Если девушка Фея…

Анастасия Княжева (2025)

КРИСТИНА. Он — упрямый ботаник, жалкий студентишка-программист, который утром просиживает штаны в универе, днём стажируется в крупной IT-компании, а по вечерам отрабатывает навыки пикапера в клубах. Ужасный зануда с кучей комплексов в голове, который бесит меня до зубовного скрежета! Ну хорошо, симпатичный! И всё равно — угораздило же меня с ним связаться! Даже больше — притвориться его подружкой, чтобы помочь склеить девчонку, в которую он тайно влюблён. Но теперь я просто обязана сделать из него классного парня. И ни за что не отступлюсь! Ведь так написано в Списке желаний… ЕГОР. Она — психопатка, слетевшая с катушек красотка со взглядом злобного добермана и таким же поганым характером, которая ураганом ворвалась в мою спокойную жизнь и теперь в ней крушит всё подряд! Ну ничего, я придумаю, как избавиться от этой взбалмошной Феи! Главное — не влюбиться в процессе в неё … В книге есть: #фиктивные отношения #от дружбы до любви #списки желаний #любовные треугольники #слоуберн

Пролог

— Откройте! — заорал я, словно помешанный, и изо всех сил начал стучать в запертую железную дверь реанимации. — Пустите меня! Я должен увидеть Кристину!

— Молодой человек, что вы себе позволяете?! — раздражённо крикнула темноволосая медсестра, подбегая ко мне. — Это больница! Немедленно успокойтесь. Иначе я позову охрану!

— Какую охрану?! Пропустите меня к моей девушке! — рявкнул взбешённо, разворачиваясь к медсестре, на крики которой сбежались ещё три женщины. — Я должен срочно увидеть Кристину… Кристину Царёву. Она поступила в реанимацию вчера вечером. Высокая такая, примерно моего возраста. У неё ещё волосы разноцветные. Розово-чёрные… — скороговоркой выпалил я описание Феи.

Страх, что сжирал изнутри, не давал действовать здраво. Единственное, что волновало меня в тот момент — моя глупая Фея. Я должен был увидеть её своими глазами и убедиться, что она вне опасности.

— Умоляю, скажите мне, что с ней?

Темноволосая медсестра переглянулась с коллегами.

— Молодой человек… — угрожающе процедила она, покраснев от едва сдерживаемой ярости, но договорить не успела, поскольку её оборвал громкий суровый голос.

— Что здесь происходит?

Медсёстры мгновенно замерли и вытянулись по стойке смирно. Я же медленно повернулся к говорившему — высокому седовласому доктору в очках.

Справа от него стояла ухоженная блондинка среднего возраста, тоненькая, как тростинка, но в изысканном синем платье, с модной причёской и на каблуках. Слева — властный мужчина лет сорока пяти в дорогом чёрном костюме.

— Борис Васильевич, этот молодой человек хочет видеть Кристину Царёву, — с неодобрением сообщила темноволосая медсестра. — Но без вашего распоряжения мы не можем выполнить его требование.

Доктор прищурился, окинул меня внимательным взглядом, но ответить не успел. Его опередила блондинка.

— Кристину? — изумлённо выдохнула она, и в ее голосе проступили визгливые интонации. — Дорогой, это, наверное, тот самый парень, из-за которого наша девочка… — Она всхлипнула и осеклась.

Я с ужасом уставился на нее.

— Как тебя звать? — рявкнул мужчина в костюме.

— Егор, — не задумываясь, отозвался я, вглядываясь в лицо отца Феи.

Его мышцы тут же напряглись, ноздри раздулись, а глаза сузились.

— Значит, так, Егор. Держись подальше от нашей дочери и больше не смей сюда приходить, если не хочешь проблем. Понял? — разъярённо прошипел он. — А теперь пошёл вон отсюда!

— Я никуда не уйду, пока не узнаю, что произошло с Кристиной и в каком она сейчас состоянии!

— Что произошло, говоришь? — выплюнул ядовито мужчина. — Это ты нам лучше скажи, мерзавец! Дорогая, дай-ка сюда Кристинин дневник, — обратился он к супруге бескомпромиссным тоном.

Она полезла в сумочку и дрожащими руками вытащила оттуда тетрадь с изображением заснеженного замка и протянула её мужу. Он мгновенно выхватит дневник из её пальцев, отлистал в конец и начал читать:

— 28 ноября 2019 года… «Егор наконец получил то, что хотел. А остальное придёт само. Со временем. Главное, что в итоге он будет счастлив. Пускай и без меня. Что ж, мне больше нет места в его жизни. Это больно принять. Но любая уважающая себя фея должна знать, когда ей стоит взмахнуть палочкой и раствориться в воздухе. Будто тебя и не было вовсе. Пришла пора набраться смелости и сделать то, против чего восстаёт вся моя сущность…»

Я его слушал, и мне казалось, что это какой-то дурной сон. Мелодичный голос Феи звучал в голове, а её слова леденили душу. Перед глазами темнело, а сердце колотилось так сильно, будто вот-вот выпрыгнет из груди.

Надо проснуться. Прямо сейчас! Иначе… Нет!

Это не может быть правдой!

Кристина… Крис… Неужели она настолько близко приняла к сердцу наш разрыв? Неужели моя улыбчивая жизнерадостная Фея могла совершить что-то настолько безрассудное…

— Я не верю… — прошептал одними губами и даже не понял, что сказал это вслух. — Здесь какая-то ошибка…

— Ошибка, говоришь… Мерзавец! Поразвлёкся с моей дочкой, а потом её бросил?! А она… Убирайся отсюда! Немедленно! — рявкнул Кристинин отец. Распахнулись двери лифта, и оттуда выскочила охрана. — Эй, ребята, вышвырнете этого негодяя! Живее! — заорал Кристине отец, ткнув в меня указательным пальцем.

— Вы ошибаетесь! — крикнул я. — Всё было не так!

Но договорить не успел, посколько доктор кивнул охранникам, и четыре здоровяка в униформе тотчас кинулись на меня, попытались скрутить. Но я стал брыкаться изо всех сил, вырываться, махать кулаками и ещё громче орать:

— Пустите меня к Кристине! Я люблю её! Я должен быть рядом!

И мне уже было плевать, кто что подумает, что скажет и чем для меня может закончиться драка в больнице. Разбитым носом, арестом, исключением из универа или даже психиатричкой. Единственное, что волновало — это Кристина. И я не мог уйти, зная, что она лежит где-то там за железной стеной.

Одна.

На грани жизни и смерти.

Драка набирала всё большие обороты, и на наши крики сбежались врачи. Я был взбешён и отчаянно боролся за возможность увидеть ту, что была так дорога. Но куда одному мне против четырёх здоровых мужиков…

Кое-как они меня скрутили, вкололи успокоительное, запихали в лифт и вытолкали в вестибюль. А там уже привычное — гардероб, железный номерок, куртка, крыльцо и холодный уличный воздух.

Действие лекарства дало о себе знать, и к тому моменту я уже не брыкался.

Обратный путь в больницу был мне закрыт, и я просто сидел на ступеньках под козырьком крыши и смотрел невидящим взглядом куда-то вперёд. Рядом была припаркована машина скорой помощи, метались медбратья с носилками, какие-то люди… и я бездумно пялился на них.

В голове образовался вакуум, и меня накрыло состояние странной опустошённости. Понятия не имел, что делать дальше. Но и уйти ни с чем я не мог.

Внезапно слева от меня раздался знакомый командирский голос:

— Значит так, малец. Мне этот пересказ мексиканского сериала из третьих уст уже надоел. Хочу услышать историю от первого лица. Так что живо рассказывай, что там у вас произошло с нашей мелюзгой.

Я медленно повернул голову к источнику звука, поморгал осоловелыми глазами и ошарашенно протянул:

— Тётя Мара? Это вы?

— А кто ж ещё? Лихо тебя припечатали, раз не узнаёшь… Мою сестричку-истеричку хлебом не корми — дай развести панику. Спровоцировала скандал на ровном месте, вместо того, чтобы дать людям всё нормально обсудить… — заворчала она.

А до меня только сейчас и дошло, что вот он — источник информации. Стоит и недовольно брюзжит прямо передо мной.

Медленно, немного пошатываясь, встал со ступенек и посмотрел на старую знакомую с надеждой.

— Тёть Мар, как там Кристина?

— Как-как? Черепно-мозговая травма, перелом рёбер, ушибы… — жить будет. Нам это врач пообещал, — бесцветно отозвалась она, а затем прищурилась и добавила с интонациями серийного убийцы: — И пусть только посмеет не сдержать обещание…

— Тёть Мар, как всё произошло?

— Хороший вопрос… Кристина каталась за городом на машине и ни с того, ни с сего вылетела в кювет.

— Подождите, как такое возможно? Она же панически боится машин! И никогда одна в них не садится.

— Именно, что не садится, — хмуро согласилась со мной тётя Мара. — Но узнать, чего это её потянуло за руль, мы не можем. Кристина вторые сутки в сознание не приходит… В том месте, где всё произошло, камер не было. Свидетель, что ехал за ней, ничего конкретного сказать не смог. Но вроде бы никого рядом с Кристиной не видел… А в салоне её машины нашли дневник с какими-то дикими записями. Мы эту муть уже больше часа читаем, но на трезвую голову в ней не разобраться. А пить мне нельзя. Иначе полбольницы разнесу…

— Тётя Мара, — перебил её я, — умоляю вас, дайте мне этот дневник! Обещаю, верну его вам! И расскажу обо всём, что случилось между мной и Кристиной. Но сейчас… Я должен понять, как она оказалась в машине!

Тётя Мара внимательно глянула на меня и кивнула.

— Как знала, что пригодится… — проскрежетала она, вытаскивая из сумки заветную тетрадь. — Забирай.

Я кивнул, принимая бесценный дневник.

— Спасибо. Я тогда пойду…

С этими словами медленно развернулся и нетвёрдой походкой поплёлся к машине.

— Малец, ты что, в таком состоянии собрался за руль? — крикнула тётя Мара мне в спину.

Я безразлично пожал плечами.

— Значит, так, если ты надеешься угодить в аварию, чтобы оказаться по соседству с моей племянницей, то забудь. В реанимации свободных коек нет, — сурово припечатала женщина и полезла в сумку за телефоном. — Вызову тебе такси.

Я бездумно кивнул, соглашаясь, и десять минут спустя летел по ночному городу в тёмном кожаном салоне машины, в котором пахло бензином и слабым ароматом сосны. Таксист о чём-то трещал всю дорогу, то и дело меняя радиоволны. Но я пропускал его слова мимо ушей, думая о Кристине, её идиотском Списке, который всё уничтожил, и крепко сжимал в руках злополучный дневник.

Скорей бы узнать, что в нём.

— Эй, парень, мы приехали! — долетел до меня, как сквозь толщу воды, голос таксиста.

Я медленно приоткрыл тяжелые веки и мутным расфокусированным взглядом посмотрел на водителя. Точнее, на его коротко стриженный затылок. После той дряни, что мне вкололи, тело стало ватным, непослушным, а глаза сами собой закрывались. Но я не мог позволить себе отключиться. Только не сегодня. Не сейчас.

— Извините, задремал немного, — пробормотал чуть слышно и потёр ладонью лицо. Сбитые костяшки после драки болели. Да и не только они. Но меня это не волновало. — Сколько я должен? — добавил уже громче, убедившись, что тетрадь, которую дала тётя Мара, до сих пор при мне.

Таксист назвал какую-то сумму, но его слова в моём сознании не отпечатались. Поэтому, не глядя, полез в карман куртки, вытащил из неё всё, что было, и протянул ему. А затем дёрнул тугую ручку, толкнул дверцу машины — и жадно втянул ноздрями холодный декабрьский воздух. Стало легче.

— Парень, здесь слишком много! — прокричал мужчина сквозь полуопущенное боковое стекло, когда я уже оказался на улице.

— Всё нормально. Сдачу оставьте себе, — бросил безразлично и нетвёрдой походкой направился в свою квартиру, прижимая к груди, как величайшую ценность, тетрадь с видом покрытого снегом замка.

Открыл её уже дома. Пролистал страницы до нужной даты и медленно вслух прочитал первую из интересовавших меня записей:

— 3 сентября 2019 года, — пальцы сами собой потянулись к написанным синими чернилами словам. — «Дорогой дневник, сегодня в клубе я познакомилась с Егором…»

Красивый размашистый почерк, аккуратные завитки… И мелодичный напевный голос, что звучал в голове, оживляя в памяти тот день…