Я (не) продаюсь

Ана Сакру, 2020

Анна, попав в сложную жизненную ситуацию, делает глупость и соглашается провести со своим начальником две недели во время его командировки в обмен на решение ее проблем. Вот только не добавит ли ей это новых бед? И самое главное, сможет ли она сама примириться с этим… Содержит нецензурную брань.

13.

Первое, что я ощущаю утром, это тяжелая рука на моём животе, вдавливающая в кровать. Смаргиваю остатки сна и медленно поворачиваюсь в сторону лежащего рядом мужчины, пока взгляд не упирается черноволосый затылок. Тигран спит на животе, развалившись звездой на кровати, отвернувшись и закинув на меня правую руку. Скольжу глазами по его шее, широким плечам, мускулистой смуглой спине, отмечая едва заметные отметины от собственных ногтей, спускаюсь к крепким ягодицам…

На них красных полос гораздо больше. Покрываюсь жарким румянцем, кусая губы. Низ живота окатывает мягкой горячей волной, порождая в лоне фантомные отголоски ночи. Между ног до сих пор горячо и влажно. Внутреннюю сторону бёдер стягивает от засохших соков. Надо в душ. И не разбудить бы Тиграна… Хочется прийти в себя, побыть одной, может быть, выпить кофе. Не то, чтобы мне не понравилось…Просто…Я к такому готова не была…Ну по крайней мере теперь точно знаю, что я не фригидная, как недавно меня обозвал Виталик, когда я ему месяц в сексе отказывала. Спасибо вам, Тигран Рустамович.

Тихо фыркнув от этой мысли, аккуратно выползаю из-под тяжеленой руки Керефова и быстро заменяю себя подушкой. Тигран что-то тихо рычит во сне, притягивает подушку поближе и сопит дальше. Отлично. На цыпочках пробираюсь к двери, кидаю на спящего Керефова косой взгляд, выходя. И на пару секунд зависаю, пялясь на голого мужчину. Приятный жар омывает тело, подкатывает к щекам. Картинки прошлой ночи обжигающими вспышками взрывают сознание. Я как будто чувствую все его прикосновения сразу. Кожу мягко жжёт. Грудь, шею, бедра. Экстаз легким воспоминанием щекочет нервы. И слабость накатывает, так что коленки дрожат. Они так же дрожали, когда я кончала от его языка, нежная кожа бедер огнём горела от щетины.

Тут же всплывает перед глазами, как Тигран меня потом слабую, переставшую что-то понимать, грубо трахал, скрестив мои ноги и закинув себе на плечо. Так глубоко. Казалось, что все внутренности сжимались, теснясь. И не вздохнуть. Хватала воздух ртом как рыба, выброшенная на берег. Даже заорать не могла. Хотя хотелось…

Трясу головой, усилием воли отрываю взгляд от его шикарной задницы и бесшумно прикрываю за собой дверь. Пытаюсь не думать о ночи, но в голове всё равно всплывает самое интимное для меня воспоминание. Как он под утро уже разбудил, когда лёг сверху и сразу мягко вошел в меня, ещё мокрую и горячую после прошлого раза. Так медленно, так…Низ живота свело сладкой судорогой от одной только мысли. Это было… Щеки заалелись, и я нахмурилась. Ну не хватало еще от восторга начать пищать. Не забывай, кто ты и что ты здесь, Нюша.

Не. Смей. Забывать.

Это просто сделка. Просто секс. И тебе повезло, что хороший. Будешь теперь знать, как оно бывает. И разводиться опять же легче. Мысль об интимной жизни с Виталиком сейчас ничего, кроме желания себя пожалеть не вызывала. Разберись с долгами, подай на развод, продай и подели квартиру, и придет, Нюш, и на твою улицу какой-нибудь"тигран", только с нормальными намерениями и не на две недели.

Прохожу в общую ванную и чищу зубы одноразовой гостиничной щёткой. Моя в ванной, прилегающей к моей комнате, а там Тигран спит. Встаю под душ и энергично смываю с себя остатки ночи. Настроение искрит легкостью и какой-то непонятной эйфорией. Хочется петь. И я и правда начинаю тихо напевать себе под нос, потом всё громче. Сама себе дивлюсь, не помню, когда в последний раз была такой беззаботно счастливой. Но думать и анализировать не хочется. Пусть как есть. Ещё бы кофе…

Не успеваю положить трубку после разговора с девушкой на ресепшн, как в номер уже вкатывают столик с завтраком.

— На террасу, пожалуйста, — говорю бою на ломаном английском, с жадностью вдыхая запах свежезаваренной арабики и кутаясь в белоснежный гостиничный халат.

Усаживаюсь в плетеное кресло так, чтобы видеть океан. Прохладный бриз щекочет кожу, трогает волосы. Солнце ещё такое мягкое. Раннее утро. Шум волн едва слышен, что-то на уровне подсознания почти. Мажу чесночное масло на горячую булочку и вижу, как оно подтаивает. Даже жмурюсь от удовольствия. Глоток обжигающего эспрессо, и я точно окажусь в раю.

Мелодия моего телефона из гостиной как гром среди ясного неба. Даже лазурная синева океана неприятно тускнеет. Настроение стремительно несётся вниз в такт Имперскому маршу. С тоской, не моргая, смотрю на нетронутую чашку ароматного эспрессо. Ну вот почему именно сейчас? Может перестанет…Нет, второй раз звонит…Хорошо хоть в гостиной телефон оставила, а не в спальне. Тиграна бы поднял сейчас… После третьего звонка, тяжко вздохнув, всё-таки плетусь к надрывающемуся гаджету. Тема Дарта Вейдера стоит у меня на Виталика.

***

— Алло, — даже не пытаюсь скрыть своё раздражение. Такое утро испортил. Но раз так настойчиво названивает, то может быть случилось что…

— Ну привет, жена… — Виталик так давит на слово"жена", словно это попавшийся на глаза клоп.

— Здравствуй, Виталь, что-то срочное? — я устало тру переносицу, шлепая босыми пятками обратно на террасу. Напоминать про развод не хочется. Закрадываются сомнения, что муж мой нетрезв. Хотя сколько сейчас в Питере? Девять утра? Рано он…Ну так ему ж не на работу…

— Да так, — тянет Виталик то ли ехидно, то ли просто зло. Точно пьян, — Поделиться хотел радостной новостью. Да узнать как нынче бл..дям отдыхается? Куда повез-то папик, расскажи хоть? На наше чёрное или подальше?

Я замираю, уставившись на чашку остывающего эспрессо. Желание сбросить вызов становится непереносимым. И почему до сих просто молча слушаю? Наверно, убедиться хочу, что всё делаю правильно… Тянусь к кофе и делаю первый глоток. Горький какой, а вот и сахар…

— Але! — дребезжит подвыпивший голос в ухе, — Что молчишь-то, стыдно? Докатилась… Вот мне тоже стыдно, Ань. Стыдно! Шлюха ты, а стыдно мне. Представляешь?

— Какая радость? — перебиваю разошедшегося мужа.

— Что? — я прямо слышу, как он непонимающе хлопает глазами.

— Радость какая, Виталь? Ты хотел поделиться.

— Ааа, так всё. Пришло уведомление, что погашен долг наш. Не зря стираешь п..зду — кормилицу. Молодец. Одного понять не могу, что он нашел в тебе, чтоб такие деньги отваливать? В сексе то ты, мать, совсем…

— Скорее ты совсем, — и наконец вырубаю этот чёртов телефон. Виталик тут же перезванивает, но я сбрасываю и заношу его в чёрный список.

Тигран уже заплатил? Смотрю отрешенным взглядом на океан. Внутри шевелится неприятное что-то. Мерзкое. Мысль ещё не оформилась, а во рту уже собирается горечь. Чтобы заплатить, это ведь знать надо кому, сколько и куда платить. Я не говорила. И не просила…

Ловлю боковым зрением фигуру у дверей террасы, поворачиваюсь и встречаюсь глазами с Керефовым. Он стоит в одних белых боксерах, вальяжно облокотившись о дверной косяк и скрестив руки на широкой волосатой груди. Щурится от всё ярче светящего солнца, внимательно разглядывая меня. Тёмный взгляд перетекает на телефон в моей руке.

— Муж? — с ироничной усмешкой.

— Давно здесь? — холодно интересуюсь в ответ, думая о том, что Виталик так орал в трубку, что и услышать можно было.

— Достаточно, — вкрадчиво отвечает Тигран.

"Достаточно для чего?" — проносится в голове, но я прикусываю щёку, не спрашивая. Сейчас меня больше волнует другое.

— Он, сказал, что все долги погашены, — почему-то выдавить"муж"или произнести его имя язык не поворачивается. Я не питаю иллюзий, что Тиграна это может как-то покоробить. Скорее, мне самой никак до конца не принять.

— Не надо было? — Керефов иронично изгибает тёмную бровь и проходит на террасу. Тянется к турке на столике, наливает себе кофе.

— Не надо, — я поджимаю губы, — Это моё личное…

— Если ты планировала как-то по-другому потратить, — перебивает Тигран и усаживается в кресло напротив, прожигая меня чёрными глазами поверх чашки, — То не переживай. Свои двадцать окладов ты на руки получишь.

Я сглатываю подступающее раздражение. Смотрите, какие мы щедрые…

— Спасибо, конечно, но мы так не договаривались. Так что вычти, будь добр. И больше прошу не общаться за меня с банками, кредиторами, родственниками, соседями, пробивать мои документы, или что ты там ещё успел сделать. Это моё дело, моя жизнь, и не надо в неё лезть! Я…

Тяжелый взгляд из-под сведенных бровей заставляет осечься и подавиться следующим предложением. Тигран медленно ставит чашку на стол, сцепляет руки в замок и подаётся ко мне.

— Значит так, Анна, — голос глухой, хриплый, будто он заставляет себя говорить тише, сдерживается. По спине невольно ползёт холодок. Зря я резко так…

— Чтобы больше я этого тона не слышал, — совсем тихо, почти шепотом. Но аж до костей продирает. Я киваю.

— Я не твой алкаш диванный, чтобы со мной переругиваться, — Тигран щурится, сканируя моё застывшее лицо, — Ещё раз позволишь себе что-то подобное и следующим же рейсом обратно отправишься в свою вшивую реальность. Без денег и рекомендаций от работы. Ясно?

Я смотрю на него, не мигая, и прилагаю титанические усилия, чтобы подбородок не начал предательски дрожать. Вроде и не говорит ничего такого, да ещё так тихо, вкрадчиво. Но словно орёт. И обидно до слёз. А обиднее всего, что и возразить мне нечего.

— Ясно? — повторяет Тигран, хмурясь, — Кивни.

Я киваю.

Он делает ещё один большой глоток кофе и встаёт. Я хрипло выдыхаю. Моргаю часто — часто, чтобы убрать противное жжение в глазах. Смотрю на океан рассеянным взглядом. Он словно почернел. И солнце скрылось. Пасмурный день будет…

Через минуту Тигран вновь появляется на террасе. Он уже в брюках, застегивает светло-голубую рубашку.

— У меня дела целый день. Вернусь вечером, к семи примерно, — небрежно закатывает рукава, обнажая волосатые крепкие руки. Голос ровный, деловой, будто и не произошло ничего. Перевожу на него влажные глаза. Я так не могу. Меня до сих пор потряхивает.

— Тебе водителя нанять? Здесь без машины сложно перемещаться, — мужчина замирает, ожидая от меня ответа.

— Нне..Нет. Спасибо. Я напрокат возьму лучше, — слабо улыбаюсь, пытаясь держать лицо, — Мне вчера на стойке регистрации предлагали. Хотела у тебя спросить. Можно же?

— Можно, — кивает Тигран и отворачивается.

— К семи вернись, — доносится из гостиной. Пара секунд, и я слышу, как хлопает входная дверь.