Комплекс крови

Анастасия Эльберг, 2023

Доктор Филипп Хобарт совершает гениальное открытие: изобретает синтетическую кровь, призванную исцелить вампиров от «комплекса крови», болезненной зависимости от их создателя. Дети ученого – удачный результат эксперимента, но они получились разными. Тристан ненавидит всех, кто не принадлежит к избранной расе. Терпсихора верит, что представители этой расы должны улучшать мир. Будущее за ангелами или за чудовищами? И кто, ангел или чудовище, охотится за братом и сестрой?

Глава вторая. Филипп

Около месяца назад

Треверберг

— Доктор Хобарт, доктор Родман, рад, что вы заглянули, мы давно вас не видели. — Распорядитель отвесил гостям почти старомодный в своей вежливости поклон. — Хотите посмотреть меню — или заказываете как обычно?

— Как обычно, — кивнул Филипп. — Да, Альберт?

— Да.

Друг достал пачку сигарет, и в руках распорядителя тут же появился коробок спичек.

— Мраморная говядина прожарки rare с овощным салатом, доктор Хобарт, мидии в сливочном соусе и хлеб из цельнозерной муки, доктор Родман, я прав?

Альберт сделал первую затяжку, прикурив от зажженной распорядителем спички, и подвинул к себе хрустальную пепельницу.

— Совершенно правы, Уильям. Думаю, пора нашептать на ушко вашему руководителю, что вы заслуживаете повышения.

Распорядитель смущенно улыбнулся.

— Не стоит, доктор Родман. Меня устраивает мое место.

— Меня тоже, Уильям. Не могу представить, что когда-нибудь приду в этот ресторан, а на вашем месте будет другой.

— Что насчет вин? — осведомился юноша.

Филипп вопросительно посмотрел на друга.

— Сегодня я не пью, — ответил тот. — Буду рад, если вы принесете мне воды с лимоном, Уильям.

— Найдите кувшин побольше. Если Альберт не пьет, то и у меня сухой закон.

Распорядитель направился в сторону кухни. Филипп помахал рукой перед лицом, отгоняя сигаретный дым.

— Не припомню, чтобы ты отказывался от вина за ужином.

— Сердце в последнее время шалит. Возможно, причина в том, что я слишком много работаю, но я решил быть поосторожнее со спиртным.

— Лучше бы ты был поосторожнее с табаком.

— Прекрати, Фил. Не знаю ни одного человека, который бы умер, выкуривая по сигарете в неделю. А я — не человек.

Наручные часы показывали начало седьмого вечера, и пустых столиков становилось все меньше. Женщины в элегантных вечерних платьях и туфлях на высоком каблуке носили со вкусом подобранные украшения. Мужчины в смокингах выглядели так, будто собрались на кастинг фильма о Джеймсе Бонде. Высокая рыжеволосая вампирша в строгом брючном костюме привела смертного спутника, юношу с затравленным взглядом и всклокоченной шевелюрой. Компания светлых эльфиек в сверкающих платьях восторженно щебетала, распивая шампанское и поглощая черную икру из маленьких вазочек.

Четверо темных эльфов в деловых костюмах склонились над столом, изучая документы в папках из черной кожи. Один из них поднял голову, заметил Альберта и приветственно помахал ему рукой. Вакханка, наряд которой походил на длинную полупрозрачную тогу, со скучающим видом пила вино и поглядывала на миниатюрные наручные часики. Похоже, проголодавшиеся смертные сегодня выбрали другое заведение… ах нет, здесь есть и люди. Молодая пара, юноша и девушка, стояли в обнимку в двух шагах от заграждения, и любовались видом. Ресторан находился на крыше одного из самых высоких небоскребов Треверберга, и отсюда город открывался как на ладони.

Официант принес воду с лимоном, и Альберт взял один из стаканов.

— Твое здоровье, старина, — сказал он.

— Старина? — усмехнулся Филипп.

— Это все мои внуки. От них еще не такое услышишь.

Продавец цветов подошел к столику, за которым сидела вампирша в брючном костюме, и предложил юноше купить для дамы розы. Тот шарахнулся от букетов как от чумы. Светлые феи при виде роз защебетали еще громче, но приобрели белоснежные хризантемы. Вакханка одарила продавца холодным взглядом, и тот с поклоном предложил перед ней нежно-розовые пионы.

— Кто бы мог подумать, что здесь построят такое, Альберт, — заговорил Филипп. — Я помню, как по улицам этого города ездили кареты, а дома в два этажа считались диковинкой. И вот… небоскребы.

— Да, — кивнул друг. — Говорят, нам повезло, и мы живем не только в лучшем из миров, но и в лучшее время.

Под лучшим из миров Альберт, конечно же, подразумевал Темный мир, хотя оба они волей судеб жили больше в светлом, чем в темном.

Время летит стрелой. А ведь они встретились целую вечность назад. Бок о бок прошли огонь, воду и медные трубы. Потратили столько времени, денег и сил на исследования. Много лет хранили свою тайну. Были преданы своему делу даже в те дни, когда, как казалось, весь мир ополчался против них. Работа так увлекла их, что они не подумали об очевидном: венец победителя может оказаться слишком тяжелым.

— Когда собираем конференцию?

Вопрос застал Филиппа врасплох. Альберт потушил остаток сигареты в пепельнице, откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Его глаза блестели, на щеках появился румянец. Наверное, именно так выглядели его давние предки, темные эльфы, работавшие в Отделе Науки в Темном Храме. Если эти существа не становятся воинами, то выбирают путь исследователей. И из них получаются ученые, которые не останавливаются не перед чем, будь то мораль, чужая боль или отсутствие средств.

Альберт был взрослым образованным существом, жившим в большом современном городе. Он носил современную одежду, имел прекрасные манеры, рассуждал здраво, обладал живым умом, но тот ученый всегда находился где-то у поверхности. Казалось, стоит доктору Родману зазеваться — и сумасшедший уже смотрит на Филиппа из знакомых черных глаз друга.

— Конференцию?

— Мы это обсуждали тысячу раз, Фил. Миллион раз! Мы сидим на мешке с сокровищами, вцепившись в него, и боимся, что кто-то все у нас отберет!

— Это очень сложно, Альберт.

— Ничего сложного. — Он наклонился над столом и вгляделся в лицо Филиппа. — Подумай о том, какой фурор это произведет в мире темной медицины. Синтетическая кровь. Мы принесем эру благоденствия, о которой мечтал…

— Ваш заказ, господа.

Официантка поставила перед Филиппом мясо, а перед Альбертом — мидии.

— Приятного аппетита, — улыбнулась девушка. — Если вам что-то понадобится, пожалуйста, позовите меня. Я Гвен.

— Большое спасибо, Гвен, — поблагодарил друг.

Филипп посмотрел на стейк из мраморной говядины. Выглядел он восхитительно — а другой еды в этом ресторане не подавали — но у него пропал аппетит.

— Иногда мне кажется, что ты слеп, — обратился он к Альберту.

Доктор Родман принялся за мидии.

— Напротив, друг мой. Мы с тобой видим намного дальше, чем остальные.

— Оставь свои разговоры про эру благоденствия. Во времена Великой Реформы это закончилось кровавым хаосом.

— Тогда все было иначе. Мы не учим вампиров ходить под солнцем вопреки их желанию. Мы даем им лекарство.

— Не называй это лекарством.

— Хорошо, — смилостивился Альберт. — Назовем наш препарат… эликсиром абсолютного бессмертия.

Филипп отрезал небольшой кусок стейка. По тарелке медленно расплывалась лужица крови.

— Кроме того, — продолжил друг, — мы не заставляем вампиров его принимать.

— А что будет потом?

Альберт вытер губы салфеткой и сделал глоток воды с лимоном.

— Мидии сегодня вкуснее, чем обычно, даже не думал, что такое возможно. Ладно, пусть первые боги возьмут этот ужин. Ты еще спрашиваешь, что будет потом!.. Вампиры смогут вкладывать больше в науку. В медицину, в химию. В образование. Они станут расой, о которой складывают легенды!

— А если вампиры будут мыслить так же, как мой сын?

Альберт со вздохом отставил тарелку.

— Он был первым существом, которого ты кормил синтетической кровью. Вероятно, ты что-то упустил…

— Ты говоришь о моем сыне, а не о результате эксперимента, — напомнил Филипп.

— Одно другому не мешает, тем более что эксперимент был в высшей степени гуманным, — дипломатично заметил друг.

— Что скажет Орден?

— Орден хочет, чтобы вампиры перестали воевать. Раньше они воевали за территорию. Сегодня они воюют за еду. Мы принесем мир. Будь на нашем месте смертные, им бы вручили Нобелевскую премию.

Филипп хмыкнул.

— Ты и правда в это веришь? В то, что Орден хочет, чтобы вампиры перестали воевать? Но, предположим, ты прав. А как же Незнакомцы?

Альберт победоносно поднял указательный палец.

— А разве не Незнакомцы в свое время вдохновили тебя на работу над «Комплексом крови»?

Филипп кивнул, признавая правоту друга. Впервые он задумался о том, почему природа многих вампиров кажется нестабильной, после нескольких встреч с Незнакомцами, дикими вампирами, брошенными создателем. Немногие из них выживали, но те, кому повезло, питались не кровью, а отрицательными эмоциями. Зачастую они были злыми, дикими и жестокими. Возможно, подумал Филипп, причина вовсе не в том, что их бросил создатель, а в том, что они не получали его крови, будучи еще молодыми вампирами?

Кровь создателя имеет важное значение, равно как и кровь, которую юные обращенные выпивают у первых жертв, потому что охоте, опять же, их обучает создатель. Незнакомцы не могут тосковать по создателю, но кто сказал, что они не тоскуют по его крови? По той крови, которую никогда не пробовали (если не считать момента обращения, конечно) — но, как говорит им их темная природа, должны были попробовать хотя бы раз?

«Я бы сказал, что это комплекс крови», — сказал Филипп. Шел 1918 год, до капитуляции Германии и Ноябрьской революции оставались считанные месяцы, и оба они думали о том, что нужно выбираться из Европы. «Звучит интересно», — признал Альберт.

— Да, — произнес Филипп. — Но есть теории — а есть результаты. Незнакомцы — теория. Тристан — результат.

— Повторюсь — первый результат. Ты кормил его своей кровью три месяца. А Терри вообще не знает, какова она на вкус. Она попробовала ее только однажды: когда ты подарил ей бессмертие.

Если не думать о том, что словосочетание «результат эксперимента» в адрес собственных детей звучит чудовищно, то Терри был самым удачным результатом. Она заключала в себе все, чем, с точки зрения Альберта и Филиппа, должно обладать идеальное обращенное существо. Если не принимать во внимание ее слишком строптивый нрав. Тристан… Он был первенцем Филиппа. Первый обращенный ребенок всегда самый любимый, пусть вампиры этого и не признают.

Терри была любопытным сорванцом, задавала тысячи вопросов, а если ей не отвечали, то ответы она искала сама. Тристан был тихим, замкнутым, в первые месяцы после обращения Филипп почти не слышал его голоса. Он проводил в библиотеке особняка долгие часы, изучая трактаты по темной медицине и истории. И ему, и Терри досталась хорошая память, но дочери не хватало усидчивости. Сын же углублялся в тему и изучал мельчайшие детали. Этот ум мог бы служить науке. О, сколько бы открытий он совершил, сколько жизней бы спас!.. Но интересовало Тристана только одно. Избранная раса вампиров и способы оградить ее от «недостойных». Под «недостойными» понимались необращенные темные существа и люди. Особенно люди. Ведь «больные» комплексом крови вампиры питались именно ими.

Терри избрала другой путь. Она дружила со всеми, будь то люди или необращенные, и искренне верила в то, что в каждом из них есть огромный потенциал. И ее миссия как создания, находящегося на высшей ступени пирамиды эволюции — делать все возможное для того, чтобы этот потенциал раскрыть. Терри была энергична, весела, ее окружала толпа восторженных почитателей, она могла сподвигнуть кого угодно на что угодно. Она не выбрала науку, но Филипп ее за это не упрекал, хотя в глубине души надеялся на то, что когда-нибудь она изменит свое решение. Она была прекрасна, его Терри, его любимая девочка. Вместе со своим упорством, короткой стрижкой, татуировками и стремлением спасти мир.

— Но какова вероятность того, что мой следующий ребенок не захочет помочь Тристану?

Альберт закатил глаза.

— К тому времени о нашем изобретении узнает весь мир, и это не будет иметь значения. Наше участие прекратится. Начнется естественный отбор.

— Естественный отбор, — эхом повторил Филипп. Он отрезал следующий кусок стейка и принялся жевать.

— Если хочешь добавить немного философии и эзотерики, — закончил Альберт, — скажу, что наша работа угодна темной природе. В противном случае у нас бы ничего не получилось. Люди веками пытались раскрыть секрет бессмертия, но их природа берет свое. А мы победили.

— И, похоже, победа эта обойдется нам слишком дорого.

Друг тяжело вздохнул и запустил руку в нагрудный карман пиджака, где лежала пачка сигарет, но передумал.

— Ты еще упрямее своей дочери, Фил!

— Мне нужно время. Еще немного времени. Я не уверен, что мы принимаем правильное решение.

— Все время в двух мирах. — Альберт поднял руку, подзывая официантку. — Надеюсь, у них есть тот горячий шоколадный пирог, который мы ели в прошлый раз. Я готов продать за него душу.