Глава 7. Тута
В пятый класс я пришла не первого сентября, как все нормальные ученики, а четвертого. Так получилось из-за того, что мама привезла меня из деревни в город накануне днем.
В класс вошла, робея, прячась за спиной классного руководителя пятого «В» Александры Васильевны, которую называли, как узнала позже, просто АВ. Она преподавала историю. Высокая и грузная, одетая в прямое платье темно синего цвета, с неизменным пучком седых волос на голове. Ее уважали и побаивались: АВ могла и голос повысить, и руки приложить.
Класс шумел, не обращая на нас никакого внимания. Кто-то смеялся, кто-то кричал. Александра Васильевна несколько секунд ждала, когда нас заметят и успокоятся, потом так громко гаркнула, что я даже вздрогнула:
— Тихо!
Воздух заколебался. Наверное, звук прокатился по всему второму этажу.
Сразу наступила тишина. Двадцать с лишним пар глаз уставились на нас: карие, серые, голубые; во всех читалось любопытство. Александра Васильевна покосилась на меня, шумно вдохнула и спокойно произнесла:
— Это Тихонова Таня. Она приехала из деревни, будет учиться вместе с вами.
— Дерёвня! — послышался мальчишеский возглас.
— Так, Соловьев, опять ты со своими шуточками! — Александра Васильевна насупила брови и грозно посмотрела на круглолицего мальчишку с нахальными глазами. Он сразу опустил взгляд.
Все в классе разглядывали мой старенький портфель и простенькое платье. Послышались смешки. Наверное, особенно, смешной показалась прическа. Не знаю, почему так выходило, но мои волосы совершенно не хотели слушаться. Мама пыталась их заплести в косички, но они непостижимым образом расплетались, косы лохматились, челка задиралась кверху. Может, так я молчаливо протестовала? Мама упорно боролась с волосами, пытаясь усмирить, но состригать не соглашалась. «Длинные волосы — это украшение девочки!», — любила она повторять.
АВ посадила меня за первую парту с Олей Ведровой, маленькой светловолосой девочкой, и оставила на попечение класса.
В новом классе я потерялась. В нем царили свои правила; они не предусматривали общение с деревенскими простушками, вроде меня. Первоначальный интерес быстро угас. Жизнь в классе продолжалась.
С самого начала я вела себя тихо, громко не разговаривала — стоило повысить голос, как сразу начинала кашлять.
Меня игнорировали, словно и не училась в классе. Только Соловьев обращал внимание — то за косичку дернет, то портфель заберет, и всегда противно смеялся! Я молчаливо мечтала, что когда-нибудь вырасту, стану большой и сильной, а Соловьев останется таким же маленьким, и тогда сделаю с ним, сделаю… что? котлету? Не знала, что сделаю, но накажу обязательно!
С тоской смотрела на одноклассников, которые орали и спорили на переменах, и старались перекричать друг друга. Меня никто не воспринимал всерьез, и я не старалась наладить с кем-нибудь отношения. Учителя тоже махнули рукой, считая тихоней и неисправимой троечницей.
Мальчишкам не нравилась, девочкам дружить со мной было зазорно. Так продолжалось долго. Но вот однажды…
Это произошло в седьмом классе. Из-за маленького роста на физкультуре всегда стояла последней, и учитель Виктор Николаевич частенько не замечал меня.
Физрук делал перекличку. Он держал в руках журнал и называл фамилии по списку, а одноклассники громко отвечали: «Я». Дошла очередь до меня:
— Тихонова!
Освобождаясь от комка в горле, я кашлянула.
— Тихонова! — снова раздался звучный голос физрука.
— Она болеет! — послышался озорной голос хулигана Сережки Соловьева. Карие глаза нахально посмотрели на меня, на круглом лице появилась ироничная ухмылка. Линейка одноклассников зашевелилась. Мальчишки начали переглядываться, а девчонки хихикать. Меня словно что-то толкнуло: вскинула голову и выступила вперед: «Тута я!». И сразу закашляла. Физрук махнул рукой:
— В следующий раз при построении стой впереди всех на два шага, чтобы видел тебя!
Урок физкультуры продолжился, а мальчишки с тех пор называли меня «Тутой».
Из-за этой клички возненавидела Соловьева всей душой. «Подожди, отомщу тебе!» — мечтала день за днем. Проходило время, но ничего не происходило, и скорее так бы все и осталось, если бы не случай.
Однажды я вышла из дома позже обычного. Скоро должен начаться урок. Нужно спешить, чтобы успеть раздеться, переобуться. Пришлось бежать. Влетела в школу и в раздевалке столкнулась с Соловьевым. Нечесаные черные вихры, верхние пуговицы рубашки залихватски расстегнуты.
Встал в дверях и перекрыл собой проход:
— Что, Тута, опаздываешь?
— Пусти, мне нужно раздеться!
— А что я за это получу?
— Ничего.
— Ничего — это и есть ни-че-го!
Похоже, он забавлялся. Я попыталась пробиться, но разве с ним справишься? Прозвенел звонок на урок. Соловьев нагло улыбнулся, не спеша развернулся и неторопливо ушел. Проход освободился. Как не спешила, все равно опоздала. Учительница русского языка и литературы написала в дневник замечание.
Вечером пожаловалась тете Зое.
— Что с ним делать?
— Танюша, помнишь, мы с тобой наблюдали за собаками? Помнишь, как Король наказал Королеву?
Окна квартиры, где раньше жила тетя Зоя, выходили на детский сад. В нем участки для гуляния детей разделялись небольшими заборчиками; на каждом стояла металлическая веранда. Самый крайний участок облюбовала стая из семи бродячих собак. Во главе стоял крупный черный пес. Я называла его Королем, а скандальную рыжую собаку Королевой. Больше других из стаи нравилась пестрая поджарая собака. Красивая, очень красивая: высокие лапы, острые длинные уши. «Настоящая Принцесса!» — придумала кличку. Королева частенько трепала Принцессу, как, впрочем, и других псов. Принцесса униженно падала на спину и вскидывала вверх лапы, своим видом показывая полную покорность. Королева успокаивалась, и в стае воцарялась тишина.
Пришла весна. Стали лопаться на деревьях почки, в воздухе витали запахи: терпкие и нежные, сильные и еле уловимые. Принцесса превратилась в такую красавицу, что Король несколько раз подходил к ней и обнюхивал.
Королева ревновала. Чаще и жестче стала задирать Принцессу. Бедняжка убегала в сторону, но гонительница не отступала. Почти не прекращались грозное рявканье и отчаянный визг.
Однажды Принцесса встретила мучительницу оскаленными зубами. Завязалась драка. Собаки клубком катались по земле и рычали. Около них прыгала, лая от возбуждения, вся собачья свора. Вожак отдыхал: он только что сытно поел — рядом с ним лежала большая кость. Он недовольно покосился на драчунов: свара не утихала.
Открылось окно на верхнем этаже, показалась растрепанная женская голова, и раздался недовольный голос:
— Да что же это такое, уйметесь вы, или нет?! Куда только власти смотрят? Сколько раз просили, чтобы убрали это безобразие! Никто не пришел! Никому нет дела! Ладно, сейчас вы у меня получите!
Голова скрылась, и немного погодя женщина вышла на балкон, держа в руках эмалированный таз. Взмахнула им, и вниз выплеснулась вода. Со звоном шлепнулась на землю, разбилась на сотни брызг, и ручейками растеклась в разные стороны.
На мгновение собаки успокоились, но потом вновь началась грызня. Вожак соскочил с места и бросился в гущу драки. Клубок распался, но рычание и визг не прекратились: вожак подмял под собой собаку. Я ахнула, когда разглядела, что это Королева.
С тех пор безобразия в собачьем царстве прекратились. Рыжая собака успокоилась, Принцесса могла жить спокойно.
Через какое-то время собаки исчезли. Тетя сообщила, что их забрали в общество защиты животных.
— Ну что, Танюша, вспомнила, как Принцесса ответила?
— Да.
— Вот и ты ответь Соловьеву!
Тетя Зоя предложила мне бросить вызов Соловьеву? Восстать против него? Мне?
— Тетя, но я не собака, а человек!
— Ну и что? Собака так же, как и человек, социальное существо. Есть определенные правила в каждом обществе. Если хочешь, чтобы с тобой считались, заставь уважать себя.
— Как?
— Как Принцесса! Дай отпор Соловьеву!
Я с сомнением покачала головой:
— Принцесса ответила Королеве, а не Королю.
— Она ответила тому, кто постоянно обижал ее.
Как объяснить тете Зое, что мне впору обижаться на весь класс? Не буду же я воевать со всеми!
— Меня многие обижают! Как всем ответить, не понимаю!
— Ну что здесь непонятного?
На улице послышались детские голоса: на игровую площадку, где когда-то обитала собачья стая, вышли гулять дети. Воспитатель открыла дверь веранды и вытащила лопатки, ведерки, ледянки. Одни ребятишки взяли совочки и стали копаться в снегу, а другие ухватили ледянки и побежали кататься с горки.
Тетя Зоя оторвалась от окна:
— Помнишь, как собаки принимают чужака? Бегут всем скопом к нему и обнюхивают. Новая собака испытывает неуверенность, и стая это чувствует. Самое главное — вести себя правильно. Если новичок выскажет агрессию, накинется вся стая. Если покажет, что боится, тоже любой пес будет задирать. Лучший способ для новенького — показать уверенность и спокойствие.
То же можно отнести и к людям. Вспомни, что ты делала в первый день в классе? Нервничала, обнаружила страх, замкнулась в себе, и весь класс понял, что ты напугана. Докажи обратное: ты не боишься. Да, трудно, но можно.
— А как?
— В следующий раз, когда Соловьев станет обижать, ответь.
— Как? — повторила вновь, как попугай.
— Скажи, что не боишься его! При всем классе!
— Сказать при всем классе? — прошептала пораженно. — Я не смогу!
— Сможешь!
Я помотала головой.
— Тогда так и останешься изгоем! — жестко сказала тетя. — У людей так же, как у собак, вожак меняется! Помнишь Королеву? Ей подчинялась почти вся стая, даже Король прощал мелкие выходки. Принцесса показала зубы, и Королева получила трепку. Уверена, у тебя найдутся сторонники, обязательно кто-нибудь поддержит тебя.
Я мотала головой, повторяя:
— Нет, нет, не смогу!
Тетя подсела ближе. Взяла мою руку и сжала ее:
— Даже в мире собак что-то меняется. А ты кто? Ты — человек! У тебя получится! Обязательно! Только поверь в себя!
И я вдруг поверила и поняла, что нужно попробовать.
