Колесо Фортуны выпадает дважды

Ана Жен (2024)

Сколько бы Роксане Грей не твердили, что ее попечительница погибла во время кораблекрушения, юная англичанка продолжает верить в обратное: Лара Кроун жива! Ведь именно так говорят карты Роксаны. В поисках ответов, Рокс доберется до России, попадет в мистическое закулисье Петербурга, освоит магию таро и материализует одну своевольную мысль. Сможет ли она раскрыть все тайны семьи Кроун, мимоходом, поймав таинственного убийцу Северной столицы?

Глава 3. Неточное прочтение

Полумрак комнаты. Проклятые белые ночи. Мистическое время, когда грань между потусторонним и реальным истончается. Привычный круг на полу. И карты. Мои старенькие карты.

— Ты уверен? — я подняла взгляд на беззаботного Владимира.

— Дорогая невеста, я прекрасно знаю, что ты все равно не спишь по ночам, — он оперся о подушку, прислоненную к изножью моей кровати.

— Я даже знать, принц, не хочу, откуда тебе известно, что я не сплю по ночам.

Я фыркнула и принялась тасовать карты.

— Рокс, мы завтра в церковь идем, веру тебе менять, я бы тоже не спал! — он ласково улыбнулся.

— Так может перед таким походом не стоит судьбу испытывать? — я бросила нервный взгляд в сторону нескольких икон, которые сестра моего нареченного заботливо расставила на столике возле окна. Иконы мне не то чтобы не нравились, но действовали угнетающе.

— Не думал, что ты уже успела стать праведной православной, — он усмехнулся.

— Я праведная христианка! — огрызнулась я. — И вообще, Владимир, тебе не кажется, что нам не следует бывать наедине до венчания?

— Нет, — он покачал головой, — тебе, мне, да и сестрице прекрасно известно, что ничего страшного в наших посиделках нет, к тому же… К тому же, как бы странно ни было это признавать, через две недели мы и постель одну делить сможем.

— Господь всемогущий! Перестань говорить такие срамные вещи! — ногой я оттолкнула в его сторону диванную подушку.

— Я говорю обычные вещи, а о каком непотребстве думаешь ты — вопрос.

— Ладно, пользуясь тем, что твоя невеста немножечко ясновидящая, что хочешь узнать? — решила не развивать интригующую тему я.

— Очевидно же — о нашем браке, — он подмигнул.

Что он хочет знать о нашем браке? Ведь все мы обсудили в тот день, когда я в слезах примчалась за спасением. Никакой близости, пока я сама не захочу завести ребенка, а я вот не уверена, что в ближайшее время захочу; Владимир не бросает меня на светских мероприятиях, но и участвовать в этом безобразии не заставляет; со временем он познакомит меня с каким-нибудь книгоиздателем, а позже и вовсе позволит заняться собственным делом. Я, в свою очередь, не задаю лишних вопросов о том, где Владимир пропадает и никак не комментирую его социальную жизнь. И зачем спрашивать у карт о большем?

— Глупая затея! — я не любила делать расклады на себя.

— Ты дуешься? — как-то уж больно нелепо описал он мое настроение.

— Нет, но есть вещи, которые я не хочу знать наверняка… — я повела плечами. — Вот выпадет какая-нибудь тройка мечей, что я буду делать?

— Уяснил, моя дорогая провидица, о тебе спрашивать не буду! — звонко и как-то по-детски рассмеялся Владимир.

Я недовольно посмотрела на него. Да, он совершенно несерьезно относится к моим раскладам и видится мне (предсказываю без всяких карт), пришел просто меня развлечь. После переезда в Россию, думаю, что от сильных эмоций, мне все чаще стали сниться кошмары, о чем я успела посетовать моему принцу.

— Хорошо, со следующей недели я приступаю к службе, расскажи мне, как сложится грядущая неделя.

Я вздохнула: гадать людям, не верящим — дело неблагодарное, еще и карты могут привирать. Я, наверное, до конца жизни буду верить, что это было случайностью. Что не я виновна в том, что произошло. Я буду пытаться в это верить.

— Дом сгорит? — Владимир усмехнулся, глядя на Башню.

— Дом сгорит… — тупо повторила я, переводя взгляд с Башни на Мага, а затем на Дьявола.

— Плохое что-то видишь? — он нахмурился.

— Башня говорит о полном крахе былого, Маг — чистый лист, а Дьявол — соблазн. Так сказать, у тебя все впереди, но есть риск свернуть с тропинки и…

— Вас понял, постараюсь не кутить! — расхохотался Владимир, снова откидываясь назад.

Карты все читают по-разному. Я почему-то увидела в этом дурной знак. Дурной знак и темную магию. Поспешив убрать пугающий расклад, я обронила еще одну карту — Повешенного. Карта гармонии для меня имела совсем иное значение — буквальное.

Я думала об этом весь следующий день и, придя в церковь, никак не могла сосредоточиться. Я так глубоко погрузилась в расклад, что наверняка показалась священнику страшной дурой. Карты вытеснили из разума все русские слова и я не могла понять ни единого слова.

Мрачная русская церковь. Мне не нравилось все, что происходило со мной со вчерашнего вечера. Трагичные святые смотрели на меня с икон, точно зная, какие темные тайны я скрываю. Маг и Дьявол — темное магическое вмешательство. А может нет ничего дурного? Может это я — то темное вмешательство?

— Крестить вас будем православным именем — Ксения Игоревна… — мерно рассказывал священник.

Как я могла не подумать о том, что имя придется сменить?

— Дочь моя, ты выглядишь печальной, али брак тебе не по душе? — старый отец Митрофан, прежде прохаживавшийся со мной вдоль стен храма, остановился.

Хотелось провалиться сквозь землю. Возможно, выйти замуж за Найта!

— Владимира люблю… — я старательно припоминала слова. — Но имя есть судьба. Как можно его изменить? — я подняла глаза на священника.

— Твоя судьба нынче меняется. За мужем ходить будешь, судьбу русской примешь…

Быть может, Башня — это про меня? Не будет больше Роксаны Грей, дочери английского барона, выросшей в уютной квартирке в Париже? Отчего-то подумала про Антуана. Мы играли в морской бой, сидя в гостиной Кроунов. Он подмигнул мне, и очередной мой фрегат был ранен, мое сердце было подбито.

— Моя невеста, баронесса Роксана Грей.

Только услышав собственное имя я поняла, что Владимир представляет меня кому-то. Череда событий. Балы. Приемы. Встречи. Знакомства. Подготовка к свадьбе с иностранцем — дело тяжелое.

Я подняла взгляд на невысокую стройную даму, украшений на которой было больше, чем во всех моих шкатулках.

— Не огорчайтесь, дорогая, все мы впервые попадаем в свет и страшно здесь теряемся.

Снисходительный тон женщины, имя которой я прослушала, мне совершенно не понравился. Едва ли я и в самом деле поняла, что именно она сказала, отчего-то всякий считал себя право имеющим меня экзаменовать на знание русского языка. Но я уж точно не была окончательной дурой и по контексту или обстановочке вокруг догадывалась, что именно от меня хотят. Вот, к примеру, нынче мы приехали на благотворительный прием, чтобы я успела познакомиться с еще большим числом петербургской знати. От такого количества показов я начала ощущать себя каким-то выставочным образцом.

Очевидно, мне говорили что-то относительно этого приема, к тому же, я страшно сегодня рассеяна. Предположив, что мне указали именно на потерянность, я улыбнулась, переведя взгляд на Владимира, и, словно не ощущала никакого смятения, медленно заговорила:

— Не думай… те, что я совсем не понимаю, что вокруг. Моя добрая учитель была хороша в русской культуре. К тому же, я бываю в больших домах с… да, с шестнадцати лет…

Да, с Владимиром наедине говорить было проще. Как бы я ни хотела казаться сильной и отважной, мне было ужасно волнительно.

— Вы чудесно говорите на русском, — вновь этот неприятный тон женщины, имя которой вылетело из моей головушки также просто, как и все нужные слова. — Но предложу продолжить на французском, вы ведь говорите?

Я подавила желание фыркнуть или закатить глаза. Говорю ли я на французском? Будет вам всем известно, что на языке моей матери я говорю даже лучше, чем на родном английском! Хотя, является ли английский мне родным, если с самого рождения я жила в Париже? И вновь я улетела в какие-то свои размышления. Бедный Владимир! Он окончательно разочаруется во мне. Как невеста, я должна быть его фасадом. А я, хоть никогда и не отличалась красотой, но всегда была остроумна и сообразительна, а теперь? Как говорится, ни фигуры, ни мозгов…

Закончив беседу с той неприятной женщиной, я наконец отошла в тень ниши. Страшно, если во всей империи местечко мне найдется только в темном углу. Владимир отправился за напитками, оставив меня в полном одиночестве. Я прикрыла глаза, но быстро об этом пожалела: показалось, что рядом со мной кто-то есть. Чья-то фигура. Темная. Как в кошмаре. Почудилось, что вот-вот она начнет шептать мое имя. Главное не оборачиваться. Не оборачиваться…

— Сдается мне Александра Дмитриевна из вас все желание бывать в нашем обществе высосала? — немного грубый женский голос.

Я открыла глаза и обернулась. Высокая, плечистая женщина с рыжими седеющими волосами.

— Мы с вами одной породы, мисс Грей: обе рыжие. А рыжим, как еще со средних веков повелось, держаться вместе следует! — она заливисто расхохоталась.

Именно что расхохоталась, а не миленько захихикала. Хотя, едва ли такой взрослой женщине к лицу хихикать. И смех у нее был искренним и задорным, так не смеются на приемах.

— Я Пелагея Макаровна…

— У вас красивое имя, — впервые заговорила я.

— О, редко здесь такое услышишь, — вновь рассмеялась женщина.

Я заметила Владимира, который спешил ко мне с бокалом.

— Что же, едва ли чувствую в себе силы познакомиться с князем Преображенским лично. — Пелагея кивнула. — А вам, любезная мисс Грей, желаю всяческой удачи в нашем змеином царстве.

— Рокс, неужто с тобой любезничала сама госпожа Дубовая? — Владимир проводил мою собеседницу взглядом.

— Есть что-то удивительное? Страшно приятная женщина.

Владимир кратко пожал плечами, очевидно, не желая меня разочаровывать.

***

События дальнейшие стали для меня и вовсе неописуемым калейдоскопом эмоций. Все началось с того, что Владимир подхватил меня на руки и внес в дом. Я так удивилась тому, что кто-то вообще смог меня поднять, что даже не смутилась этому пассажу.

— Поставь меня на пол! Надорвешь спину! — в прихожей опомнилась я.

— Перестань, моя провидица! Я так счастлив, что судьба свела меня с тобой! — Владимир закружил меня по холлу, а затем чмокнул в лоб.

Он прижал меня к сердцу и я почувствовала, что стала самой везучей женщиной. Он любил меня. Любил так, как не любил никто прежде. Я почувствовала, что у нас и в самом деле свадьба.

Наконец, я огляделась. Просторный дом, меньше того, в котором жила сестра Владимира, больше того, на который я могла рассчитывать. Я знала, что Владимир давно не делит дом с семьей, так было и в Лондоне, но почему-то меня это удивило. Меня удивило, что теперь и я могу назвать себя хозяйкой. Неужели теперь и в самом деле моя жизнь в России?

— Роксана Преображенская, добро пожаловать в твой новый дом! Позволь провести тебе демонстрацию комнат.

Я прошла за ним в гостиную.

— Только ныне я Ксения…

— Перестань, Рокс, ты, кто угодно, но точно не Ксюха!

У Владимира было поразительно радостное настроение. Такое, что мне в пору бы подумать, будто он и сам жаждал этого венчания. Да и вообще, мой принц излучал энергию, которая могла быть только у человека, на долю которого не выпадали тяготы и невзгоды. Не претендую на звание самой несчастной несчастницы, но никогда не забуду, как после смерти отца несколько дней кряду шла пешком в Лондон.

— Ксюха? — переспросила я.

— Или Нюра… В любом случае, это не ты.

— Вы русские так странно имена изменяете…

— Твое менять не буду! — он похлопал меня по макушке, словно я была каким-то зверьком.

Я улыбнулась. А что, если я и в самом деле найду счастье в столице империи? Исполню волю Лары? Она ведь и сама сюда отправилась за ответами. За правдой. За счастьем. Я задумалась. Нужно будет о ней порасспрашивать. Такие люди как Лара не исчезают бесследно: всякий, хоть раз ее видевший, обязан помнить о ней.

— А вообще, я здесь для тебя небольшой ремонт провернул.

— Ремонт? — я удивилась обоим его высказываниям, но повторять все посчитала глупым.

— Именно, так сказать, переделал часть комнат на втором этаже под твои апартаменты.

Едва ли я поспевала за своим суетливым супругом. Такой высокий и красивый. Думаю, всякая девица задавалась вопросом, как кто-то вроде меня, покорил сердце кого-то вроде Владимира. Лара любила сказку о Золушке, где бедная трудолюбивая девочка находила своего принца, который спасал ее от бед и тревог. Я тоже была Золушкой. Я тоже ничего не могла дать Владимиру.

Буквально протащив меня через светлую спальню и личный кабинет, он распахнул потайную дверцу, ведущую к не менее потайной лестнице, которая позволяла подняться во флигель. Там небольшая круглая комната, словно башня средневекового замка.

— Я решил, тебе жизненно необходим спиритический салон! — Владимир явно был безмерно доволен таким свадебным подарком.

— Мамочки… — все, что могла прошептать я.

— И вот еще, — он раскрыл передо мной шкатулку.

В резном ларце, сам дизайн которого мог считаться произведением искусства, лежала колода. С трепетом я достала карты. Яркие, с какими-то итальянскими сюжетами, обрез и некоторые элементы — золотые. Я осторожно провела по картам кончиками пальцев. Какая это невероятная красота. Как же красиво. Я почувствовала, что по щекам покатились слезы. В последний раз мне сделал подарок Антуан, но это было столько лет назад…

Я прижалась к Владимиру. Самый прекрасный мужчина в моей жизни.

— Спасибо тебе… За все спасибо… — просопела я ему в грудь.

— Перестань Рокс, иначе я тоже расплачусь!

Владимир ответил на мои объятия. Он всегда умел выражать чувства.

— Я очень надеюсь, что не испорчу твою жизнь, моя милая провидица.

Я отстранилась и изумленно посмотрела на него. Как он мог испортить мою жизнь? Ведь это он меня спас. Он подарил мне все. И, кажется, дальше мы будем только счастливее.

— Не смотри на меня так. Это большое счастье найти спутницу, которая все понимает. Ты ведь и от своего счастья отказалась.

Я сделала шаг назад, как-то очень по-простецки утерла слезы и прищурилась:

— Нам с тобой, прекрасный принц, друг от друга не любовь нужна, а деловой партнер я замечательный!

И я тогда действительно верила в эти слова, верила, что мы будем счастливы. А потом наступило пятое июля.

***

В России я жила уже больше месяца. Преимущественно в нашем с мужем доме. Владимир все еще таскал меня на приемы, но летом в столице не так много семей остается, жизнь словно замедляется. По крайней мере так показалось мне.

В тот день я сидела в библиотеке и размышляла над сюжетом новой книги. Меня совершенно не удручало вечное одиночество. Когда становилось уныло, я писала сестрам Ройс, Морган, писала и Антуану. Однако еще ни разу не отправила ему письма. А как ему сознаться в том, что я замуж вышла? Выглядело это каким-то предательством. Да и странно было отправить ему хоть одно письмо после стольких лет молчания. Он меня, наверное, уже и забыл.

Внезапно в комнату буквально ворвался лакей. Отвратительная привычка, которая вечно заставляла меня вздрагивать.

— Госпожа, к вам мадам Дубовая.

Я удивленно велела ему пригласить Пелагею Макаровну, которую никак не ожидала в гости.

— Я без приглашения, — первое, что она сказала.

— Рада вас видеть.

— Слабо верю, — также спокойно продолжила женщина и, не дожидаясь какого-либо ответа, прошла вглубь комнаты. — Никто не любит незваных гостей.

Деловито, как-то по-хозяйски, она приблизилась к камину, клянусь, эта женщина провела пальцем по полке, явно проверяя ее чистоту. И смею вас заверить, осталась она этой ревизией весьма недовольна.

— Чем обязана? — не могу сказать, что мне это вторжение не нравилось.

— О, и в самом деле, — она обернулась, успев прихватить с полки какую-то книгу. — Я, милая княгиня, чуть ли не опоздала! Понимаете, в столице вы уже больше месяца, со мной знакомы две недели кряду, а с нашей ненаглядной Александрой Дмитриевной, какой кошмар, на пять минут дольше!

Она подхватила пышную юбку и проворно приземлилась в кресле. Пелагея Макаровна в ее модных, но уж больно вычурных платьях напоминала гигантских размеров медузу. Внезапно, я начала опасаться: того и гляди ужалит.

— Принесите нам чай, с вареньем! — скомандовала она заглянувшему лакею. — Слышала, у Преображенских чудесные сады на юге! Вы там еще не бывали?

— Признаться, даже не знала, что у Владимира имеются угодья на юге… — я кивнула слуге, чтобы тот исполнял приказ гостьи.

— Ох, милейшая Роксана, несказанно повезло князю: редко встретишь нынче девицу, не осведомленную обо всех ресурсах супруга.

Стыдно признать, но пока, из всех моих знакомых, Пелагея Макаровна нравилась мне больше всех.

— И все же, вы сказали, будто могли куда-то опоздать, — вернула ее к беседе я.

— Именно! Милостью нашего государя, с недавних пор, я своего рода аристократка… — женщина хмыкнула, словно в этом было что-то невероятно веселое. — Свет меня принимает, — она издала какой-то странный звук, наподобие цыканья или цоканья. — Еще бы не принимали, я нынче доброй половиной Петербурга владею…

Она задумчиво замолчала. Но стоило мне решиться нарушить тишину, как женщина тут же продолжила, чем страшно меня напугала.

— А вот подруг у меня нет. Точнее есть, Лизавета… Но знаете же, как это с друзьями бывает? Хочется их обновлять, хотя бы раз в сезон…

— Но отчего же вы спешили?

— Спешила? — переспросила она, будто позабыв с чего начала. — Ах, точно, спешила, пока злые языке не успели сболтнуть вам лишнего о моей неприглядной биографии… Я знаете ли из крестьян, потом была служанкой у милейшей графини, а нынче вот и сама своего рода…

Она вновь замолчала, погружаясь в мысли для меня не предназначенные.

— Но ведь вы сами сейчас мне все эти… подробности рассказываете!

— И в самом деле… — она таинственно улыбнулась. — Но нынче я уже успела вам понравиться или нет, а вы точно знаете, что я от вас тайн никаких не таю… — Пелагея Макаровна резко встала. — Посему добавлю лишь, что в столице нынче страшная жара и скука. Ежели угодно вам, княгиня, будет, желаю пригласить вас в собственное поместье… В Рождествено… Погостить… — она вновь умолкла, прикидывая что-то в уме. — А впрочем, вы недавно замуж вышли, сама не знаю, но иные говаривают, досуг у вас и без меня насыщенный.

От этих прямых фраз щеки запылали. Я смутилась и не сразу поймала себя на том, что название поместья мне знакомо.

— И все же, весьма надеюсь, увидеть вас в гостях… На том откланиваюсь!

— Постойте! Госпожа Дубовая, как же чай? — опомнилась я и зачем-то поспешила вслед за ней.

— О, благодарю, я предпочитаю есть дома… А вы, милейшая княгиня, поспешите вкусить все вам причитающееся, — она шумно распахнула дверь, от чего служанка с подносом, явно до этого момента подслушивавшая, буквально ввалилась в комнату.

Остаток дня я ожидала Владимира, так хотела ему рассказать о занятной гостье. За бездельем я раскладывала новые карты в своей укромной башенке. С картами нужно дружить, к себе приучать… Обычно это так. Но эти, вероятно, из-за того, что сделаны они были специально для меня, словно сразу меня признали. Я это чувствовала.

Гадание — такой процесс, когда у карты, кажется, есть четкое значение, но ты ощущаешь, что именно они тебе говорят. Я хочу сказать, что делать расклады может всякий, а вот читать послания — едва ли. Я без лишней скромности заявляю, что читала карты хорошо. Ладно, неплохо. Нет. Я читала карты отлично, но не всегда хотела понимать то, что мне шептала колода.

Помните, я говорила, что поверила бы в смерть Лары только в случае, если бы карты сложились в слово DEATH или мне выпала бы Смерть. Когда в тот вечер в раскладе на Владимира мне все же выпала костлявая верхом на коне, я тоже не поверила, приписав ей любое иное значение, кроме буквального.