Ее высочество в бегах

Анастасия Эльберг, 2023

Убегая из дома, ее высочество Пенелопа надеялась на приключения, но вместо этого вляпалась в неприятности. Вампирша-наркоманка, спасающая вас от пули снайпера? Разумеется. Отставной коп-психопат, который охотится за вампиршей? Получите, распишитесь. Частный детектив-оборотень, которому пообещали руку вашей матери? Всегда пожалуйста. Вот бы поговорить с дядей, он всегда ее поддерживал… что значит – во всем виноват дядя?!

Глава 1. Пенелопа

17 марта 1996 года, утро

Восточная Европа

— Прекрати издеваться над инструментом, Пенелопа! Сколько раз можно повторять одно и то же?! Вместе с идеальным музыкальным слухом тебе досталась полная эмоциональная глухота! Почему ты не можешь играть этюды и серенады так, как нормальные скрипачи?!

Ее высочество Пенелопа, дочь его величества короля Виктора, тяжело вздохнула и опустила смычок. Она стояла у окна своей спальни, любовалась поднимающимся над горами солнцем и исполняла привычный утренний ритуал. Сначала — полчаса на гаммы, потом — любимые матерью этюды и серенады. Пенелопа была уверена, что в такой ранний час ее величество Одиссея видит девятый сон, но мечтам об одном-единственном дне свободы сбыться не суждено.

— Пенелопа! — Для того, чтобы подчеркнуть важность момента, мать в очередной раз постучала в запертую дверь. Кулаком. Видимо, пытается привлечь внимание уже не десять и даже не пятнадцать минут. — Ты принцесса, а не смертный подросток! Что за глупые капризы?! Пятеро преподавателей, один гениальнее другого — и никто не привил тебе уважение к музыке! Ты хоть понимаешь, сколько твой отец заплатил за эту скрипку?

Принцесса бережно положила любимицу в футляр, погладив ее лакированный бок, и подошла к двери. Отец заплатил за инструмент целое состояние, сомневаться не приходилось. Приобрел на аукционе в Англии и даже поругался с каким-то коллекционером, но тому скрипка не досталась. Уникальный инструмент с мягким тембром и богатой историей, творение одного из известнейших итальянских мастеров, заветная мечта любого скрипача.

— Ты решила объявить мне бойкот? — возобновила монолог ее величество. — И что теперь? Будешь сидеть здесь безвылазно? Голодать и отказываться от воды?

— Они тупые, — заявила Пенелопа. — Эти твои учителя. Они ничего не понимают в музыке. Даже обезьяна может водить смычком по струнам. Предел их мечтаний — концерт перед всем двором. Глупые песенки для глупых танцев ради глупых аплодисментов.

— Если бы ты разговаривала со своей матерью более вежливо, то, может статься, мы побеседовали бы о твоих мечтах, — смилостивилась королева.

Пенелопа сложила руки за спиной, уставившись на ключ в замочной скважине.

— Я пыталась говорить с тобой об этом, мама.

— Пожалуйста, открой дверь, дорогая, — заговорила мать совсем другим тоном. — Ты же знаешь, что мне небезразлична твоя судьба. Но я хочу, чтобы ты вела себя достойно, так, как подобает особам королевской крови. При дворе есть много ценителей скрипичной музыки… они любят классику…

— А я не люблю! — завопила принцесса. — Почему ты, черт возьми, не можешь смириться с одним простым фактом: не все в мире происходит так, как ты хочешь?! Я имею право играть то, что заблагорассудится — и продолжу, несмотря на твои упреки! Ни один из твоих учителей и якобы ценителей ни разу за свою жизнь не выходил за пределы деревни! Откуда им знать, как звучит настоящая музыка? Откуда им знать, какой она должна быть?!

За дверью воцарилась тишина, и Пенелопа уже решила, что мать сдалась, но упорства ее величеству было не занимать.

— Будь моя воля, я бы забрала у тебя все эти пластинки, — сказала королева. Горечь в ее голосе показалась бы искренней всем, кроме дочери. Уж кто-кто, а принцесса еще в детстве оценила актерские способности матери по достоинству. — Вместо того, чтобы совершенствовать мастерство, ты предаешься пустым мечтам. Делай все, что твоей душе угодно. И играй все, что захочешь. Я прилягу. От твоих глупостей у меня началась мигрень.

Выждав для верности еще несколько минут, Пенелопа подошла к проигрывателю и аккуратно поставила на пластинку иглу. «Master of Puppets»² она заслушала до дыр, но каждый раз открывала в знакомых песнях новые смыслы, а в знакомых мелодиях — новую глубину. Когда дядя Амадей купил ей этот альбом, никто и подумать не мог, что шутливый подарок перевернет ее жизнь. «Пластинку выпустили третьего марта, в день твоего рождения, — сказал принц племяннице. — Люди верят в знаки Зодиака и прочую чепуху. Послушай и скажи: а вдруг вы и вправду похожи характером?».

Альбом группы, о которой Пенелопа и слыхом не слыхивала — и даже не догадывалась, где находится далекая страна Америка — произвел эффект разорвавшейся бомбы. Она часами сидела в кресле у окна, вновь и вновь переворачивая пластинку, вслушиваясь в гитарные соло, отбивая партии ударных босой ногой по прохладному полу, впитывая мелодию и слова на незнакомом языке. Позже дядя Амадей сказал, что это английский, и Пенелопа выпросила у него несколько учебников. Она записывала слова песен в тонких ученических тетрадях, пытаясь перевести стихи и вникнуть в их смысл. С древними эльфийскими наречиями принцесса не дружила, и наставники упрекали ее в отсутствии усидчивости, но с английским дело быстро пошло на лад. Уже через полгода она могла вести простые диалоги и читать адаптированную литературу, а еще через год свободно беседовала с американскими гостями отца. К тому времени благодаря стараниям дяди Амадея ее коллекция пластинок значительно пополнилась: «Iron Maiden», «Black Sabbath», «Judas Priest», «Deep Purple», «Pink Floyd», «Rainbow» и много других названий и имен, каждое из которых таило в себе свою тайну. Мать кривилась, называя все это «чертовой музыкой». Пенелопа открывала для себя новые группы, а вместе с ними — и новый мир. Что бы ни говорили учителя, а она точно знала, что хочет играть. И то были не серенады и не этюды.

Она хотела играть свою собственную музыку. Ту, которую начала слышать в вечер знакомства с «Master of Puppets». Кто-то открыл в ее душе особую дверь, и она никому не позволит ее закрыть.

***

Если вы сядете в машину и проедете пару десятков километров, то увидите современные города, заполненные автомобилями дороги, неоновые вывески и супермаркеты (Пенелопа никогда не бывала за воротами деревни и знакомилась с окрестностями на основе рассказов очевидцев). За последние несколько веков мир изменился. Изменились оба мира, и светлый, и темный. Большая часть обращенных свободно ходила под солнцем, принимая особые таблетки или пользуясь вакцинами. Вампирские кланы превращались в города. Темные эльфы трудились в лабораториях, служили в армии, работали в полиции. Оборотни обыскивали вас в магазинах, на автобусных станциях, у входов в метро и в аэропортах. Жрецы сладострастия предпочитали служить своему богу в ночных клубах, а не в храмах.

И только в деревнях светлых эльфов — коих осталось немного, но каждая стоила десяти, если не двадцати — жизнь шла так, будто на дворе дремучее Средневековье.

Здесь не признавали банков, компьютеров, исправно работающих антенн сотовой связи и кабельного телевидения. Если бы старания отца, ни компьютеров, ни сотовой связи, ни кабельного телевидения не было бы вообще, не говоря уж об Интернете. Да и зачем эльфам, большая часть которых до сих пор пасет скот и работает в поле, подобные вещи? Пенелопа удивилась бы, узнав, что среднестатистическая семья из низших сословий может сменить батарейки в пульте дистанционного управления (и вряд ли они знают, что такое батарейки).

Тем, кто работал вне деревни, повезло: они погрузились в современную жизнь с головой. Тем, кто не имел желания (чаще всего — возможности) это делать, тоже повезло, пусть и на свой лад: их заботы ограничивались проблемами сбора урожая и болезнями скота. Никаких налогов (помимо внутренних), биржевых котировок, разговоров о повышении цен на бензин или о усилении или ослаблении той или иной валюты. Браки между разными сословиями и равные права мужчин и женщин не спасли население деревни от разделения на бедных и богатых. Дядя Амадей часто повторял, что эти законы, напротив, обострили ситуацию. И говорил, что разделение присутствует всюду, потому что так устроен современный мир. Чем больше денег у той или иной страны, чем свободнее там нравы, тем шире пропасть между богатыми и бедными. Принцесса ничего в этом не понимала, но дяде верила. А с чего бы ему обманывать? В конце-то концов, он объездил десятки стран и даже учился в университете.

Простые жители деревни имели привычку вставать до восхода, но во дворце в такой час было тихо. Пенелопа взбежала по лестнице, чудом не запутавшись в пышных юбках, и влетела в отцовский кабинет так, будто за ней гналось полчище голодных вампиров. Она остановилась у письменного стола — и только сейчас поняла, что забыла постучать.

— Папа, я больше так не могу. Если она еще раз упрекнет меня в том, что я играю неправильную музыку, я сойду с ума.

Отец поднял голову от письма, над которым работал, и снял очки.

— Дорогая, ты должна ее понять, — попытался он успокоить дочь. — Она беременна. Еще пару месяцев…

–… и она будет нервной от того, что ребенок постоянно орет. А потом — от того, что он слишком быстро растет. А потом — от того, что хочет еще детей! И — снова по кругу! — Пенелопа перевела дыхание. — Ты же понимаешь, что дело не в детях. Раньше она была нормальной… то есть, я думаю, что она и теперь нормальная. Но это еще не дает ей права указывать мне, что делать!

Его величество подпер голову рукой.

— Мы до сих пор говорим о твоей матери? Или ты сетуешь на разнузданное поведение кого-то из слуг?

Пенелопа вспыхнула.

— Почему я не могу играть ту музыку, которую хочу играть?!

— Можешь. Но тебе следует подучиться искусству обходить острые углы. Одиссея говорит, что ты ведешь себя как подросток, и она права.

— Сегодня я обойду один острый угол, завтра — второй. А потом она решит, что может мной управлять. Папа, — взмолилась она. — Так нельзя! Когда дядя Амадей предложил мне съездить с ним в Штаты на неделю, мама устроила истерику и нагородила кучу глупостей про ночные клубы, криминальных авторитетов и автомобильные аварии! Ее послушать — так меня обобрали бы там до нитки, избили и изнасиловали, а потом раскатали по асфальту машиной для верности! И это при том, что она ни разу не выходила за пределы деревни!

— Как и ты.

Не дождавшись ответа, отец кивнул на одно из кресел у стола.

— Присядь, Пенелопа. Если тебе станет легче, ты права. Но перед матерью ты должна извиниться.

— Еще чего! Ты сам сказал, что я права! Почему я должна извиняться?!

Его величество снова подвинул к себе незаконченное письмо.

— Потому что это поведение взрослого. Иногда мы извиняемся даже тогда, когда правы. Это называется «дипломатия». Ты уступаешь для того, чтобы в дальнейшем иметь преимущество.

— Дурь эта дипломатия, — категорично заявила Пенелопа. — Я права — и извиняться не собираюсь! Я убегу из дома!

Отец бросил на нее короткий взгляд, но промолчал.

— Убегу и больше не вернусь! — продолжила принцесса.

— Так, на твой взгляд, поступают взрослые? Убегают от проблем?

— Никогда не вернусь! — уточнила ее высочество, с трудом удерживаясь от того, чтобы не швырнуть на пол стоявшую на столе хрустальную вазу с букетом полевых цветов. Мать говорила, что у нее плохо со слухом. Если так, то это, похоже, наследственное. — Тебе все равно? Совсем все равно?!

— После того, как извинишься перед матерью, вернись сюда. И на этот раз не забудь постучать. — Отец поднял указательный палец, привлекая ее внимание. — Я многое тебе прощаю, но мое терпение не безгранично. И сейчас ты его испытываешь, Пенелопа. Пришло время повзрослеть.

Примерно пять часов спустя

Солнце, даром что мартовское, палило нещадно — по крайней мере, так казалось Пенелопе после трех часов пути. Она брела по обочине скоростной трассы, провожая взглядом проносившиеся машины. Туфли натерли ноги, грубая ткань джинсов после платьев из тонкого кружева и нежного шелка казалась уродливым мешком. На плечах ее высочество несла рюкзачок с минимумом необходимых вещей, а в правой руке — самую драгоценную ношу. Скрипку. Чехол из белой кожи был новехоньким. Она распорядилась купить его для той самой поездки в Штаты с дядей Амадеем, которая так и не состоялась. Что же. Он пригодился. Но для другой поездки. Куда? Принцесса и понятия не имела. Вокруг — ни души, только машины, гоняющие на сумасшедшей скорости. Где автобусные остановки? Метро? Пенелопе мучительно хотелось пить, но воду она не захватила, а магазинов не было. Здесь вообще ничего не было. Только бесконечное шоссе да почти стершаяся линия, за которой ее высочество чувствовала себя в относительной безопасности. Возьми она в свое время больше одного урока вождения, можно было бы стащить один из папиных автомобилей, и…

— Привет! Э-э-й, привет! Чего это ты тут гуляешь, да еще в туфлях на каблуках, а?

Пенелопа резко обернулась и оглядела остановившуюся за ее спиной машину. Новую. Дорогую. Спортивную. Кроваво-красную. И очень знакомую. Сидевшая за рулем темноволосая девица помахала ей рукой.

— Привет, — рассеянно отозвалась принцесса. — Я иду… на автобус.

Девица расхохоталась.

— На автобус! — передразнила она. — Это же скоростное шоссе, дурочка. Здесь не бывает автобусных остановок.

— Ну тогда… на поезд. В метро.

— А почему сразу не в аэропорт? Или не на вертолетную площадку, откуда тебя заберет красавчик-миллионер? — Девица сделала широкий жест рукой. — До ближайшего населенного пункта пилить и пилить. Садись, подвезу. Да залезай, залезай. Я не кусаюсь.

Оказавшись в машине, ее высочество первым делом сняла туфли и со вздохом оглядела кровавые мозоли.

— Я Моника, — представилась девица. — А тебя как зовут?

— Пенелопа.

— А фамилия твоя — Круз?

— Что? — удивленно переспросила принцесса.

Девица резко сдала влево — ехавший позади водитель грузовика, затормозивший в последнюю минуту, оглушительно засигналил — и понеслась вперед.

— Шучу. Чудная ты, Пенелопа. Хорошо знаешь здешние места?

— Не очень, — призналась ее высочество, пристраивая на коленях скрипку.

— Жаль. Я недавно познакомилась с одним красавчиком, и он подарил мне эту машину. Хочу найти его и поблагодарить. У него еще был брат, тоже симпатичный… хм. Они даже своих имен мне не назвали, представляешь? Отвезли в отель, заплатили за номер, накормили сыром, напоили вином. И еще денег дали в дорогу. — Моника насмешливо хмыкнула. — Прекрасные принцы — да и только.

Пенелопа оглядела приборную панель машины, подняла глаза, изучая лобовое стекло — и заметила наклейку с надписью «Езжу быстро и не пристегиваюсь». Отец долго отговаривал дядю Амадея не провоцировать полицейских, а тот отвечал, что на скорости выше двухсот километров в час его не догонит ни один патруль. И глупых наклеек уж точно не заметит. Как машина дяди попала к этой девице? И что там она говорила про отель, сыр и вино?..

— Ну да бог с ним, — смилостивилась Моника, обгоняя очередную машину и возвращаясь на правую полосу прямо перед ее носом. — Путешествуешь, да?

— Да, — кивнула Пенелопа. — Но пока еще не решила, куда.

— Я выберу! — Новая знакомая отпустила руль и захлопала в ладоши. Автомобиль повело, и она, восторженно взвизгнув, вновь вцепилась в черную кожу. — Едем в Треверберг!

Ее высочество достала из кармана рюкзачка миниатюрное зеркало и критически осмотрела встрепанную ветром челку.

— А где это? — спросила она.

— Ты меня разыгрываешь, да? — прищурилась Моника. — Это самое крутое место на свете! Там полно ночных клубов. Потанцуем, послушаем музыку, выпьем. Оторвемся вовсю!

— Там есть музыка? — оживилась Пенелопа.

— Полно музыки, детка! Самой разной, на любой вкус! Вот ты какую любишь? — Она скосила глаза на скрипку. — Классику, наверное. Или там «Scorpions». Или «Aerosmith».

— Это же нудятина! — возмутилась принцесса. — Ну, первые — еще куда ни шло. А вторые — это же банальный арт-рок. Ни намека на оригинальный стиль, ни следа живых гитарных партий или нормальных басов. Про тексты и вовсе молчу.

Небольшой фургон, ехавший впереди, вынудил Монику притормозить. Она восхищенно уставилась на Пенелопу.

— Так ты предпочитаешь потяжелее? Вроде «Children of Bodom» и все такое?

— Ну нет, — поморщилась ее высочество. — Музыка у них ничего, но вот вокал дэт-метала, как по мне, все портит.

— Ого, а ты в этом здорово шаришь, — искренне похвалила Моника. — Мы друг друга поймем. Можно называть тебя «Пенни»?

Примечания

2

Третий альбом «Metallica», был выпущен в 1986 году.