Экклесиаст. Переложение в ямбы

Анатолий Смирнов

Переложение в ямб с Синодального перевода 1876 года в редакции издания Библии Российским Библейским обществом в 1998 году. «Книга Экклесиаста, или Проповедника», приписываемая царю Соломону, входит в Библию или Священное Писание христиан. Но с точки зрения литературы она является величайшей лирико-философской поэмой, оказавшей влияние и на русскую поэзию. Перелагая прозаический текст в ямб, автор опирался на традиции переложения библейских текстов русским поэтами от Г. Державина до Н. Тряпкина.

© Анатолий Смирнов, 2020

ISBN 978-5-4498-3183-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

КНИГА ЭККЛЕСИАСТА, ИЛИ ПРОПОВЕДНИКА

Глава 1

Всё суета сует — что здесь бывает,

всё наши мысли, речи, тьмы забот…

Угасший род могилы покрывают,

ему на смену новый род встаёт,

чтобы иссякнуть так же незаметно,

и только небо да земля бессмертны…

Восходит солнце утром, чтоб зайти

по вечеру и в бездне плыть к восходу.

Струится ветер к югу, но колоду

гор обогнув, он к северу летит;

и так вот день за днём, за годом год

он кружится, попав в круговорот.

А реки все в одно стекают море,

но вод не больше и не меньше в нём, —

излишки воспаряют, чтоб дождём

упасть к истокам рек на склонах взгорий

и снова течь в знакомые места.

Всё — суета сует. Всё — суета…

Все вещи мира движутся в работах,

чтоб объяснить их — нет таких наук,

и взглядом не охватишь все широты,

и слухом не уловишь каждый звук.

Что было, то и будет в дне грядущем,

а нового нет вовсе в мире сущем.

«Вот новое,» — иные говорят,

но это было в прежних поколеньях, —

нет памяти о прошлом, а забвенье

и в будущем покроет всё подряд.

Так и запал я сердцем в интерес

понять круг дел под сводами небес.

Умом я глаз протёр, настроил ухо

и мудрость к моему уму сошла:

под солнцем разглядел я все дела:

всё — суета, всё — лишь томленье духа!

И в нас безумьем ль, глупостью ль за двух

иль мудростью равно томится дух.

Глава 2

Чем выше мудрость, тем печали горше;

чем глубже знанье, тем слезливей жаль.

И я решил — сотру и уничтожу

вином весёлым скорбную печаль.

Не знал, что суета в нас — смех глупящий

и радость от вина не настояща.

Хоть сердце было мудрости полно,

я оглуплял вином зелёным тело,

подумав, что весёлым буду смело,

покуда не пойму, как суждено

мне счастьем одарить сынов земли

в земные годы краткие мои.

Взрастил я виноградники; построил

дома; разбил и рощи, и сады;

прорыл каналы, чтобы ток воды

поил деревья; и под сенью кровель

с женой родил сынов в семейный круг,

и множество завёл проворных слуг.

Я, за мечтами следуя своими,

такие в долах расплодил стада

и крупного и мелкого скота,

каких никто не знал в Иерусалиме.

Завёл певцов я с ангельским талантом

и слух всем услаждавших музыкантов.

Я серебром и золотом набил

сто сундуков вместительных в именьях,

скопил я драгоценные каменья

и в тысячу шкатулок уложил, —

там были бриллианты в сто карат…

Я стал велик и стал я так богат,

как не был ввек никто в Иерусалиме,

и мудрость пребывала вся со мной.

Чего бы вдруг под солнцем и луной

не пожелал глазами я своими,

всё получал и сердце веселил

в трудах своих огнём несметных сил…

Но оглядел я в некое мгновенье

круг дел, свершённых собственной рукой, —

всё — суета, всё — духа лишь томленье,

от них нет людям пользы никакой!

И обратил я на людей раздумье,

на мудрость их, на глупость, на безумье:

сверх тех трудов, что дал мой царский труд,

что им от сил души отдать могу я?..

Как свет и тьма, проникнув в жизнь земную,

меж нами мудрость с глупостью живут.

Свет видит мудрый зраками ума,

глупец же ходит там, где грязь и тьма.

Но ждёт в конце обоих та же участь —

угрюмый гроб и щёк недвижный мел.

Так для чего же я тогда мудрел,

вседневно беспокойством сердца мучась?

Не все равно ли кем нам быть из двух?..

Всё — суета и всем томится дух!..

Наш путь земной — путь жизни быстротечной,

им каждый сын уходит в гроб отца,

а в будущем не будут помнить вечно

и мудреца, как полного глупца.

И я возненавидел жизнь до донца,

противно стало всё, что есть под солнцем.

То, что обрёл я, за моим концом

к другому перейдёт, одежды даже,

но мне никто сегодня не предскажет,

кем будет он — глупцом иль мудрецом.

Ценны ль ему наследные места?..

Я мудрым был и это — суета!

И от трудов, что вёл и совершаю,

я порешил отречься, — тяжело

предчувствовать то будущее зло,

что созданное перейдёт к лентяю.

Нет доброго в дали земных годов

от всех тобой свершаемых трудов!

Дни труженика — скорбь, его рукою

владычествуют труд и маета,

ему и среди ночи нет покоя,

нет сладких снов… И это — суета!

Пусть труд даёт ему питьё и пищу,

но для души в нём сладости не сыщешь.

А даже мёд нам горек, коль горьки

в душе твоей волнения и думы,

и снять с неё сон горечи угрюмой

во власти только Божией руки.

Не может смертных суетная рать

без Бога наслажденье испытать!

Он доброго за труд его сверх силы

весельями и мудростью дарит,

а грешнику сокровища велит

копить в тоске и в глупости унылой,

умрёт — их добрым отдадут спроста.

И это — тоже духа суета!

Глава 3

Под солнцем всякой вещи и деянью

особенное время суждено.

Рожденью время, время умиранью,

и их переменить нам не дано.

Есть время сад разбить трудом упорным,

есть время рвать посаженное с корнем.

Есть время казней, время есть лечить;

есть время разрушать, есть время строить;

есть время ближних плачем беспокоить,

есть время веселиться без кручин.

Есть время камни раскидать в поля,

есть время вновь собрать их в штабеля.

Есть время обнимать и уклоняться

есть время от объятий; есть и дни

искать и дни терять; а им сродни

есть дни копить и рядом дни бросаться.

Есть время раздирать, есть время шить;

молчать есть время, время говорить.

Есть дни любви, что истинно велики,

есть дни вражды, что злы, как палачи.

Есть время поднимать для битвы пики,

есть время в ножны вкладывать мечи.

Ничтожны нашей воли все работы,

они лишь упражнения в заботах.

Прекрасным в своё время мир создать

Конец ознакомительного фрагмента.