Я – сосуд для альфы

Ана Сакру, 2020

Мой дом -Земля. Но вы бы её сейчас не узнали. Планета выжжена, разграблена и порабощена Волчьей Конфедерацией. И я выбрана выносить нового альфу. Ребенка от чудовища, который разрушил мой мир. Ребенка, который разрушит меня своим появлением на свет. Мне осталось жить не больше года. Я лишь сосуд для альфы. Содержит нецензурную брань.

12

Я пытаюсь отшатнуться, но Ансгар вмиг накрывает меня своим телом, опаляющим даже сквозь слои одежды. Рычит утробно мне в шею, болезненно прикусывая кожу. Дикий взгляд на секунду впивается в мое лицо. Грубые пальцы разрывают платье в клочья за секунду, я слышу треск и одновременно жалобный скулеж…С трудом осознаю, что это я сама скулю сейчас под ним, словно слабое запуганное животное. Так страшно. И в тоже время все существо мое охватывает жар обреченности. Я никогда не чувствовала подобного. Говорят, в человеческом организме есть защитные механизмы, выпускающие ударную дозу эндорфинов при смертельной опасности. Чтобы мучения были не такими страшными. Вот и я сейчас словно в наркотическом опьянении заторможено слежу за волком, жадно ощупывающим меня.

Его пальцы с выступившими когтями сминают мою грудь, живот, бедра, разводят ноги так широко, что начинает тянуть. Джер хрипит что-то тихо, целуя меня в губы, но выходят легкие томительные укусы из-за клыков. На языке железный привкус, и он слизывает его, грубо толкаясь мне в рот. Комната плывет перед глазами, размазываясь, как мое сознание. Еще треск, разрывающий слух, и остатки его рубашки летят на пол. К моей груди прижимается его обжигающий торс, покрытый жесткими светлыми волосками. Волк трется об меня, наваливаясь всем телом, мешая дышать. Я опять сдавленно скулю что-то, но звук тонет, поглощенный его ртом. Джер на мгновение чуть отстраняется от меня, обводя потемневшим взором распластанное под ним тело. Вжикает молния, нетерпеливое движение рук, и он снова ложится, широко разводя мои бедра.

Я втягиваю воздух, жмурясь, стараясь мысленно сбежать отсюда. Хоть бы быстро. Не о чем не прошу больше. Ресницы влажнеют и путаются между собой. Его пальцы грубовато проводят по сухим складкам, раздвигая их, и волк фыркает недовольно, утыкаясь носом мне в висок. Плюет на руку и ведет еще раз. Я машинально сжимаюсь, но заставляю себя расслабиться после того, как он болезненно прикусывает мочку. С закрытыми глазами не так страшно. Наверно я бы даже могла представить кого-то другого, если бы не этот мускусный запах животного возбуждения, одуряющий, проникающий под кожу.

Его пальцы, ласкающие меня между ног, начинают на удивление нежно кружить около клитора, лишь иногда легко царапая кожу выступившими когтями. Я чувствую, как Джер нетерпеливо трется крупной влажной головкой о внутреннюю сторону бедра, у самого входа, как сбивчиво хрипло дышит мне в ухо. Его кожа накаляется, опаляя мой живот, волоски на груди царапают соски. И запах этот…Теперь я знаю, как пахнет чистая похоть. Внутри помимо воли сжимается что-то, устремляясь удушливой волной вниз живота. Глухой стон слетает с губ, и пальцы его уже явно скользят по моей собственной влаге.

— Маррру, — рычит зверь мне в губы. Сжимает бедра, приподнимая, и входит одним плавным глубоким толчком.

Глаза мои непроизвольно распахиваются, из горла вырывается тихий всхлип. Он порвет меня сейчас. Судорожно сжимающееся лоно горит так, будто меня пытают каленым железом.

— Теесная, — шипит волк, опять припадая к моей шее, — маленькая самочка. Моя…Рррр…

Опять легкий укус и толчок, глубокий, пронзающий насквозь. И мой протяжный всхлип. И еще. Пока медленно, но я чувствую, как дрожит он весь от нетерпения, сдерживаясь. Как зверь внутри рвется наружу, натягивая бронзовую кожу Ансгара, покрытую испариной. Его горящие безумные глаза, то и дело появляющийся оскал…

И снова толчок, уже резче. Утробный рык, вибрирующая мужская грудь. И мой тихий стон. Моя голова безвольно запрокидывается назад. Рот приоткрывается в попытке схватить воздух. Еще толчок, быстрее. Еще. Еще. Тело скручивает узлом внутри, но снаружи я безвольная кукла с широко раскинутыми ногами и безжизненно лежащими руками. Мысли заволокло кровавым туманом. Боль, возбуждение, унижение, обреченность, похоть, — слишком гремучий коктейль. Меня выбивает из реальности с каждым ударом его мощного члена, начавшего как поршень ходить во мне.

Волк хрипит зло, видя, что я отключаюсь. Хватает меня за подбородок, заставляя взглянуть в звериные глаза.

— Тебе хорррошо, — тянет тихим вибрирующим голосом, и его зрачки расширяются, поглощая меня, — Ты хочешь меня, Маррру.

Я приоткрываю рот и ощущаю, как воля моя, и так подавленная происходящим, отступает окончательно, подчиняясь сильному волку. Таранящий член вбивает глубже его слова.

— Повтори, — приказывает волк и лижет мою щеку, совсем как зверь, собирая текущие из глаз редкие слезы.

Я сглатываю и сухим голосом едва слышно вторю ему.

— Мне хорошо, — внизу живота щелкает что-то, порождая мурашки, жаркой волной расползающиеся по всему телу.

— Мне хорошо…Ооо…

Глаза закатываются, и бедра сами подаются навстречу ему. Хорошо. Хорошо. Хорошо. Это слово как удар барабана в одурманенном мозгу. И боль такая сладкая. И хочется еще. Глубже. Я впиваюсь скрюченными пальцами в мужскую спину, тяну к себе что есть силы. Скребу по напрягающимся мышцам, пытаясь удержаться. Мои ноги обхватывают ритмично работающие бедра волка. Его член такой горячий, что в лоне закипает что-то, и я нетерпеливо ерзаю под ним, не находя выхода нарастающему как ком возбуждению, стоны срываются на крик.

Джер рычит, запрокидывая голову. Его пальцы впиваются в мои ягодицы и начинают с бешеной скоростью натягивать на себя. И я не могу даже кричать. Тело выгибает дугой, пятки вдавливаются во влажную простынь. Белый потолок идет темными кругами. И долгожданная судорога скручивает напряженную плоть с такой силой, что, если бы Ансгар не держал меня сейчас так крепко, я бы наверно просто впечаталась в спинку кровати головой. Мир чернеет и окончательно исчезает, затопленный сладким экстазом. Сквозь ватную негу я ощущаю, как волк еще яростно вбивается в меня, ловя затухающие спазмы. Но мне уже все равно. Тело, словно желе, размазывается по мокрой от нашего пота кровати. И спасительная дремота окутывает меня, не давая задуматься о том, что это было.