Темный рай

Анастасия Сопик, 2021

Влюблялись ли вы когда-нибудь по-настоящему, с первого взгляда, понимая, что это уже не простая влюблённость, а настоящая неизлечимая болезнь? В свои шестнадцать лет Лорен познаёт это сильнейшее чувство. Ей придётся столкнуться лицом к лицу с совершенно новыми переживаниями, такими как переезд, утрата семьи, одиночество. Потеряв старшую дочь, родители решают отправить младшую на два года к ее крестной Ненси в Браун, где бедняжке, по их мнению, будет легче пережить утрату. В таком маленьком и ничем не примечательном мрачном городишке самым верным другом для Лорен становится чёрный кот с большими голубыми глазами. Кто знал, что эта странная дружба принесёт девочке необычное проклятие.

Эпиграф

Forgive me my weakness, but I don’t know why.

Without you it’s hard to survive.

Cause everytime we touch, I get this feeling.

And everytime we kiss I swear I can fly.

Can’t you feel my heart beat fast, I want this to last.

I need you by my side.

Cause everytime we touch, I feel this static.

And everytime we kiss, I reach for the sky.

Can’t you hear my heart beat so

I can’t let you go.

Want you in my life.

Прости меня за мою слабость.

Сама не знаю, почему мне без тебя так трудно.

Каждый раз, когда ты прикасаешься ко мне,

я испытываю это чувство.

Каждый раз, когда мы целуемся, клянусь,

я готова воспарить.

Ты чувствуешь, как бьется мое сердце?

Я хочу, чтобы этот миг длился вечно.

Мне нужно, чтобы ты был рядом.

Каждый раз, когда ты прикасаешься ко мне,

меня словно бьет током.

Каждый раз, когда мы целуемся,

я на седьмом небе.

Ты слышишь, как бьется мое сердце?

Я не могу отпустить тебя.

Я хочу, чтобы ты был частью моей жизни.

Посвящается моему отцу

Пролог

Лорен

За окном проплывали незнакомые места, городки, черепичные крыши деревушек, утопленные в потускневшей зелени садов. Я подняла руку, вырисовывая замысловатые узоры на запотевшем окне такси, которое увозило меня все дальше и дальше от дома. Шмыгнув носом, я в очередной раз смахнула горькую слезу, которая, казалось, застыла на щеке. Тяжело вздыхая, я смотрела в окно. Больше всего на свете не хотелось сейчас думать о том, что же будет дальше. Это решение родителей, и я им полностью доверяю. И вот сейчас я еду в чужой машине в неизвестное место.

«Англия… Вечно дожди», — грустно усмехнулась я про себя, наблюдая за непослушными маленькими капельками на стекле. Они наперегонки скользили вниз, оставляя за собой мокрую дорожку. Как только одна заканчивала свой путь, на смену ей сразу появлялась другая.

На душе пустота. Словно отняли от меня какую-то частичку, лишили будущего. Откуда взялись грустные мысли? Ведь родители обещали, что все будет хорошо, что я очень скоро вернусь в родной и любимый город. Они обещали навещать меня. Это всего лишь на два года. В первую очередь, родители беспокоятся обо мне, и поэтому приняли такое нелегкое решение. Я у них одна в семье. Теперь одна… Ничего со мной не случится, если я недолго поживу у своей крестной Ненси. Она часто приезжала к нам в гости, в Лондон. С мамой они подруги детства: ходили в один детский садик и школу. Я восхищалась их верной дружбой. И сейчас крестная пришла на помощь. Она предложила пожить у себя дома, зная, как необходима для меня смена обстановки. Вот туда я, собственно, и держу путь.

Браун находится в 250 милях к западу от Лондона. Четыре часа унылого путешествия следовало чем-нибудь скрасить, иначе грустные мысли одолеют голову. Жаль, что слишком далеко в спешке засунула свои наушники: как бы там ни было, но музыка определенно успокаивает.

Я раньше не была в Брауне и мало что знала о нем. Его считают одним из самых маленьких городов южной части Англии, поэтому на карте Великобритании вы с трудом обнаружите этот ничем не примечательный городишко. В Интернете почти невозможно найти информацию о нем, но за свое детство я наслушалась немало легенд от крестной, так что у меня в голове складывались мрачные картинки. Темная ночь. Передо мной небольшая улица, маленький фонарь, который едва освещает дальнюю дорогу, а я все иду и иду по неизвестной тропе в никуда. Где-то читала, что по ночам там бродит нечистая сила и без следа пропадают люди. Но теперь меня этим не напугать. Я не из тех, кто верит во всякие глупости.

Ненси не приглашала нас ранее к себе, а мы и не напрашивались. Но почему-то в этот раз сама предложила, чтобы я у нее пожила. Я знаю, что ей нелегко растить в одиночку сына Алекса и успевать вести хозяйство. Ее муж умер, и она осталась одна. Алекс во многом ей помогает. И я сразу пообещала себе, что не буду Ненси обузой. Ведь моя семья очень доверяет крестной. Родители, не задумываясь, согласились.

Теперь нужно начать все с чистого листа.

Новый дом…

Новый опекун…

Новая школа…

Новые друзья…

Новая жизнь…

Я не буду больше никому плакаться и сожалеть о тех вещах, которые уже произошли. Это бессмысленно. Жизнь проходит. Очень часто она может быть несправедливой, но именно человек делает ее такой. Только мы можем все изменить. Если опустить руки и поднять белый флаг, если перестать бороться за свое счастье, какой смысл жить дальше? Тяжело учиться радоваться каждому дню, но ведь когда-то нужно начинать. Вот это и есть мое начало. Будет непросто все забыть. Но продолжать убиваться из-за неизвестности и грустных мыслей — неправильно. Я справлюсь и, надеюсь, смогу управлять своим настроением.

Послезавтра первое сентября, и я надеюсь найти новых друзей. Тем более я знаю Алекса, а он мне поможет. С ним у нас всегда были очень теплые и дружеские отношения, хоть мы не часто виделись. Теперь мы будем ходить в один класс и жить под одной крышей. Это определенно нас сблизит. Да и школьную программу я потяну. С этих пор я буду старательно учиться. Никаких вечеринок и гулянок допоздна. Я изменюсь, стану совершенно новой Лорен Конорс. «Хватит жить воспоминаниями и прошлым!» — решительно убеждала я саму себя. Лишь только сердце предательски екнуло, и на меня накатила новая порция слез, так что всю оставшуюся дорогу водитель то и дело обеспокоенно поглядывал на меня.

1

Глава

Я безответно и

без оглядки влюбилась…

«Но разве не все важные встречи в жизни происходят случайно?»

Хеннинг Манкелль

Мозг Кеннеди

Лорен

— Ой, Лорен, дорогая! — спохватилась оживленно крестная с крыльца и повисла у меня на шее. — Как давно я тебя не видела! Ты так выросла. Тебя просто не узнать…

Я тепло улыбнулась своей новой опекунше. Женщина просияла мне в ответ: было видно, что она давно ожидает меня. Ненси ничуть не изменилась: все та же замечательная и добрая крестная — радостная, как яркий лучик солнышка. От ее доброй улыбки, которая не сходила с лица, на душе немного стало легче. Грусть и печаль отступили на второй план, и я ловила себя на мысли, что все не так уж плохо. Я была тронута теплым приемом, и мне захотелось обязательно ее чем-нибудь отблагодарить.

Через минуту на улицу вышел и сам сын крестной. Стройный и высокий юноша, словно изучая, оценивающе посмотрел на меня. Я смущенно залилась румянцем. На его довольно симпатичном лице сияла искренняя приветливая улыбка. Теплые серо-зеленые глаза выражали дружелюбие и гостеприимство, и я осознала, что невольно залюбовалась им. Алекс повзрослел и изменился определенно в лучшую сторону. Не удивлюсь, если в школе его считают одним из самых популярных мальчиков. За таким красавчиком, наверное, толпы девушек бегают.

— Привет, Лорен, — поздоровался он. — Как ты добралась?

— Привет, — ответила я. — Да все нормально, не стоит беспокоиться.

Мать с сыном пригласили меня в дом и рассчитались с таксистом. Ненси отправилась на кухню готовить ужин, а Алекс помог с сумками и пообещал показать двухэтажное жилище, которое мне очень понравилось.

По всему дому витал приятный запах костра, сосновых дров и настоящего домашнего уюта, так что на душе сразу становилось спокойно. На первом этаже располагалась большая гостиная с огромным камином, кухонька и небольшая прихожая в старинном стиле. Каждый уголок был заставлен маленькими вещицами, которые, как Алекс рассказывал, играли большую роль в их жизни. Открытки и фотокарточки можно было узреть везде. Уж такие эти Тернеры — любят хранить всякую мелочь, связанную с каким-то событием в их жизни. Воспоминания для них — превыше всего.

Над камином, почти на всю стену, висел огромный портрет мужчины. Сидя в большом бордовом старинном кресле, он неодобрительно поглядывал на нас хмурым, высокомерным взглядом. По всему телу прошел еле ощутимый холодок, и я съежилась.

— Это портрет моего отца, — монотонно отчеканил Алекс на мой немой вопрос.

На втором этаже было не менее уютно: спальня крестной Ненси и ее покойного мужа, комната Алекса, их общая ванная с туалетом и моя небольшая комнатка.

— Вот и твое гнездышко. — Тернер занес вещи внутрь.

Не просторно, зато комфортно. Маленькая кровать, письменный столик, небольшой шкаф из белого дуба и окно, наверное, единственное, что можно было назвать большим в интерьере. Но меня все устраивало.

— Чувствуй себя как дома, — гостеприимно улыбнулась крестная, когда мы сели ужинать.

Вечер пролетел на удивление быстро, и в десять часов я уже пошла к себе в комнату, сославшись на то, что слишком утомилась с дороги и хочу раньше лечь спать.

— Спасибо, — поблагодарила я свою новую семью, — за все: что приютили меня, что заботитесь обо мне. Я очень это ценю. И, Ненси, ужин был просто великолепным.

— Не за что, дорогая, — погладила та меня по голове. — Сладких снов.

— Спокойный ночи, Ненси и Алекс, — пожелала им я, поднимаясь по лестнице.

На следующий день мы с Алексом отправились осматривать окрестности совершенно нового для меня места. Небольшой городишко Браун был очень чистым, светлым и зеленым. Почти на каждом углу можно было отыскать киоск или маленький магазинчик. Взяв по мороженому, мы пошли гулять в центральный парк. Алекс много рассказывал об этих местах, о крестной и о школе. А я слушала и улыбалась, часто погружаясь в свои мысли: ведь сегодня последний день лета и прошлой жизни. Я помнила о своем обещании и стремилась выполнять его. Именно завтра начнется тот «новый день совершенно новой жизни».

* * *

— Пора в школу, соня, — пропела крестная, влетев в мою теперешнюю комнату. — Завтрак уже остывает.

Потянувшись, я осознала, что уже утро. Вставать вовсе было неохота и, перевернувшись на другой бок, я смешно уткнулась носом в подушку, отчаянно желая хоть на пару минут вернуться в царство Морфея. Но все безуспешно. Сев на кровати и потянувшись, я зевнула во весь рот.

Вот и наступил тот самый «новый день совершенно новой жизни», а я все так же не чувствовала никаких кардинальных изменений. Вспоминая вчерашние обещания, прояснились некие вещи: теперь я другой человек, стоит позабыть свои старые принципы и никому не нужные прихоти — все должно быть по-новому.

Захватив полотенце, я отправилась в ванную комнату, на ходу смастерив на голове замысловатую прическу. Одной рукой поправляя волосы, а второй поворачивая дверную ручку, я без стука открыла дверь, о чем вскоре пожалела.

Подняв взгляд, я встретилась с зеленым полем весенних цветов. Теперь я поняла, что напоминают мне его глаза. Весну. Теплую и очень красивую. Раннюю.

Окинув парня взглядом с ног до головы, сон словно рукой сняло. Он растерялся, завязывая на бедрах белоснежное полотенце.

— Ой, — ужаснулась я, поспешно закрывая глаза руками.

— Ничего, — усмехнулся мне Алекс. — Я должен был закрыться на щеколду.

— Нет-нет, что ты! Это моя вина, я должна была прежде постучать… Прости, глупая вышла ситуация.

— Проходи, я уже закончил, — жестом пригласил он меня.

Я пробубнила «спасибо» и машинально сразу же заперла дверь на защелку, все еще прокручивая в голове этот щекотливый инцидент.

Как теперь смотреть ему в глаза?

Включив холодную воду, я смыла с лица остатки смущения. Хрупкая шатенка с большими карими глазами смотрела на меня в отражении зеркала. Несмело усмехнувшись ей, я перевела дыхание, понимая, что даже само утро началось не так, как я хотела.

Плотно позавтракав, мы отправились в школу. Находилась она от дома в десяти минутах ходьбы. Алекс ни разу не упомянул нашу внезапную утреннюю встречу, что меня крайне радовало.

— Это, наверное, тяжело, — вздохнул тот. — Вот так все бросить и оказаться в новой школе, никого и ничего не зная в ней…

— Да, это не так просто, как может казаться. Но я знаю тебя, мне уже легче.

— Я тебя понимаю. Но у нас не все уроки совпадают.

— Знаю, — печально согласилась я. — Но все же…

— Не переживай, Лорен. Все будет хорошо. Тебе у нас понравится. — Подтянув к себе, он дружелюбно обнял меня за плечи.

— Не сомневаюсь.

Когда я разобралась с формальностями и стала ученицей этой школы, я вдруг поняла, что пути назад уже нет. Еще два года, и я закончу учебу. И это будет не в Лондоне, не с моими лучшими друзьями, а с Алексом, в Брауне и в этой совсем новой для меня школе.

Школьное собрание, на удивление, не затянулось. Сегодня по расписанию всего четыре урока, а потом одноклассники собираются куда-то поехать и отметить первый день учебы.

Как только мы с Алексом зашли в класс, все ученики уставились на меня, изучая новое лицо. Смущенно опустив глаза, я принялась тщательно рассматривать пол.

К нам подлетела кучка неугомонных подростков, они что-то расспрашивали, навязывая никому не нужные мнения и советы по поводу и без повода.

— Привет, Алекс! Рад тебя видеть, дружище, — пропел один из толпы.

Меня сразу испугал его вид. Разноцветные волосы всех цветов радуги торчали вверх, словно его током ударило. Мои глаза расширились от такого неподобающего школьного вида. А этот странный мальчишка только еще больше расхохотался, насмехаясь над моей реакцией.

— Привет, Сэм, давно не виделись, — махнул ему рукой в знак приветствия мой сопровождающий.

— И кто это у нас тут? — полюбопытствовал тот.

— Это мой друг — Сэм, не бойся. Он панк, — пояснил мне Алекс.

— Привет, я Лорен, — попыталась я натянуть на лицо подобие улыбки.

— Да я о тебе слышал, ты новенькая.

Сэм незаметно похитил меня у Алекса и потащил в класс. Сын крестной уже через минуту активно беседовал с дружками. Я не ошиблась: в этой школе он действительно был довольно-таки популярен. Интересно, у него есть девушка?

Вскоре прозвенел долгожданный звонок, и я облегченно вздохнула. Сказать честно, мои уши немного устали от захватывающих рассказов Сэма о том, как он замечательно провел лето, но я старалась быть приветливой.

Первые два урока прошли более-менее терпимо. Алекс поддерживал меня и во всем помогал. Но вот на испанском и тригонометрии у нас были разные учителя, и это немного усложняло ситуацию.

Я медленно брела по длинному коридору совершенно новой для меня школы. Сколько неизвестных и совсем чужих дверей ведут в такие же чужие классы! Само здание было не очень большим, ничем не приметным. Тусклые розоватые стены, с которых уже за долгое время успела облупиться краска и слегка сыпалась штукатурка, навевали тоску. Я грустно вздохнула, не переставая сравнивать это старое здание с моей бывшей лондонской школой. Как я скучаю по тем временам!

Кругом мелькали ученики: кто спешил на урок, спотыкаясь на ровном месте, кто спокойно шел по длинному коридору, заглатывая сэндвич. Кто-то дурачился, а кто-то так увлеченно занялся чтением, что сбил с ног одного из младшеклассников. Я усмехнулась сама себе, стараясь смириться с тем, что тут придется проучиться два последних года.

Алекс помог найти нужный кабинет. Тысячу раз переспросив, все ли у меня в порядке, на что я, не задумываясь, кивала головой в знак согласия, он ушел, оставив меня наедине со странными предчувствиями.

Алекс и Сэм, напоследок махнув мне рукой, скрылись за углом, а я вошла в кабинет тригонометрии. Потупив взгляд и стараясь не привлекать внимания, я как можно тише прошла в класс и села за свободную парту. Одноклассники, наверное, даже не заметили меня, увлеченно болтая на какие-то отдаленные темы и обсасывая новые сплетни. Тяжело вздыхая, я выложила на парту учебник и принялась листать страницы. Несколько косых взглядов я все же смогла уловить на себе, от чего постоянно краснела. Если честно, не люблю находиться в центре внимания.

Неожиданно в класс влетела камикадзе и с грохотом швырнула сумку на парту. Шумно отодвинув стул, она грациозно уселась рядом со мной, бесцеремонно разглядывая меня с ног до головы. Набравшись смелости, я оторвала взгляд от чтения и заинтересованно посмотрела на соседку по парте.

Приветливая улыбка во весь рот, светлые прямые волосы, сияющие голубые глаза, маленькие, еле заметные ямочки на розоватых щечках, оливкового цвета мягкая кожа.

— Привет, ты новенькая?

«Слишком часто сегодня я слышу этот вопрос от посторонних людей», — подумала я.

— Лорен Конорс, — сочла я за вежливость представиться первой.

— Да я и так знаю, — отмахнулась она. — Вся школа только и говорит о тебе: «Загадочная новенькая девушка, которая ходит под ручку с Алексом Тернером. Что же это может быть? Любовь навеки или всего лишь простое летнее увлечение?» Может, хоть мне признаешься? Я, конечно, не верю во все эти слухи и сплетни, но, честно сказать, меня просто пожирает любопытство.

Я засмущалась и опустила глаза, размышляя о дальнейшем ответе. В голове снова и снова прокручивалась наша утренняя встреча с Алексом, и я, кажется, совсем залилась краской.

— Лорен? Ау-у, ты меня слышишь? — окликнула меня одноклассница.

— Да-да, прости, я задумалась…

— Так что насчет Алекса?

Я даже не знаю ее имени, а она уже ведет себя так, словно мы знакомы всю жизнь.

— Нет, что ты… Алекс — мой хороший друг. Мы не встречаемся…

— Пока, — она подмигнула мне.

— Что, прости?

— Пока не встречаетесь…

Я эту девушку вообще в первый раз вижу, а она уже посмела давать мне советы и лезть в мою личную жизнь. Конечно, мне не особо понравилось такое нахальство, но я промолчала, не подав виду.

— Не подумай ничего плохого, я не хотела навязываться, — неловко замялась блондинка. — Просто я довольно-таки долго живу на земле и хорошо разбираюсь в таких вещах…

Да что она несет? «Довольно-таки долго живу на этой земле», — мысленно перекривила ее я. Эта девушка — моя одногодка — разбирается в таких вещах? Да в каких вещах? Об этом и речи быть не может. Алекс — мой друг и точка.

— Я видела, как он смотрел на тебя…

— Может, ты хотя бы представишься? Советчица тут нашлась… — фыркнула я, но та даже не обратила внимания на то, что у меня поменялась интонация в голосе.

— Ой, прости, совсем забыла… Эмма Саммерс.

— Очень приятно, — равнодушно бросила я, вернувшись к своему прежнему занятию — чтению. Чем дольше длился диалог, тем быстрее складывалось о ней не очень положительное впечатление.

Урок, на мое удивление, прошел лучше, чем я того ожидала. Учитель меня не трогал, прекрасно понимая, что я новенькая и мне сейчас тяжело войти в колею. Соседка больше не доставала занудными вопросами и советами, что не могло не радовать.

Дальше по расписанию шел последний урок. Я облегченно вздохнула, скрестив пальцы. Сама не понимаю, чего я так убиваюсь? Раньше в школе время с моими друзьями летело очень быстро, а теперь стрелки на часах ползут как черепахи. Алекс так и не пришел забрать меня, может, нужно было его подождать?

Блуждая по длинным и узким коридорам школы в надежде найти кабинет испанского языка, я набрела на Эмму Саммерс.

— А вот и наша новенькая — скромная и тихая Лорен, — пропела она. — У тебя сейчас тоже испанский? Значит, нам в одну сторону.

Фальшиво улыбнувшись, я нехотя поплелась следом за ней, стараясь игнорировать ее не очень-то вежливое поведение.

— Думаю, ты меня все же недолюбливаешь. — Эмма неожиданно остановилась и повернулась ко мне. — Знаю, я веду себя слишком нахально и могу показаться навязчивой, но это не так.

— Что, будешь подлизываться?

— Нет, что ты! Это совсем не входит в мои планы. Уж поверь, я очень открытый… человек.

Слово «человек» далось ей не особо легко. С ее лица медленно сползла фирменная улыбка. Девушка на минуту замялась, задумавшись над чем-то. А я могла только стоять и гадать, что же таки случилось?

— Эмма, — окликнула я ее, — ничего. Все хорошо. Ты не права: я так о тебе не думала…

Но не успела я договорить, как меня резко перебили:

— Ты врешь. Пошли лучше поедим чего-нибудь. Сейчас большая перемена, а я с утра ничего не ела.

Я кивнула в ответ на ее предложение. Все же, может, Эмма действительно не такая уж плохая, как я предполагала? Видимо, это все ее упрямый характер. Так что идею на счет ланча я одобрила. Пусть даже и в компании с некой неугомонной и слишком вспыльчивой мисс Саммерс.

Столовая, наверное, была в этой школе единственным местом, которое можно назвать приличным. Светлое помещение с большими окнами на всю стену было забито студентами. Следуя примеру Эммы, я взяла куриный сэндвич и салат. Мы уселись за свободный столик.

— Да, это тебе не Лондон, — усмехнулась мне блондинка, жадно откусывая бутерброд.

Набив рот едой, девушка, даже не пережевывая, целиком проглотила достаточно большой кусок ланча.

— Почему, очень даже неплохая у вас столовая, — возразила я, все еще находясь под впечатлением от ее «манер».

— Ха, сравнила! Столовая в лондонской школе — и в Брауне…

— Я все сравниваю, может, даже неосмысленно. Конечно, лучше в Лондоне, и не только потому, что это столица Великобритании, а потому, что это родное для меня место. Я буду скучать по Лондону, по любимой школе, друзьям и, конечно же, по своей семье.

— Только догадываться могу, как у вас там хорошо… — мечтательно пропела она.

— Для меня там всегда будет лучше всего.

— Тогда я вообще ничего не понимаю. Зачем надо было из столицы уезжать сюда? В такой маленький и ничем не примечательный городишко Браун. Обычно всегда наоборот.

— Четыре месяца назад умерла моя старшая сестра Керри…

И все те эмоции, от которых я пыталась избавиться, старалась забыть, вычеркнуть из своего прошлого, вернулись.

— Керри была смертельно больна раком, и после операции, на которую ушли наши последние деньги, она умерла. Мы верили, что ей станет лучше, делали все, чтобы вылечить. Но бесполезно… После пережитого я попала в больницу с психическим расстройством. Я любила ее, пусть мы даже очень часто ссорились, но жизнь без нее потеряла краски и стала тусклой. У меня случались приступы, мучили бессонницы, галлюцинации. Керри мерещилась мне. Это самая страшная и болезненная пытка, которую я только могла пережить за свои шестнадцать лет. — Подступившие слезы так и застыли, создавая пелену перед глазами. — Родители тяжело пережили потерю Керри и мой нервный срыв. Всем пришлось нелегко. Так они решили, что будет лучше, если я сменю обстановку и поживу пока у своей крестной Ненси Тернер, в Брауне. Вот такая моя история…

Молчание затянулось, каждый задумался о своем.

Керри… Как больно слышать это имя. Сердце сжалось, на душе пусто, отяжелели опухшие веки. Вновь я ощущаю то чувство… Чувство потери, пустоты. Словно отняли от меня кусочек чего-то важного в моей жизни. Крепче сжимая кулачки и кусая губы, я изо всех сил старалась сдержать рвущиеся наружу рыдания, чтобы не расплакаться у всех на глазах прямо здесь, в столовой.

— Мне жаль, я не должна была спрашивать, прости, — первая нарушила тишину Эмма.

— Тебе не за что извиняться. В этом только моя вина…

— В этом нет твоей вины. Не терзай себя.

— Как я жалею о каждой ссоре, о каждом грубом слове, сказанном в ее адрес!

— Лорен, ты не права.

— Права, и не смей меня больше оправдывать.

Закрыв лицо руками, я тихо всхлипнула. Эмма всячески пыталась меня успокоить, но ей это не удалось.

— Ты даже не притронулась к еде.

— Аппетита нет.

Оставшуюся часть перемены мы сидели в неловком молчании. Эмма боялась еще больше задеть меня своим советом или вопросом, а мне просто не о чем было говорить с ней. Казалось, больше никого не существует. Все ученики в столовой поблекли, будто исчезли или испарились. Только я совсем одна в чужом городе, в чужой школе, наедине со своим прошлым. Я не смогла удержать боль. Слезы обжигали щеки, и меня не заботило, что обо мне подумают окружающие.

— Ты в порядке? — обеспокоенно спросила Эмма, когда прозвенел звонок.

— Скажи Алексу, что я пошла домой, — без всякой интонации молвила я.

— А как же первое сентября? Мы хотели отметить… Ты не можешь просто так уйти.

— Прости… — только и смогла сказать я.

Саммерс, сама того не ожидая, импульсивно обняла меня.

— С тобой точно все будет хорошо?

— Да, не беспокойся, Эмма.

* * *

«За пять секунд в человека не влюбишься, но предчувствие любви может заронить в душу и пятисекундная встреча».

Джон Фаулз

Волхв

Распрощавшись с новой приятельницей, я выбежала на улицу, не сказав больше никому ни слова. Холодный сентябрьский ветер окутал с ног до головы так, что я съежилась и плотнее затянула ремень на пальто.

Первый осенний школьный день… Я медленно шагала по тротуару неизвестной мне улицы. Честно говоря, дорогу домой я точно не запомнила, так что брела куда глаза глядят, никуда не сворачивая.

Ветер развевал пожелтевшие верхушки деревьев. Разноцветный ковер из опавших листьев стелился под ногами, а приятный для ушей шелест напоминал мне детство. Это означает воспоминания… От них невозможно спрятаться или сбежать. Наверное, они будут вечно преследовать меня…

Слезы наворачивались на глаза, но я поспешно растирала их ладошками по щеке. Хотелось забиться в какой-то укромный уголок и там плакать и плакать.

Какой к черту «новый день новой жизни»! Как можно забыть ту боль, те переживания? Как можно забыть прошлое? Это невозможно! Как мне только пришла в голову такая глупая идея? Наверное, этот кошмар никогда не закончится, и я вечно буду убиваться грустными воспоминаниями и сожалеть о случившемся. К черту все свои обещания! Они не помогают…

Это все еще я… Тот же человек, совсем нерешительный и беспомощный. Я ведь еще ребенок… Заслужила ли я такую жизнь?

Восточный ветер развевал мои каштановые волосы. Хватая ртом воздух, я размазывала по щекам горькие слезы и размышляла о своей тяжелой судьбе, даже не подозревая, что это всего лишь начало.

Скорбь, печаль, одиночество…

Я чувствовала себя такой чужой и беспомощной, одинокой и никому не нужной. Будто пытаясь сбросить тяжелое бремя, я вздохнула полной грудью и… залюбовалась красотой центрального парка.

Как я тут оказалась?

Наверное, это останется для меня загадкой. Витая в своих мыслях, я даже не заметила, как очутилась здесь — среди природы, пения птиц и гула раннего осеннего ветра, который срывал листья с крон деревьев, медленно кружил их в танце-падении и плавно опускал на землю, даруя покой и свободу. Завороженно наблюдая за этой живой картиной, я нечаянно оступилась и потеряла равновесие. Готовясь к падению, я даже не рассчитывала на спасение. Но все обернулось совсем по-другому: чьи-то крепкие мужественные руки обхватили меня, бережно придерживая за талию.

— Будь осторожнее, — услышала я у себя над ухом незнакомый мелодичный голос и, кажется, забыла, как правильно дышать, ощущая щекотливое тепло его жаркого дыхания на оголенном местечке своей шеи.

Такие короткие и ничего, казалось бы, не значащие два слова, но они для меня показались музыкой. Я не видела своего спасителя, а от его голоса стало легче на душе.

Облегченно вздохнув, я все же нашла в себе силы, чтобы поднять взгляд и посмотреть на него. В то же мгновение я потеряла дар речи. Сердце в раз пропустило три удара, и по коже прошел еле ощутимый холодок. Наши взгляды встретились. Создавалось впечатление, что я смотрю в океан — таинственный, глубокий, бесконечный… Я тонула в его пленяющем взгляде, понимая, что это безумие. Яркие, обжигающие, изумрудно-голубые глаза… Они меняли цвет каждую секунду, словно переливались, в зависимости от того, как падает свет. Такие манящие, притягательные…

Я смотрела в лицо этого мужчины с неким восхищением. Широкие скулы, большой массивный лоб, на который небрежно спадают черные, как смоль, пряди волос. Темные брови, огромные ярко-голубые глаза напоминали сверкающие драгоценные камни, обрамленные длинными густыми ресницами. Прямой нос, четко очерченная линия губ, мужественный подбородок, широкие плечи… От одного его вида меня бросило в дрожь, как при лихорадке. Что же он со мной делает? Как можно испытывать столь противоречивые ощущения одновременно?

Его голос, запах и само присутствие уносили за рамки реальности, и это пугало меня.

Холодный — как лед, глубокий — как бездна. Такой чужой, далекий и дьявольски прекрасный. Тело словно магнитом тянуло к нему, желая сократить расстояние между нами.

Наверное, он слышит мое скачущее галопом сердце, сбитое неровное дыхание, учащенный пульс. Напряженность повисла в воздухе. И вот я понимаю, что как последняя идиотка продолжаю виснуть у него на шее и пялиться на его губы. Сколько мы уже так простояли, я толком не помнила. Время словно остановилось, и все проблемы отошли на второй план.

Убрав руки в сторону, я сделала шаг назад, смущенно опустив взгляд. Готова поспорить, что покраснела от стыда. Теперь же я могла рассмотреть его. Высокий, стройный брюнет лет, так скажем, двадцати пяти, был одет в темно-синий длинный плащ, хотя на небе ни облачка.

На шее у мужчины трудно было не узреть блестящее позолоченное ожерелье с каким-то знаком, определенно что-то обозначающим. Громко сглотнув, я снова уставилась на него в ожидании чего-то невероятного. Но ничего не произошло. Юноша холодно окинул взглядом, да так что у меня подкосились ноги, и ушел, слегка задев меня правым плечом.

Следовало бы поблагодарить незнакомца. Если бы не он, я бы валялась на холодной сырой земле. Но было поздно. Он просто взял и ушел. И от одной этой мысли на душе стало так больно и одиноко, что не передать словами.

Обернувшись, я смотрела вслед отдалявшемуся мужскому силуэту.

К глазам подступали слезы. Я не знала, как мне быть. Он уйдет, и я никогда его больше не увижу. Когда он скрылся вдали, мне совсем стало не по себе. И пусть говорят, что не существует любви с первого взгляда, что невозможно вот так просто влюбиться. Но почему же тогда сердце бьется так, словно готово выпрыгнуть из груди?

Я влюбилась в человека, даже не зная его имени.

В человека, который никогда не сможет быть со мной. И уже спустя минуту я стала сомневаться в его существовании.

А может, это всего лишь видение?

Что-то изменилось за сегодняшний день. Я повзрослела, стала мудрее, познала новое чувство — любовь. И пусть кто бы мне что ни говорил, но сердцу не прикажешь: я все время думала о брюнете с голубыми глазами.

Я не собиралась возвращаться домой, наплевав на то, что никто понятия не имеет о причине моего ухода из школы и местонахождении. По крайней мере, сейчас. Сотовый разрядился, так что никто не сможет ко мне дозвониться. Странное желание побыть в одиночестве не покидало меня.

Шагая вдоль незнакомых аллей центрального браунского парка, я не переставала любоваться красотой природы. Березки склонили свои ветви, печалясь, что пришла осень. Как хотелось вернуть жаркие летние дни! Вспомнила, как вчера мы с Алексом гуляли здесь и рассказывали друг другу интересные истории. Будто сотня лет минула с тех пор.

Вслед за мной, по пятам, не отставая ни на шаг, брел одинокий черный кот. Я знала народные приметы, что черный кот — не к добру, но моя любовь к животным превыше суеверий.

Стоило мне обернуться, как кот отворачивал мордочку, делая вид, что внимательно что-то разглядывает. Я невольно хихикнула, отогнав грустные мысли прочь. Бедный, несчастный, бездомный котенок, которому, видимо, больше некуда податься. Я подошла к нему, но он даже не двинулся. Если бы это был обычный бродяга, он бы уже рванул с места. Недолго думая, я взяла его на руки. Поглаживая черную, как уголь, гладкую шерстку, я удивилась, что кот такой чистый и ухоженный, хоть на выставку веди.

Через некоторое время я обнаружила, что у него на шее висит тоненький ошейник с позолоченным амулетом, как у того незнакомца, которого я повстречала несколько часов ранее. Сунув беднягу за пазуху, я плотнее запахнула пальто. Кот довольно заурчал, щекоча меня длинными усами.

* * *

— Лорен, слава Богу! — радостно вскрикнула Ненси, как только я переступила порог дома. — Где ты была? Я звонила, у тебя выключен телефон.

— Да, прости, он разрядился, — нашлась я, стараясь побыстрее прошмыгнуть на лестницу.

В прихожую вбежал встревоженный Тернер.

— Что-то случилось?

— Нет, все хорошо, — заверила я. — Просто хотелось побыть в одиночестве.

Сняв обувь, я направилась к себе в комнату.

— Лорен, куда ты? — окликнула меня крестная. — Разве ты не будешь ужинать?

— Нет, спасибо, Ненси. Я не голодна. Спокойной ночи.

Оказавшись одна, я распахнула пальто, которое все это время придерживала руками, и черный кот мягко приземлился на пол. Почувствовав тепло и безопасность, он довольно заурчал, запрыгнул на кровать и невозмутимо расположился на подушке. Усмехнувшись своему новому приятелю, я жестом приказала ему вести себя тихо, так как тут он незваный гость.

Через несколько минут в комнату постучали:

— Эй, Лорен! Это Алекс, можно зайти?

Схватив кота за шиворот, я швырнула его в шкаф. Странно, но тот даже не пискнул, хоть я была уверена, что сделала ему больно.

— Да-да, конечно, — отозвалась я. — Проходи.

Парень несмело открыл дверь и замялся на пороге.

— Прости, что тревожу тебя так поздно, но скажи мне правду: у тебя точно все в порядке?

Помедлив с ответом, я не переставала теряться в догадках: «Это что, так заметно? Я слишком странно себя веду?»

Нервно заправляя непослушную прядь за ухо, я старалась давать убедительные ответы, не вызывая никаких подозрений.

— Эмма мне передала, что ты ушла с последнего урока. Я не знал, что и думать. Ты пропадала с обеда до самого вечера, не брала трубку… Прости, я могу показаться навязчивым, но я, правда, волнуюсь за тебя…

— Алекс, нет повода для волнения. Со мной все, как видишь, в порядке.

— Больше никогда меня так не пугай, хорошо? — Он слегка дотронулся до моей щеки и нежно погладил ее. И было в этом жесте что-то настолько милое и трепетное, что защемило сердце. Пожелав спокойной ночи, Тернер покинул спальню, оставив меня наедине с тревожными мыслями.

Я предложила своему новому другу немного молока, но он не притронулся к блюдцу, и это показалось мне странным и неестественным, ведь дворовый кот ни за что бы не отказался от такого лакомства.

Судя по всему, у кота есть хозяин: достаточно ухоженный — явно из престижной и любящей семьи, даже ошейник новенький… Видимо, он потерялся, бедняга.

Погасив в комнате свет, я забралась под одеяло и укуталась с головы до ног. Черный гость не спал, казалось, его взгляд словно застыл на мне. Неприятный холодок прошел по всему телу.

Его миндалевидные глазищи таинственно светились холодными огоньками. Голубые глаза жили своей жизнью, терялись во мгле беспросветной ночи, все так же внимательно наблюдали за мной и каждую минуту невольно вынуждали возвращаться к сегодняшней встрече с таинственным незнакомцем. Я перевернулась на спину, ощущая пристальный взгляд на себе.

Я не понимала, что со мной происходит: воспоминания о той встрече, которую я так старательно хотела забыть, заставляли снова и снова ощущать водопад всевозможных запретных чувств. И это не прекращалось ни на секунду.

Приподнявшись на кровати, я схватилась руками за голову, стараясь вовсе не потерять рассудок. Мысли путались, дыхание сбилось и, черт возьми, я просто не могла с этим ничего поделать. Поддавшись неведомому порыву, я подняла взгляд.

Черный кот невозмутимо и выжидающе смотрел на меня. Это был взгляд настоящего зверя. Хищника… От него хотелось бежать, прятаться, но я продолжала сидеть на кровати и дрожать, покрываясь мурашками…

Видимо, я совсем спятила, но я совру, если и дальше буду отрицать очевидное.

«Я безответно и без оглядки влюбилась…» — прошептала я в пустоту и не узнала свой голос, лишь свет кошачьих глаз засверкал еще ярче в ночной темноте.

2

Глава

Я — самый худший

кошмар для нее

«Я видел в ее глазах больше мира, чем за окном».

Вячеслав Прах

Записки без почерка

Николас

Под утро я покинул ее дом через приоткрытое окно спальни.

Мое холодное, покрытое льдом нечеловеческое сердце, казалось, вовсе выпрыгнет из непробиваемой груди. Такого я не чувствовал более сотни лет. Я слушал свое неровное дыхание, в безмолвии наблюдая за восходом солнца. Вот оно медленно выкатывается из-за сизого облака, и постепенно с ним просыпается весь мир. Это время, когда находишься на уровне истинного горизонта. Сколько лет живу на земле, а так и не устал наблюдать за волшебством природы.

Но все же больше по душе — ночь. Только тогда можно чувствовать полную бессмысленность своего существования на земле.

Что-то произошло сегодня…

Что-то, что заставило меня полюбить утро и день.

Что-то, что заставило чувствовать себя кому-то нужным.

Что-то, что пробудило меня от вечного, нескончаемого мрачного сна.

Что-то, что вновь заставило почувствовать себя живым.

Заново родиться.

В тот день я вновь взял в руки перо и записал пару строк на пожелтевшем от старости листе бумаги. Лишь одно краткое слово «Лорен» — и весь мой мир перевернулся.

Моя муза…

Всего лишь одно ее имя — и рифма сама приходила ко мне в голову, а я только и успевал записывать. Строка за строкой, и я осознавал, что больше не остановлюсь. Эта девушка вдохновляет меня, чего уже не происходило так долго.

Это не могло произойти. Просто не могло.

Я — зло, порожденное самой природой.

Монстр, на котором лежит вечное проклятие.

Я не могу чувствовать, не могу любить.

Я — не человек. Больше…

С чего я взял, что те слова адресованы мне, а не тому парню — Алексу? Что-то подсказывало мне, что он далеко ей не брат и не друг. Как глупо даже думать, что кто-то смог полюбить такое чудовище, порожденное адом. Но почему тогда в душе все еще горит тусклый огонек надежды?

«Я безответно и без оглядки влюбилась…» — не выходили из головы те самые роковые слова.

Стук входной двери развеял мои мысли.

— Мой брат снова взял в руки перо?

— Эмма… — чертыхнулся я, схватившись руками за голову. Только ее здесь не хватало.

— Я что-то пропустила?

Витая в своих мыслях, я не услышал вопроса.

Рядом с Лорен я чувствовал себя человеком, что послужило главной причиной, из-за которой я не хотел отступать. Но было бы слишком эгоистично признать свои чувства.

Я не могу с ней так поступить и не позволю этому случиться.

Если то, что она сказала, правда, и те слова действительно адресованы мне, я не дам ей влюбиться в себя. Она больше никогда не увидит меня.

Так будет лучше для нас обоих…

Лучше… Для нее…

И плевать, через что мне придется пройти, чтобы забыть испуганный взгляд карих глаз, принадлежащий самой необычной девушке на всем белом свете.

Я не позволю ей пострадать из-за себя.

Я — самый худший кошмар для нее.

И про это нельзя забывать, как бы ни был силен соблазн быть с ней рядом… Вечно…

Нужно что-то такое, что отвлечет меня от раздумий.

«Так будет лучше для нее», — кричал мой разум, но сердце не слушалось. И эта борьба с самим собой, казалось, никогда не закончится.

— Я пойду учиться в школу!.. — решил я. — Сегодня же.

Лорен

Тем утром черный кот исчез, что ужасно огорчило меня. Видимо, он ушел через окно. Следовало быть внимательней. Вновь терзало странное ощущение, что и кот, и таинственный парень были всего лишь моим сном. Скорее кошмаром.

Странно, но сегодня Ненси не разбудила меня. Так что пришлось не игнорировать нудную трель будильника и вставать самой. В ванную я уже заходила со стуком, чтобы не повторить вчерашнюю ошибку. Может, сегодня мне удастся начать тот запланированный «новый день новой жизни», наступление которого явно затянулось.

Надев белую блузку и синие джинсы, я спустилась на первый этаж к завтраку. На столе уже остывала моя порция поджаренной яичницы.

— Доброе утро, — поздоровалась я со всеми.

— Доброе, — откликнулся Алекс, одарив меня теплой улыбкой.

— Как прошел первый день в новой школе, Лорен? — спросила крестная, когда мы сели за стол. — Вчера нам так и не удалось нормально поговорить.

— Все хорошо, — соврала я. — Там учатся хорошие дети. Я стараюсь со всеми быть в дружеских отношениях. И уроки мне нравятся, учителя рассказывают много полезных и познавательных вещей. Меня все устраивает.

— Ты уже нашла себе новых друзей?

— Ну, друзей это громко сказано, но я со многими нашла общий язык.

— Тебя никто не обижает? — вмешался Тернер. — Ты только скажи, я тогда не знаю, что с ним сделаю…

— Ты о чем? Все хорошо, Ненси, Алекс очень меня поддерживает. Я так благодарна вам.

— Не стоит, дорогая. Ты всегда была частью нашей семьи. Ты мне как дочь, а Алексу — как настоящая сестра. С твоим приходом нам всем будет лучше. Тебе здесь понравится.

— Мне уже нравится, — тепло улыбнулась им я, помогая собирать грязные тарелки со стола.

— Лорен, нам пора в школу, — напомнил Алекс.

— Спасибо, Ненси. Было очень вкусно. — Я старалась вести себя воспитанно, как и полагалось дочери Нормана Конорса.

Миссис Тернер тепло ответила:

— Пожалуйста. В следующий раз будем готовить вместе, научу тебя чему-нибудь.

— Обязательно, — поддержала я ее идею.

— А, и Лорен, — окликнула меня та, когда мы уже собирались выходить, — вчера звонила Маргарет. Я, конечно, не сказала ей, что ты пропала без вести и не отвечаешь на звонки, но мне не хочется врать и дальше своей лучшей подруге.

Ее строгий взгляд упал на меня. И тут, первый раз за все это время, я увидела рассерженную крестную. Видимо, мой вчерашний поступок ее очень огорчил. И мне почему-то стало жаль эту взрослую женщину, которая, несмотря на смерть мужа, всегда была добродушной и гостеприимной. Я восхищалась тем, как она может наплевать на все проблемы, спрятать боль и скорбь за своей светлой улыбкой, которая утешает не только ее. Она имеет магическую способность успокаивать и других. Проверено на своем жизненном опыте. Вспомнить, к примеру, приезд в Браун. Я была вся раздавлена грустными мыслями, но стоило мне посмотреть в эти сияющие добротой и заботой глаза, как сразу стало легче на душе. Поэтому я могу сказать, что здесь мне нравится. В этом уютном двухэтажном английском домике я смогу найти для себя покой.

Всю дорогу до школы я постоянно оборачивалась, внимательно вглядываясь в темные места и закоулки, но так и не отыскала своего нового приятеля — черного кота.

— Ты что-то потеряла?

— Нет, — покачала я головой, — просто не обращай на меня внимания.

— Лорен, с тобой творится что-то странное, ты не находишь? — Сын крестной перегородил мне дорогу.

Он резко повернулся ко мне. Его решительность меня настораживала все больше и больше. А вдруг он сможет узнать, что со мной происходит?

— Ты хочешь сказать, что я выжила из ума? — Слова сами вылетели из моих уст, и только потом я поняла, насколько глупо они прозвучали.

— Я такого не говорил, — отрезал он. — Просто скажи мне. Ладно? Если что-то не так, я всегда смогу помочь тебе или хотя бы поддержать…

— Почему?

— Ты мне небезразлична, Лорен, — растерянно помедлил тот. — В конце концов, я — твой друг. Знай, что ты можешь всегда на меня рассчитывать, что бы ни случилось.

— Спасибо, — поблагодарила его я.

Сегодня погода была противной. Бледный небосвод затягивали огромные серые тучи. По прогнозу намечался дождь. Чему удивляться? Браун — это, конечно, не Лондон, но все равно — Великобритания. Дождливую погоду, особенно ранней осенью, никто не отменял. Улицы, казалось, стали более темными и мрачными, дома погрузились во влажную холодную дымку.

В школе сегодня все обещало быть совсем по-другому. А может, это и к лучшему? Больше никого не волновали вопросы: «кто же эта новенькая тихоня из Лондона?» и «что у нее с Алексом Тернером?» Это уже было в прошлом. Все только и обсуждали приход таинственного красавчика. Я даже не ожидала, что так быстро забудутся вчерашние сплетни, и мысленно уже благодарила этого новичка. Может, хоть теперь Эмма от меня отстанет? Я прекрасно понимала, что в новой школе никому нет до меня дела. Для них я — новое лицо, ничего более. И Эмма, видимо, хотела выкачать из меня больше информации, чтобы потом рассказать своим дружкам. Сегодня же не я звезда эстрады и не мне отвечать на нудные вопросы публики, к примеру, «ты новенькая?» или «какой дурой нужно было быть, чтобы переехать из столицы сюда — в Браун».

Но это всего лишь мои догадки. Никто и не подозревал, чем все обернется. Сложив в ящик ненужные вещи, я вытащила учебники. Безразлично проведя пальцем по титульной стороне обложки, я бросила книги в сумку и закрыла шкафчик на ключ.

— Привет, — подбежала ко мне белобрысая красотка.

— Привет, Эмма, давно не виделись, — безразлично ответила я, понимая, что рано начала радоваться.

Девушка выглядела хорошо: красная кофта и короткая клетчатая мини-юбка, вьющиеся белые кудри, яркий макияж, и все это дополняли модные туфли на высокой шпильке. Сразу можно было заметить, что у блондиночки появился зловещий план.

— А ты знаешь, кто перешел в нашу школу?

— Понятия не имею, и, если честно, меня это вообще не интересует. — Я решительно направилась в противоположную сторону.

— Его имя Николас Питерсон, — тарахтела та, ни на шаг не отставая от меня, — и он…

Но не успела Саммерс договорить, как из-за поворота показался высокий парень. У меня глаза на лоб полезли, когда я осознала, кем оказался этот «таинственный новичок», о котором гудела вся школа. Ученики свернули себе шеи, с любопытством изучая новенького с головы до ног. Знакомая походка, насмешливая ухмылка, от которой замирает сердце. Прямые черные волосы, словно гладкая кошачья шерсть, небрежно застегнутая белая рубашка, не скрывающая его подкачанную идеальную фигуру. С каждым шагом парень становился все ближе, и я мысленно молила, чтобы он оказался сном или плодом моего дурацкого воображения.

Но все напрасно. Это был он. Он самый. Я узнала бы его из сотни прохожих. Такая уж была его особенность. Он не похож на остальных обычных людей: юноша каким-то образом выделялся из толпы. Наверное, каждой девушке при виде такого красавца приходила мысль: «Король тьмы, ангел ночи».

«Главное, не смотреть ему в глаза», — мысленно твердила я себе, но это и оказалось самой мучительной пыткой.

Наши взгляды встретились, этого было не избежать. Меня тянуло к нему. Рядом с ним я чувствовала свою слабость и страх одновременно. Я боялась потерять контроль и самообладание у всех на глазах.

Когда парень подошел достаточно близко, я смогла разглядеть его безупречное лицо. Я готова была поспорить, что он помолодел на десять лет. Такого же не могло случиться, верно? Еще вчера мне казалось, что ему больше двадцати пяти. Сейчас же он смахивал на подростка чуть старше меня. И от этого он стал лишь прекрасней. Раньше я на сто процентов была уверена, что идеальных людей не бывает. Теперь я убеждена в обратном. Его совершенство пугало и зарождало во мне запретное влечение.

Улыбка медленно сползла с его лица, как только он поймал мой взгляд.

— Это он… — прошептала Эмма мне на ухо, но я ее не слышала.

Все люди словно исчезли, растворились в дымке. Существовал лишь тот, от кого у меня немеют кончики пальцев и я забываю, как правильно дышать.

И вот он тут. Стоит рядом. Так близко…

В ноздри ударил аромат его парфюма, но следовало привыкать к этой манящей пытке. Раз он перешел в эту школу и будет учиться в моем классе, наших встреч не избежать. Еще вчера меня волновало то, что я его больше не увижу, а сегодня я хочу, чтобы он исчез и никогда не появлялся в моей жизни, как бы ни было тяжело.

— Я тебя помню… — прошептала я. — Ты помолодел… Как такое возможно?

На мгновение я смогла прочесть замешательство на его лице, но уже через секунду он вновь натянул соблазнительную улыбку:

— Ха, спасибо за комплимент.

Наверное, было очень глупо с моей стороны вслух высказать свою догадку. Он перевел все в шутку. Нет, но даже, если бы я оказалась права, что же он мог на это ответить, когда в школьном коридоре более десятка никчемных зевак, внимательно изучающих новое лицо школы.

— Привет, я Николас, — счел он за жест вежливости представиться.

— Николас Питерсон, уже слышала. Вся школа только и говорит о тебе. Мне это знакомо: я тоже новенькая.

Пауза затянулась намного дольше положенного. Николас ничего не ответил, но ближе так и не подошел, соблюдая дистанцию.

Вспомнив те чувства, которые охватили меня при первой встрече с ним, я вздрогнула и постаралась отогнать мысли прочь. Но ничего не вышло: он заметил мою внутреннюю борьбу и выжидающе посмотрел.

Тело будто налилось свинцом. Все мое внимание сейчас было сосредоточено на одном единственном человеке, стоящем напротив. Больше он ничего не говорил — только наблюдал за мной. Я чувствовала и видела, как Николаса тянет ко мне, а меня — к нему.

Столько эмоций и чувств было в этом взгляде, что мне становилось по-настоящему страшно. Нам не нужны были слова, мы могли понять друг друга вот так, просто глядя в глаза.

В голове звучали два голоса:

«Не стой! Подойди к нему. Слушай сердце!» — кричал один.

«Нет, Лорен. Нельзя! Тут много людей. Это неприлично», — не сдавался другой.

И я осознавала той небольшой частичкой здравого разума, которая все еще могла рационально мыслить, что второй мой внутренний голос безусловно прав.

— Да, это тот самый красавчик, про которого я тебе рассказывала, — подмигнула мне Эмма, возвращая в серую реальность. — Мой красавчик…

И тут… Боже мой! Что я вижу?

Саммерс бросилась ему на шею и заключила в страстные объятия.

Ярость ударила меня волной с пеной обостренных ощущений и накрыла с головой. На месте Эммы должна быть я! Мне хотелось броситься в его объятия, крепко прижать к себе…

В глазах застыли слезы от предательства.

Я не знала, что это за внутренняя сила, бурлящая во мне, но в данный момент я потеряла контроль над собой.

Что-то полыхало во мне ярким обжигающим пламенем. Я знала, как называлось странное новое чувство, с которым мне придется смириться. Это — ревность. Самая что ни на есть настоящая ревность.

Мне захотелось у всех на глазах взять и сбить Эмму с ног, разодрать глотку, оторвать голову, расцарапать ее смазливую физиономию.

Неведомо откуда взявшаяся ярость охватила меня. Я всем своим нутром возненавидела Эмму Саммерс. И это была не просто ненависть.

Презрение, зависть… Вот, что это.

«Мой красавчик…» — эти слова молоточками били в моей задурманенной голове. Зачем тогда надо было мне так занимательно о нем рассказывать?

Не вымолвив и слова, я просто ушла. Больше меня ничего здесь не держало.

Николас

— Что ты творишь?

Я вывел Эмму в безлюдное место. С силой впечатав сестру в стену и пронзая ненавистным взглядом, я сдавил ей горло. Та лишь невозмутимо улыбалась мне в ответ, насмехаясь надо мной. Казалось, сложившаяся ситуация лишь только забавляла ее. Я плотнее сжал девичье горло.

— Ты ведь знала, не так ли?

— Что именно я должна была знать? — усмехнулась Эмма, с легкостью оттолкнув меня в сторону. — Что ты по уши втрескался в обычную смертную или то, что она меня ненавидит?

— Я тебя ненавижу! Что за цирк ты устроила?

— А что, братец, слабо поиграть во влюбленную парочку? Или кишка тонка?

Я громко зарычал, стараясь сдержать в себе пылающую ярость. Немало сил мне потребовалось, чтобы контролировать себя, когда руки так и чесались безжалостно вырвать сердце этой сучке. Лишь одна мысль, что она все же моя старшая сестра, сдерживала меня.

— Ты не первую сотню лет живешь на земле. Посмотри, каким жалким ты стал! Я-то думала, что ты изменился. Решил вновь пойти в школу, чтобы как-то разнообразить свою скучную жизнь? Ты омерзителен…

— Мне плевать, какого ты обо мне мнения, — грозно зашипел я.

— Все равно ты знаешь, что я права. Тебе не место рядом с ней, Ник. Ты — монстр, ничтожество, а она — человек. Лорен никогда не сможет полюбить тебя…

— Она уже меня любит…

— Ха! И ты, правда, в это веришь? — рассмеялась она. — Ты называешь это любовью? Ей просто нравится твоя внешняя оболочка, твой запах, голос. Такие уж мы — далекие от этого мира. Безусловно, ее привлекает эта разница. Бедняжка запуталась и думает, что это настоящая любовь. Интересно, какой будет ее реакция, когда она узнает, кем ты являешься на самом деле?

— Не посмеешь!.. — оскалился я.

— Ты так в этом уверен? А я скажу, что будет: Лорен испугается и сбежит. От тебя. От монстра. Ей будет противно… Ты весь будешь ей противен. Вот и вся ваша любовь.

Опустив руки, я растерянно разглядывал пол и понимал, что моя сестра права как никогда. Ведь именно все так и будет. Нет смысла кричать или перечить — Эмма сказала чистую правду.

Я — монстр. Я не достоин ее.

— Думаю, тебе не стоит повторять, что будет потом, когда она узнает правду. Ей предстоит выбор: умереть или стать одной из нас. Но ты слишком жалок, чтобы убить ее, мы оба знаем, что ты выберешь. Лорен обречена. Если этого не сделаешь ты, сделает кто-либо другой. И это неизбежно. У нее уже появились вопросы, и интересно, какие ты будешь давать ей ответы? — Она откровенно наслаждалась победой надо мной. — Врать? Своей любимой девушке? Ваши отношения обречены! Да ты и сам это прекрасно знаешь.

Каждое слово, словно острое лезвие, ранило сердце. Самое обидное, что я не смел этого отрицать, боялся услышать эти слова вслух, тем более от родной сестры. То, что она сейчас сказала — сущая правда, и мне не за что ее винить. У истории, к сожалению, нет счастливого конца.

Почему же я слепо верил и надеялся на чудо?

Это же проклятие… Вечное проклятие…

Молча развернувшись, я уже был готов уйти, как она остановила меня.

— И ты вот так просто сбежишь? Как трус? Сдашься и опустишь руки?

— А что мне остается делать?

Мой голос был осипшим, готовым в любой момент сорваться на крик. Лишь то, что мы находимся в школе, заставляло опомниться и не обезуметь до конца.

— Я не хотел этого! Мечтал забыться… Пойти в школу и с головой погрузиться в учебу. Хотел дать ей возможность выкинуть меня из головы. Я обещал себе, что она меня больше не увидит… Откуда же я мог знать, что она учится именно в этой школе?

— Не будь глупцом, Николас. Браун же просто кишит учебными заведениями на каждом углу, не правда ли? Чего ты ожидал?

— Черт, Эмма, правда, не знал!

— Ты знаешь, что тебе делать, братец, — похлопала она меня по плечу. — Дальше разбирайся со всем этим сам. Слова не скажу!

Сестра бесшумно удалилась, оставив меня одного, разбитого и подавленного, наедине с самим собой.

Лорен

Отойдя в укромный уголок, я прислонилась к стене. Больше не было никакого смысла сдерживать себя. Скользя спиной по холодной поверхности, я бесшумно опустилась на пол и разрыдалась. Я влюбилась…

Вчера меня волновало лишь то, что я его не знаю. Сегодня же узнала даже имя. Узнала, что он перешел учиться в мою школу и у него есть девушка.

И что мне дало это знание? Ничего, кроме новой острой боли.

Ревность…

— Эй, Лорен!

Я подняла голову.

Алекс окинул меня тревожным взглядом с ног до головы. И почему-то я больше не волновалась, что сейчас он обо мне подумает.

— Что случилось? — Он испуганно попытался поднять меня с холодного пола.

«Ах, Алекс, если бы ты знал, что сейчас со мной происходит на самом-то деле…» — с отчаянием подумала я, сжимая его крепкую шею, которая служила мне нужной опорой, чтобы вновь не осесть на холодный пол.

Я громко всхлипнула и положила голову ему на плечо. Тернер сильнее прижал меня к себе, и после таких, казалось, совсем не дружеских объятий, мне стало немного легче.

Как же сейчас хотелось обнять совсем не его…

Того, кто причинил мне боль, хоть мы едва знакомы…

Но это желание казалось таким смешным и невозможным.

Внезапно поймав на себе чей-то пристальный взгляд, от чего по всему телу прошла мелкая дрожь, я лишь могла догадываться, кто же мог так смотреть на нас.

Он был так близко, но в то же время настолько далеко.

Сам Николас Питерсон стоит за углом и смотрит на… меня… и Алекса…

И, черт возьми, я не знаю, что тогда на меня нашло, что именно подтолкнуло на такой неосмысленный поступок? Но мне ужасно захотелось отомстить Николасу. Задеть как можно глубже и больнее, насколько это возможно. Так же сильно, как и он меня. Находясь под его буравящим пылким взглядом, я кожей ощущала, что хоть совсем немного, самую малость, небезразлична ему.

Не прерывая с ним зрительного контакта, я немного отстранилась от Алекса. Мои уста нашли его губы, и я уже не была до конца уверена, кого именно целую: Тернера, с которым я простояла в объятиях, как будто целую вечность, или Питерсона, который так и не свел с меня глаз? Мне нет никакого оправдания, но поздно. Закрыв глаза и подумав: «Будь, что будет», я поддалась инстинктам. Алекс, не задумываясь, ответил на мой поцелуй. Уже успел прозвенеть звонок, так что школьный коридор опустел.

В голове все смешалось. Я не понимала, что делаю. Мои действия были неосознанными и необдуманными. Знаю, что потом буду сгорать со стыда, потому что в своем коварном плане мести воспользовалась Алексом, как пешкой, втянув его во все это. Но ошибку уже не исправить. Что произошло, то произошло.

Помню лишь, что когда кошмар закончился и ко мне вернулся рассудок, Николаса нигде не было. Кто знает, может, все причудилось, или же он поспешно ушел в класс со звонком, не желая быть свидетелем этой нелепой сцены? А мне оставалось теряться в догадках, сработал ли мой план или все было напрасно.

* * *

Сегодня мне пришлось пропустить уроки, так как возвращаться в класс я была не намерена. Дома первым делом я решила позвонить маме. Она, наверное, волнуется.

— Привет, солнышко, — услышала я родной, трепещущий голос и невольно улыбнулась. — Ну, наконец-то я дождалась, когда моя дочка соизволит позвонить…

— Прости, мам, — виновато ответила я, — новая школа, уроки…

— Как ты там, дорогая? — перебила она, не в силах сдержать радость, и я наперед поняла, что вопросов будет немало.

— Все хорошо, мамочка, — как можно убедительнее ответила я, не давая ей повода для волнения.

— Как новая школа?

— Все отлично…

— Не скучаешь по старым друзьям?

И от этого вопроса защемило сердце. Как грустно было вспоминать прошлую жизнь!

— Мне и здесь очень нравится, — соврала я. — Алекс помогает мне. Ну а Ненси… просто замечательная хозяйка…

— Я знаю, Ненси замечательная во всем, — согласилась мама.

Мы поговорили ни о чем еще несколько минут. Она рассказывала, как они живут без меня, расспрашивала про школу и новый коллектив. А я то и дело продолжала давать исключительно положительные ответы. Не хотелось расстраивать маму, она и так много пережила.

— Ты уверена, что это была хорошая идея… — пришло время задать главный вопрос и с надеждой затаить дыхание, — отправить меня учиться так далеко от дома, в Браун?

— Ты же знаешь, Лорен, — через короткую паузу сказала она, — это решение нам с отцом далось нелегко, но тебе так будет лучше. Все вскоре наладится, вот увидишь.

— Я подумала…

— Никаких «я подумала», — отрезала та. — Ты останешься в Брауне и будешь помогать Тернерам.

— Ну, мам…

— Я тебе сказала, значит, так и будет. И не смей мне перечить.

Как можно пререкаться с матерью? Трудно было переспорить или переубедить ее, если она так твердо стояла на своем.

— Мне пора, твой отец пришел, мне нужно подать ему ужин.

— Передавай ему привет…

— Обязательно. Целую, милая, — и с этими словами она повесила трубку.

Некоторое время я продолжала сидеть, слушая короткие гудки, пока мне это окончательно не наскучило.

Той ночью ко мне снова пришел мой черный кот, и я поняла одну важную вещь: не стоит искать его и беспокоиться. Если захочет, он вернется. И почему-то я не сомневалась, что именно так оно и будет.

— А назову-ка я тебя… Николас, — прошептала я, поглаживая его шелковистую густую черную шерстку. — У тебя его глаза…

И больше не нужны слова. Я заметила, как изменилась его кошачья мордочка. Он словно проникся этими словами, пробуя их на вкус. Его глаза тотчас поменяли цвет, залившись более светлым нежно-голубым оттенком; таким бывает раннее утреннее небо. Лед был растоплен, на смену ему явились покой и тепло, согревающие сердце.

На следующий день я решила не идти в школу. Сообщив Ненси о плохом самочувствии, я вновь приняла горизонтальное положение, уютно укуталась в одеяло и провалилась в крепкий сон. Следует набираться сил, ведь завтрашний день обещал быть не из легких.

3

Глава

Целуй ее так,

как целуешь меня

«Моя жизнь рушится, но этого никто не видит, потому что я человек воспитанный: я все время улыбаюсь. Я улыбаюсь, потому что думаю, что если скрывать страдание, то оно исчезнет. И в каком-то смысле это правда: оно незримо, а значит, не существует, ибо мы живем в мире видимого, материального, осязаемого. Моя боль нематериальна, ее как бы нет. Я отрицаю сам себя».

Фредерик Бегбедер

Windows on the World

Николас

Всю ночь шел сильный проливной дождь, лишь под утро он постепенно стал утихать. Выглянуло раннее солнце и осветило землю. Погода явно шла на поправку. Правда, лужи еще не высохли.

Я стоял у большого окна своего дома. Откинув тяжелую штору, я смотрел вдаль и любовался прекрасным утром.

Солнце резало глаза своим ярким и горячим светом; его лучи приятно обжигали мое холодное тело. Сегодня намечался теплый день, но я не любил такую погоду: слишком банально и скучно.

Достаточно свернуть себе шею, и я прекращу свое никому не нужное существование. Когда живешь на свете слишком долго, начинаешь задумываться, есть ли в этом смысл. Я сам не понимал, что меня останавливало, что держало на волоске в этом мире.

Лорен… Именно она…

Все поменялось с недавних пор. Я обрел некий смысл своего никчемного существования. Может, у нас и нет будущего, но я могу снова чувствовать себя живым. Человеком. Только рядом с ней. Пусть мы никогда не будем вместе, но я смогу оберегать ее и буду уверен, что она в безопасности.

Я хотел знать об этой таинственной девушке все. Например, чем увлекается, историю ее прошлой жизни, планы на будущее; узнать тайны и секреты, которые будоражат ее по ночам. Даже сейчас сидел и гадал, о чем она думает, о чем мечтает?

Я буду для нее тем, кем она захочет — знакомым, другом или просто любимой зверушкой. Главное — быть рядом. Если она захочет, чтобы я ушел, уйду. Как бы ни было тяжело! Я готов ради нее на все. И пусть у нее есть парень, этот Алекс… Я все равно не смогу оставить ее.

Вчера я чуть не убил Тернера. Скольких стоило сил, чтобы сдержаться и не вырвать подростку сердце.

Знаю, что тот поцелуй был мне назло; знаю, что заслужил его. Почему же до сих пор ощущаю жгучий укол ревности и сожаления? Сожаления, что вынудил ее пойти на это. Заставил испытать боль, дал повод для ревности. Лорен правильно поступила. Поделом мне. Со мной так и нужно.

После случившегося у меня лишь выросло уважение к этой девушке. Она смогла с легкостью заставить такого, как я, страдать.

Браун, этот небольшой городишко, может стать сплошным кошмаром для Лорен из-за меня, но я сделаю все, чтобы ее жизни ничего не угрожало.

Настроение не очень. Но это не мешало мне улыбаться и наплевать на проблемы. Улыбка — моя защитная реакция на жестокий мир, в котором все может кардинально измениться в любую минуту. И именно этих изменений я ждал, готовый броситься в атаку, пожертвовав своей никому не нужной, никчемной жизнью ради нее.

Как я мог раньше существовать, если в моей жизни не было Ее? Моя муза, мое вдохновение… Смысл моей тусклой вечной жизни…

Теперь все изменилось. Я живу ради нее! Стану ее телохранителем, готовым на все, только бы она была счастлива. Ее улыбка — лучик света в моей жизни мрака. Таких, как она, я никогда ранее не встречал за всю свою долгую жизнь. И если с ней что-нибудь случится, я даже представить не могу, что будет со мной. Если я не смогу ее уберечь…

Не хотелось думать о плохом, но грустные мысли сами лезли в голову, побуждая к новому творчеству. Усевшись за письменный стол, я взял в руки перо и принялся записывать.

«Понимает ли он, что со мной творится, когда его теплая ладонь накрывает мою? Бьется ли его сердце так же часто, как мое?»

Стефани Майер

Гостья

Лорен

Нудная, протяжная трель будильника заставила меня подняться на ноги. Еще один день обыкновенной жизни. Пусть новой, но такой же скучной и банальной. Ничего не поменялось, может, стоит все же этому радоваться? Изменений нет. На что жаловаться?

Сегодня мне предстоит объясниться с Алексом. И вновь придется столкнуться лицом к лицу с ним, с Николасом — это самое страшное. Постараюсь держать себя в руках и смириться с мыслью, что Эмма Саммерс — девушка того самого новенького.

Погода сегодня была отличной, так что я запросто надела белые кеды, джинсовую куртку и короткие бриджи. Собрав темные каштановые волосы в хвост, я спустилась на первый этаж и, чтобы не попасться на глаза Алексу, решила сбежать на уроки. Распрощавшись с Ненси и пообещав ей, что обязательно позавтракаю в школьной столовой, я схватила сумку, выбежала в сад и направилась в школу. Дорогу я запомнила и могу дойти самостоятельно.

По расписанию первый урок — английский, а за ним — алгебра и геометрия. На мое удивление, все прошло более-менее спокойно. Алекс и сам весь день избегал меня, откладывая наш предстоящий разговор. Эмма все время пропадала с Николасом, так что я старалась не смотреть в их сторону, чтобы не давать себе повода для ревности. Но вот с четвертым уроком мне не повезло. На истории сын крестной сел с приятелем Сэмом, совсем позабыв обо мне.

Смущенно оглядывая класс, я убедилась, что свободных мест больше не осталось, если только не сесть с самим Питерсоном. От одной этой мысли меня передернуло от страха. У Эммы был какой-то другой урок, и Николас пока что не обзавелся соседом по парте, так как был новичком, впрочем, как и я сама. Стараясь унять свое сбитое дыхание, я набралась смелости и решительно подошла к его парте. Парень, казалось, только этого и ждал. Он светился обворожительной улыбкой, осознавая, какую имеет власть надо мной. Я беззвучно опустилась на стул, стараясь избегать встречи наших глаз. Развалившись за партой, Николас принял развязную позу. Я как можно дальше отодвинулась от него на более безопасную дистанцию.

— Даже не поздороваешься? — удивился тот.

Как же я сейчас на него сердилась! Сама не могу толком понять из-за чего. Скорее всего, потому, что он стал причиной всех моих бед: вынудил меня пропускать школу и использовать Алекса в коварных планах мести.

Но, черт возьми, этот голос…

— Доброе утро, Николас.

— Уже день.

— О, да! Это все меняет, — безразлично бросила я, выкладывая нужный учебник на парту.

— Что-то ты сегодня не в очень-то хорошем настроении…

— А ты разве знаешь меня, когда я в плохом?

— По правде, нет, мне бы хотелось узнать тебя… всю. — Последнее слово он как-то особо выделил, прожигая пристальным взглядом насквозь.

Я ему не безразлична и интересна как человек и личность.

Учитель истории бодро вошел в класс. Я перевела взгляд на часы, с досадой понимая, что сидеть рядом с Николасом придется целых сорок минут.

Брайн Одли, именно так звали нашего преподавателя, начал рассказ с исторических фактов о Брауне. Я переключилась на урок и внимательно слушала лекцию. Но чья-то теплая и мягкая рука накрыла мою, да так, что меня в тот же миг передернуло, а по всему телу пробежали мурашки. Биение сердца перешло в хорошо знакомый учащенный стук. Парень еще крепче сжал мою руку. Я старалась смотреть на учителя, хотя так хотелось краем глаза взглянуть на Николаса.

Урок только начался, а я уже теряю контроль. Настойчивый Питерсон, чувствуя мою слабость, решил окончательно добить меня. Поглаживая мою ладонь, он бережно переложил ее к себе на колени. Я посмотрела на Николаса.

«Что он себе позволяет?» — немой вопрос читался в моих растерянных глазах.

Я часто заморгала и нехотя отдернула дрожащую руку, которая так и застыла в воздухе. Тело натянулась, как струна, возникло острое желание вновь ощутить прикосновение его руки на своей пылающей коже.

Ранее мне не приходилось испытывать что-то подобное к противоположному полу. Я боялась столь сильных чувств к нему.

Питерсон больше не позволял себе вольностей и не распускал руки, поняв, что я боюсь, хоть я тысячу раз успела пожалеть о своем поспешно принятом решении.

Оставшуюся половину урока я делала вид, что заинтересована историческим рассказом Одли. Именно делала вид, а тем временем изредка поглядывала на Николаса. Но он демонстративно уставился в учебник и равнодушно листал страничку за страничкой, быстро бегая глазами по строкам. Прошли еще двадцать скучных минут. Когда считаешь каждую секунду, время тянется особенно долго. От Николаса словно исходили какие-то волны, так что я могла кожей ощущать его присутствие.

Оставшееся время я размышляла, что же значили эти прикосновения.

Чувствует ли он ко мне что-нибудь?

Любит ли он все еще свою Эмму?

Вскоре прозвенел долгожданный звонок с урока. Я поспешно смела вещи с парты, собираясь удалиться незамеченной, но меня остановили.

— Подожди, Лорен, — окликнул сосед по парте, — не хочешь ли ты позавтракать?

— Ты приглашаешь пойти в столовую на ланч?

— Ну, а что тут такого криминального?

Закинув черный рюкзак на плечо, парень не отставал от меня.

— Думаю, твоя девушка будет против.

— А я думаю — нет.

Я внимательно проследила за изменением его реакции. Николас на что-то сердился и хмурил лоб, а я только могла догадываться, из-за чего.

Как только мы переступили порог столовой, на нас сразу устремились десятки взглядов. Оценивающе изучив внезапное вторжение двух новых лиц, ученики принялись о чем-то перешептываться. Питерсон и бровью не повел в их сторону. Наверное, он привык быть в центре внимания, в отличие от меня.

— Эй, Лорен, Николас! — позвали нас ребята. — Садитесь с нами.

Развернувшись, мы увидели Алекса и Сэма, сидящих за большим круглым столом. Бросив сумку на стул, я схватила пустой поднос и принялась накладывать ланч. Спагетти с кетчупом. Отлично, это и возьму. Но кто бы мог подумать! Только у меня могут возникнуть проблемы с тем, чтобы правильно наложить себе нужную порцию в тарелку.

— Давай помогу.

Николас потянулся через меня к тарелке. Его жаркое дыхание обжигало мою кожу, и я запаниковала.

— Нет, не нужно! Я сама! — выпалила я, отскочив, словно ошпаренная, в сторону.

Поймав на себе недоуменный взгляд, я поняла, насколько некрасиво это выглядело со стороны. Николас всего-то хотел по-дружески помочь мне, растяпе. А я, как последняя дурочка, испугалась очередного соприкосновения наших рук.

— В смысле… — растерянно добавила я. — Да, пожалуйста…

Парень был слегка обескуражен такой реакцией. Я внимательно проследила за действиями Питерсона и невольно улыбнулась, когда он накладывал небольшую горку спагетти. Как-никак, но эти знаки внимания с его стороны выглядели очень даже мило. Еще раз поблагодарив парня, я вернулась к столику, краем глаза заметив, что он выбрал то же самое блюдо.

Но только мы принялись за еду, к нам неожиданно подлетела легкомысленная блондиночка.

— Привет, дорогой, — чмокнула она в щеку Питерсона, чем разожгла во мне ярость.

Только Эммы здесь не хватало! Кажется, я покраснела от злости, а та лишь шире улыбнулась, показывая тридцать два белоснежных зуба.

С ее появлением воцарилась заметная неловкость. Чувствовалось, что Питерсона не меньше моего раздражало поведение Эммы. Он в ту же минуту изменился, с недовольством и презрением уставившись на блондинку. Я старалась не смотреть в их сторону, ощущая острый укол ревности. Но Эмма, словно не замечая этого, невозмутимо присела рядом и с восторгом начала разговор о распродажах в торговом центре. Николас же, в свою очередь, изредка отводил в сторону глаза, бубня под нос что-то невнятное. Лишь Алекса и Сэма, казалось, все устраивало. Они вели шумную беседу, увлеченно обсуждая спортивные марки машин. Спустя некоторое время, Питерсон присоединился к ним, стараясь поддержать разговор. И так получилось, что мне одной пришлось слушать болтовню Эммы. Равнодушно отправляя в рот очередную порцию, я запивала ее апельсиновым соком, ничего не комментируя в ответ, лишь только изредка кивала головой.

— Давайте-ка вечерком вместе сходим куда-нибудь? — огласила Эмма.

Оторвавшись от еды, все удивленно уставились на нее.

— А что вы на меня так смотрите? У нас такая теплая, дружная компания, почему бы нам вместе не поужинать?

— Эмма, думаю, это не очень хорошая идея… — задумчиво отрезал Питерсон, и я мысленно поддержала его.

Не хватало мне ее и вечером терпеть!

— Я согласен, — выкрикнул с места довольный Сэм. — Можно пойти ко мне. Предков сейчас нет дома, так что выйдет неслабая тусня.

— А что? Я «за», — согласился Алекс, и я первый раз за сегодняшний день невольно подняла на него смущенный взгляд. — Да и Лорен тоже не против, ведь так?

Я медлила, взвешивая все плюсы и минусы. Но все же дала положительный ответ. Николасу совсем не нравилась эта идея, но стоило лишь мне дать свое согласие, как его будто подменили.

— С меня выпивка! — сверкнув хищной улыбкой, предложил тот.

Этот подлец явно что-то задумал.

Алекс

Конорс уже больше часа собиралась на вечеринку, и я лишь дивился, зачем столько времени тратить на свой внешний вид? Неуверенно постучав в дверь и не дожидаясь ответа, я прошествовал внутрь и… охнул. Девушка была просто восхитительна в вечернем платье. Оно замечательно сидело на стройной фигурке Лорен.

— Ты великолепна…

— Спасибо, Алекс.

— Откуда у тебя это платье?

— Подарок родителей на день рождения, — разглядывая себя в зеркале, улыбнулась Конорс.

Короткая пауза повисла в воздухе.

— Алекс… — неловко начала Лорен. — Прости,.. тот поцелуй… Я не знаю, что на меня нашло…

— Ничего, я уже забыл, — как можно убедительнее соврал я, избегая ее взгляда.

— И все равно я чувствую себя неловко перед тобой.

— Знаю, Лорен. Ты была сама не своя, но я даже не буду спрашивать, что случилось. Не буду, если ты, конечно, сама не захочешь мне рассказать.

Наши взгляды встретились в зеркальном отражении, и я заметил, как девушка покраснела.

— Лучше тебе не знать, — печально проговорила она.

— Что ж, так я и думал. Не буду устраивать тебе допрос…

— Этим ты мне облегчишь жизнь.

Ситуация разрешилась, но напряжение между нами осталось.

Я взял спутницу под руку, и мы покинули дом Тернеров. Какая честь сопровождать Лорен в гости к своему другу! И пусть этот поцелуй для нее ничего не значил, я еще надолго сохраню его в памяти.

Лорен

Когда мы прибыли на место, вечеринка была в полном разгаре. Играла громкая музыка: рок, джаз, рок-н-ролл. Сверкающие фонарики превратили просторный дом Сэма в ночной клуб.

На диванчике лежали подушки ручной работы. На них, покуривая кальян, устроилась Эмма. На круглом столе стояли закуски. А за барной стойкой успел разместиться Питерсон. В темных джинсах и в черном кожаном жилете Николас выглядел сногсшибательно.

Кто-то предложил поиграть в игру «правда или действие». Правила довольно-таки простые. Игроки рассаживаются по кругу, в центр кладут бутылочку, и первый игрок раскручивает ее на месте так, чтобы она вращалась. Как только бутылочка останавливается, ее горлышко будет указывать на другого участника, который должен выбрать между «правдой» или «действием», рассказом о себе или исполнением желания первого игрока. И потом бутылочку уже раскручивает второй игрок, на которого выпал ход в первый раз.

Сев на пол, мы по очереди крутили бутылочку из-под пива. Желания были такие разные: Сэму, например, было поручено выпить залпом вина из горлышка бутылки столько, сколько он сможет; Алекс украл поцелуй у красотки вечера — Эммы; Николас не меньше радовал нас своими выходками. Действия ему попадались более-менее сентиментальные. Во время этой увлекательной игры мы узнали немало секретов друг о друге и наблюдали весьма смешные зрелища. Постепенно игра мне начинала нравиться, пока не наступила очередь Эммы крутить бутылочку. Как ни странно, на этот раз я снова оказалась жертвой.

— Итак, Лорен, — подмигнула мне Эмма, — что же ты выберешь: правду или действие?

Все затаили дыхание, с интересом дожидаясь ответа.

— Думаю, правды на сегодняшний вечер было достаточно. — Я пожала равнодушно плечами, даже не представляя какую ошибку совершаю. — Так что я выбираю действие.

— Ты уверена? — хитро прищурилась та. — Ну, тогда… — она забегала глазами по комнате, — я хочу, чтобы ты… поцеловала Николаса.

Услыхав это, у меня, кажется, глаза на лоб полезли.

— Нет, я не собираюсь этого делать!

— Эмма, если Лорен не хочет, зачем ее заставлять? — тактично пришел на помощь сам Питерсон.

— Лорен, это всего лишь игра, — напомнил мне Алекс.

— Да ладно вам, ребята, можно подумать, что вы целоваться не умеете, — расхохотался Сэм, ударив меня по больному месту.

Испуганно уставившись на Питерсона, я мысленно искала поддержку. Уголки его губ непроизвольно подскочили вверх, тем самым приковывая к себе внимание.

Рука парня нежно скользнула по моей щеке, вызывая бурю эмоций. Сердце бешено застучало. Меня бросало то в жар, то в холод, но я не отвела взгляд.

Запустив руку в мои каштановые волосы, он медленно, почти незаметно, наклонился ко мне. Ноги стали ватными, тело напряглось, и я затаила дыхание, борясь с предвкушением. Не в силах оторвать взгляд от его божественных губ, находящихся от меня так близко, я могла чувствовать его пьянящее жаркое дыхание на своих устах.

Николас

Touch me, yeah

I want you to touch me there

Make me feel like I am breathing

Feel like I am human

Дотронься до меня, да.

Я хочу, чтобы ты дотронулась до меня там.

Дай мне способность дышать,

Дай почувствовать себя человеком.

Девушка колебалась и нервничала. Я ощущал ее теплое, сбитое дыхание на своем теле. Ее глаза растерянно бегали по моему лицу, особое внимание она уделяла моим глазам, а затем ее взгляд с опаской и нетерпением упал на мои губы.

— Целуйтесь уже! — зазвучали где-то, словно издалека, нетерпеливые голоса наших свидетелей.

Но сейчас никто для меня не существовал, кроме нее.

И вот это случилось! Словно магнитом нас притягивало друг к другу. Ее удивительно мягкие, податливые уста нетерпеливо коснулись моих, накрывая нежным и трепетным поцелуем. В последний раз окинув Лорен взглядом, я покорно закрыл глаза и потерял голову от ее аромата и ощущений, охвативших меня в тот миг.

Именно этого я и хотел, но боялся хоть разок даже в мыслях позволить случиться.

— Нет, Николас, не то! — возмутилась моя невыносимая сестра, которая портила всю романтику своей болтовней. — Я хочу более глубокий поцелуй. Целуй ее так, как целуешь меня. Я разрешаю…

Эти слова были последней каплей. Я был готов разорвать сестру в клочья. Ее игры совершенно мне не нравились, но оторваться от столь желанных девичьих уст было не в моей власти.

С особой страстью этот нежный, невинный поцелуй перерос во что-то большее. Все сильнее и сильнее впиваясь в губы, мы забыли о той осторожности, что сдерживала нас еще минуту назад. Теперь мы, словно одно целое, и ничто на свете нас не остановит. Лорен нежно растрепала мои волосы. Я инстинктивно обвил ее изящную талию, одним движением пересадив к себе на колени. И было в этом поцелуе что-то такое сладкое и запретное, что влекло меня еще больше, заставляло поддаться и совсем потерять рассудок. Как хотелось остаться с ней наедине, без посторонних глаз! Спрятать ее в своих объятиях и никогда не отпускать.

— Браво, вот это поцелуй! Молодцы, ребята! — услышали мы радостные возгласы.

— А то! Мой парень и не на такое способен, — победно хмыкнула Эмма.

Какого черта я должен терпеть ее выходки, причиняющие боль Лорен? Я знал, чего она добивается. Таким способом сестра еще раз хочет напомнить, что Конорс никогда не станет моей. Еще пару дней назад я хотел и вовсе исчезнуть из ее жизни, а теперь сам же целую влюбленную девушку. И спрашивается, кем я для нее буду после этого?

Видимо, целуясь, мы просидели дольше положенного, смакуя последние мгновения. Что-то подсказывало, что оно не скоро повторится, и я нехотя отстранился от столь желанных и податливых губ, возвращаясь с небес на землю.

Лорен продолжала сидеть, боясь пошевелиться. Она противилась верить, что все хорошее осталось позади. Когда она открыла глаза, я смог прочесть, что ей этого недостаточно. В тот самый миг я мог беспрепятственно читать ее мысли, которые совпадали с моими.

Лорен

Кажется, этот поцелуй окончательно выбил меня из колеи, и уже не было никаких сомнений, что я безнадежно влюблена в юношу, у которого есть девушка.

«Целуй ее так, как целуешь меня. Я разрешаю…» — эти слова назойливо звучали у меня в голове.

Мне хотелось плакать от бессилия и невозможности что-то изменить. Бокал за бокалом — и вскоре вместо красного вина я почувствовала вкус горького виски. Осушив залпом содержимое, я скривилась и потянулась за бутылкой, чтобы налить очередную порцию. Я надеялась, что хоть таким образом смогу унять жгучую боль.

— Лорен, тебе уже хватит! — Сын крестной настойчиво выхватил бутылку из моих рук.

— Алекс, посмотри на себя, это тебе хватит. — Я потянула алкоголь обратно к себе.

— Нет уж, сегодня ты побила все рекорды…

И он победил. Алекс забрал у меня бутылку и развалился рядом на диване.

— Да, Лорен, сегодня ты зажигала, — похвально бросил мне Сэм. — Не ожидал от тебя такого.

Откинувшись на спинку кожаного кресла, я зажмурилась, понимая, что действительно слегка перебрала с алкоголем.

— Нужно проводить ее домой! — выдвинул идею Питерсон.

— Правильно, нам пора, — послышался пьяненький голосок Алекса. — Спасибо, ребята, мы хорошо посидели, но уже поздно, так что лучше мы пойдем… — с этими словами он попытался подняться на ноги, но у него не получилось.

— Куда ты пойдешь? — рассмеялась Эмма. — Да ты пьян не меньше ее.

— Нет, я трезв, как стеклышко.

Алекс обессилено принял горизонтальное положение.

— Тернер сегодня ночует у меня на диване, — подшутил Сэм и толкнул приятеля в бок.

— Ладно вам, я проведу Лорен. Мне несложно.

Сильные руки обхватили меня за талию, помогая подняться на ноги. Я обессилено уткнулась носом ему в плечо, вдыхая пряный запах мужского одеколона. Николас бережно вывел меня в прихожую и помог надеть пальто. Голова кружилась, перед глазами все плыло; если бы не крепкие объятия Питерсона, я бы упала.

— Николас, ты уйдешь? А кто тогда проведет меня? — Саммерс выбежала вслед за нами.

— Эмма, не устраивай сцену, — раздраженно фыркнул он, переходя на шепот. — Ты же прекрасно знаешь, что дойдешь до дома сама.

— В последнее время ты стал ко мне слишком холоден и груб.

— Да ладно! Может, мне стоит всем рассказать, что на самом деле тут происходит?

— Отлично! Вперед, рассказывай! Я посмотрю на тебя, когда все назовут тебя лжецом. Лучше бы сказал мне спасибо.

Николас метнул в нее ненавистный взгляд.

— Поговорим об этом дома, Эмма, — сказал он, выводя меня на улицу.

И снова резкий укол ревности: у них есть свои секреты. Но самыми обидными для меня были его последние слова. Нет нужды соперничать, все и так уже давно стало на свои места. Они — идеальная пара. И, наверное, мне стоило радоваться, что на сегодняшнем вечере я стала победителем. Питерсон пошел провожать меня. Не свою любимую девушку, а именно меня. Но спрашивается, чему тут радоваться? Если ночевать он вернется к ней, они помирятся, и снова у них воцарится идиллия. А я так и буду вспоминать тот случайный поцелуй, который произошел не по его собственной воле. Он целовал меня так, как целует ее, и только потому, что она разрешила.

Как только мы вышли на свежий воздух, и прохладный ветерок подул в лицо, мне моментально стало легче. Алкоголь больше не задурманивал разум, и я могла рационально мыслить.

— Прости, Эмма сама не понимает, что говорит, — принялся оправдывать тот свою девушку. — За столько лет, прожитых на земле, она так и не научилась держать язык за зубами.

— Тебе не стоит извиняться. Ваши отношения никак меня не касаются, так что, пожалуйста, избавь меня от этого разговора. Я все понимаю: типичные ссоры. Скоро все наладится, вот увидишь!

Питерсон как-то странно покосился, и в ту же секунду я почувствовала, что мои щеки залились румянцем.

— Ты даже не представляешь, насколько ты заблуждаешься.

Я не стала с ним спорить.

— Знаешь, не нужно меня провожать. Я в порядке и спокойно смогу дойти сама, — принялась отговаривать я его от этой затеи. — Возвращайся лучше к Эмме. Я чувствую себя неловко, потому что частично ваша ссора произошла из-за меня.

— На улице темно. Как же я могу позволить такой красивой девушке блуждать в одиночестве, да еще и вечером? Какой я после этого джентльмен?

— Николас, правда, тебе не стоит об этом беспокоиться…

— Это не обсуждается! — не дал тот возможности договорить.

Ну и как можно с этим поспорить, когда мне самой хотелось, чтобы этот красавчик хоть на один вечер стал только моим и провел меня до дома, как парень свою любимую девушку.

— Не могу не сказать, что ты сегодня выглядишь неотразимо, — не удержался он от комплимента.

— Спасибо…

Повернувшись, юноша ужаснулся:

— Боже мой, Лорен! Да ты же вся замерзла! Твое пальтишко такое тоненькое…

Я почувствовала, как холодный северный ветер закружил в воздухе и забрался мне под платье. Да, на улице сыро и противно, но я не обращала на это внимания, потому что рядом был Он — Николас.

— А как же ты? У тебя же нет куртки…

— Не нужно так сильно волноваться, — отчеканил тот, — я закаленный.

Не успела я возразить, как на моих плечах оказался его теплый кожаный жилет, который он ни разу не снял за весь вечер. Неуверенно подняв глаза, я так и застыла, не в силах оторвать взгляд от юноши. В первый раз за все это время я почувствовала его до боли близким и домашним…

— А знаешь, я ведь не врал, когда говорил, что хочу узнать тебя. Расскажи мне о себе.

Шагая вдоль нескончаемой аллеи, мы невольно забрели в парк, освещенный фонарями. Ко мне возвращались воспоминания нашей первой встречи, и я улыбалась, искренне наслаждаясь этим мгновением.

— Что ты хочешь знать, Николас?

— Все, — кратко повторил он сказанные днем слова. — Но, думаю, лучше начать с самого начала… Алекс же тебе не брат, но почему тогда вы живете вместе?

Этот вопрос кольнул меня в самое сердце. Неужели он приревновал?

— Вообще, я из Лондона… — уклонилась я от прямого ответа.

— Почему нужно было из столицы переезжать сюда, в Браун?

— Ты не первый, кто меня об этом спрашивает, — погрустнела я на глазах.

— Прости, я тебя чем-то обидел? — Улыбка медленно сползла с его лица.

— Нет, ты тут не при чем. Это все из-за трагической истории, которая случилась с моей старшей сестрой Керри. У нее был рак, и после операции она умерла…

Вспомнив о сестре, на глаза навернулись слезы, но я тотчас растерла их по щеке ладошкой.

— Я не хотел причинить тебе боль.

— Все нормально. Вот я и сказала, теперь будет легче, — постаралась я улыбнуться.

— А как же твои родители?

— Они остались в Лондоне, а меня решили отправить в Браун, чтобы сменить обстановку. Тебе лучше не знать, как тяжело мне пришлось пережить потерю. Мы с Керри были очень близки, я бы все отдала, чтобы вылечить ее…

Николас нежно обнял меня за талию и притянул к себе. И пусть это всего лишь дружеские объятия, а я уже была на седьмом небе от счастья, полностью растаяв в его сильных руках.

— Поэтому я здесь, живу у своей крестной Ненси, — закончила я свою трагическую историю. — А Алекс — это ее сын. Мы дружим с детства семьями.

— Алекс — очень хороший и заботливый парень, — сказал он, а я не смогла разгадать, что значили эти слегка печальные нотки, отчетливо прозвучавшие в его голосе.

— Хороший и заботливый друг.

Прогуливаясь по безлюдному парку и увлеченно беседуя на разные отдаленные темы, мы забыли обо всем на свете.

— Что ты любишь делать в свободное время?

— Как я уже поняла, вопросы еще не закончились? Когда как… Иногда люблю побыть в одиночестве, чтобы никто мне не мешал мечтать. Ну а если становится грустно, слушаю музыку…

— Какую именно музыку ты слушаешь? — прозвучал следующий вопрос.

— Совершенно разную — под настроение, от классики до тяжелого рока.

— Ого, впечатляет! — присвистнул парень. — И какая же твоя любимая песня?

— Их очень много, всех и не вспомнить. Ну, а что насчет тебя? Какое у тебя хобби?

— Я многим увлекался за свою долгую жизнь, побывал во многих странах, знаю множество иностранных языков, и не подумай, что я хвастаюсь. — Пригрозив пальцем, Николас внимательно изучил мой насмешливый взгляд.

— Ну конечно, и в мыслях не могло быть!

— А в свободное время я люблю сочинять стихи, — продолжил тот свой рассказ. — Так что я, скорее всего, отношусь к мечтательным и творческим людям.

— Да ты что? — Оказывается, я влюбилась не только в красивую мордашку, но еще и в творческого человека. Если, конечно, он мне не вешает лапшу на уши. — Мне хочется прочитать хоть одно из твоих творений.

— Но я никому их не показываю.

— Так что, их вообще никто не читал?

— По правде сказать, нет. Разве что однажды, без моего ведома.

— Думаю, это неправильно — читать чужое без разрешения…

— Жаль, что не все это понимают.

Мы потеряли счет времени. Когда я нахожусь рядом с ним, кажется, нет ничего важнее, чем наша беседа. Я с удовольствием слушала бархатный голос, погружаясь в совершенно другое измерение, словно пробуя на вкус его мелодичное звучание.

Незаметно для нас обоих мы оказались возле дома крестной. С опаской я посмотрела на часы: на дисплее сотового уже было без четверти двенадцать.

— Ого, уже так поздно! — спохватилась я. — Видимо, Эмма уже волнуется…

— Тебе незачем беспокоиться об Эмме, — уверенно отрезал Питерсон. — Я сам с ней разберусь.

Поднявшись по ступеням, мы зашли на крыльцо и нерешительно постучали в дверь.

— Ненси, наверное, будет ругаться, так что тебе лучше уйти, — засуетилась я. Но Николас и не собирался куда-либо уходить.

— Не волнуйся, я все улажу.

Не прошло и пары минут, как дверь открылась, и на пороге показалась встревоженная крестная.

— О, боже мой, Лорен! — ужаснулась Ненси. — Уже столь поздний час, где это ты пропадала?

Я собиралась что-то ответить в свое оправдание, как меня опередили:

— Здравствуйте, миссис Тернер, — поздоровался Питерсон, галантно поцеловав руку моей крестной маме. — Простите, это я задержал Лорен. Но вы не переживайте, она была в полной безопасности.

Ненси, кажется, слегка покраснела, скромно улыбнувшись красивому джентльмену.

— Кто вы?

— Я — Николас Питерсон. Новый одноклассник Лорен, — вежливо представился он.

И тут я увидела, как работают его чары. В тот момент я сердилась на Николаса. Он решил, что своим обаянием и чертовски привлекательной внешностью может охмурить крестную? Не знаю, как это действует, но у него получилось. Ненси больше не ворчала и не сердилась на меня за то, что я так поздно вернулась домой.

— Ну что ж, спасибо, что провели домой мою крестницу, Николас, — поблагодарила она его. — Если хотите, можете пройти в дом, что же стоять на пороге?

— Нет, что вы, — принялся отнекиваться Николас. — Спасибо, конечно, за гостеприимство, но, думаю, мне уже пора идти. Как-нибудь в другой раз.

Я погрустнела и печально вздохнула: ведь сразу стало ясно, к кому он так спешит.

Отвернувшись от крестной, Николас посмотрел на меня.

— Спокойной ночи, Лорен! Приятно было провести с тобой время.

И тут произошло что-то невероятное. Голубоглазый юноша медленно наклонился ко мне и запечатлел нежный и трепетный поцелуй на моей пылающей щечке, заставляя полностью растечься и превратиться в лужицу. Словно тысячи лепестков роз осыпали меня, даруя неземное блаженство. Распрощавшись, парень скрылся из виду, оставив меня все так же стоять и наслаждаться тем мгновением, которое произошло пару минут тому назад. И пусть это был короткий дружеский поцелуй, для меня это значило гораздо большее.

— Какой он красивый… — охнула Ненси. С этим трудно было поспорить. — Давно мне не приходилось видеть таких подростков. Сама знаешь, какая сейчас молодежь пошла. Сразу видно, что Николас из воспитанной семьи…

«Да, определенно подействовало», — усмехнулась я самой себе.

— Где Алекс? — опомнилась она.

— Он остался ночевать у Сэма. А меня провел домой Николас, так как было уже поздно.

— Ты не отдала ему жилетку, — хихикнула Ненси, с особым интересом разглядывая меня.

А ведь и правда, я совсем забыла про такую мелочь. Стянув с себя жилет, я поднесла его к лицу, впитывая пьянящий аромат дорогого парфюма, будто влажная губка.

— Боже мой, Лорен! Да ты же по уши влюбилась… — Ненси шутливо потрепала мою щеку и рассмеялась.

Да, так оно и есть — я больна им. И кажется, нет ни единого врачебного рецепта, чтобы вылечить меня от этой болезни. Наверное, я больше всех на свете нуждалась в лекарстве, способном дать освобождение от его чар.

4

Глава

Останься со мной…

«Ты когда-нибудь любила кого-то настолько, что тебе было наплевать на себя? Ты лишь хотела быть с ним. Когда он смотрит на тебя, сердце останавливается, а его дыхание обжигает кожу. Боготворила кого-нибудь настолько, что переставала существовать?»

Гай Берт

После ямы

«Не всякий умеет слушать: тут мало проявлять внимание к тому, что говорит другой, — важно уметь слышать то, чего он не говорит, — то, что он смутно чувствует, но не может облечь в слова из-за недостатка выразительных средств».

Альфред Перле

Мой друг Генри Миллер

Лорен

Тянулись холодные осенние дни. Я жила у своей крестной Ненси, ходила в обычную школу, дружила с простыми учениками из школы Брауна.

Почти каждую ночь ко мне приходил мой черный кот. Если же он не появлялся слишком долго, я начинала волноваться и высматривала его из окна. Оставляя открытым окно, я забиралась под одеяло и ждала своего приятеля. Искренняя улыбка появлялась на моем лице, как только тишину и покой нарушал этот забавный кот. Без него я не могла спокойно спать в чужом городе, в чужой постели, вдали от семьи, мучаясь от ночных кошмаров и бессонницы. Лишь с ним можно было чувствовать умиротворение и безопасность.

Свободное время я любила проводить с котом, запершись в комнате на ключ. А Ненси понятия не имела, что я могу там так долго делать. Как бы странно ни звучало, но в этой дыре самым лучшим другом для меня оказался именно этот кот. Нам не нужны были слова: мы могли читать ответы по глазам. Достаточно лишь одного взгляда. Ему я могла рассказать обо всем, зная, что он выслушает. Неважно, что он не может мне ответить или что-то посоветовать: этот кот умеет слушать, не каждому человеку дано такое качество.

За ним не нужен был особый уход. Что бы я ему не предлагала из обычной кошачьей пищи, он категорически от нее отказывался, и вскоре я поняла, что бесполезно заставлять его, и перестала волноваться. Питался он самостоятельно, был очень чистым и ухоженным. И я могла лишь удивляться: не кот, а просто загляденье.

Невидимая связь образовалась между нами. Рядом с ним я не чувствовала себя одинокой. Он мог запросто поднять настроение, если было грустно — мог утешить. С самого детства я мечтала о таком верном и преданном друге, и вскоре он стал незаменим. Я привязалась к этому коту так, как ни к кому другому. Теперь я знала наверняка: я — его хозяйка, и это не обсуждалось.

Мой маленький котик Николас! Только мой!..

Но вот однажды поздним вечером кое-что произошло. Черный кот уже спал, свернувшись калачиком на подушке. Растаяв от умиления, я устроилась рядом и почесала его за ушком. Тот довольно заурчал и перевернулся на спину: он любил, когда я его глажу. Внезапно мой взгляд упал на ошейник с кулоном, в котором ходил кот. Точь-в-точь как амулет Питерсона… Это сходство показалось мне очень загадочным. Странное любопытство овладело мной.

Потянувшись к украшению, пальцы ловко справились с застежкой. Тихо, чтобы не потревожить спящего кота, я погладила его по мордочке и, нетерпеливо взяв в руки дорогой ошейник, принялась разглядывать утонченные детали ювелирного изделия, невольно сравнивая с тем самым огромным ожерельем Николаса. Удивительно, но даже узор на самом амулете совпадал с этим. Я не знала, что именно он означает, но от такого сходства мне явно стало не по себе.

Может, это кот Питерсона, а ожерелье — их фамильная реликвия? Но почему тогда Николас мне ничего такого не рассказывал? А что я тогда вообще о нем знаю? Самую малость. И это незнание меня пугало. Я не знала как самого Николаса, так и черного кота. Пересекались ли эти двое раньше? Я бы показала амулет Питерсону, вот только днем кота ищи-свищи. Он словно знал, что я ухожу в школу, и для него же будет лучше, если в этом доме о его присутствии больше никто не узнает. Завтра так и сделаю. Заберу в школу ошейник и задам Николасу вопросы, которые терзают меня по ночам. Думаю, в этом нет ничего криминального. Скажу, что у меня есть кот, и спрошу его о непонятном таинственном сходстве. Может, сам Питерсон будет удивлен не меньше, чем я.

Но под утро меня ждал сюрприз.

Я жмурилась от жгучего яркого солнечного света. Всю ночь мне снились сладкие сны. Открыв глаза, я так и застыла от неожиданности. Неизвестный мне трепет пробежал по всему телу. Мой сон продолжался наяву: вот он, мой любимый. Здесь. Рядом.

Николас спал как младенец. Сквозь сон, сладко потянувшись и причмокивая, он уткнулся носом в мое плечо. Его рука нежно заключила меня в теплые объятия. Уголки губ непроизвольно подскочили вверх. Я уже привыкла ощущать слабость, находясь с ним так близко, ведь не было ничего более приятного.

Вздохнув с восхищением, я до боли закусила нижнюю губу, с большим трудом заставляя себя не поддаться порыву чувств и с головой не окунуться в его ласки…

Стоп! Николас?..

Поймав себя на этой мысли, я испуганно подскочила на кровати. Закрыв ладонями рот, я из последних сил сдержала крик. Видимо, я все еще сплю.

— Черт возьми, Лорен!..

Кажется, я разбудила спящего Питерсона.

Все смешалось в моей голове, и я непонимающе уставилась на него. Но, кажется, тот был удивлен не меньше.

— Николас, что ты тут делаешь? Как ты тут оказался? — возмущенно спросила я. — Ты вообще в курсе, что незаконно проник в чужой дом?

Но ответа не последовало. Растерянно забегав глазами по комнате, Питерсон зачем-то осмотрел себя. Вначале свои руки, а потом и всего целиком. Затем снова перевел встревоженный взгляд на меня. Сдвинув брови, он о чем-то задумался, в очередной раз выругав себя за невнимательность. А я только удивленно хлопала глазами, непонимающе глядя на юношу. Наконец его взгляд упал на прикроватную тумбу, на которой вчера лежал ошейник кота, и которого на месте, к моему величайшему удивлению, не оказалось. Вместо него там покоился знакомый позолоченный амулет самого Питерсона. Каким чудом он там оказался? Я понятия не имела. Наверное, я все же схожу с ума.

— Лорен? Что там за шум? — послышался ворчливый голос крестной с первого этажа. — Я сейчас поднимусь…

От этих слов меня будто холодной водой окатили. Окончательно проснувшись, я с ужасом посмотрела на парня, ожидая каких-либо идей с его стороны.

И тут мы услыхали громкие шаги.

Это Ненси… Она уже наверху…

Словно во сне я наблюдала следующую картину: Николас одним прыжком соскочил с кровати, схватил свое ожерелье и тут же надел его. Не теряя времени, голубоглазый юноша распахнул окно и через несколько секунд оказался за ограждением. А я лишь успела очередной раз ужаснуться, проследив, как он умело прыгнул со второго этажа особняка Тернеров и при этом остался целым и невредимым.

— Пожалуйста, давай забудем об этом, — бросил он напоследок и скрылся из виду, давая мне возможность вздохнуть с облегчением.

С тех пор минул целый месяц. Питерсон так и не дал прямого ответа, как он очутился тем утром в моей спальне, каждый раз переводя тему разговора. Но когда-то ему придется ответить на мои вопросы. Мы оба это прекрасно знали.

День за днем, неделя за неделей, и я, вскоре совсем замотавшись, позабыла о событиях того сумасшедшего утра. С Николасом же мы стали еще больше дружны и свободное от учебы время проводили вместе. Но при каждой возможности Эмма не упускала шанс лишний раз напомнить, что состоит в отношениях с моим любимым человеком, который, к сожалению, никогда не сможет ответить мне взаимностью. С каждым днем я влюблялась в него сильнее, и контролировать себя, находясь рядом с ним так близко, становилось сплошной проблемой. Теперь почти на каждом уроке мы сидели вместе, что, конечно же, приводило в бешенство мою соперницу. Могли часами разговаривать, а могли и просто бесконечно долго, не проронив слова, смотреть друг на друга, растворяясь в омуте столь притягательных взглядов, несущих в себе глубокий смысл.

Так что эта игра под названием «перегляди» мне ужасно понравилась. Николас не скрывал того, что хотел узнать меня ближе, хотя уже и так знал более чем достаточно.

— Перестань на меня пялиться! — шутливо пригрозила я ему пальцем.

— А ты на меня!

— Ты первый начал.

— Если бы я даже и хотел, то у меня не получится! — признался честно Николас.

Николас понимал меня и во всем поддерживал, как настоящий преданный друг. У нас оказалось много общих увлечений, например, музыка. Мы любили одних и тех же исполнителей, и это был еще один общий интерес, а на длинных переменах очень часто предпочитали слушать понравившиеся хиты. Один наушник я вставляла себе в ухо, а второй — он в свое. В школе и после уроков мы проводили время вместе, и было совсем неважно, какое именно найдем мы занятие: оно все равно для нас покажется очень увлекательным, так как мы могли еще лишний час побыть вдвоем. С тех пор Питерсон стал частым гостем у Тернеров. Ненси была в восторге от моего одноклассника и не против того, чтобы Николас помогал мне с уроками. Все изменилось с тех пор, как я приехала в Браун, но лишь благодаря ему, я могла назвать эти перемены хорошими.

Алекс тоже старался посвятить свободное время мне. Иногда все же было заметно, что он ревнует меня к Питерсону. С Николасом я могла быть настоящей, искренней, веселой, и именно этому Тернер завидовал. С тех пор Николас и Алекс не особо ладили. Парни так и не смогли поделить меня. Иногда доходило до стычек, но я старалась сгладить острые углы, чтобы это, не дай бог, не вылилось во что-то серьезное.

За ланчами мы, как в первый день, садились за один общий стол, и иногда наша совместная трапеза заканчивалась выяснением отношений. Всему виной были два парня — Николас и Алекс, которые не могли долго вытерпеть присутствие друг друга. И в этом я, несомненно, винила себя. Под их настороженными, волнующими взглядами я ощущала себя не в своей тарелке. Казалось, сейчас они и вовсе просверлят во мне дыру насквозь. Но порой ланч нам портила и сама Эмма, не сдержав при себе очередной едкий комментарий. Ее вечно все не устраивало, так что она не переставала доставать Питерсона своей назойливостью. Я сразу заметила в ней эту навязчивость. Терпеть не могу таких людей. А если этой особой еще является Эмма Саммерс, то тем более. Николас стал избегать ее, врать и грубо разговаривать. Я видела, что их идеальные отношения изменились, и в этом тоже находила свою вину. Больше всего я не хотела стать причиной разрыва пары, у которой до меня было все гладко. С одной стороны, я не хотела, чтобы они расстались, так как эти двое замечательно подходили и дополняли друг друга, а с другой — только этого и желала. Это стало для меня самой запретной мечтой, от чего на душе становилось неспокойно и тревожно.

Браун научил меня многим вещам и помог познать, что такое на самом деле любовь, а что — ненависть. Теперь у меня появился враг и много потайных желаний, которые я никогда и никому не расскажу. Такие девушки, как я, страдают в одиночестве.

И вот как-то на День Благодарения, праздник, который отмечают во второй понедельник октября, случилось еще одно неприятное событие, которое я надолго запомню.

Мой отец — Норман Конорс — из Канады, а в этой стране этот день считают особенно знаменательным. Родственники по возможности собираются вместе, чтобы произнести слова благодарения за все хорошее, что произошло за год. По традиции готовят праздничный обед, чем мы и занимались с Ненси с самого утра. Блюда сегодняшнего вечера — фаршированная индейка с клюквенным сиропом и большой сладкий тыквенный пирог.

— Какие планы на день? — усмехнулась я Тернеру, когда тот наконец-то выполз из спальни.

Стоит признать, сын моей крестной — такой соня.

— Что прикажете, мадемуазель?

— Боже мой, Алекс! — послышался разочарованный голос Ненси со второго этажа. — Ты же тут сто лет не убирался.

Я невольно расхохоталась и пожелала удачи зеленоглазому парнишке. Тот лишь с досадой опустил плечи, продолжая слушать сварливые вопли крестной.

— Нет, вы только посмотрите, какой у моего сына бардак в комнате. И кому-то сказать, что уже взрослый мальчик. Ты вообще заходил в комнату Лорен? Там идеальный порядок: ни одной пылинки, чистенько, вещи сложены, и все находится на своих местах.

— Мам, ну она же девочка! — простонал тот в ответ.

— Ну и что? Марш убираться! Живо!

— Иду… — заныл Алекс, поднимаясь по лестнице.

— И чтобы когда я пришла из магазина, тут было все чисто! — строго приказала Ненси.

Типичный день браунской семьи.

Конец ознакомительного фрагмента.