Разрушительная ненависть

Ана Хуан (2022)

Молодой врач Джош Чен может очаровать любую девушку, но не Джулс Эмброуз. С тех пор как они встретились, эта рыжеволосая красотка не выходит у него из головы. Джулс — бывшая тусовщица, которую теперь заботит только успешная сдача экзамена на адвоката. У нее есть причины ненавидеть Джоша-сердцееда, но чем больше Джулс узнает его, тем больше понимает: влюбиться можно и ненавидя.

Глава 11

Джулс

Господь наказывал меня за ошибки, совершенные в прошлой жизни. Только так можно объяснить положение, в котором я оказалась.

Ни я, ни Джош не собирались отступать на диван, а значит, ближайшие две ночи мы проведем в одной комнате и в одной кровати. Джентльмен предложил бы перелечь в другое место, но Джош не был джентльменом. Он был порождением сатаны… и сейчас он пристально смотрел на меня, пока я пыталась избежать катания на лыжах.

— Ребята, идите, — сказала я Аве, подчеркнуто не обращая внимания на подозрительный взгляд Джоша. — Я забыла кое-что в домике.

— Уверена? Я могу сходить с тобой.

— Не надо. Мы уже потратили кучу времени на распределение комнат, и возможно, я немного побуду в домике. — Я махнула рукой. — Идите. Я разберусь.

— Хорошо. — В голосе Авы прозвучало сомнение. — Мы будем здесь.

Задержав дыхание, я дождалась, пока Алекс и Ава исчезнут на подъемниках. И почувствовала укол тревоги, глядя на снежный простор.

Не думала, что это меня настолько заденет — последний раз я проводила выходные на лыжном курорте семь лет назад, но та поездка породила слишком много ужасных воспоминаний. И запись…

Не надо.

— Что, черт подери, ты забыла в домике? — прервал мои размышления Джош. Для человека, столь увлеченного лыжами, он не слишком торопился на склоны.

Он щеголял в первоклассной лыжной экипировке: черные брюки, синяя куртка на широких плечах и лыжные очки поверх серой кепки. Наряд придавал Джошу суровый, спортивный шарм — многие женщины поглядывали на него с интересом.

— Я оставила телефон.

Засунув руки в карманы, я вцепилась в мобильный, спрятанный в куртке.

— Ты держала его в руке, пока мы сюда шли.

Проклятье.

— Какое тебе дело, что я оставила в номере? — уклончиво ответила я. — Тебя же ждет черный ромб?

— Тройной черный ромб, — поправил Джош. — И я уже в пути.

— Так не позволяй мне себя задерживать.

Он глянул на меня с подозрением.

— Погоди-ка, — медленно протянул он, так скользя по мне взглядом, что по коже побежали мурашки. — А ты умеешь кататься на лыжах?

— Конечно умею. — Брови Джоша поползли еще выше, символизируя его скептицизм, и я неохотно добавила: — Смотря что считать умением.

Мой бывший парень Макс кое-чему научил меня в те выходные, когда мне было восемнадцать. С тех пор я к лыжам не прикасалась.

Тревога усилилась, действуя на нервы, но это не помешало мне бросить угрюмый взгляд на Джоша, когда тот расхохотался.

Не удостоив его насмешку ответом, я повернулась и гордо зашагала прочь — насколько это возможно в дурацких лыжных ботинках. С каждым шагом поднимая клубы снега.

Давай, Джулс. Ты ведь меня любишь? — Макс поцеловал меня и сжал мою задницу. — Если любишь, то сделаешь это для меня. Для нас.

Это ради безопасности, детка. На случай, если он решит выдвинуть обвинения.

Я никогда никому не покажу, обещаю.

От воспоминаний на спине выступил пот, но я прогнала их подальше, не дожидаясь продолжения. Я уже пережила это однажды; нет нужды повторять сначала.

— Подожди, — Джош догнал меня, продолжая смеяться. Этот звук окончательно прервал мое невольное путешествие по переулкам памяти, и мне даже не захотелось влепить ему пощечину — хотя после следующих слов я передумала. — Хочешь сказать, ты вырядилась в лыжный костюм, взяла напрокат лыжи и проделала такой путь… но не умеешь кататься? Какого черта ты молчала? Могла бы, например, записаться на уроки.

— Я думала, я смогу. — Не лучший план, но хотя бы план. Ну, что-то вроде.

— Думала, сможешь кататься без подготовки?

Мои щеки пылали.

— Очевидно, я передумала.

— И это хорошо — иначе ты бы могла умереть.

Смех Джоша наконец утих, но в уголках рта и дразнящей ямочке задержалось веселье.

У меня перехватило дыхание. Я еще никогда не видела искренне веселого Джоша. Его улыбка, лишенная сарказма и злобы… обезоруживала, даже если это была лишь четверть улыбки.

— Я проведу остаток дня в домике, так что можешь не переживать. — Я скрестила руки на груди. — А может, найду парня, который научит меня кататься.

— Вроде того, с кем ты флиртовала в холле? — сухо уточнил он.

— Возможно.

Я не стала обращать внимания на формулировку. Джоша подозрительно волновало мое краткое взаимодействие с незнакомцем, хотя парень действительно был симпатичный. Возможно, я его еще найду. Флирт всегда поднимает настроение, и я не отказалась бы получить удовольствие, полученное не только с помощью моей руки или с помощью устройств на батарейках.

Джош нахмурился и почесал подбородок — его скулы напоминали разрезы на заснеженном фоне.

— Я научу тебя кататься.

— Ага.

— Я серьезно.

Я сделала паузу, ожидая, что он не выдержит и рассмеется — ведь я не подумала, будто он действительно станет меня учить?

Но этот момент так и не настал.

— Зачем мне так поступать?

Внутри все снова перевернулось без очевидной причины.

— А как же твой любимый тройной черный ромб?

Предложение Джоша помочь казалось странным, особенно учитывая, что он все утро болтал о чертовой лыжной трассе. Если он возьмется меня учить, нам придется проводить время на склоне для новичков.

— Просто я хороший человек. Мне нравится помогать подругам сестры, — спокойно сказал Джош. Точно. А я чертова королева Англии. — Кроме того, лыжи есть лыжи. Склон не имеет значения.

— Почти уверена, это неправда. — Даже я, новичок, это понимала.

Джош тяжело вздохнул:

— Слушай, ты хочешь научиться или нет?

Я научу тебя кататься на лыжах. — Макс сверкнул белоснежной улыбкой. — Поверь. Я не позволю тебе упасть.

Сердце сжалось. Меня бесило, что Макс продолжал мучить меня в настоящем, хотя ему давно следовало гнить в прошлом.

Из-за него я семь лет не каталась на лыжах. Это был неосознанный выбор, но я только сейчас поняла, насколько глубоки шрамы. Любое напоминание о Максе вызывало желание бежать, но, возможно, пришло время заменить плохие воспоминания новыми.

Я не хочу брать у Джоша уроки катания на лыжах, но они мне необходимы. Они помогут отвлечься, а когда я вхожу в подобное состояние — разум зацикливается на прошлом до такой степени, что я начинаю сходить с ума — меня спасает только отвлечение.

— Отлично. — Я теребила рукав куртки между большим и указательным пальцами, успокаиваясь от ощущения плотного, прочного материала. — Но если я умру, то вернусь в обличье призрака и буду преследовать тебя до самой смерти.

— Договорились. Я удивлен, что ты не умеешь кататься, — сказал он, пока мы шли к учебному склону. — Ты вроде выросла недалеко от Блу-Миллс.

Блу-Миллс — самый известный горнолыжный курорт в Огайо — располагался менее чем в часе езды от Уиттлсбурга, пригорода Колумбуса, где я выросла.

— Моя семья не увлекалась лыжами. — Я застегивала и расстегивала молнию на куртке, пытаясь выпустить текущее по венам беспокойство. — И в любом случае у нас не было на это денег.

Я пожалела о случайном признании, едва оно сорвалось с уст, но было слишком поздно.

Джош нахмурился.

Он знал, что я учусь в бакалавриате Тайера по стипендии, но даже мои ближайшие друзья не знали, насколько плохо все было в первые годы, пока моя мать не вышла замуж за Аластера. А еще, черт подери, они не знали, насколько хуже все стало, когда она за него вышла, хотя Аластер был самым богатым человеком в городе.

— Ты мало рассказываешь о семье. — Джош не стал акцентироваться на том, что у нас не хватало денег на лыжи — маленькая неожиданная доброта, за которую я была благодарна.

— Рассказывать особо и нечего. — Я прикусила внутреннюю часть щеки и почувствовала слабый медный привкус. — Семья и семья. Знаешь, как оно бывает.

По его лицу пробежала тень, потушив свет в глазах и полностью стерев ямочку.

— Сомневаюсь, что мою семейную ситуацию можно назвать обычной.

Я подавила дрожь.

Верно. Отец-психопат, который дважды пытался убить Аву и теперь отбывает пожизненное заключение за решеткой. Действительно, не совсем обычно.

Майкл Чен казался абсолютно нормальным, но под самыми невзрачными личинами всегда скрываются самые страшные монстры.

Дальше мы с Джошем шли молча до самого учебного склона.

— Прежде чем подниматься, пройдемся по основам, — сказал он. — Не хочу, чтобы ты врезалась в бедного ребенка и его травмировала. К счастью для тебя, я прекрасный учитель, много времени не понадобится.

— Твое великолепие сравнимо лишь с твоей скромностью, — невозмутимо ответила я. — Ладно, прекрасный учитель, посмотрим, что у тебя получится. И запомни. — Я ткнула в него пальцем. — Если я погибну, то буду преследовать твою задницу вечно.

Джош с изумленным видом приложил руку к сердцу. Любые намеки на прежнюю серьезность исчезли.

— Джей Эр, ты меня поражаешь. Вокруг дети. Постарайся скрывать одержимость моей задницей, пока мы не вернемся в комнату.

Я изобразила рвоту.

— Если не хочешь, чтобы твой модный костюм украсила моя рвота, предлагаю перестать болтать и заняться обучением.

— Я не могу учить молча, гений.

— Ой, заткнись. Ты понял, о чем я.

Через несколько минут пререканий мы пристегнули лыжи и взялись за дело. Я была не совсем новичком и быстро усвоила основы. Во всяком случае, в теории.

Я поняла, что нужно делать, но мы столкнулись с небольшой проблемой, когда Джош показал базовые упражнения.

— Вот дерьмо! — раздраженно бросила я, в очередной раз ударяясь задницей о землю.

Кажется, в первый раз было проще. Я всегда гордилась, что схватываю все на лету, но мы занимались почти все утро и достигли лишь незначительных успехов.

— Попробуем еще раз.

К моему удивлению, Джош сохранял спокойствие на протяжении всего урока, не повышал голоса и не подтрунивал, хотя у меня никак не получалось то, что блестяще выполняли одиннадцатилетние дети. Каждый раз, когда я ошибалась, он повторял три слова. Попробуем еще раз.

Я впервые увидела таким, какой он, наверное, на работе в отделении неотложной помощи: хладнокровный, уравновешенный, терпеливый. Это странным образом успокаивало, хотя я бы никогда не призналась.

— Похоже, лыжи — не мое. — Я поморщилась и оттолкнулась от земли. — Предлагаю покинуть склон ради горячего шоколада и наблюдения за людьми. Мы можем угадывать, кто приехал сюда с любовницей и кто первым закрутит интрижку с персоналом.

«Мы» вырвалось непроизвольно. С каких это пор я добровольно провожу время с Джошем? Но глазеть на людей неинтересно, если некому оценить мои наблюдения, а поскольку Ава занята, ее брат — мой единственный вариант.

Джош подошел ко мне медленной, уверенной походкой, оказавшись так близко, что я почувствовала слабый, но приятный аромат его одеколона.

Я заставила себя замереть под тяжестью его пристального взгляда.

— Мы можем, — сказал он. — Но это будет значить, что ты сдалась. Ты готова все бросить, Джулс?

Мое сердце забилось быстрее от звука моего имени, произнесенного глубоким, хрипловатым голосом. Он звучал так всегда или я схожу с ума? Голос Джоша пронзал барабанные перепонки, словно гвоздь, скребущий по школьной доске. А теперь…

Нет. Не буду об этом думать.

— Нет. — Я выдержала его взгляд, хотя по спине скатилась еще одна капля пота, оставляя теплый электрический след. — Не готова.

Само предположение, что я могу сдаться, заставило стиснуть зубы.

— Хорошо, — сказал Джош все тем же спокойным, ровным тоном. — Попробуй еще раз.

Я повторяла снова и снова, пока не заныли мышцы и тело не охватила усталость. Но я должна справиться. Я осваивала вещи посложнее катания на лыжах — неудача даже не рассматривалась. Мне нужно было доказать себе, что я могу. Ничего иного не позволяла гордость.

Через час мучения наконец окупились — я выполнила все упражнения, не упав, и Джош признал меня готовой к учебному спуску.

— Хорошая работа. — Уголки его губ чуть приподнялись. — Ты справилась быстрее большинства людей.

Я прищурилась, пытаясь уловить намек на сарказм, но слова прозвучали искренне.

Хм.

Мы подошли к вершине холма, и Джош указал на какое-то место вдалеке.

— Ничего сложного, — сказал он. — Я встану там, а ты спускайся и остановись передо мной, используя торможение «плугом» ^[10]. Объяснить еще раз, как это делается?

— Нет. Я поняла.

Внутри все сжалось от волнения и предвкушения, когда Джош занял свою позицию и жестом пригласил меня начинать.

Ничего сложного.

Я глубоко вздохнула и начала спуск. Поехала чуть быстрее, чем следует, учитывая небольшое расстояние до Джоша, но было не страшно. Просто заторможу чуть заранее.

Честно говоря, вполне неплохо. На самом деле, даже очень неплохо — ветер в лицо, свежий горный воздух, плавное скольжение лыж по снегу. Совсем не похоже на мои выходные с Максом. Я могла бы даже…

— Стой!

Крик Джоша вырвал меня из бессвязных мыслей, и я с ужасом осознала, насколько быстро мчусь.

Дерьмо. Я раздвинула задние части лыж, сделав перевернутую V, как он учил, но было слишком поздно. Я неслась вниз все быстрее и быстрее, пока…

— Черт! — Я врезалась в Джоша с такой силой, что мы оба повалились на землю.

Воздух вырвался из легких с болезненной резкостью. Джош застонал, когда я приземлилась на него сверху, и нас осыпало крошечными белыми кристаллами снега.

— Какая часть слова «стой» тебе не понятна? — раздраженно прорычал он.

— Я пыталась остановиться, — парировала я. — Не получилось.

— Да уж. — Джош кашлянул. — Боже, кажется, ты отбила мне ребра.

— Не драматизируй. Ты в порядке.

Тем не менее я глянула вниз — убедиться, что нет крови и наши руки и ноги не согнуты под неестественным углом. Я не могла увидеть ушибленных ребер, но Джош не морщился от боли — а значит, он не умирает.

— Ты могла меня убить.

Я закатила глаза. И это меня еще называют королевой драмы.

— Я просто упала, Чен. Ты мог отойти с дороги.

— Почему-то я не удивлен, что ты обвиняешь меня в собственных ошибках. Ты неподражаема, Джей Эр.

— Прекрати называть меня Джей Эр.

Глупо обсуждать такие вещи, пока мы лежим на снегу, но мне чертовски надоело это прозвище. Я теряла крупицу рассудка каждый раз, когда его слышала.

— Хорошо. — С лица Джоша исчезло раздражение, уступив место ленивому озорству. — Ты неподражаема, Рыжая.

— Рыжая. Как изобретательно, — протянула я. — Поразительно, как тебе удается придумывать столь уникальные, совершенно не банальные прозвища.

— Не думал, что ты так много раздумываешь о моих прозвищах. — Джош дернул меня за прядь волос, и в его глазах появился игривый блеск. — И Рыжая произносится проще, чем Джей Эр.

В моей ответной улыбке было столько сахара, что он мог немедленно заболеть диабетом.

— Понимаю, два слова — многовато для твоего маленького мозга.

— Детка, у меня нет ничего маленького.

Джош опустил руку на мое плечо, задержав достаточно надолго, чтобы прожечь слои ткани и дойти до костей.

У меня перехватило дыхание. Образ его ничего невольно промелькнул в голове, и тело пронзил электрический разряд — так быстро и неожиданно, что я потеряла дар речи.

Впервые в жизни я так и не нашлась, что ответить.

Вместо этого я внезапно с ужасом осознала, насколько мы близки. Я по-прежнему лежала на нем, и наши тела так плотно прижимались друг к другу, что я чувствовала биение его сердца — быстрое, неровное и совершенно не соответствующее томному протяжному голосу. Белые облачка нашего дыхания смешивались на крошечном расстоянии между лицами — от этого зрелища меня пронзило мимолетное удивление.

Учитывая тесноту в груди, я вообще не думала, что дышу.

Улыбка Джоша исчезла, но рука осталась на моем плече — легчайшее прикосновение по сравнению с рывком за волосы, но я чувствовала его от макушки до кончиков пальцев ног.

Я облизала пересохшие губы. Его взгляд потемнел и опустился к моему рту.

Электрический гул превратился во вспышку молнии, осветившую меня изнутри.

Надо слезать с него. Слезать, пока мысли не пошли еще более опасным путем, — но в твердости его тела под моим было что-то очень приятное. От него пахло одновременно зимой и жаром, и у меня закружилась голова.

Это просто горный воздух. Возьми себя в руки.

— Джулс, — сказал он тихо.

— Да? — Слово застряло у меня в горле и прозвучало как-то совершенно неправильно. Странно и хрипло, совсем не похоже на мой обычный голос.

— По шкале от одного до десяти, насколько сильно ты хочешь трахнуть меня прямо сейчас?

Мгновение разбилось на тысячу осколков.

Я вспыхнула и оттолкнулась от него, стараясь угодить локтем по лицу.

— Минус тысяча, — прошипела я. — Умножить на бесконечность.

Хохот Джоша стер всю симпатию, заработанную за время урока.

Как я вообще могла подумать, будто его можно хоть как-то терпеть. Одно более-менее сносное утро не изменило факта, что он все тот же невыносимый, заносчивый засранец.

А самое худшее — в его словах была доля истины. На одно мимолетное мгновение я представила его руки на своей коже. Задумалась, каков он на вкус, нравится ли ему долго и медленно или быстро и жестко.

В горле встал ком смущения и гнева. Мне точно нужно с кем-нибудь переспать, и поскорее, раз я мечтаю о чертовом Джоше Чене.

— Похоже, дама не особенно против.

Джош приподнялся, и его губы изогнулись в самодовольной ухмылке, хотя в глазах кипел жар. Я почувствовала себя чуть лучше. По крайней мере, наша близость взволновала не только меня.

— Знаешь, мы можем это устроить. Я уже не против. Наши отношения развиваются.

— Если только в твоих мечтах. — Я сняла кепку и провела рукой по растрепанным волосам. — Урок окончен.

— Сдаешься. — От мягкой насмешки по коже пробежали мурашки, но я не клюнула на наживку второй раз.

— Не сдаюсь. Беру паузу. — Я выпятила подбородок. — Завтра запишусь на настоящий урок. Может, возьму инструктором парня из холла. — Светлые волосы, бодрая улыбка, мускулистое тело. У парня из холла буквально на лбу написано, что он — инструктор по лыжам. — Уверена, мы прекрасно проведем время.

Улыбка Джоша ожесточилась.

— Как скажешь, Рыжая.

Вместо ответа я развернулась и зашагала прочь — грациозно, насколько это возможно на лыжах. Следовало снять их перед грандиозным выходом, но было слишком поздно.

В животе пульсировала тупая боль, усиливаясь по мере приближения к домику. Боже, я идиотка. Надо было…

Внезапно боль переросла в ослепляющую. Пронзила меня, как зазубренное лезвие, и заставила согнуться пополам.

Нет. Нет, нет, нет.

В ушах ревел пульс.

Еще слишком рано. Это должно было случиться не раньше следующей недели.

Но когда из-за очередного приступа боли у меня на глазах выступили слезы, стало ясно: Матери-Природе плевать на мои планы.

Это случилось сейчас, и я ничего не могу поделать.

Примечания

10

Торможение «плугом» — способ торможения, при котором пятки лыж разводятся в стороны, носки сводятся вместе, не допуская их перекрещивания.