвалась ко мне, и то, что она мне сказала, встряхнуло меня. Уже этим же вечером я написала ей:

«Есть контакт!»

И получила в ответ всего одно слово:

«Умница».

Меня выписали из больницы с условием обязательного посещения психолога. Я встречалась с Евой через день. И это были необычные встречи в тихом кабинете (который у нее, конечно же, был), на мягкой кушетке, откуда бы я сразу же сбежала. Мне нравилось, что она находила совершенно разный подход к своим пациентам. Иногда мы встречались с ней в кафе и обедали, иногда она назначала мне встречу в парке, где мы просто сидели на лавке и разговаривали, а иногда, она жаловалась, что ничего не успевает, и мы шли закупаться в магазин, и разговаривали, пока шагали между полок с продуктами. Она невероятная женщина, думаю, что она бы вытащила тебя за пару недель, — я хотела взглянуть на Марка, но просто не могла. Я боялась того, что могу увидеть в глубине его бездонных глаз.

Я посещала ее уже больше 2-х месяцев. Очередная встреча проходила на набережной, мы присели отдохнуть на лавочку, когда она повернулась ко мне и просто спросила:

— Вот я многое могу понять и как психолог, и как женщина, но я до сих пор не понимаю, почему ты по-прежнему винишь себя в том, что произошло?

— Не знаю, какое-то странное чувство. Может быть, я его недостаточно сильно любила? Может, он чувствовал, что я переживаю, что он будет копией своего отца, и я буду видеть это лицо каждый день, и все вспоминать? Может, он почувствовал, все мои сомнения и страхи? Вдруг он просто почувствовал себя ненужным? — Я взглянула на Еву, а она с понимающей улыбкой посмотрела на меня и сказала:

— Идем, я тебя кое с кем познакомлю.

Мы пришли к ней домой, и она пригласила меня войти в одну из комнат. Там стояла большая кровать, на которой лежал ребенок, сама же комната больше напоминала больничную палату: много непонятных приборов, капельницы. Кровать казалась непомерно большой, а мальчик на ней слишком маленьким. В углу комнаты стояло кресло, в котором сидела женщина средних лет и занималась вязанием. При виде нас она сразу же отложила свое рукоделие, и попрощавшись вышла из комнаты. Я поняла, что это была сиделка, которая присматривала за ребенком, пока Ева была занята нашими душевными проблемами.

Она бегло посмотрела показания на мониторах, поцеловала мальчика в щеку и присела к нему на кровать, указывая мне на кресло, которое только что опустело.

— Это мой сын, Адам. Ему 10 лет. Я очень долго хотела ребенка, у меня было несколько попыток ЭКО, последняя, наконец, увенчалась успехом. Аня, понимаешь, я не то, что любила его, пока носила под сердцем, я его просто обожала. — Улыбка буквально озарила все ее лицо на мгновение, но потом уголки губ опустились и между бровей появилась складочка. — Затем сложные роды, реанимация, я молилась тогда только об одном, что мне без него просто не жить. — И она с невероятной любовью и нежностью посмотрела на своего сына, а потом повернулась ко мне и сказала. — А теперь же я молю Бога о другом — пусть он не переживет меня. Но ничего не зависит от нас, понимаешь? Ни-че-го.

Вот это меня окончательно привело в себя. С тех пор с Евой мы уже встречаемся редко и только как друзья.

Я нашла этот дом по объявлению и переехала сюда. Подальше от всего того, что со мной произошло. И мне здесь хорошо.

Рассказ прервался, и Марк поднял на меня глаза полные сочувствия.

–Аня, мне так жаль, — начал он, но я его сразу же оборвала.

— О нет, вот только давай без жалости, я не выношу подобного чувства, лучше что угодно только не жалость. — Взяв бокалы, я направилась к раковине, чтобы помыть их. У меня есть очень дурная черта — я не могу оставить грязную посуду на ночь. — Знаешь, Марк, а ведь я ни разу никому всего этого не рассказывала…

— Почему мне рассказала? — Он разложил все со стола по местам, взял полотенце и начал протирать бокалы хотя я и не просила мне помочь, но мне было приятно, что мы были заняты совместным делом. Нет неловкого чувства, когда в доме чужой человек, есть ощущение, будто просто приехал погостить очень давний друг.

— Не знаю. — Пожала плечами я, — Может, потому, что ты не будешь долго сопереживать мне, как это бы делали мои родные и близкие. Через пару месяцев ты съедешь и забудешь все: этот дом, меня и мой рассказ. А я наконец-то выплеснула все это, и теперь могу захлопнуть данную книгу и поставить на самую верхнюю полку и больше никогда не вспоминать!

За ужином и посиделками мы и не заметили, как быстро пролетело время. Я пожелала доброй ночи Марку и начала подниматься к себе в спальню, хотя затылком чувствовала, что он смотрит мне вслед. Марк сказал, что хочет взять книгу, чтобы немного почитать перед сном, чем сильно меня удивил.