Освободи свой денежный поток

Ана Вебер, 2019

Возможно, вы слышали такие слова: «Делайте то, что любите, и деньги придут»? Это справедливо и для: «Любите то, что делаете, и деньги придут». Наше благополучие складывается из множества решений, основанных на логике или эмоциях. А чаще всего мы балансируем между двумя этими крайностями, стараясь удержать равновесие. Решения, связанные с деньгами, не исключение. Ведь в конечном итоге суть не в деньгах, не в том, сколько у нас есть и сколько хочется получить. Суть в людях, которых мы встречаем. Судьбах, с которыми соприкасаемся. В том, насколько любим и принимаем собственную жизнь, ценим ее. Денежный поток – символ течения жизни. Деньги приходят и уходят, снова и снова, бегут вместе с потоками, несущими отношения, карьеру, увлечения и важные события. На их течение оказывают влияние человеческие связи. Осознав это, вы сможете перестроить свой стиль общения с другими людьми так, чтобы управлять денежным потоком. В этой книге автор делится своей историей: что делала и чего не делала, пока боролась за личное счастье и радостное, светлое состояние ума, и как это повлияло на материальный достаток. Ана Вебер считает, что ее личное путешествие от бедности к благополучию может подсказать вам собственный путь, даже если он будет иным, и желает вам попутного ветра!

Часть I. Деньги были моим врагом — теперь они мой друг. Денежный поток остается недостижимым для очень многих из нас. Но так быть не должно

Пройдя путь от крайней нищеты (когда я была еврейским ребенком, живущим в Румынии после Второй мировой войны) до успешной жизни сначала в Израиле, а затем в Соединенных Штатах, я получила несколько невероятных уроков, касающихся денег. Я наблюдала, как они приходят, уходят и возвращаются снова. Так я поняла, как сделать деньги другом и союзником.

Мне не терпится рассказать о своих отношениях с деньгами, и я жажду поделиться многими дарами, которые преподнесла уникальная история моей жизни. Надеюсь, что пример триумфов и трагедий моего личного опыта в сфере денег поможет вам изменить жизнь. Хотя ваш опыт и ситуация будут отличаться, основные принципы, понятые мной, универсальны, и вы с легкостью примените их в собственной жизни.

Само слово «деньги» пробуждает разнообразнейшие эмоции в каждом из нас — страх, вожделение, ужас… И снова страх?

В конечном итоге я справилась с собственными денежными проблемами. Я заменила установки на нищету позитивным отношением и системой верований — и это привело меня на путь, где счастье, покой и успех неизменно растут уже пять десятилетий.

В этой книге я поделюсь системами денежных потоков с помощью личных историй и решений, основанных на неустанных — и успешных — поисках лучшей жизни. Это очень личное и эмоциональное путешествие. Хотя я пролила немало слез, вспоминая, с чего начинала и что преодолела, теперь я оглядываюсь на все это с безграничной радостью. Жизнь преподносит удивительные уроки — если только мы готовы слушать и учиться.

Глава 1. Прозрение восьмилетки: как журнал, проданный незнакомцу, стал началом страсти на всю жизнь

Полезные напутствия

Ранний старт. Наши самые ранние переживания определяют дальнейшую жизнь.

Доброта — глубокая вещь. Вы даже не представляете, насколько могут изменить жизнь простые добрые поступки.

Пустые победы. Победа, предполагающая отказ от собственных нравственных принципов, — вовсе не победа.

Я родилась в румынском городе Клуж, столице Трансильвании, а родители развелись, когда мне было всего пять лет. По иронии судьбы, именно папа нашел маме работу в журнальном киоске в центре университетского городка, неподалеку от одного из самых потрясающих ботанических садов в мире. Вот этот прекрасный исторический город, а не легенда о Дракуле, был той Трансильванией, что я знала ребенком.

Работа в киоске маме нравилась, и она отлично справлялась. Она уже не только продавала сигареты, сигары, газеты и журналы, но и проводила инвентаризацию и старалась, чтобы товары всегда были, а люди получали все необходимое — а это в условиях коммунистической диктатуры было непростым делом.

Маленькой девочкой я приходила к ней в киоск после школы. Я была робким ребенком, изо всех сил старалась избегать покупателей, делала там домашнюю работу и ужинала с мамой в окружении печатных страниц. Иногда она разрешала мне сворачивать табак или складывать для нее газеты.

Никогда не забуду тот день, когда продала в киоске свой первый журнал. Незнакомец улыбнулся, подойдя к окошку, и спросил, есть ли еженедельник. Мама в тот момент проводила учет и не могла обслужить покупателя.

Сердце замерло в груди, когда я поняла, что сама должна провести эту операцию. Повторюсь, я была очень робким ребенком. Чтобы стать общительной, дружелюбной, уверенной в себе, мне понадобились годы, и в те времена я, несомненно, была не такой. Люди пугали меня — особенно те, кого я не знала. Я провела бо́льшую часть детства в изоляции или в окружении нескольких членов семьи и друзей, и чужаки часто вызывали у меня страх. Когда мужчина попросил у меня журнал, я сглотнула, дотянулась до стопки на полке позади себя и протянула ему экземпляр, не говоря ни слова.

Он снова улыбнулся:

— Сколько тебе лет?

— Восемь, — ответила я, тут же потупившись и стараясь, чтобы мое беспокойство не было столь очевидным.

— Ты кажешься очень милой и умной девочкой, — ответил джентльмен. — Меня зовут Смутку. А тебя?

— Ана, — прошептала я.

Он взял журнал, заплатил за него, а потом засунул руку в карман пальто и протянул мне несколько шоколадных конфет в обертках. «Они из России, — сказал он, — уверен, тебе понравится». К тому моменту мама уже вернулась в киоск, и Смутку представился ей, прежде чем идти дальше.

Всего один добрый жест показал мне, каково это, когда тебя благодарит совершенно незнакомый человек. И это было той искрой, что изменила мою жизнь. В этот момент я решила, что когда-нибудь у меня будет собственное дело и, возможно, я даже буду управлять журналом наподобие того, что продала ему. Одной-единственной фразой Смутку запустил мысленное путешествие от робкой, неуклюжей девочки до процветающего предпринимателя.

Он, даже не зная того, стал моим первым сторонником в мире бизнеса. С того дня мистер Смутку приходил к нам раз в неделю. Я и сейчас помню его улыбающееся лицо. Мы стали друзьями, он рассказывал о своей семье — о детях в России, о том, как сложно ему работать в другой стране и лишь изредка видеться с ними. Я сочувствовала ему, ведь сама с трудом могла представить, каково это — быть в разлуке с родителями.

Спустя четыре десятилетия, в 2006 году, все еще помня о той случайной встрече, я наконец основала собственный журнал — E-Play Magazine.

Буква «E» отсылает к «электронике» — символу современного высокотехнологичного мира, не существовавшего в 1958 году. А слово «play», «игра», говорит о легкости, о поддержании духа с помощью журнальных статей. Это напоминает мне лично не только тот день в киоске, когда я продала первый журнал, но и о том, что теперь я научилась играть.

Уже тогда, в Румынии, восьми лет от роду, я думала и поступала как взрослая. Если точнее, не помню, чтобы у меня были беззаботные игривые мысли примерно с пятилетнего возраста — кроме нескольких летних недель на курорте Борсек, куда мы ездили каждый год с тех пор, как мне исполнилось шесть, и пока не покинули Румынию. Но однажды летом произошло событие, изменившее мою жизнь. Позвольте рассказать эту историю целиком.

Борсек — приятный курортный город, полный огромных старых сосен; люди приезжают туда за целебными минеральными водами и отдыхом. В этом горном городке есть продуктовые лавочки, кафе, кинотеатр и множество маленьких гостиниц, а также впечатляющие ледяные пещеры.

Мама обычно бронировала недорогой номер с завтраком, и мы вдвоем предавались простым удовольствиям: гуляли по городу, брали длинные бутыли, чтобы наполнить их разными минеральными водами, заходили в пещеры, отправлялись в пешие походы, ели свежую выпечку, смотрели кино и встречали других посетителей со всей Европы.

Я, единственный ребенок, чувствовала в Борсеке единство со своей одинокой матерью, и мой мир был полон — и закрыт для остальных.

А потом мама встретила Сэмюэля Глюка, преподавателя высшей школы, глубоко верующего человека, любившего детей и свою работу. У господина Глюка не было семьи.

Когда мы познакомились, мне было почти восемь. Поначалу я не возражала против того, чтобы он сопровождал нас на прогулках, — и мне определенно нравились пирожные, что он нам покупал. Он всегда пытался вовлечь меня в разговор, но я была робка и отвечала односложно.

На следующий год он снова присоединился к нам. Теперь я была не слишком довольна, поскольку это означало, что мне достанется меньше времени наедине с мамой.

Это случилось за пару дней до нашего возвращения в Клуж. Мы с мамой как раз собирались съесть странный обед, состоящий из свежего темного хлеба с маслом, нарезанных свежайших перцев, помидоров и огурцов и только что приготовленного лимонада.

Господин Глюк постучался в дверь с широкой улыбкой на лице: «Я купил три билета на футбольный матч — последних билета! — так что в четыре мы идем на игру».

Мама жутко обрадовалась, но я огорчилась, что мы пропустим вечернюю прогулку по городу. Чтобы попасть на игру, нужно было подняться на большой холм. По дороге я притворилась, что у меня разболелось колено. «Не могу дальше идти, — сказала я. — Нужно вернуться домой и посмотреть, что случилось с моим коленом». И я начала хныкать. Конечно, они приняли все всерьез, и мы спустились и вернулись в гостиницу. Они усадили меня на стуле на веранде, а ногу положили на другой стул.

Но моя победа была пустой. Я чувствовала себя ужасно виноватой. И теперь, спустя более чем полвека, это чувство гложет меня.

Через полчаса мы внезапно услышали музыку, колокольчики и барабаны. Цирковая труппа рекламировала представление на следующей неделе, и все выбегали из домов, чтобы присоединиться к процессии.

Без всякой задней мысли я тоже спрыгнула и выбежала из домика, что потрясло мать.

«Как быстро ты исцелилась, моя милая! — она схватила меня за руку и втащила внутрь. — Не верится, что ты это сделала. Как эгоистично!»

Конечно, она была права. Полная стыда, я убежала, плача, в свою комнату, и закрыла дверь.

Постучался мистер Глюк. Я, пристыженная и смущенная, открыла. «Простите, — сказала я. — У вас есть право наказать меня…»

Мистер Глюк с улыбкой оборвал долгие извинения.

— Когда я был ребенком твоего возраста, отец попросил меня подмести во дворе. Я сказал, что у меня болит зуб, и мне нужно вздремнуть. Он ответил: «Пять минут назад ты преспокойно лакомился пирожным-картошкой. Полагаю, зубную боль ты выдумал, но вместо того, чтобы наказать тебя, я научу тебя молитве». Я собираюсь сделать это для тебя.

Мистер Глюк вывел меня на улицу, усадил и поделился прекрасной еврейской молитвой, «Модэ ани» — мощной благодарственной молитвой, изменившей мое настроение: отныне я не принимала день как должное, но благодарила за него и ценила наступление каждого нового дня. Религиозные евреи обычно повторяют эту молитву еще до того, как поднимутся с постели. Я и сейчас молюсь так каждое утро. (Эту молитву и ее английский перевод можно прочитать на странице https://en.wikipedia.org/wiki/Modeh_Ani.)

То мгновение полностью изменило мой дух. Я всегда буду благодарна мистеру Глюку за то, что он преподал мне этот осмысленный и позитивный урок, переключившись с наказания на благословение, когда у него было полное право проучить меня.

* * *

Иногда я чувствую, что нужно примириться со своим юным «Я», вырванным из нормального детства тяжелыми обстоятельствами.

Но недостаток обычного детства никогда не повергал меня в гнев или разочарование. Вместо этого я превращала все в новую возможность и новый навык. Особые моменты, к примеру доброе отношение мистера Смукту и мистера Глюка, стали позитивными силами, способствующими успеху в жизни.

Глава 2. Изгнание десятилетней

Полезные напутствия

Идите на оправданный риск: перезагрузка сложна, но она того стоит. Оставить позади всех, кого знаешь, все, что ты сделал, порой болезненно. Не теряйте из виду цели: почему вы решили сделать это, как улучшится ваша жизнь.

Некоторые дары стоит принять — а от некоторых отказаться. Важно понимать, когда дар на самом деле обратит продвижение вспять. Хотя у нас не было денег и некуда было идти, отказ от неподходящей квартиры в непригодном для жизни месте был верным шагом, а согласиться пожить с матерью и ее новым мужем было абсолютно справедливым решением.

Сила молитвы. Когда вы открываете сердце Богу, ваши молитвы слышат — и иногда отвечают на них.

С тех самых пор, как я родилась, мама мечтала покинуть Румынию и переехать в Израиль. Она, выжившая в Холокосте, хотела попасть в страну, которой, как она чувствовала, принадлежала, где она могла бы открыто воспитывать ребенка в иудаизме, без страха и стыда. Это заняло десять лет, но мы наконец получили наши первые паспорта и все необходимые документы.

Итак, после месяцев планирования и подготовки мы с мамой в надежде на безопасное и благополучное будущее эмигрировали из Румынии в Израиль. Мне было десять. Я и сейчас помню, какой восторг вызывало у нас решение уехать.

В Румынии мы жили в небольшой квартире на четвертом этаже. Лифт работал плохо, и мы с мамой обычно поднимались и спускались по лестнице. Ванную комнату мы делили с двумя другими семьями, и моя очередь мыться наступала во вторник и пятницу. Мне нравились эти дни — хорошо, когда тебя оттирают дочиста!

У нас не было ничего, кроме нескольких предметов одежды, книг, туфель и безделушек. Жизнь в Румынии была полна лишений. И все же матери удавалось оживить мрачные серые будни. Она познакомила меня с оперой, классической музыкой и балетом. Мне открылась богатая культура, но я по-прежнему была бедной, печальной девочкой.

Мы складывали свои драгоценные пожитки в чемоданы и представляли многообещающее будущее. Мы с мамой были уверены, что совсем скоро у нас появится уютный дом, и мы возместим все то, что оставляем позади. Мы попрощались с одноклассниками и друзьями, а мама нашла себе замену в киоске.

Сердце мое сжалось, когда я прощалась с отцом, не зная, когда снова увижу его. Окончательность и неопределенность были почти невыносимы. Моя жизнь в Клуже не была чудесной, но она была удобной — и знакомой. Я не знала, чего ждать.

Я думала о мистере Смукту, оторванном от своих детей, когда мы с мамой сели на поезд в Венгрию, а оттуда в Австрию, где мы должны были впервые сесть на самолет и лететь в Тель-Авив. Я буду скучать по его улыбке. Но мы отправлялись в экзотическое путешествие к многообещающему будущему, и я не могла позволить себе оглядываться.

Мы с мамой возложили все мечты на переезд в Израиль. Мы верили, что эта страна совершенно изменит нашу жизнь, станет новым началом и откроет бесконечные возможности. Полные воодушевления перед будущим, мы двигались вперед. Прибыв в Израиль и скинув тяжелую зимнюю одежду в жаркий, солнечный январский день, мы словно сбросили старую кожу.

А затем началась жестокая реальность.

Благотворительная организация дала нам ключи от маленькой однокомнатной квартирки и скромную сумму, чтобы помочь пережить первые дни. Здание, где располагалась квартира, буквально стояло в чистом поле, где не было дорог и почти не было людей. Мы всегда жили в городе, и мама сразу же ощутила беспокойство и страх. Что делать здесь?

Школа была в двадцати милях от жилища. Продуктовые магазины и уличные рынки — там же. Дыхание перехватывало от паники, пока мы смотрели на три емкости с едой на полу кухни — банку оливок, бутылку масла и банку джема. Также было несколько пакетиков крекеров и бутылка какого-то сока.

В Румынии еда не была роскошной, но мы не голодали. Мама с папой всегда заботились о том, чтобы мне было что есть. Живот скрутило, и я стала искать поддержку в глазах матери. Но она выглядела столь же жалко и растерянно, как и я.

Мы с ужасом оглядели новое окружение.

Мама тут же решила, что мы не можем там оставаться. Мы заперли за собой дверь и сели на автобус до города, где жила ее сестра. Там ждал второй удар. К нашему глубокому удивлению, сестра матери, заботившаяся о больном муже, переехала, и возможности ее найти не было. Вместо этого мы сели на другой автобус — в большой город Тель-Авив.

Когда мы приехали, было уже раннее утро. У нас не было пристанища и пищи. Мы отправились в ближайшую закусочную и рухнули на стулья. Мама заказала чашку супа и хлеб. Я была измучена, голодна и бездомна — тот суп был лучшим из всех, что я когда-либо пробовала!

Той ночью пришлось спать в полицейском участке, и с помощью полиции мама вышла на след своего племянника — сына старшего брата, погибшего на войне. Какое облегчение — найти члена семьи! Он взял нас к себе домой, и мы жили там два месяца.

Затем меня приняли в кибуц «Моссада», место, где бедные дети и сироты ходили в школу, жили и работали. Подобно детям мистера Смукту, мне пришлось разлучиться с родителями.

Мы с мамой отправились туда на автобусе, и у меня с собой был чемоданчик с нехитрой одеждой, книгой и деревянной куклой. Всего в десять мне придется жить самой по себе, с ватагой детей из других стран — я была в ужасе. В то время я не знала иврит, хотя и говорила на венгерском, румынском, французском и русском языках.

Когда мы добрались, приятная женщина и молодой человек показали общежитие, где мне предстояло делать домашние задания и спать. Помимо комнаты, которую я должна была делить с тремя другими девочками, в кибуце также были столовая, кухня, школа, библиотека, гладильни, прачечные, курятник, индюшатник, конюшня, поля овощей, фруктовые рощи, большой склад с яйцами и другими продуктами, общий зал, который также использовался для молитвы, а в полях бродило несколько коров.

Я, городская девочка, была там явно не на своем месте. Но это был новый дом, и мне нужно было сделать все возможное, чтобы прижиться здесь, хотя я и чувствовала себя чужой.

Занятия продолжались четыре часа ежедневно, а потом я делала домашнее задание, сидя на камне неподалеку от общежития, если позволяла погода. А еще я работала. Сначала мне поручили собирать куриные яйца и приносить их на склад, откуда их отправляли в другие места.

Поначалу куры казались мне громкими и жутковатыми, но я решила, что меня не напугаешь кучкой кудахчущих перьев. Спустя пару недель я начала петь, обходя их и собирая яйца. Так атмосфера становилась гораздо дружелюбнее, так что я смирилась с новой работой.

Я ужасно скучала по маме. Она навещала меня раз в неделю, но в остальные дни я была отчаянно одинока и грустила. Соседки по комнате не были добры ко мне; единственные слова, которыми мы обменивались, касались обязанностей: чья очередь стирать, выносить мусор или протирать скромную мебель, где мы хранили драгоценные гостинцы из дома. Моя жизнь была строго регламентирована. Я просыпалась в 6:15 каждое утро под пронзительный и неизбежный звук колокола, разносившийся по зданию, — еще раз он раздавался каждый вечер, в 10 часов, чтобы мы гасили огни. Я работала, когда мне велели, и посещала школу, когда меня ждали в классе. Мы трудились по часам, за исключением субботы, Шаббата. Только в этот день у меня было немного свободного времени, чтобы почитать и осмыслить все это.

После трех месяцев на птицеферме я попала в гладильню, где помогала гладить одежду для израильских солдат. Еще через три месяца меня перевели в поля, и я целыми днями собирала оливки и апельсины.

К тому времени я уже освоила язык и получала отличные отметки. Мне нравился учитель, но самым счастливым событием стал тот день, когда в гладильне я познакомилась с Ризой, моей первой подругой в Израиле. Она была сиротой из России, и вместе с ней приехал брат.

Мы вместе делали домашнюю работу, читали книги и спорили о том, что было для нас важно, — но самое главное, заботились друг о друге, и эта крупица заботы в столь регламентированном мире стоила многого. Мои родители были живы, хотя и находились далеко. Я так и не узнала, как она потеряла своих: я никогда не спрашивала, а сама она об этом не распространялась.

Мне так повезло, чувствовала я, что Риза — моя подруга. Риза была блондинкой, а я брюнеткой. Как и я, она была худой и высокой для своего возраста девочкой-интровертом. Но по-настоящему укрепили нашу дружбу общие испытания, выпавшие на нашу долю еще до того, как нам исполнилось одиннадцать лет. О, какую усталость мы чувствовали в конце дня! Мы смеялись над собственным изнеможением.

Суббота стала для нас особым днем. После завтрака мы отправлялись на молитву в местный зал. Тогда я впервые в жизни получила возможность установить связь с Богом, и меня потрясло, насколько утешительно знакомство с высшей силой. Я делилась всем, что было у меня на уме, всеми деталями новой жизни в Израиле, с Богом. И не забывала молитву «Модэ ани», которой научил меня мистер Глюк в Румынии.

Я не просила о многом. Молитвы были все те же: снова жить с мамой и чувствовать, что мы семья.

Тогда я впервые попросила чего-то у Бога, и, к моему удивлению, Бог ответил на мои молитвы. Спустя одиннадцать месяцев после того, как я поселилась в кибуце, мать забрала меня домой. За ней ухаживал приятный пожилой вдовец, который хотел снова вступить в брак. Мама сказала, что выйдет замуж, только если он разрешит мне жить вместе с ними. Трое его детей выросли, и он внял мольбе матери.

Мама забрала меня из общежития и привезла в его изящный дом в одном из самых роскошных районов Тель-Авива — из грязи в князи за пару часов. У меня была комната, собственная ванная и балкон, где можно было делать домашнее задание, если мне так хотелось. Мама записала меня в частную школу, и вся жизнь переменилась за один день.

Менее чем за год со мной произошли две глубокие драматичные перемены. На этот раз я была благодарна за это.

Глава 3. Как подружиться с деньгами

Полезные напутствия

90 дней на смену привычек. Потратьте три месяца, чтобы переучить свой мозг.

Распределите порции. Научитесь разделять дни, недели и месяцы на продуктивные куски, чтобы завершать важные дела.

Каждый этап в жизни учил меня чему-то, что касается денежного потока. Первый и самый важный урок, полученный в очень юном возрасте, изменил мое мировоззрение: деньги больше не будут источником стресса, нам нужно подружиться.

Конец ознакомительного фрагмента.