Британский мир в Средние века

Анастасия Паламарчук, 2021

Учебное пособие предназначено для помощи обучающимся в освоении учебного курса «Британский мир в Средние века». Цель курса «Британский мир в Средние века» – получение обучающимися знаний о ключевых проблемах развития Британии как особого этнокультурного региона средневековой Европы в период V–XVI веков. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Тема 1. Британский мир: концепции и их эволюция

Цели изучения темы. Данная тема носит вводный характер. В результате ее изучения у обучающихся должно сформироваться представление о концепции Британского мира в период Средневековья, его географических пределах, этническом и лингвистическом разнообразии, а также основаниях историко — культурного единства. После усвоения темы обучающиеся должны усвоить суть концепций Х. Кенигсбергера и Дж. Эллиотта, Дж. Моррила; понимать суть и оперировать рядом ключевых понятий: композит, композитарная и составная монархия, этногенетический миф, этнокультурная общность, феодальная и дофеодальная автономия.

Концепция Британского мира как особого этнокультурного пространства в средневековой Европе

Под Британским миром в период Средневековья и раннего Нового времени подразумевается исторически сформировавшаяся совокупность этнокультурных регионов и политических автономий, объединенных общей исторической судьбой. Средневековый Британский мир географически охватывал острова Британия и Ирландия, острова Англси и Мэн во внутреннем Ирландском море, острова пролива — Джерси, Гернси и Уайт, внутренние и внешние Гебридские острова, а также Шетлендские и Оркнейские острова. Парадоксом Британского мира является, с одной стороны, исключительная разнородность его частей (одновременное присутствие на сравнительно небольшой территории этнических групп и языков, принадлежащих к разным ветвям индоевропейских языков; соответственно, наличие нескольких исторически и этнически обусловленных типов социальной и политической организации), с другой стороны — общее для населявших эти территории народов инсулярное самосознание и представления об общности происхождения. Представления об исключительной роли и особой, отдельной от континентальной части Европы судьбе обнаруживаются уже в наиболее ранних памятниках британского латинского историописания — трудах Гильды Премудрого и Беды Достопочтенного. Однако ключевую роль для формирования концепции Британского мира и связанных с ним этногенетических мифов сыграли тексты Гальфрида Монмутского (сер. XII в.). Королевская власть в период правления Плантагенетов, а позднее тюдоровская и стюартовская династическая пропаганда охотно прибегала к интерпретациям гальфридианского мифа о семье бриттских народов, среди которых потомки легендарного Локрина (то есть будущие англичане) представляли старшую ветвь и в силу этого претендовали на первенство среди народов, населявших Британские острова. При этом шотландские интерпретации того же мифа приписывали старшинство собственному народу — потомкам Альбанакта (будущим шотландцам). Утверждаемое таким образом единство происхождения и тем самым равное «благородство» народов, населявших Британский архипелаг, предполагали одновременно и их сохранявшееся обособление, которое и делало возможным выстраивание иерархии «старших» и «младших». Вторым приемом, сохранявшим актуальность при обеих династиях, было использование «имперских» метафор, в которых «английская» империя уподоблялась империи римской. Этническое, правовое и культурное разнообразие не только не воспринималось верховной властью как препятствие на пути к реализации собственных амбиций, но, по — видимому, считалось необходимым для констатации «имперского» статуса совокупности своих владений.

Концепция композитарной и составной монархии

Для понимания характера взаимодействия многообразных этнополитических автономий, складывавшихся на Британских островах на протяжении Средневековья, основополагающими являются концепции составной и композитарной монархий. Под составной (multiple) монархией понимается монархия, в состав которой входили различного уровня автономии, сформировавшиеся на основе еще дофеодальных этнотерриториальных объединений. В период формирования монархий Средневековья подобного рода объединения («свободы», франшизы, палатные графства или герцогства, «марки» и их составные части и т. д.) приобрели статус феодальных владений или корпораций, обладавших высокой степенью внутренней автономии (сохранение обычного права, исключенность из сферы применения королевской юстиции за исключением placita coronae, специфическая административная система и т. д.); контроль короны за подобными автономиями мог быть весьма условным. Работы Х. Кэм, К. Стрингера, Р. Р. Дэвиса, Дж. Вормалд, внимание в которых было сосредоточено на взаимодействии локальных элит и корпораций в период классического Средневековья, продемонстрировали крайнюю неоднородность не только очевидного этнокультурного ландшафта средневековой Англии, но и неоднородность политико — административную.

Понятие «композита»

В 1975 году британский историк немецкого происхождения Х. Кенигсбергер ввел в научный оборот понятие композитарного государства, или композитарной монархии. Композитарный характер государства предполагал, что под суверенной властью одного монарха, осуществлявшего верховную власть, были объединены этнотерриториальные автономии (чаще всего со статусом королевства), не утрачивавшие своей политической субъектности. Композиты при этом сохраняли собственную правовую традицию, административную систему, представительство, налоговую систему, культурные и лингвистические особенности. Монарх выступал гарантом сохранения автономии композитов. В XVI–XVII веках композитарная форма организации монархий была достаточно распространенной (монархия испанских Габсбургов, объединявшая Кастилию, Арагон и заморские колонии; монархия Ваза, монархия Тюдоров в Англии, а после 1603 года — держава Стюартов на Британских островах, Речь Посполитая). Дж. Эллиотт, параллельно с Кенигсбергером анализировавший испанский и британский варианты эволюции верховной власти, разделял композитарные монархии на два типа: в первом случае суверен реализовывал сходные принципы управления в отношении подвластных ему композитов, что способствовало активной интеграции элит, институтов и формированию новых идентичностей (пример Кастилии и ее американских колоний, Англии и Уэльса); во втором случае управление композитами оставалось сугубо автономным, а монарх ориентировался исключительно на традиции и потребности каждого композита (Англия и Шотландия после унии 1603 года). В последнее десятилетие XX века Дж. Моррилл, представитель так называемой Новой британской истории, подверг критике концепцию композитарной монархии, предложив более динамичное, с его точки зрения, понятие «династического агломерата». Монархи и династии оказывались главными действующими силами в процессе государственного строительства. Главная роль в эволюции монархий раннего Нового времени отводилась не развитию национальных институтов, а династическому строительству как фактору, определявшему политическое развитие целых регионов (атлантического, средиземноморского, центральноевропейского и т. д.).

Основные британские композиты и автономии в составе монархий

На территории Британии в период Средневековья на основе этнокультурных общностей развивались множественные и динамично эволюционировавшие политические образования. Эти образования имели разную степень развития политической субъектности: от ярко выраженных (феодальные, а затем территориальные монархии) до слабо выраженных. К началу раннего Нового времени под определение композита в духе построений Кенигсбергера попадали два королевства — Англия и Шотландия, в 1603 году объединенные персональной унией после восшествия на английский престол представителя шотландской династии Якова I Стюарта. Однако каждое из этих королевств на протяжении Средних веков имело составной характер.

Вплоть до унии 1603 года в «составной» (multiple) английской монархии сохранялся ряд крупных территориальных автономий. Среди них можно выделить несколько категорий.

Существовали четыре автономии феодального происхождения со статусом палатината, привилегии которых были формально зафиксированы в период правления нормандцев и Плантагенетов: палатинат епархии Дарема, светская юрисдикция над которым принадлежала епископу Даремскому; палатинат епархии Или со светской юрисдикцией епископа Илийского; палатное герцогство Ланкастер и палатное графство Честер, до 1535/36 года входившее в так называемую Валлийскую марку. Палатинаты обладали собственной администрацией, повторявшей структуру администрации королевской (которая включала должность канцлера и канцлерский суд; графство Честер обладало собственным парламентом, герцогство Ланкастер — собственным феодальным советом, а епископ Даремский — собственным монетным двором). При этом палатинаты не были представлены в английской палате общин, а на их территории было ограничено действие предписаний (writs) судов общего права. Герцогство Корнуолл, старейшее из английских герцогств, формально не являлось палатинатом, имело особый статус коронного владения (dominium), а его титул был зарезервирован для наследника престола. С другими палатинатами Корнуолл обладал многими схожими чертами, в том числе специфической администрацией и рядом привилегий.

Вторым комплексом феодальных владений, степень автономии которых была формально ниже, чем у палатинатов, были графства Валлийской марки (Глостер, Герифорд, Пемброк и Шресбери). Акт об инкорпорации Уэльса 1535/36 года внес ряд изменений в положение этих графств, до того момента обладавших регальными правами; вместе с княжеством Уэльс они были инкорпорированы в состав «имперских владений» английского монарха.

Самой крупной автономией дофеодального происхождения был Уэльс — та его часть, которая лежала за пределами марки; статус Уэльса как автономного княжества, подвластного английскому монарху, определялся Раддланским статутом 1284 года (при этом внутри самого княжества разделялись две юрисдикции — Северный и Южный Уэльс с соответствующими юстициариями). На восточной границе в ходе нормандской экспансии на территорию Уэльса возникла Валлийская марка — совокупность феодальных княжеств, формально подчиненных английской короне, однако обладавших так называемыми «регальными правами» — максимально возможной формой автономии.

Наконец, нужно упомянуть автономии, располагавшиеся на островах Ирландского моря и Ла-Манша: королевство острова Мэн, главой которого был английский король, коронные владения на островах Джерси, Гернси и Уайт. Острова пролива являются коронными владениями Англии, сохраняют архаичный диалект нормандского языка — жериэ. На континенте последним знаковым анклавом английских владений был город Кале.

Помимо формализованных автономий в границах владений английского монарха традиционно выделялись две культурно — исторические зоны «пограничья» — это понимаемое в широком значении пограничье Англии и Уэльса (формально не сводившееся к фиксированным границам марки) и пограничье Англии и Шотландии, комплекс феодальных «свобод» и «франшиз» на территориях Нортумберленда и Камберленда, где действовало так называемое право пограничья, а контроль английской короны был весьма условным. (На полях заметим, что уже после унии 1603 года Яков I Стюарт будет настойчиво использовать по отношению к территориям английского и шотландского пограничья умиротворяющий термин «Срединные графства» /Middle Shires/.) Понятие «Западный полуостров» или «Западные земли» включало в себя не только формально автономный Корнуолл, но и графство Девон. Противопоставление склонных к мятежу и беззаконию «северян» жителям столицы и центральной Англии обострилось в период Войны роз и сохранялось еще долгое время.

Королевство Шотландия состояло из трех этнокультурных «поясов», границы которых определялись в том числе и особенностями ландшафта. Ядро феодального королевства находилось в срединной Шотландии; на этой территории впоследствии сформируется относящийся к германской группе шотландский язык — «скотс» или «лоулендс». Графства, находящиеся на территории горной Шотландии, или Хайленда, формально признавая верховенство шотландского короля, во многом сохраняли дофеодальный уклад с характерными локальными правовыми и потестерными формами. Гэльский язык населения горной Шотландии воспринимался жителями Равнины как чуждый. Наконец, англо — шотландское пограничье представляло собой конгломерат феодальных владений, где горизонтально ориентированные династические альянсы и узы, складывавшиеся в рамках территориальных корпораций, имели большую значимость, чем формальная лояльность английской или шотландской короне. К пограничным регионам также можно отнести северное побережье Шотландии, Шетлендские и Оркнейские острова, формирующие территорию соприкосновения скандинавского (прежде всего норвежского, а также исландского) и гэльского компонентов. В шотландско — норвежском пограничье сформировался особый северогерманский диалект — норн. С середины XII века до 1493 года на территории Гебридских островов существовало так называемое королевство Островов — гэльскоговорящая территория, контролировавшаяся кланом Мак доналдов, которые претендовали на независимость от шотландской короны. Наконец, уникальной является историческая судьба острова Мэн — королевства, которое на протяжении Средневековья входило в состав Шотландии, Англии, Норвегии, Дублинского королевства, приобретало и теряло независимость, однако сохранило собственный язык и народное представительство, которое считается самым древним непрерывно существующим парламентом в Европе.

Методические рекомендации к освоению темы:

Работа с текстами источников:

1. Проанализировать описание Британии в «Церковной истории народа англов» Беды Достопочтенного.

2. Проанализировать нарратив Гальфрида Монмутского о заселении Британии.

Работа с историографией:

1. Проанализировать концепции композитарной монархии по статье: Elliott J. A Europe of Composite Monarchies // Past and Present. 1992. № 137. P. 48–71.

2. Провести сравнительный анализ структур композитарных монархий в Европе раннего Нового времени (Испания, Речь Посполитая, Британия при Стюартах).

3. Сопоставить понятия «композит», «феодальная автономия», «этнотерриториальная автономия».

4. Сопоставить концепции Дж. Эллиотта и Дж. Моррилла.

Источники

1. Беда Достопочтенный. Церковная история народа англов / Пер.: В. В. Эрлихман. СПб.: Алетейя, 2001.

2. Гальфрид Монмутский. История бриттов. Жизнь Мерлина. Москва: Наука, 1984.

Литература

1. Йейтс Ф. Астрея. Имперский символизм в XVI веке. Москва: Циолковский, 2020.

2. Канторович Э.Х. Два тела короля. Исследование по средневековой политической теологии. Москва: Издательство Института Гайдара, 2014.

3. Паламарчук А.А. Композитарная монархия и правовой полиморфизм в раннестюартовской Англии: к постановке проблемы // История. Электронный научно — образовательный журнал. 2018. № 1(65).

4. Федоров С.Е. «Restored to the Whole Empire & Name of Great Briteigne»: композитарная монархия и ее границы при первых Стюартах // Империи и этнонациональные государства в Западной Европе в Средние века и раннее Новое время / под ред. Н.А. Хачатурян. Москва: Наука, 2011. С. 202–224.

5. Федоров С.Е. Раннестюартовская монархя и ее композиты // Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира. 2013. № 12. С. 473–484.

6. Cam H. Liberties and Communities in Medieval England: Collected Studies in Local Administration and Topography. Cambridge: Cambridge University Press, 1944.

7. Davies R. R. The British Isles 1200-1500: comparisons, contrasts and connections. Edinburgh: John Donald Publishers, 1998.

8. Elliott J. A Europe of Composite Monarchies // Past and Present. 1992. N 137. P. 48–71.

9. Jewell H. M. The North — South Divide: The Origins of Nor thern Consciousness in England. Manchester: Mancester University Press, 1994.

10. Kearney R. Britain and Ireland: Towards a Postnationalist Archipelago // The Edinburgh Review: New Writing and Critical Thought, No. 103, 2000, P. 21–35.

11. Liberties and Identities in the Medieval British Isles / Ed. By M. Prestwich. Woodbridge: The Boydell Press, 2008. P. 5–34.

12. Local Identities in the Late Medieval and Early Modern England / Ed. by N. L. Jones, D.R. Woolf. London: Palgrave Macmillan, 2007.

13. Morrill J. The British Problem, 1534-1707 // State Formation in the Atlantic Archipelago. Basingstoke, MacMillan, 1996. P. 1–38.

14. Neville C.J. Land, Law and People in Medieval Scotland. Edinburgh, 2010.

15. Pocock J.G.A. The Ancient Constitution and the Feudal Law: a Study of English Historical Thought in the Seventeenth century. Cambridge: Cambridge University Press, 1987.

16. Rackewitz M. Travels to Terra Incognita. The Scottish Highlands and Hebrides in Early Modern Travellers’ Accounts c. 1600-1800. Hamburgh, 2007.