С глазами цвета хаки

Анатолий Жариков, 2020

Мои сёстры слышат меня в России и на Украине, мои дети и внуки ждут меня в Евпатории, Киеве и Донбассе, мои друзья пишут мне из Бельгии и Болгарии. Я живу в посёлке Высоком, в переулке Весёлом. Я люблю светлый день и ненавижу границы. Мои сёстры, дети и внуки, мои друзья живут во мне. Содержит нецензурную брань.

Разрыв-трава

Я не творил дурного.

Египетская Книга мёртвых

* * *

Путь проклят, истины щербаты,

кровь на глазах и на руках.

И поводырь — то дым, то прах,

то грязь в ногах, то дух крылатый.

Двенадцать с ружьями бредут,

за ними пыль и дым столбами.

И дети с выпуклыми лбами.

И с рифмой рыночною шут.

И пёс. И золотая цепь.

И свет горбат. И жребий слеп.

Венец опал, и розы смяты.

Устал, плешивый и брюхатый.

* * *

Что человек? Живуч веками,

тысячелетья за спиной;

когда должно быть с головой,

есть, как и прежде, с кулаками.

Есть страсть делить вино и хлебы,

и грязь, и голубое небо.

Но тень по-прежнему чиста

того проклятого креста.

И выше той горы святой

ни в сердце места,

ни в искусстве.

Невыносимо. Больно. Грустно.

Но путь один. И место пусто.

* * *

Хозяин из меня совсем никудышный,

ни молотка, ни гвоздя, ни отвёртки в доме,

одни мыши

и ветер гоняют куски соломы.

Город, в котором живу я, вымер,

дома и улицы разбрелись по свету,

и никто не помнит даже имени

страны, которой у меня нету.

* * *

Весна. Полдня предложению суставы ломаю,

правила синтаксиса вспоминая.

Земное по дождю соскучилось наверняка,

как по слезе щека.

Молодые деревья не краше старых,

тощи, как первые овощи на базарах.

И как акварелью апрель ни прикрась,

на большаке после дождя грязь.

Так и при каждой новой власти

Конец ознакомительного фрагмента.