Луна, ослеплённая Солнцем

Анастасия Малькова (2025)

Стефан скитался по миру пять веков, страдая от проклятия. Он давно перестал чувствовать что-то, кроме скуки и пустоты. Однажды он встретил Алена — свою полную противоположность. Это был жизнерадостный, настойчивый, не опускающий руки человек. Они, как Солнце и Луна, — настолько разные и непохожие. Лучезарность Алена ослепляла. Стефан боялся привязываться к людям из-за собственного бессмертия, но жизнь рядом с Аленом заставляла меняться. Стефан заново учился эмоциям и чувствам, которые за пятьсот лет стали ему недоступны. Он вновь обретал способность дружить. Луна выходила из сумрака. Внезапная трагедия перечеркнула все. Стефан винил себя в случившемся. Призраки прошлого таким образом напомнили, кто Стефан на самом деле. Он не имеет права на счастье.

Глава 9. Песня боли и отчаяния

Стефан преодолел путь до дома скуксившись. Билл и Эмбер шли позади и не видели недовольство на его лице.

Ещё парочку дней потерпеть, и всё. Стефан уйдёт тихо, пусть и не так незаметно, как привык, но тем не менее.

Дома их уже ждал Ален.

— Ребята, привет! — поздоровался он, преисполненный радости. Друзей своих позавчера видел, а выглядит так, словно со встречи полгода прошло. Давай ещё хвостиком повиляй от счастья!

— Привет!

Стефан быстро прошмыгнул мимо, чтобы снова не стошнило радугой, пока закадычные товарищи обнимались и чуть не расцеловывали друг друга. Этого он тоже не понимал и считал, что объятия и поцелуи — нечто очень интимное, что обычно происходит между любящими друг друга людьми, а не почти с каждым, кто стал чуть больше, чем приятель.

— Держи, Эмбер, — Ален протянул подруге пакет с её высохшими вещами. Девушка приняла одежду и снова обняла Алена, встав на носочки. Стефану показалось, что она снова поцеловала его в щеку. Определенно поцеловала, ведь после этого действия Ален вдруг предложил то, отчего голова Стефана закружилась:

— Хотите чаю? Посидим совсем немного, потом пойдете домой. Вы, наверное, давно не ели?

— Да, если честно, — отозвался Билл. — Ещё и в магазин сегодня не ходили.

Стефан, снимая куртку, покосился на Билла. А ведь правда, они ж сразу за Стефаном пошли на остановку…

— Это почему? — будто прочитав мысли Стефана, спросил Ален.

— Я вчера специально ходила, чтобы сегодня после работы не переться, — объяснила Эмбер. — А он, блин, привык и губу раскатал. Так пузо отъешь на засохших булках! — девушка ударила небольшим кулачком Билла в живот. — Ты представляешь, всегда, как после работы идём затариваться, он покупает свои дряные булки по вечерней скидке и жрет прям в автобусе! Они лежали весь день на полке, а он покупает!

— Они нормальные! Ты сама иногда просишь у меня откусить, и сейчас стоишь возмущаешься! — парировал Билл и показал подруге язык. Она не преминула сделать то же самое.

— Давайте не будем стоять в коридоре. Пойдемте на кухню. Стефан, ты не против, если Эмбер и Билл попьют у нас чай?

Они точно что-то задумали.

Они над ним издеваются.

Они его проверяют.

Стефан не сомневался, что возвращение шмоток закончится подобным.

Есть такое выражение: «Остерегайся молчаливой собаки и тихой воды»[1]. Так вот в случае Эмбер остерегаться надо хитрой воды.

Непонятно, был Ален с ними заодно или просто пал жертвой поцелуйчика, но Билл — стопроцентно подстрекатель этой бестии.

Такой красивой, черт возьми, бестии.

«Стефан, а можно?, «Стефан, а ты не против?». Рядовые вопросы, сказанные для галочки, ведь и без него все решено. Бодаться с тремя сразу намного тяжелее, чем с одним мальцом.

Скоро Стефан будет свободен от девушки, точащей на него зуб, до противного милого со всеми пацана и парня-булыжника.

— Стефан? — повторил Ален, и тот, выдернутый из раздумий, мотнул плечом. Все три пары глаз уставились на него, и было неуютно.

Он чувствовал, как Эмбер ждёт. Стефан вздохнул сдавшись.

— Тогда ты взамен покормишь меня своей жрачкой, — ответил Стефан. — Я сегодня утром как раз свою доел. Это залог за то, что ты их водишь! Вы мне надоели, понятно? Я хочу отдыха и тишины. Надеюсь, у тебя есть что-то готовое.

Ален счастливо набрал в легкие воздух, а Эмбер улыбнулась одним уголком губ.

— Конечно, есть! Макароны с сыром пойдут? — просиял Ален, уже помчавшийся к холодильнику.

— Пойдут, — кивнул Стефан. Ну, хоть что-то хорошее он для себя получит. А то в животе уже урчало. — А я у тебя еще маффины видел…

— И маффины будут!

Стефан задумчиво промычал, вспоминая, что еще из съестного видел у Алена.

— И брауни… — Да, точно, вчера в холодильнике появился брауни с лаймом и лимоном..

— И кусочек брауни отрежу!

— А ещё…

— Так, а нам хоть кипяточку плеснут?! А то, как я поняла, все, что есть в этом доме из еды, сейчас Стефу достанется, — встряла Эмбер, направляясь на кухню, а за ней поплелся и Билл, как утёнок за мамой-уткой.

Стефан поспешил туда же, чтобы не пропустить обещанное Аленом. А то он знает таких, как Эмбер. Перед ними клювом не щелкают, потому что стащат с твоей тарелки все, стоит на секунду отвлечься.

Ален превратился в хозяюшку: достал из холодильника макароны с сыром, маффины, брауни, налил в чайник воду, вытащил чайные пакетики, сахар, кружки. Он порылся в шкафчиках и нашел фадж[2] и мармеладные бобы.

Стефан с особым наслаждением наблюдал за тем, как Ален специально для него выкладывал макароны на тарелку, а потом ставил её в микроволновку. Как на панели выбирал режим и время. Загорелась лампа, тарелка с макаронами для Стефана закрутилась в печи.

Стефану никто вот так не подавал еду, если не считать работников общепита.

— Стефан, ты чай будешь?

— Не откажусь.

Все трое сидели за столом, как бедные родственники: справа от Стефана через стул Билл, а рядом с Биллом — Эмбер. Они жались друг к другу, как воробушки.

***

Ален написал Эмбер с предложением заскочить к нему за вещами, потому что вчера не получилось, так как она была занята учёбой.

Эмбер такая крутая: она совмещала учёбу с полным рабочим днем. Ален тоже хотел бы поступить в колледж, но сейчас он не может себе это позволить финансово, да и в приоритете другие задачи.

Эмбер не отвечала в Facebook*, поэтому Ален позвонил ей.

Изначально он писал и звонил только с намерением отдать вещи, но с Эмбер и Биллом был и Стефан. Когда Эмбер забрала пакет, она внезапно обняла, обвив руками шею, а затем шепнула на ушко:

— Предложи нам задержаться на чай. Хочу еще подразнить Стефана.

Ален поддался.

Эмбер хитрая и все делает не просто так. В каждом её действии есть какой-то скрытый посыл. Она старше Алена на три года, — ей, как и Биллу, в этом году двадцать один — и за её плечами уже много опыта. Ален был рад, что подружился с ними. Они, как старшие брат и сестра.

Когда Алена поставили на кассу, объяснив как и что делать, куда нажимать, он все равно растерялся. Он никогда не работал на столь серьезном месте. Его максимум — это подработки в виде расклейки объявлений, курьерской доставки, разгрузки. И то он на этих местах не задерживался. А сейчас устроился официально, на полный рабочий день… Было страшно.

— Давай-ка я тебе помогу. — Билл поднялся из-за стола.

— Не стоит, Билл, я сам справлюсь, — начал отнекиваться Ален, но друг уже вытащил три чайных пакетика из упаковки и потянулся за четвертым. — Ты сам-то будешь?

— Ну… буду, — Он хотел налить себе чай, но после того, как сделал бы все остальное. Препираться с Биллом больше не стал, потому что тот всё равно бы молча поступил по-своему. Билл открыл шкафчик с посудой, вытащил четвертую кружку.

Точно так же он подошёл к растерявшемуся у кассы Алену, с той же фразой: «Давай-ка я тебе помогу». Алену попался нерешительный посетитель, который сначала заказал большой раф, но, когда же Ален почти сформировал заказ для оплаты, передумал и попросил поменять большой раф на маленький стакан «Спрайта».

Ален забыл, как делать отмену товара и взволнованно стоял перед кассовым компьютером, впав в ступор. Ни пошевелиться, ни сказать ничего от паники — только смотрел большими от страха глазами в экран на злополучный большой раф.

Он боялся не только что-то сломать, но и разозлить клиента. Несмотря на то что рядом был более опытный коллега, его спрашивать тоже было неловко — у него и так работы достаточно, а тут ещё зеленый кассир на голову свалился. В итоге Ален сам себя загнал в тупик.

Внезапно он ощутил чьё-то присутствие совсем рядом, а затем услышал ровный спокойный голос Билла, пообещавшего помочь. Он действительно отменил заказ за несколько секунд.

— Вам маленький «Спрайт», правильно? — переспросил Билл.

— Да-да, сэр, — ответил посетитель сконфуженно. Видимо, заметил, что своим спонтанным решением ввел Алена в замешательство.

— Отлично. С вас двадцать два доллара и семьдесят четыре цента. Оплата по карте или наличными? — озвучил цену Билл.

И, когда прозвучал писк терминала от приложенной к нему карты, у Алена камень с плеч упал.

Это стало первым толчком к общению. Но все последующие часы до окончания смены Ален говорил с Биллом исключительно на тему работы. Билл отвечал коротко и по делу, местами даже суховато, однако ни разу не разозлился за уточнения.

Алену казалось, что он Билла уже заколебал. На каждый полученный ответ Ален улыбался и произносил «Спасибо», но Билл лишь сухо кивал. Билл разубедил в наедоедливости, когда предложил пообедать вместе с ним и Эмбер.

В первый рабочий день Ален постарался познакомиться со всеми сотрудниками. Эмбер он запомнил, потому что она частенько проходила мимо кассы и то отвешивала Биллу воздушные поцелуйчики, то подмигивала.

Они пошли обедать втроем после того, как Стефану стало плохо.

Даже Алену сначала показалось, что Эмбер и Билл встречались, однако он ощущал, что все не так просто. Он робко спросил:

— А вы… случайно не пара?

Билл и Эмбер загадочно переглянулись, поиграли друг с другом бровями, а потом прыснули со смеху.

— Ален, нет, — опроверг Билл с лёгкой улыбкой, — мы просто друзья. Мы очень близки с Эмбер.

— Мы дружим с детства, — подтвердила Эмбер, откусив вафлю и одной рукой обняв Билла. Тот тихо засмеялся и положил голову на плечо девушки, которая не упустила возможности крепко поцеловать его в макушку. — Во сколько лет мы с тобой познакомились, в три или четыре года?

— В три. Пусти, дай я уже поем нормально.

— Ой, да пожалуйста, — Эмбер расцепила объятия, и Билл выпрямился, приступив к активному орудованию вилкой. — А потом станешь ворчать, что тебе хочется моего внимания, а я тебе его не уделяю.

— Не стану. Мне еще полсмены на ногах стоять, я буду занят.

— Ну, это ровно до того момента, как мы домой поедем. Знаем, плавали. В автобусе заноешь.

Ален тихонько засмеялся над этой забавной сценой. С течением дней Ален убедился в крепости дружбы этих двоих и даже завидовал. Эмбер и Биллу очень повезло найти друг друга. Казалось, что они родственные души. Ален хотел найти однажды такого же человека, с которым мог бы непринужденно говорить, в любой момент обнимать и доверять. Ален хотел любить и быть любимым. Он всегда справлялся один, но все равно хотелось ощущать поддержку и чье-то плечо рядом.

Эмбер и Билл, невзирая на шуточные препирательства, очень хорошо ладили. Они чувствовали друг друга. Эмбер в отсутствии Билла была более строгой, но с ним смягчалась. Не особо разговорчивый Билл оживлялся в компании подруги, улыбался, смеялся.

Ален чувствовал недосказанность из-за их многозначительных переглядок на вопрос о том, в каких отношениях состоят. Что это значило?

Эмбер и Билл снимают дом один на двоих. Эмбер учится на первом курсе колледжа. Это несколько озадачило Алена, ведь ей двадцать один. Вскоре Эмбер все объяснила:

— Родители заставили поступать меня в колледж при Стэнфорде. Они готовы были платить и за учебу, и за проживание, лишь бы я только училась на ту специальность, какую они хотели — «Международные отношения». А меня от неё тошно было, и после первого курса я сильно поругалась с ними, потому что отчислилась. Они перестали общаться со мной. Сказали, что больше ни центом не помогут.

Алена привели в немалый шок и восторг слова о Стэнфорде, ведь плата за годовое обучение там доходила до десятков тысяч долларов! Наверняка там учиться непросто, но Эмбер справлялась. Она очень умная и способная, и это Алена восхищало.

Сейчас Эмбер зарабатывала на жизнь сама, поступила в менее именитый колледж, где и платить за обучение меньше, плюс форма обучения очно—заочная. Самое главное, что ей нравилось учиться. Она выбрала в качестве специальности психологию.

Билл был более краток насчет своей жизни и рассказал, что поступал в Community Colleges[3], но бросил спустя семестр из-за жизненных трудностей. Снова пойти учиться не может из-за того, что «деньги идут на другие нужды». Какие — Билл не поведал. Да и Эмбер не пояснила, что же она делала весь год после отчисления из колледжа при Стэнфорде.

После переселения в дом Джоба Ален узнал, что Эмбер и Билл живут в самом концу его улицы. Однако о визите в гости как к нему, так и к ним не заикался. Он считал, что ещё рано, да и неловко было. В итоге Эмбер пришла сама.

Макароны с сыром были подогреты, чай заварен, маффины выложены на тарелки, брауни порезан. Эмбер решила помочь и высыпала мармеладные бобы из упаковки в пиалу. Все было поставлено на стол, а первым делом — макароны под одобрительный взгляд Стефана.

Было увлекательно наблюдать за ним в хорошем расположении духа. Еда творит чудеса даже с таким человеком, как он.

Ален думал, что Стефан вырзит благодарность, но тот лишь молча притянул тарелку к себе. Это несколько разочаровало, особенно после того, с каким энтузиазмом Стефан спрашивал о предстоящих лакомствах.

Ален понимал, что Стефан — человек сложный, но он не переставал верить в лучшее в Стефане. Отчаянно хотелось убедиться, что Стефан не законченный человек, каким его считали многие. Ален наслушался от коллег мнения о нём, и все сходились в мысли, что со Стефаном бесполезно разговаривать и толку с него никакого.

— Чем сегодня занимался? — откусив маффин, поинтересовалась Эмбер.

Чем можно заниматься в выходной? Конечно, отдыхать от работы, но у Алена это получалось не очень. Он еще не мог привыкнуть к так круто изменившейся жизни.

Раньше он жил, как на пороховой бочке, и все время ждал, когда бомбанет. Громыхало по несколько раз в день. Сейчас в доме ни криков, ни избиений, а Ален предоставлен сам себе. Может, поэтому он выносит брюзжание Стефана довольно спокойно? В жизни он насмотрелся чего похлеще, а характер соседа по сравнению с этим — капля в море.

Нет, конечно, поведение Стефана местами неприятно, но это не то по сравнению с адом, в котором пребывал Ален.

Ален ждал подвоха. Казалось, прямо сейчас в его комнату нагрянут и смачно ударят большой ручищей по лицу и только потом скажут из—за чего, да и то не факт. Мерещились фигуры ффостерных родителей на улице среди прохожих, среди посетителей в кафе. И каждый раз при виде едва ли похожего на них силуэта сердце пропускало удар.

Все кончилось для Алена, но не для Мартина с Пахитой.

Ален жалел, что стало все равно именно на него. Он бы хотел, чтобы Мартин и Пахита оказались на его месте. Хотя… Тогда кто им, маленьким, поможет? С каждой зарплаты после смены Ален откладывал некоторую часть для них. Так он делал всегда и будет, наверное, продолжать до тех пор, пока Мартин и Пахита не повзрослеют.

Ален хотел им позвонить, но одернул себя — рискованно. Так что просто оставил послание, спросив, как дела. Пахита ответила спустя три часа, что все нормально, но телефон ей официально ещё не вернули.

Переживания по поводу семьи Ален записывал в тетрадь, которую Стефан обнаружил позавчера на столе. Оскорбило то, что Стефан в нее заглянул. Хотя Алену не привыкать — и фостерные, и родные родители рылись в его карманах и сумках, когда им вздумается. Но даже у него, переносившего неуважение день ото дня, есть чувства.

Ален на выходных занимался домашними делами, обустраивал комнату. Он понемногу занимался этим, заглядывая в магазин рядом с домом после работы. В первый день он отоварился в гипермаркете, купив кроме продуктов душевую одежду и бытовые принадлежности — одни трусы, одни носки, зубную пасту, щетку. Даже хватило на залежавшуюся футболку по скидке в семьдесят процентов.

Ален подкупал одежду в секонде, исходя из оставшихся в свободном доступе денег. Билл предлагал отдать просто так вещи, которые он не носит. Ален говорил, что подумает, но на самом деле решил, что не возьмет. Уж слишком он хорошо устроился. Сначала прилип к человеку, вынудив его дать место для ночевки, потом благодаря связям устроился на работу. А теперь живет бесплатно в чужом доме. Это уж слишком.

Билл, наверное, понимал, что «Я подумаю» означало отказ, так что не настаивал.

В комнате стало уютнее после того, как Ален украсил её безделушками. Он купил дешевую картину с морем, статуэтку в виде тигрёнка, кактус в горшке и две маленькие плюшевые игрушки: пингвиненок и кенгуру. Они напоминали Мартина и Пахиту: Мартин — это пингвин, а Пахита — кенгуру. Ален решил, что обязательно подарит им эти игрушки при встрече.

Он хотел поскорее с ними увидеться. Так странно было жить в чужом городе, где столько малознакомых людей, расположенных к нему. Подобное может происходить с кем угодно, но не с ним. Вот сейчас он проснется, и все исчезнет. Так ведь не бывает!

Рассеивал самобичевательские мысли своим хмурым лицом Стефан. Так сказать, заземлял Алена. А Эмбер уже, походу, раздражал. После рассказа Алена Билл сетовал на клиента, который его сегодня постоянно поторапливал, а Стефан все ел и молчал. Эмбер не сводила с него глаз.

— Ты ничего не хочешь сказать? — наконец не выдержала она. От её игривого настроения, с которым она хотела дразнить Стефана, не осталось и следа. Ален даже не успел отследить эту перемену.

— М? Что сказать? — не понял Стефан, потянувшись за брауни с лимоном и лаймом. — Зачетный, кстати. Где купил?

Но не успел Ален открыть рот, как Эмбер продолжила:

— То, что ты сказал мне позавчера.

— А что я сказал? Мы много о чем говорили.

Кажется, это стало последней каплей.

— Господь, дай мне сил. — Она встала из-за стола, с размаху бросив вилку в блюдце. Только тогда Стефан поднял на нее глаза, но почти сразу переключил внимание обратно на еду.

Аппетит и беседу Стефан явно портил. Он был слишком отрешен от троицы, полностью сосредоточившись на содержимом тарелок, которое нещадно кончалось. Эмбер не доставала его вопросами, хотя это и было её изначальной целью.

— Что… Что произошло? — недоумевал Ален, а Стефан как ни в чем не бывало потянулся за мармеладными бобами, взяв сразу горсть.

Билл прочистил горло. Это было неожиданно для них обоих.

— Я схожу за ней, — вызвался он, но Ален опередил.

— Давай лучше я.

Билл застыл на согнутых коленях, решая: выпрямиться и пойти или сесть. Он поджал губы и смиренно вздохнул и сел. Алену поговорить с подругой нужнее.

Эмбер — довольно крепкий орешек, и еще позавчера она нещадно подкалывала Стефана, доводя до ручки. Но сегодня все было наоборот. Ален не до конца понимал, что послужило причиной вспышки её гнева.

Подруга села на пол в закутке под лестницей. Ален сначала не заметил её, почти прошёл мимо, но подруга — то ли специально, то ли так совпало — вздохнула, и он повернулся к ней.

— Эмбер, — Ален опустился на корточки рядом. Та сидела, согнув ноги в коленях и обняв их. — Ты чего?

Девушка посмотрела на него, как на дурачка, почти что с тем же выражением лица, что и Дана Скалли из «Секретных материалов» [4]

— Ты серьезно? — вымученно ответила она вопросом на вопрос. Ален нахмурился.

— Я не понимаю…

Эмбер выпрямила ноги, облокотившись спиной о стену.

— Я говорила позавчера, что он тяжелый случай, больше в шутку. Но сейчас мне не до смеха, Ал, — серьезно начала она. — Ты как с ним вообще живёшь? Как ты можешь ему такое позволять?

— Какое «такое»? — уже и позабыв про нелюбимую форму имени, переключился Ален.

— Такое, где тебя смешивают с грязью.

Ален был обескуражен столь громким заявлением. Эмбер скрестила руки на груди и устремила на него пронзительный взгляд. Сердце отчего—то ухнуло камнем вниз.

— Я не понимаю, о чём ты…

— Ален, прекрати, пожалуйста, — начала злиться Эмбер. — Ты посмотри на этого чмыря! Обжирает тебя и даже «Спасибо» не говорит! Как будто так и надо. Нет, я понимаю, что это, так сказать, плата за наше присутствие, но как можно быть таким бесстыдным?! Я чуть вилку в глотку ему не воткнула. А я с ним лишь второй день общаюсь тет-а-тет!

Так вот, чего она ждала от Стефана. Тот позавчера сказал «Спасибо», и Эмбер хотела услышать то же самое и сейчас, раз оказалось, что на такое он способен. Стефан, мягко говоря, не оправдал ожидания.

От её резких слов в горле встал ком.

— Я тоже надеялся, что он скажет «Спасибо»… Ну, как есть. Такой он человек непростой, да и я должен был ему эту еду.

Девушка тяжело вздохнула, качая головой. Она опустила взгляд с Алена на пол и изогнула губы.

— Ален, ответь мне просто на один вопрос, — Эмбер потерла переносицу, — у вас всегда так?

Ален не совсем понял, что она подразумевала, но с губ так и рвался положительный ответ.

— Да.

— Кошмар, — прискорбно заключила она.

— Что?

— Ален, ты чё тупишь-то? — Эмбер распылялась все больше. — Ты счастливо бросился перечислять ему все свою жрачку в холодильнике, а потом кормить его! Ты с ним позавчера пытался поговорить, а он тебе рот затыкал! И сейчас он демонстрировал всем своим видом, как ему насрать на всех нас. Где твоё самоуважение? Не позволяй так глумиться над собой!

— Я… не…

И тут в голове Алена что-то щёлкнуло.

— Ален, ты только что сказал мне, что у вас так со Стефаном всегда. Он же тебя чихвостит постоянно, ведь так?

Об этом спрашивал Джоб, но Ален говорил, что это пустяки. А ведь правда: Стефан чихвостил его. Тот наезд на диване, случай в гипермаркете, вечер, когда он больно схватил за подбородок, ночной разговор о его происхождении, вторжение в личные записи. Это нельзя было назвать открытым издевательством с избиениями, но итог тоже не очень утешительный: Стефан нисколько его не уважал.

Ален даже после того, как обещал себе не гоняться за Стефаном, продолжал это делать незаметно для себя. Это видели все, кроме него.

Какая же мерзость.

Глупая надежда на лучшее! Он понимал, каковы её истоки. Ален ненавидел себя за это, но ничего не мог с собой поделать.

Две трети жизни он жил этой надеждой. Биологические родители безбожно пили, и они вряд ли бы стали хорошими родителями.

Иногда наступали моменты просветления, а жизнь становилась не такой ужасной. Ален помнил, что в один из таких разов на его восьмой день рождения мама купила торт со свечами, отец подарил машинку. Они весело праздновали день рождения, сидели за столом в бумажных праздничных колпаках. Счастье длилось до первой выпитой рюмки.

Когда Ален видел, какими родители были в трезвом состоянии, он думал, что они хорошие люди, просто им тяжело и они не могут справиться с зависимостью. Ален держался за такие «просветления», как за спасительную соломинку. Наверное, чтобы самому не свихнуться.

Четыре трезвых часа празднования день рождения и рядом не стояли с четырьмя часами отмывания квартиры от крови после драки в пьяном угаре. Мрака было больше, но Ален, прокручивая в голове короткие прогулки, принесенное для него мороженое (хоть и вместе с бутылкой), покупку новых кроссовок (взамен тех, что совсем изодрались), надеялся это вернуть.

Он делал все возможное и, когда ощущал малейшее изменение настроения родителей в лучшую сторону, бежал выполнять их просьбы, почти расшибаясь в лепешку. Он верил, что если будет настойчив и старателен, у него получится.

Родителей в итоге лишили родительских прав, и ничего у него не получилось. А потом он плясал под дудку фостерных до восемнадцати лет.

Привычка осталась, и Ален неосознанно готов был стелиться ковриком уже перед Стефаном, чтобы заслужить расположение чужого человека, который ему никем не приходится. Он мог дать настоящий отпор, а не предпринимать жалкие попытки, но старые модели поведения сковывали цепями.

Масло в огонь подливало и то, что Алена всю жизнь подавляли, говоря, что он не имеет права перечить. Он старался отучиться, но это было жалко и по-детски. Слишком мало времени прошло.

Какой же он слабак. От этой мысли он весь затрясся, сильно прикусив губу.

— Нет у меня никакого самоуважения… — зашептал Ален, отчаянно пытаясь сдержать слёзы.

Эмбер резко переменилась в лице и подсела к нему ближе.

— Ален…?

— Я слабак. Я не мог достойно дать ему сдачи. И думал, что он станет лучше ко мне относиться со временем… Просто он… мои родители…

Слёзы брызнули из глаз и потекли горячими дорожками по лицу, капая с подбородка. Ален закрыл лицо руками.

— Боже мой, Ален… — Эмбер притянула плачущего Алена к себе, а тому только это и требовалось: он крепко обнял подругу и уткнулся в её плечо.

Ален не рассказывал друзьям о биологических родителях, лишь вскользь упоминал о Мартине и Пахите. Для Эмбер стало открытием, что это больная тема.

— Почему ты тогда отказался жить с нами? — поглаживая друга по спине, спросила Эмбер.

О, она на днях и правда предлагала снимать дом втроём, но Ален ответил отрицательно. И дело не столько в том, что за жильё придется платить. Ален хотел жить со Стефаном. Он желал узнать больше о его бессмертии. Рациональная сторона Алена вопила, что это брехня, но вторая сторона — та, что верила в мистику — уверяла, что всё взаправду. Тем более Ален был свидетелем, и факты наукой не оправдаешь. Он думал, что если найдёт подход, то сможет узнать его лучше и понять причину нелюдимости.

— Н—не знаю… — выдавил Ален, заикаясь от рыданий. Рассказать истинные причины он Эмбер не мог.

— Пойдём к нам, — сказала Эмбер, подняв Алена за плечи. Она ласковым движением вытерла слезинку с его левой щеки друга и так заботливо потрепала за неё, что Ален готов был расплакаться во второй раз, но уже от чувств. — Давай с нами жить. Если с деньгами пока туго, мы что—нибудь придумаем.

Тогда он хотел узнать Стефана. Но хотелось ли этого теперь?

— Давай.

Между прочим брауни с лимоном и лаймом он испёк сам.

***

Когда Эмбер вспылила и за ней пошёл Ален, Стефан и Билл остались одни в напряженном молчании. Говорить было не о чем.

Хоть Стефан не проронил ни слова после того, как перед ним оказалась еда, он всё слушал и внимал. Мыслей в голове было много, но он их не озвучивал.

Билл сидел со сложенными в замок руками. Стефан прошёлся ураганом по всем тарелкам и оставил на них только крошки, а затем пошёл мыть посуду. Билл тихонько хмыкнул, когда тот направился к раковине. Это не ускользнуло от Стефана.

Стоило только отмыть сыр со своей тарелки, как вдруг послышались всхлипы из—под лестницы. Стефан и Билл синхронно обернулись.

Стефан выключил воду и отложил губку. Точно не показалось.

— Эй, все там нормально? — спросил Билл, но его вопрос утонул во всхлипываниях. Эмбер и Ален были поглощены драмой друг друга.

Билл поднялся с места, решительно направился к лестнице. Стефан оставил тарелку в раковине и поплёлся за ним из интереса.

Увиденное ошарашило.

Заплаканный Ален сидел перед Эмбер, которая успокаивала его, как мамочка. Держала в руках лицо, а Ален несчастно взирал на неё.

— Что у вас произошло? — повторил Билл. По лицу Эмбер понятно, что ничего хорошего.

— Ален сегодня будет ночевать у нас. И вообще он переезжает к нам.

— О как, — вырвалось у Стефана, который находился чуть поодаль у двери кладовой. — Что за спонтанность и разведение драмы средь бела дня?

Эмбер зло зыркнула на Стефана, метая взглядом в него ножи. Ален так вообще отвернулся.

Всё ясно. Дело опять в нём.

— Не твоё дело, — рявкнула Эмбер и встала с пола. За ней поднялся и Ален, вытирая рукой лицо.

— Судя по вашим реакциям на меня, как раз—таки моё. Что я опять не так сделал? — недоумевал Стефан.

Эмбер снова изобразила выражение лица Даны Скалли из «Секретных материалов», но выглядела она устало и не имела желания отвечать. А вот Ален был как кот, у которого шерсть встала дыбом и хвост трубой.

— Отвали! — прикрикнул он и ушёл в комнату, чтобы умыться.

Вот это трагикомедия! Даже Билл был изумлён.

_____________

[1] — «Beware of a silent dog and still water», что на русский лад означает «Втихом омуте черти водятся»

[2] — название молочного ириса в англоязычных странах

* — деятельность Meta запрещена на территории РФ

[3] — Community Colleges — двухлетнйи колледж, «неполный бакалавриат», который в России можно сравнить с техникумом. После него можно идти работать или продолжить доучиваться на полного бакалавра.

[4] — имеется в виду мем «вздох с отвращением»