Борзый. Его девочка

Анастасия Леманн (2024)

— Мне нужны деньги… Очень нужны… Опускаю глаза. Черт возьми… Я ведь сама к нему пришла. Зачем… Почему… Именно он… Дьявол в обличии человека, а человек ли он… Он ведь даже на имя свое уже не отзывается. Борзый, так его все называют. — Я же говорил, девочка. Что все в нашей жизни покупается и продается! Что ты сама придешь, побитая и голодная! Несчастная моя девочка! Только у всех правильная цена, и ты ее себе набила! Сколько ты хочешь? Чувствую, как нижняя губа дрожит. Смотрю в его глаза и понимаю: ненавижу, адски ненавижу… Встает и вальяжной походкой подходит ко мне. Нагло берет за подбородок и смотрит мне в глаза. — А помнишь, как я тебя трахал и как ты кричала? Тебе же нравится жестко, девочка, так может, повторим… И ты получишь свои деньги… Содержит нецензурную брань.

Глава 5

— Состояние мамы тяжелое, но стабильное! У меня сегодня бой, ты идешь со мной!

— Мне Стасю не с кем оставить! — произношу я смотря, как Тамас уплетает приготовленные мной голубцы.

— Стася посидит с Макаром, а мы сходим!

Я молчу. Отказать неудобно, я знаю что он заплатил инспекторше хорошую сумму денег. Он даже не спросил меня хочу ли я быть с ним или нет… А я никогда не хотела. Я всегда его братом считала. Почему то мужской пол меня совершенно не волновал.

Ни хирург с больницы, который пытался ухаживать за мной. Никто… Только… Почему то вспомнила большие голубые почти синие глаза Борзого. Внутри что-то дернулось. Своеобразный парень, красивый и наглый… Глупости это все… Женщина для него лишь способ самоудовлетворения. Не более того.

— Собирайся поедем! У меня сегодня важный бой! Завтра Макар подтянется!

У меня внутри что-то дернулось… Что-то болезненное. Только ни Макар.

— Не надо моего брата вмешивать! — твердо произношу я. — Я очень тебе благодарна, Тамас, но Макар тут ни при чем! Он еще совсем ребенок!

Тамас встает, подходит ко мне вплотную и прижимает к стене.

— Слушай, тебе сказать, сколько я денег отвалил? Много! Макар денег хочет, он спортивный нормальный парень! Ничего с ним не случится! А я полностью на себя заботу о вас возьму!

Он проводит руками по моему телу, а меня почему-то тошнит от отвращения. Красивый молодой парень… Меня же выворачивает. Я не хочу.

— Я буду одеваться! — вырываюсь я из его рук и бегу в комнату.

Меня всю трясет.

Стася смотрит мультики. Я сажусь к сестре и обнимаю ее. Страх что ее заберут становится все сильнее, я понимаю в какую ужасную ситуацию попала наша семья и деньги… Деньги которых у нас нет, но есть у Тамаса, черт бы побрал меня встретить его.

— Как ты малышка?

— Он убил маму? — одними губами спрашивает она.

Внутри все сжимается.

— Конечно, нет! Мама обязательно поправится!

Глаза малышки все в слезах.

— Я видела столько крови, Эмма, я так испугалась!

Сердце бешено стучит. Господи помоги, помоги нам, пожалуйста…

* * *

Клуб вечером выглядит еще роскошнее, чем днем. Я ловлю на себе восхищенные взгляды уже не молодых мужчин. Рядом с ними женщины кто моложе, кто старше, все ярко одетые. Все в бриллиантах. Дорогие сумки, дорогая жизнь… Есть и молодые мужики с красивыми под стать себе женщинами. Совсем другая жизнь. Не моя. Я чувствую себя здесь лишней и неуютно.

Сижу на диване в руках с бокалом шампанского. Тамас прижимает меня к себе.

— Я сказал Макару, что мы задержимся, я трахну тебя сегодня! Смотри, как все на тебя смотрят! Эти долбоебы не понимаю, какая ты красивая и что я буду творить сегодня с тобой ночью!

От его хриплого шепота у меня, кажется, сердце уходит в пятки. Он целует меня в щеку и провожая диким похотливым взглядом уходит. Меня всю трясет… Бежать… Куда… Эта инспекторша так кокетливо смеялась с ним, так смотрела на него… Конечно он сделает так чтобы Стасю у меня отобрали, а Макар то куда лезет… Господи за что мне это все… За что…

Я встаю. От шампанского кружится голова. Меня всю трясет. Залпом выпиваю еще один бокал и иду в поисках туалета или балкона со свежим воздухом. Начинается бой. Руки бешено трясутся… А ведь у нас была такая хорошая семья. Ни папа, ни мама не пили. Все было отлично. Как все изменилось в один момент, когда папа погиб. Я до сих пор помню тот страшный день, когда нам сообщили, как его машина съехала с обочины и, как его товар, который он вез ограбили. Моя жизнь, как и всей нашей семьи в этот страшный вечер разделилась на до и после…

— Ух ты! С любимым пришла?

Резко оборачиваюсь. Куда я забрела в своих мыслях… Стою у каких то дверей, музыка сверху до меня не доносится. Здесь что тот типо подвала, а прямо передо мной… Борзый. Он не трезв. Можно сказать, совсем не трезв.

— Я ошиблась, искала туалет умыться или балкон… Извините!

— Да нет стой! Куда ты? Слушай зачем он тебе? Ты его так сильно любишь?

Я резко разворачиваюсь, собираясь уйти, как сильные руки грубо хватают меня и затаскивают в дверь. Она с треском захлопывается. Мы остаемся с Борзым вдвоем. В комнате черно красного цвета. У меня бешено стучит сердце, а он нагло усмехается.

— Раздевайся! Сейчас трахать тебя буду, Ариэль!

У меня темнеет в глазах, а он подходит ко мне и грубо развернув прижимает к стене.

— Зачем тебе этот долбаеб? Я тебе больше дам! Сука! Даже не думал, что меня так баба завести способна! Я ведь только о тебе колдовка думаю!

Я сглатываю, а он дикими страстными глазами смотрит на меня. Что происходит…

Хватает ладонью меня за горло. Сдавливает его. Мне больно. Хриплю. Нечем дышать.

Отпускает, а потом сжимает мою талию вдавливая в стену.

— Отпусти меня! — шепчу я. — Ты пьян! Ты что делаешь?

— Я пьян! Знаю это! Но это не мешает мне хотеть тебя, слушай ты меня что заколдовала?

Сердце бешено стучит…

— Отпусти меня пожалуйста! Я с парнем!

— Да ладно! А что так смотрела на меня? Слушай, а он, когда тебя трахал ты обо мне думала?

У меня пропадает дар речи. Пытаюсь упереться в его мощную грудь, оттолкнуть его, но не могу. Он еще сильнее сжимает меня в холодный мрамор стены.

Пытаюсь освободится оттолкнуть его, но с ужасом ни то что понимаю, а даже осознаю, что меня не тошнит от его прикосновений, как от прикосновений Тамаса. Мне они не неприятны, а наоборот по телу какая-то дрожь. Особенная. Такого ни в жизни не было…

Жадно накрывает мой рот своими губами. Я теряюсь… Это такое ощущение… Если толком я только в школе целовалась и то это был ни поцелуй, а так… А здесь вулкан, сумасшедший дикий. Обрушившаяся на меня лава… Врывается в мой рот языком, закусывает мою нижнюю губу, а я с места сдвинуться не могу и еще с ужасом понимаю, что сама на его поцелуй отвечаю…

— Нравится тебе моя девочка… А, как же твой козел? Непобедимый блядь!

Я упираюсь в него руками.

— Отпусти!

— Парню расскажешь? Что он мне сделает? Он одного моего взгляда боится!

Наклоняет голову к себе и вновь начинает целовать.

У меня словно пелена с глаз валится, я только сейчас я понимаю, что происходит. Что черт возьми его руки на моем теле, что мне это в какой-то степени нравится, а еще что мне нужно вырваться и уйти отсюда.

— Отпусти меня!

— Не пущу! А парню твоему скажу, что ты моя! Поняла?

— Он не мой парень, я…

Договорить он мне не дает, приподнимает за бедра и жадно смотрит в глаза. Я словно чувствую, что будет. Меня наизнанку отворачивает.

— Отпусти! Пожалуйста, отпусти меня! — шепчу я одними губами.

Он, держа меня так несет в сторону стола и усадив на него встает между моими ногами.

— Не пущу! Сегодня ты моя!

Его голос звучит хрипло. Особенно. Дико… Я закусываю губу. Хочется сказать ему что я девственница, попросить отпустить, но внутри что-то сжимается. Вспоминаю похотливый взгляд Тамаса и меня передергивает от отвращения. Лучше с ним, лучше я ему отдам свою девственность чем Тамасу.

— Признайся, крошка я же понравился тебе, ты же с первого дня думала, как я отдеру тебя!

Усмехается. А его глаза горят. Горят наглым блядским светом…

Одним движением стаскивает с меня платье, а следом бюстгальтер. Сердце так бешено стучит что кажется сейчас вылетит из груди. С минуту смотрит на меня таким взглядом от которого все внутри сжимается в тугой узел и толкая меня так что я буквально ложусь на стол, жадно припадает к груди губами, до боли грубо закусывая сосок… Твою мать это непередаваемое ощущение от слова совсем. Сумасшедшее… Дикое…

С глухим рычанием дикого первобытного зверя стаскивает с меня ботиночки, колготки и кружевные трусики. Грубо раздвигает шире ноги и с еще сильнее рычанием стаскивает с себя спортивные штаны и входит в меня одним рывком. Грубо. Дерзко. По щекам текут слезы. Он резко останавливается, замирая во мне.

— Блядь, ты что девственница?