Москва, 1941

Анатолий Воронин, 2016

Много книг написано о Битве за Москву. Много еще не написано. Но эта книга – особенная. Жизнь города, стремительно превратившегося в прифронтовой лагерь глазами простых москвичей, больших начальников, писателей, военных, ученых. Рытье окопов, отражение воздушных налетов, надежды, отчаяние, паника, осадное положение и радость первых побед «в холодных полях под Москвой» Все это вы найдете в книге Анатолия Воронина, основанной на личных дневниках, воспоминаниях и ранее неизвестных документах.

© Воронин А. Б., 2016

© Издательство «Пятый Рим»™, 2016

© ООО «Бестселлер», 2016

Введение

Об обороне Москвы много написано, но не написано еще больше. Даже по прошествии 75 лет некоторые документы продолжают оставаться под грифом «Секретно». Истopию oбopoны Мoсквы eщe тoлькo пpeдстoит нaписaть, нaписaть oбстoятeльнo, дeнь зa днeм, изучив всe пoвopoты и свeдя вмeстe всe нити.

В этой книге мы решили отойти от привычного подхода и рассказать о том, каким был для Москвы 1941 год. С января по декабрь. Почти половина года мирная и более половины — военная. Кроме того, мы решили дать слово документам и тем людям, которые жили, учились, работали, выживали в тот год в Москве. В те времена, когда никто и не задумывался о том, что в относительно недалеком будущем в мире могут появиться соцсети, многие москвичи доверяли свои мысли дневникам. Часть из них начала вести дневники с началом войны, поняв, что их переживания, описания происходящего вокруг и даже бытовые подробности станут настоящим документом. Несмотря ни на что, большинство дневников очень откровенны, в них редко встречается официальная пропаганда или здравицы великим руководителям советского государства. Напротив, многие записи отражают истинное отношение владельцев тетрадей и записных книжек к отцам города и государства. Разумеется, эти дневники прятали, понимая, что они могут стать томами уголовного дела по какому-нибудь из пунктов 58 статьи. Но люди продолжали писать.

Ценность дневников состоит еще и в том, что они свободны от послезнания, самоцензуры, которыми грешат мемуары (их мы, впрочем, тоже используем).

Дневники, как и документы, открываются постепенно и к настоящему времени мало изучены, часто не привязаны ко времени и пространству и, главное, не включены в общую мозаику тех событий. Очень часто получается, что люди оказывались рядом, становились свидетелями одних и тех же событий, описывали их каждый со своей точки зрения, а иногда и с разных сторон фронта.

В дневниках война и жизнь Москвы предстает совсем иной, чем мы ее привыкли воспринимать. Величайшая трагедия ХХ века наползала на город постепенно. Жители столицы пытались жить своими старыми привычками, веря, что война продлится недолго: каких-нибудь один-три месяца, но чем дальше, тем сложнее становилась жизнь, приходилось делать непростой выбор, уезжать в эвакуацию или оставаться.

В книге использованы дневники и воспоминания:

Михаил Михайлович Пришвин — дневники за 1941 год;

Мария Белкина — биограф Марины Цветаевой, автор книги «Переплетение судеб»;

Георгий Эфрон — сын Марины Цветаевой и Сергея Яковлевича Эфрона, вел очень подробные дневники, почти каждый день, частью на французском, частью на русском языке;

Галина Васильевна Галкина — автор мемуаров с большим количеством бытовых подробностей;

Леонид Иванович Тимофеев, литературовед — дневники;

Лора Борисовна Беленкина — дневники;

Ирина Краузе — 24-летняя аспирантка Московского педагогического института иностранных языков;

Аркадий Первенцев, советский писатель — дневники;

Михаил Воронков — дневники, воспоминания и статьи (1911–1941 гг.);

Гальднер — немецкий артиллерист.

Ойген Зейбольд — унтер-офицер вермахта. Дневники.