Романтик. Бомбила

Анатолий Агарков, 2023

Природа не терпит вакуума – уходят силы, приходит мудрость. С её точки зрения, что я могу сказать о прожитой жизни? Она была интересной. И если бы снова начать…Хотя кто-нибудь скажет – ну и хвастун! За душой ни гроша – нет ни дома, ни дачи, ни машины… Что оставишь потомкам после себя?Доброе имя и свои книги! Разве этого мало? В последних из автобиографичных рассказал, как жил, чем занимался, когда оставили честолюбивые мечты стать богатым и знаменитым. Известным, может быть, ещё стану, а уж богатство совсем ни к чему. Сейчас дорого время – каждую минуту в дело. Планов ещё громадьё – дай Бог здоровья и сил. Ведь в душе я как был романтиком, им и остался на склоне лет…

3

Мы сидели с Наташей вдвоем, когда на стоянку подъехала чужая машина, и незнакомый мне человек вошел в вагончик. Он поприветствовал диспетчера, подал руку мне. Я пожал крепкую пятерню, а девушка ответила вежливо, но без энтузиазма.

Интуиция подсказывала, что мужик не просто так, а явился по поводу. Что-то или кого-то он хотел, но, видимо, его не было или…я мешал. Они перекинулись с Натали какими-то недомолвками, из которых стало понятно, что приятель в «Дилижансе» прежде работал.

Гость попросил разрешения сварить кофе и достал из своего кармана пакет растворимого. Наташа ответила не очень-то дружелюбно, что кипятильник только что сломался — и то была правда. Буквально час назад отказался фурычить наш общий электрочайник.

Тогда приятель сходил к машине за отверткой, разобрал китайское устройство, вновь собрал — и оно заработало.

— Выключаться только не будет, — прокомментировал свой успех на все руки мастер. — Какую кружку можно взять?

— Бери любую, — сказала Наташа. — Все равно их никто не моет.

Кружечку он всполоснул кипятком, кофе свое растворил — пил без сахара и на диспетчера посматривал с усмешкой. А вот с агитационным вопросом обратился ко мне.

— Не надоело здесь сутками артачиться?

— Есть варианты?

— На автобусных остановках день отработал, ночью дома. Деньги те же, но нет хозяина. «Крыше» заплатил и гоняй сколько хочешь без всякого графика.

— Я подъезжал к знакомому с таким вопросом, но они уже не принимают.

— Кто у тебя знакомый? Устинчик? Да это же «гоблины». Есть другая бригада. Вот телефон. Отзовется Андрей. Ты позвони, он не откажет.

Глаза диспетчера засверкали из-за стола:

— Ты давай вот что… наших водителей не переманивай. Это нехорошая черта — приехать в гости и свинячить. Допивай свой кофе и езжай — никто тебя не приглашал.

С поджатыми губками девушка была дивно хороша. А глаза прекрасные такие — светлые и чистые, как небо зимнее.

Гость тоже попал под очарование момента и засмотрелся на неё, но сказал с обидой:

— Даже за чайник спасибо не скажешь?

— Езжай — тебя на остановках заждались.

— Хочешь, завтра утром заеду и отвезу тебя домой после работы?

Девушка грациозно откинулась на спинку своего диванчика и улыбнулась.

— Ты ведь теперь женат. А я с женатиками не катаюсь.

Напоминание о супруге расстроило гостя, и он вскоре уехал. А Наташа поведала мне, что когда-то Алексей в «Дилижансе» работал и была здесь диспетчер — весьма симпатичная дама. Возник между ними роман…

— Потом оба ушли. Она, кажется, в Агроснаб, а он где-то на южноуральских заводах нашел работу. Теперь снова таксует… или калымит.

— По нему не скажешь, что он счастлив в браке.

Мы тогда ещё не целовались, и я задал Наташе вопрос:

— Почему люди женятся — как ты думаешь?

— Наверное, потому что любят.

— А почему расходятся?

— Значит, разлюбили.

— А дети потом страдают…

— Дети ещё больше страдают в семье, где согласия нет.

С девушкой спорить мне не хотелось — у каждого своя истина.

Номерочек тот я сберег, но звонить не торопился. Было время ещё знакомил Наташу со своим творчеством и не помышлял об уходе из «Дилижанса». И вот настал час, когда мне пригодился телефончик Алексея. Точнее, Андрея. Тот ответил на третьем гудке. Впрочем, нет — кажется, на его телефоне была мелодия из кинофильма «Крестный отец».

— Здравствуйте, Андрей. Я — Анатолий. У меня есть машина, и хочу потаксовать на остановках. Мне сказали — вы поможете.

— Ну, подъезжай, поговорим, — ответил абонент и назвал адрес в поселке Плановый (пригород Южноуральска).

Парень был молод, высок, рыжеволос и весь в веснушках. Пожав мне руку, кинул взгляд на машину и сказал:

— Таксу знаешь? Сейчас привез? Вот и вози каждый месяц мне, а сам катайся на здоровье.

Сразу было видно, что этот человек привык брать, не давая ничего взамен.

Однако добавил он, получив от меня деньги:

— И никого не бойся. А если кто наедет, звони. Никогда не вступай ни с кем в перепалки. Наехали — молчи, отъедь и мне позвони. Я этих «гоблинов» не раз гонял и, если надо, ещё погоняю.

В глазах Андрея мелькнуло какое-то странное выражение — он как бы здесь и нет его. Уж не припадочный ли? — подумал я.

— Знаешь из них кого?

— Устинчика. Мы вместе учились в школе.

— Вот как раз его-то я и выкидывал из машины…мордой в асфальт.

Андрей произнес эти слова таким мрачным тоном, что у меня мурашки забегали по спине. Почему слова о стычке привели его в такое угрюмое настроение? Я бы посмеялся, представив картину, но с таким настроем рассказчика — не к месту.

— Почему, раз уж катаемся по остановкам вместе, нам не объединиться в одну бригаду? Совсем нельзя договориться? Такие «гоблины» невменяемые?

Андрей вздрогнул, но прошло несколько минут, прежде чем он мне ответил.

— Я не стану говорить с тобой об этом, — его голос был хриплым, а лицо так напряглось, что стало похожим на лик мраморной статуи. — Ни сейчас, ни когда-нибудь потом. Ты меня понял?

Выразиться яснее было невозможно, и я догадался, что перешагнул запретную черту, наступив ненароком на больную мозоль. В знак согласия кивнул. Вроде бы обговорили всё, но я не торопился уезжать. Мне хотелось до конца понять стоящего напротив молодого человека. Понять и приручить его парой заумных фраз. Спасую сейчас, и он будет мною помыкать.

Помолчав немного, спросил:

— И что — стычки эти постоянны? Нельзя без них? Честно говоря, я хотел бы работать спокойно, как в «Дилижансе».

Не один мускул не дрогнул на его лице.

— Хочешь работать в «Дилижансе» — возвращайся в «Дилижанс».

— Там тоже не фонтан, — глубоко вздохнув, сказал я.

— Тогда поставь в гараж машину и иди вкалывать на завод.

Уверенность моя исчезла, а мысли в голове так перепутались, что был не в состоянии услышать голос интуиции. Молчание Андрея — холоднее воздуха. А заговорил он совершенно о другом.

— М-м-м… Могу ещё тебе вот в чем помочь. Дело в том, что обладаю кое-каким влиянием на ментов из ГИБДД. Остановят, сразу говори — я, мол, под Андреем. А не поверят, мне звони. Все они — мои должники. Я с них мигом взыщу по векселям…

Я удивленно кивнул — надо же, а «крыша» у меня не просто так: настоящая мафия! Или романов начитался в местах не столь отдаленных?

— Шибко надеюсь, что все будет нормально, — сказал я на прощание.

«Крышу» свою, Андрея, я не разгадал. Кто он? чего от него ждать? — осталось тёмной завесой покрыто. Одно то, что он — бандит, и мне с ним придется иметь дело, давал неприятный осадок душе. Сомнения удвоились, когда привиделся ночью кошмар. Конопатый Андрей в образе ягуара играл со мной. А я, беспомощное существо со сломанным крылом, пытался вырваться от него. Но стоило мне чуть отскочить в сторону, пятнистый хищник протягивал лапу и цеплял меня когтями — не до крови, но так, что было неприятно.

В то утро я проснулся в холодном поту, сердце бешено колотилось, отчаяние и страх за горло схватили душу. Может, сон — предупреждение? Свяжись с бандитами — и ты пропал. Но делать нечего, надо ехать и работать.

Первым делом завернул к дочери. На остановке подцепил ещё двух пассажиров. Трассу в Южноуральск туман накрыл густой вуалью.

— Как жизнь? — спросила Анастасия.

— Скучаю по тебе.

— Замечательно! — рассмеялась дочь. — Теперь ты можешь каждый день отвозить и привозить меня с работы.

Улыбнулся ей в ответ в зеркало заднего вида. Настя, зная, что я собираю пассажиров на остановках, приняла на себя неудобства тесноты и уступила маме место впереди. Наши отношения с бывшей женой настолько натянулись с некоторых пор, что мы не общались. Но об этом потом.

Анастасия, видя нашу отчужденность, всячески пыталась организовать семейный диалог. Когда в салоне мы остались втроем, она спросила:

— Эй, предки, верите ли вы в судьбу? Верите ли в то, что ход человеческой жизни предопределен? Вот ты, мама, когда выходила замуж за инструктора райкома партии, дума ли, что он к седым волосам станет водителем такси?

— Ты все время говоришь о таких вещах, которые мне и в голову не приходят, — ответила Тамара.

— А я все время думаю об этом. Не подвернись мне моя работа, я бы не знала в какой ВУЗ поступать, на кого учиться и кем стать. А ты, папа, что молчишь?

— Я верю в случай, но не в судьбу — нам не понять помыслов Божьих.

— А ты когда-нибудь сердился на Господа? — с любопытством спросила дочь. Она у меня крещеная (тёщенька постаралась!) и в душе, наверное, немного верующая.

— Да, — сказал я. — Но пользы от этого мало.

Высадил Анастасию возле Администрации города, а Тамару отвез к её школе.

Здесь и встал на остановке в ожидании пассажиров. Никакой логики: я верил в случай — сейчас подойдет первый клиент, и мы покатим в сторону Увелки. Сиди и жди — дела проще не найти. Не надо волноваться за удачу: она сама придет — дай срок.

А пока предался обычным размышлениям.

Теперь распорядок мой изменился. Ночами буду спать. Днями работать, даже в выходные. Писать вечерами… А когда же к лиственнице бегать? Вот незадача! Ещё подумал и решил — субботу сделать себе выходным. В лес сбегаю, уберусь по хозяйству, помою машину, в баню схожу… Была бы женщина, её навестил. Ну, кажется ничего не упустил.

После утреннего тумана небо было таким голубым и ясным, какое бывает в октябре перед первыми заморозками. В такой день хотелось верить, что всё будет хорошо. Я, отдавшись на волю случая, катался по автобусному маршруту Южноуральск — Увелка туда-сюда, набивая мошну. Был в приподнятом настроении и с ловкостью Багдадского вора крал пассажиров из-под носа автобусов.

Один из водителей подошел ко мне возле ДК «Энергетик».

— Слушай, ты… (дальше последовала нецензурная брань)… катись-ка отсюда!

Следуя совету Андрея, не стал с ним вступать в пререкания, а завел свою «ласточку» и поехал к следующей остановке на маршруте — там постою. Когда автобус вынырнул из-за поворота, ко мне в салон усаживался пассажир. Я дал по газам, конкурент отстал. Впрочем, куда ему, неповоротливому как сарай, угнаться за юркой легковушкой. На остановке «Больница» я принял ещё одного пассажира. А вот на «Улице Мира» мне надо было высаживать — тут автобус меня и подрезал. Подскочил к машине его водитель, распахнул дверь:

— Ты что… (снова брань непечатная)… думаешь, я с тобой шутки буду шутить?

В салоне сидела девушка и уйти от столкновения — пусть даже словесного — мне показалось не с руки.

— А ты, убогий, горя хочешь? Давно не обгаживался в руках бандитов? Сейчас обгадишься.

Достал телефон. Он хлопнул дверью моей и помчался к своему автобусу. Я отвез пассажирку, куда потребовала, и таки позвонил Андрею.

— Ты найди этого придурка, набери меня и дай ему телефон.

Я так и сделал. Новое рандеву с психованным конкурентом опять состоялось у ДК «Энергетик» — здесь автобусы «входят» в график, а водители отдыхают.

— Тебя хотят, — объявил я задире, когда подошел и набрал по мобильнику номер Андрея.

Тот с лица спал, начал извиняться… перед бандитом, конечно.

— Андрюха, ты извини… этот новенький какой-то недоделанный… мельтешит под колесами, подрезает… я сегодня едва ушел от столкновения… Оно мне надо?

Мерзавец был из той породы людей, которые врут беззастенчиво, чтобы шкуру свою спасти. Передает трубку мне.

Андрей:

— Ты водить-то умеешь? Зачем автобусу под колеса лезешь?

— И вы поверили? — усмехнулся я. — Он так испугался, когда я ему трубку подал, что понес эту ахинею, глядя мне в глаза и ни капельки не стесняясь. Дерьмо мужичишка — не пацан.

Моей «крыше» понравился мой «базар». Подобревшим голосом Андрей сказал:

— Ну и правильно — не связывайся ни с кем. В таких ситуациях звони мне.

Отключив телефон, обратился к водителю автобуса:

— Ну что, убогий, извиняться думаешь?

— За что? — искренне удивился он.

— За все хорошее. Что, нет? Ну, тогда живи и оглядывайся — я тебе хамства не простил.

Пошел от автобуса собою довольный, оставив водителя озадаченным.

Вечером, забирая дочь с работы, рассказал ей об этой стычке.

— Не боишься? — спросила она.

— Не-а, — ответил я.

— Папа, а мне надо в магазин.

Мы прошвырнулись по магазинам, и, как любящий отец, я оплатил её покупки. Личико ребенка сияло, мы беззаботно болтали — вдвоем нам здоровски хорошо.

— Ты к нам зайдешь? — спросила дочь во дворе своего дома.

— Вот когда у тебя будет своё жильё, тогда и приглашай. А сюда я больше ни ногой.

— Послушай, что с вами стряслось? Почему ты с мамой не разговариваешь? Что у вас не так? Вы поссорились? Расскажи. Ты же знаешь — всё, что мне скажешь, останется между нами.

— Поссорились — не то слово. Мы разошлись навсегда, как расходятся в море корабли, не оставляя следа, — сказал, не подумав, что след таки есть — наша дочь.

— Так что же все-таки приключилось? — ты ни слова, она молчит… Вот смотрю я на вас и мне кажется, что мужчины и женщины существуют лишь для того, чтобы спариваться и плодить себе подобных. Нет никакой любви на свете…

— Она не рассказывала? Так расспроси. Мне интересно узнать, как Тамара Борисовна относится к тому происшествию.

— Хорошо, — пообещала Анастасия, и больше мы к этой теме не возвращались.

Неделю откатался. Подъезжает ко мне мужик на изношенной классике — худой, изможденный, но с живыми, недобрыми глазами.

— Ты откуда нарисовался?

Я его видел раньше. Он работает по остановкам, но не «гоблин».

— Я под Андреем.

— Да мы все под ним. Я, кстати, бригадир. Ты взнос уплатил?

— Да, Андрею лично в руки всучил. Если сомневаешься, можешь позвонить.

Мужик усмехнулся, головой покачал и сказал, будто сам себе:

— Он что, свою собственную тему затеял?

Час спустя, снова подъехал.

— Со следующего месяца деньги сдаешь мне. С Андреем вопрос улажен.

Я не поверил и позвонил. Мафиози ответил без энтузиазма:

— Ну да, бригада у вас. Плату сдавай бригадиру.

— А жаловаться тоже ему?

— Мне звони, — и отключился.

Ну, раз теперь я совсем в бригаде и водителя автобусного приструнил, чего мне в тени оставаться? И стал, как все «шакалы», поджидать пассажиров на конечных остановках. Правда, с собственной маленькой поправкой — начинал движение с первого усевшегося ко мне клиента. А вот другие водители поджидали, когда набьется полный салон. И порой выставляли одиноких пассажиров:

— Вон автобус подъехал на посадку, идите к нему: он раньше пойдет.

Не этично, по-моему, такое вот отношение к людям — не вери гуд.

Как-то, увидев меня в Увелке на остановке «Больница», Бугор (бригадир) подошел и, наклонившись к окошку водителя, с несвойственной начальнику мягкостью спросил:

— Гоблины ещё не наезжали? Не загоняли душу в пятки?

Конец ознакомительного фрагмента.