Эфириус. Что скрывает Эдем

Анастасия Княжева, 2019

Здравствуйте, меня зовут Кара Грант, и это моя история. Я погибла, спасая сестру. Но сумела вновь возродиться в Эдеме – мире, где царствует магия воображения, а слова исполняют любые мечты. Так что теперь у меня есть всё: фантастическая работа, чумовые друзья и любимый мужчина. Его глаза кричат об опасности, а кривая ухмылка скрывает множество тайн… Я лишь хотела их разгадать, но угодила в водоворот лжи и интриг. И не заметила, как чудесная сказка стала ожившим кошмаром.

Пролог

«И зачем надо было так разряжаться?» — эта мысль за последние полчаса уже не раз всплывала у меня в голове. Проще было думать о неудачно выбранном наряде, чем о главе судейской комиссии, который вот-вот должен был подняться на сцену, чтобы объявить результаты конкурса «Писатель-фантаст года».

Я сидела за столиком в окружении родных в небольшом уютном ресторанчике и с замиранием сердца ждала, чем же для меня закончится сегодняшний вечер. Старалась казаться невозмутимой, впрочем, как и остальные финалисты.

Хотя кончики пальцев то и дело нервно теребили плиссированные складки серебристого шелкового платья. Дорогого. Дизайнерского. Купленного специально по этому поводу. В комплекте с изящным бочонком-клатчем, украшенным кристаллами Сваровски и черными замшевыми туфлями на умопомрачительных каблуках. Про макияж и прическу даже говорить не стоит. Одним словом, перестаралась. Будто к прогулке по красной ковровой дорожке готовилась. Хотя… для меня все было именно так.

Неопытность, юношеский восторг… Еще бы! Такое событие! Переоценила масштаб мероприятия — и сейчас под прицелом острых неодобрительных взглядов коллег чувствовала себя неловко. Если бы я заявилась сюда обнаженная с транспарантом в руках с надписью «Вот она звезда! Встречайте!», результат был бы примерно тем же.

Ведь кто я такая по сравнению с мастодонтами пера, собравшимися в этом зале? Зеленая девчонка, которая только вчера сошла с университетской скамьи. Сколько у меня в активе книг? Одна. А у моих конкурентов — десятки. Впрочем, как и безупречные репутации, заслуженные долгим кропотливым трудом, и толпы преданных фанатов. И все же… так хочется победить.

— Итак, сейчас мы узнаем, кто стал лучшим писателем-фантастом этого года, — бодро объявил в микрофон мужчина.

Послышался шелест бумаги.

— Кара, я в тебя верю, — тихонько прошептала мама и сжала мою руку.

— Я тоже, — поддакнула Мила, моя младшая сестра, которая сидела слева от меня.

Благодарно им улыбнулась в ответ и снова посмотрела на сцену.

— Ита-а-к, победителем стала… — Глава комиссии выдержал театральную паузу, а затем торжественно объявил: — Кара Грант с книгой «Реальная магия»! Встречаем!

Зал взорвался бурными аплодисментами, а я замерла. Показалось или…

— Кара, иди, — легонько подтолкнула меня мама. — Тебя ждут.

Я непонимающе на нее уставилась, потом покрутила головой по сторонам и с удивлением обнаружила любопытные, внимательные, доброжелательные взгляды, прикованные к моей персоне. Медленно встала и, как во сне, направилась к сцене. Люди улыбались, хлопали в ладоши. А я не могла поверить, что все это происходит по-настоящему. Не ожидала. Нет, правда, не ожидала. Хотя об этом столько мечтала.

Пока я шла по проходу, глава комиссии что-то сострил по поводу девичьей нерешительности, но из-за волнения его слова пролетели мимо моих ушей.

— Поздравляю, Кара, — произнес он, когда я наконец оказалась на сцене. Приобнял за плечи и вручил позолоченную статуэтку. — Одержать победу в столь юном возрасте — невиданное дело. Что вы сейчас чувствуете?

— Что? — растерянно переспросила я, касаясь пальцами награды.

Зрители расхохотались.

— Я спросил, что вы сейчас чувствуете, — улыбаясь, повторил свой вопрос глава комиссии.

— Я не знаю… До сих пор не могу поверить, что это правда. Все участники конкурса безумно талантливы, а их работы сильны…

— Безусловно. Но победили именно вы. Что скажете по этому поводу? Может, зачитаете благодарственную речь?

— М-м-м… У меня ее нет. Только платье и туфли, — выдала я самый идиотский ответ, на который в принципе была способна, чем спровоцировала очередную волну смеха. Ну же, Кара, соберись! — Извините, я волнуюсь. — Помотала головой и продолжала уже увереннее: — Но мне бы хотелось сказать спасибо родным, которые меня поддерживали, редактору и корректору за их титанический труд, членам жюри, что смогли разглядеть и оценить тот посыл, который я вложила в «Реальную магию» и, конечно, читателям, что так чутко отреагировали на слова не знакомого им ранее автора.

Зрители снова зааплодировали.

— Что ж, еще раз вас поздравляю, Кара. Так держать! — Глава комиссии опять меня обнял, легонько поцеловал в щеку, прощаясь, и я, крепко сжимая награду в руке, уже гораздо бодрее вернулась к родным.

Они смеялись, что-то весело бормотали наперебой, но из всей этой какофонии звуков мне удалось разобрать только «Кара, дай подержать». Как завороженная, я посмотрела на статуэтку и провела кончиками пальцев по холодному металлу, оглаживая ее контуры. Так вот, значит, каково на ощупь признание… Да и на вкус ничего. Я усмехнулась этой мысли. Сердце забилось, затрепетало, на душе стало легко-легко. И я, счастливо улыбаясь, повернулась к сестре и тихо сказала:

— Держи.

Мы пробыли в ресторане недолго. Пятничный вечер. Такое событие… Уходить рано не хотелось. Но у каждой из нас утром были важные дела, которые нельзя было отменять. Я перебросилась парой фраз с коллегами, выпила бокал лимонада, который в тот момент показался мне вкуснее шампанского, кое с кем потанцевала, и на этом пришлось поставить точку. А дальше мы забрали из гардероба верхнюю одежду и вышли на улицу.

В лицо тут же ударил теплый осенний ветерок. Яркие огни фонарей, освещавших полупустынные улочки, звонкое щебетанье родных… И мое черное кашемировое пальто, колыхавшееся волнами в такт шагов. Счастливая, я неслась чуть впереди остальных, стараясь отыскать нашу машину.

— Кара, застегнись! — окликнула меня мама. — Простынешь!

— У меня в крови сейчас столько эндорфинов, что это в принципе невозможно! — повернувшись, весело отозвалась я, и, раскинув в стороны руки, покружилась на месте. — Эх, девочки мои, родные, любимые, как же мне сейчас хорошо!

— А ты точно пила лимонад? — хихикнула Мила, наблюдая за мной.

— Точно. И это был самый вкусный лимонад на свете, — мечтательно протянула я, прижимая к груди награду.

— И все-таки, юная эндорфинщица, застегнись, — усмехнулась мама. — Мне так будет спокойнее.

— Хорошо, мам, как скажешь.

Я осторожно переложила статуэтку в руку с сияющим клатчем и сделала, как она хотела. А затем опять устремилась вперед.

Внезапно увидела, что перед нашим БМВ самым нахальным образом припарковался какой-то черный джип. А если учитывать тот факт, что и за нашим авто стояла другая машина, то возникшая ситуация грозила обернуться возвращением домой на такси.

— У него что, глаз нет? — возмутилась сестренка, но мама ее мгновенно одернула:

— Мила, следи за языком!

Между тем водитель выскочил из авто, как пробка из бутылки шампанского, и припустил в направлении перекрестка.

— Стойте! — выпалила я, пробежала немного, замахала рукой. Но мужчина даже не обернулся и продолжал бодро двигаться к перекрестку. — Какая досада! — фыркнула я и полезла в пальто за телефоном. — Придется вызвать такси.

— Не надо! Я его догоню! — выпалила сестренка, и, не дожидаясь ответа, рванула вслед за коротышкой в черной кожаной куртке. — Постойте! Вы нам закрыли проезд!

— Мила! Вернись! — крикнула мама, а я закатила глаза. Ну и сорви-голова…

— Я почти что его догнала! — бросила она на ходу и выбежала на дорогу. Снова позвала мужчину: — Постойте!

Откуда-то справа послышался шум колес, и я обернулась. С ужасом заметила черную машину, рычавшую, словно голодный хищник, которая неслась аккурат на Милу.

— Мила! Берегись! — заорала я и рванула вслед за безголовой сестренкой.

Схватила ее за плечи и яростно оттолкнула в сторону.

Яркий белесый свет ударил в глаза, и я мотнула головой вправо, оцепенела. А в следующий миг сознание разорвало вспышкой оглушительной боли. И я как сломанная кукла рухнула на грязный асфальт. Последнее, что запомнила, прежде чем отключиться, — пронзительный женский крик, желто-оранжевые вспышки фар и позолоченную статуэтку, выпавшую из моих ослабевших пальцев.