Париж 1968. Книга вторая Рваное время

Андрей Анатольевич Посняков (2024)

Наши современники, Сергей и его подружка Агнесса, вынуждены вновь вернуться в Париж 1968-го года, чтобы уничтожить рваное время и вновь закрыть портал — иначе погибнут миллионы людей, и весь мир будет ввергнут в хаос и энтропию! И только эти двое — Серж и Аньез — знают, кто на самом деле стоит за всем этим и эти люди готовы на все… К тому же, врагов и просто недоброжелателей у молодых людей хватает и в обычной жизни… А вообще-то, это про любовь…

Глава 2

Июль — август. Ветрогонск

Велосипедное дело

До обеда Соколов проторчал в отделении — принимал оставшиеся материалы у Алексея. Тот, правда, разгреб, что смог, но много чего и оставил, потому как — ну никак было не управиться!

— Я, вишь, думал отпуск-то в октябре светит — а тут ты.. и… Короче, сам видишь! — отпускник чувствовал себя немножечко виновато, что вызывало у Сержа какую-то неопределенную неловкость, хотя, казалось бы — с чего?

— Это вот сразу отказывай, — сортировал бумаги Алексей. — Да и вот это можно… Ежели в прокуратуре завернут — Колян поможет… Здесь вот в следствие передавай, а это — в дознание. Тут, в принципе, все опрошены, только справок дождаться да постановление вынести — у меня в комп уже забито все, так что пользуйся на здоровье!

— Спасибо.

— Да не за что. А насчет опеки не переживай, с отпуска приду — разберемся, зацепки есть!

— Вот это бы хорошо бы…

— Только девчонка твоя…

— Агнесса.

— Да. Пока пусть особо не светится

Так вот до обеда и провозились…

— В вокзальную столовку поедем? — глянув на часы, Коля потер руки. — Там такие макароны с мясом — умм!

— Не, я домой… — отказался стажер. — А оттуда сразу в адрес…

— Удачи! Если что — обращайся.

— Ага.

Домой… Сергей произнес это слово, как само собой разумеющееся… И вдруг улыбнулся — а ведь, и вправду, домой! Ни в общагу, ни к маме, а домой — в собственную квартиру, пусть и съемную, к любимой девушке… Верно, ведь — ждет!

Оставив скутер у подъезда, молодой человек вихрем взлетел на пятый этаж… и еще издали услышал музыку…

— Laisse tomber les filles… Laisse tomber les filles…

Франс Галь!

Но… откуда? Впрочем, ясно… Вот вам — и тише воды, ниже травы!

Сергей толкнул дверь:

— Чего не закрываешься-то?

— Да кто тут и ходит?

В шортах и куцей маечке, Агнесса занималась уборкой — протирала тряпкой пыльный сервант. Рядом, на столике, виднелся старый проигрыватель «Аккорд» и диски — грампластинки на сорок пять оборотов. Франс Галь, Франсуза Арди… Песенка как раз кончилась…

— В дом ходила? — разувшись, Сергей устало опустился на диван.

— Так это же мое! — свернула глазами Аньез. — Вот я свое и забрала.

— Ну, я же предупреждал!

— Когда это?

— Значит — хотел предупредить… А ты б и сама могла догадаться!

— Ну, ладно тебе злиться-то, — усевшись рядом, красотка обняла возлюбленного за плечи и томно поцеловала в губы… умм…

И тут же вскочила, как ужаленная:

— Ой! Суп!

Из кухни доносился приятный запах какого-то варева…

— Суп — это хорошо! — поднимаясь, потер руки Сергей. — Не убежал?

— Не! Успела. Куриный… Сейчас есть будем, ага!

Там, в Париже, Аньез готовила редко, может быть, потому что как-то было не до того, да и кафешек хватало на любой вкус и кошелек. Здесь же, наоборот — девчонку пробило на кулинарию. Почему — Бог весть… Кстати, получалось неплохо.

— Мм…. вкусно! — заценил Серж.

— А ты думал? Как работа…

— Пока никак… С обед вот загляну в адрес…

Молодой человек рассеянно открыл папку… и тут же закашлялся:

— Ч-черт! Тот самый дом! Как же я раньше-то не понял…

— Чего-чего ты там бормочешь? — насторожилась Агнесса. — Что еще за дом? А, тот… где крыша… дельфин… Я с тобой поеду!

— Зачем?

— Затем! — сказала, как отрезала.

Правда, потом все же пояснила:

— Argent — понимаешь? Деньги! Надо же зарабатывать. А у меня там подружка живет, Машка Колентьева.

— Рыженькая такая?

— А ты откуда знаешь? Ах, да… забыла, где работаешь… Ну, что? Сейчас и рванем? Набор только возьму… И переоденусь! Чай пока пей.

Набор — имелось ввиду — маникюрный…

— Я ведь за ним и заходила! А пластинки — уж так…

Но, вообще, правильно. Очень даже разумно — финансовых запасов у Сергея оставалось не так и много — рублей семьдесят.

Переодевалась девушка минут двадцать… еще и подкрасилась… Наконец, вышла — чувственная сероглазая брюнеточка, худенькая, изящная… Узкие голубые джинсы, светлая рубашка, джинсовый рюкзачок, сиреневый шелковый платочек на шее, на запястьях — браслетики-фенечки… шарман!

Соколов только рот отрыл:

— А-а…

— Это все из секонд-хенда, недорого, — с истинно французским шармом улыбнулась красотка.

Искоса глянув в зеркало, повела плечом:

— Ну, не в одном и том же ж ходить! Кстати, как я тебе?

— Très mignon! Tout à fait… (Очень миленько! Вполне…)

— Вот — то-то же! Ну, пошли.

Домчались быстро! Все тот же до боли знакомый дом, подъезд… именно отсюда, кстати, и сперли пенсионерский велик!

— Вам кого? — открыв дверь, удивленно осведомилась рыженькая, с веснушками, девушка в открытой — с бретельками, маечке и розовых шортах, с татушкой на правом плече.

— Ой… а вы, кажется, из полиции… А вы…

— Маша! — Аньез взяла девушку за руку. — Ты чего, не узнаешь? Я Агнесса! Маскеева…

— Неська! — удивленно ахнула Маша. — Да тебя и не узнать! Какая стала… ну… взрослая, что ли… Прямо мадам!

— Сама ты мадам! Ну? Долго на пороге гостей держать будешь?

Минут через десять Аньез уже делала подружке маникюр. Все же уговорила — «у тебя не ногти, а черт-те что! На указательном вообще сломан…»

— Будем наращивать! Бесплатно — в рекламных целях…

— Ну, если бесплатно… тогда давай. А вообще — я с тебя ору!

— Жиза, подружка — с'est la vie! Да, этот вот мой друг Серж… Он тебя кое-что спросит, можно?

Так вот разговор и пошел…

Насчет потерпевшего пенсионера Маша оказалась настроена резко отрицательно:

— Сенькин, Игнат Савельевич? Да знаю — сосед. На третьем живет. Тот еще козлина. Старый, а туда же… Идешь — так и таращится! Один раз даже ущипнул за бок… да еще так больно — жесть! Я сказала, что родителям скажу — испугался… Велик? Ну да был у него какой-то, дешманский такой, старый. Он его на первом этаже к перилам цепью привязывал… Украли? Да кому он нужен-то? Ну, может, просто выкинули — козлу этому насолить. А он что, заяву написал? Вот ведь, гад… Нет, наши ребята — вряд ли. Сенькина все знают, связываться не будут… Подозрительные? А вот да — был такой, как-то не раз уже в подъезде встречала… Тоже старый, лет, наверное, сорок. Лица не вспомни, рост… ну-у… средний, наверное… ну да, средний — на голову выше меня. Фигура? Ну, обычная такая фигура… ни худой, ни толстый. Лицо… Говорю ж — не помню. Не, без бороды… и без усов, кажется… Одет? Хм… комбинезон… Да! Как маляры ходят!

Маляр!

Неприметный, не работающий в местной жилищной конторе… Сергей насторожился. Припомнил такого. Встречал! Вот здесь же, на крыше встречал! Он тогда замазывал что-то… Голубого дельфина замазал, «маячок»!

— Маша… А когда ты его видела? Вспомни, пожалуйста, поточнее.

— Ну-у… когда… — девушка смешно наморщила лоб. — Дня три назад… и еще ранее… Думаете, он мог украсть?

— Пока не знаю. А у кого из ребят можно поспрашивать? Ну, собираются, может, здесь, тусят?

— Хм… Разве — у мелких… У Кольки Кораблева из сто двадцатой квартиры, у Мельникова из сто пятнадцатой… Да они вон, на улице все — у качелей.

— У качелей, говоришь… Ага!

Оставив девчонок за маникюром, стажер быстро спустился во двор…

Разговор с ребятней у качелей почти ничего не дал. Правда, то, что похищенный велосипед был очень старым — это Сергей записал. И кое-что выяснил про лже-маляра. Ребята его тоже видели. Правда, давненько уже, где-то по весне…

По весне… Так он тогда и закрашивал дельфина…и в жилконторе не значился. Странный какой-то маляр. А, сможет быть, его просто кто-то из жильцов нанял? Или в том же МО «Жилье» взяли человека со стороны… Все может быть…

— Так, кто велик взял, не видели?

— Не, не видели. Говорим же! — Никитка Мельников — парнишка лет двенадцати — поддернув шорты, ответил за всех… что от внимания Сержа вовсе не ускользнуло. Как и быстрый взгляд, брошенный пацаном на своего более юного сотоварища — Кораблева Кольку. Колька вообще никого не говорил — лишь кивал да поддакивал.

Покусав губу, стажер убрал папку и подумал, что все равно придется опрашивать ребят отдельно — глядишь, и Кораблев разговорится… Ну, кому этот чертов «Десна» нужна-то? Ясно — просто так сперли да выкинули, так сказать — из хулиганских побуждений, досадить зануде-пенсионеру. А ну-ка — спросить!

— А он вообще как, Сенькин-то? Ну, что за человек? Говорят, не очень.

— Ха, не очень! — Никита хлопнул себя ладонями по коленкам. — Ничего себе — не очень. Да просто жесть! Ко всем пристает, до всех докапывается… Вон Машку Колентьеву, соседку, всю извел. Увидит — шипит во след, обзывается. И одета не так, и прическа не та, еще и татушки… Подружек ее — так же! А Машка — девчонка хорошая, никакая не…

Тут мальчишка сконфузился и покраснел.

— А вон ваш Сенькин, — вдруг указала рукой Колька. — Во-он, в шляпе, с пакетом. Видать, из магазина.

Серж повернул голову, увидев идущего невдалеке мужичка, весьма уже пожилого, худого, сутуловатого, с желчным вытянутым лицом и большими хрящеватыми ушами. Старый пиджак, коротковатые, такого же цвета, брюки, сандалии и длинные цветные носки! Голубая марлевая маска на подбородке…Тот еще пижон. Впрочем, без маски в магазин не пустили бы — пандемия…

— Ладно, поговорю… А к вам зайду еще — родители должны расписаться.

Быстро нагнав пенсионера, стажер нацепил на лицо самую доброжелательную улыбку:

— Игнат Савельевич? А я из полиции — как раз по вашему делу.

— А! Решили-таки заняться, наконец! — оглянувшись, Сенькин окинул стажера быстрым подозрительным взглядом. — Что-то я вас не помню… Из новеньких?

— Стажер, — доставая заверенную начальством справку, все же представился молодой человек.

Пенсионер недовольно почмокал губами — слишком уж тонкими для столь тяжелого подбородка и вытянутого мосластого лица:

— Ишь, на стажера спихнуть решили… Жаловаться буду! В прокуратуру!

— Зачем жаловаться? — стажер развел руками. — Вдруг, да я ваш велосипед и найду?

— Вот именно, что — вдруг, молодой человек! Вот именно! А вы почему без маски?

Действительно — зануда. Правильно сказал Никитка — жесть!

— Так на улице ж… Игнат Савельевич, вы, я вижу, мужчина положительный… Где б нам переговорить?

— Домой не приглашу, извиняйте! — резко дернулся Сенькин. — Сами знаете — пандемия.

— Так мы можем и на скамейке поговорить…

— Так я уже говорил с вашими!

— Но, не со мной же, — Сергей снова улыбнулся. — Много времени не займу.

Жалобщик снова дернулся:

— Нет уж, молодой человек! Опрашивайте, как положено.

Ну, зануда!

Что ж, как положено, так — как положено… А этот чертов Сенькин, похоже — жалобщик профессиональный! Ишь ты, все нюансы знает — сказал «опрашивайте», а не «допрашивайте», хотя, для обывателя — никакой разницы…

— Кого-нибудь подозреваете?

— Да многих! Девки тут ходят, не наши… к рыжей Машке, есть тут такая… та еще… И подружки ее — такие же! — пенсионер не на шутку разволновался. — Оденутся так, что… Проститутки, больше никак не сказать. Еще и разрисованные, ровно дикари какие-то! И хамят, хамят… Устал уже замечания делать! Ничего, выслежу, где учатся — и напишу. Обязательно напишу! Одна там есть — жердина длинная, все мат-перемат… Я ее запо-омнил! Вот вы, как полиция, и выясните — кто они? И проведите, так сказать, работу! Оштрафуйте за хулиганство.

— Ну, девчонки вряд ли велосипеды воровать будут, — глянув вдаль, задумчиво промолвил стажер.

— Эти — могут! — безапелляционно заявил Сенькин. — И велосипед у меня, хоть и старый, а лучше нового! В советские-то времена на века делали, не то, что сейчас. И ущерб для меня значительный, прошу отметить!

— Так в заявлении ж есть…

— И — тем не менее! Запишите!

— Хорошо, хорошо… как скажете! Игнат Савельевич… Это у вас там магазин напротив?

— Да… Сетевой, кажется… Товар — одна гниль! А цены, цены… Я туда за хлебом только хожу, так и тот — черствый!

— А когда велосипед-то пропал? Ага… понятно… Ночью, значит…

— Цепь перекусили! Это ж какая силища нужна…

— Ну, вот! А вы говорите — девчонки…

— Так это ж не девчонки — это ж курвищи! В старые бы времена их…

— Давайте еще с подозреваемыми определимся… — Сержа вдруг осенило, он даже отвернулся, чтоб не выдать себя мимолетной улыбкой. — Игнат Савельевич, тут у нас один рецидивист недавно освободился… как раз спец по велосипедам! Среднего роста, лицо неприметное, кепочка… Обычно в комбинезоне ходит, как маляры или сантехники. Кстати, как раз и может выдавать себя за маляра!

— Маляр? — неожиданно возбудился жалобщик. — Погодите, погодите… Что-то такое припоминаю. Ну, да, ну да… Знаете, в мае он несколько раз был, и еще — в июне… Мог и сейчас зайти! Я еще ему замечание сделал, спросил, когда перила соизволят покрасить, а то это ж безобразие полное! Так он ничего не ответил, так, искоса посмотрел да и пошел себе, насвистывая… Я до жил конторы пока не дошел — да там такие еще сидят черти! Им на людей плевать… плевать им на людей-то! А маляр… или кто он там… каждый четверг приходит… вечером, часов в семь, в восемь. Верно, проверяет что-то… подкрашивает. Может, в подвале где или на крыше… Так вы думает — он?

На крыше!

— Пока не знаю. Будем разбираться.

— Вы уж, дорогой товарищ, побыстрей разберитесь! А то пешком-то по магазинам тяжеловато.

— Сделаем все возможное!

— Вот-вот, сделайте… не то…

Простившись с пенсионером, Серей тут же направился к магазину… Ну, вот она — камера… А вон — еще. С этой, крайней, подъезд — как на ладони. Хорошо все видать. Отлично просто. Интересно, сразу дадут посмотреть или особое разрешение попросят?

Посмотреть дали сразу. Начальник охраны — пожилой седоватый дядечка с круглым добродушным лицом — оказался из бывших сотрудников.

— Ну, как там Петрович? Все еще капитан? Говорил же — «пятнадцатилетний»… А Федька? Ну, Михалыч… На пенсию еще не ушел?

— Достоевский? Не ушел. Все в дежурке.

— Ха! Точно — Достоевский… Тебе за какие дни надо?

— Да мне, собственно, за один…

Сергей назвал дату…

— Ничего, стажер, не переживай! Сейчас найдем, посмотрим…

Повезло — камера оказалась вполне настроенной и рабочей, да по всему — за техникой здесь следили.

— Ну-с, поглядим, — начальник охраны — звали его Петр Сергеевич — азартно потер руки. — Я ведь и сам дознавателем двенадцать лет отработал! Лихие времена были — девяностые… Ага… Ну, вот прямо с утра будем и до утра…

— Да мне бы ночь только… Ага — вот перемотка… Разберусь, спасибо!

— Бог в помощь! Но, ежели изымать, то — под протокол, сам понимаешь.

— Не, изымать не буду.

Отмотав большую часть дня, молодой человек начал с вечера…

Ага… Вот и пенсионер Сенькин на своем злосчастном велосипеде. С сумками — видать, из магазина… Спешился у подъезда… Девчонка мимо шла. Сенькин ей что-то сказал. Та ему — фак! Вместо ответа… Высокая такая брюнетка. Одета — с провинциальной непосредственностью — короткие джинсовые шорты и топик. Тут старик прав — слишком уж вызывающе. Если топик — тогда длинные брючки с завышенной талией, а к шортикам — блузка или длинная маечка. Так, приметы девицы — на левом бедре — цветная татушка почти во всю ногу. Еще — на руки от локтя… и на щиколотке…

А пенсионер-то разнервничался! Ишь, как смотрит сердито. Плюнул даже — девчонке во след. А та уже в подъезд вошла… Домой? Или в гости? К рыженькой Маше Колентьевой… ага, ага… и что дальше?

А дальше не было ничего! То есть — ничего интересного. Никто ночью велосипед из подъезда не выводил, никуда на нем не ехал…

Интере-есно! Куда же он делся-то? Исчез? Испарился? Так-так-так-так-та-ак… А не сам ли жалобщик его у себя в квартире и спрятал? Чтоб противным девчонкам нервы потрепать… А что — мог! Этот — запросто. Тип тот еще… как говорят ребята — жесть!.. Ага, вот та девица… с татуировками… Выходит… под утро уже… Ага, и на правой ноге — над коленом — то же татушка… черная… Нет, не татушка! Просто линия… смазанная какая-то… Интересно, с вечера была? А ну-ка… Нет, нету! А, если еще увеличить? Ну да, смазано… Как будто машинное масло, что ли… Та-ак… Интересненько!

В кармане зазвонил телефон…

— Уже закончила, милая? Два час прошло? Ну, иду я уже, иду… Ага, ага… скоро…

Войдя в квартиру, Сергей мило улыбнулся подружкам:

— А вот и я! Не заскучали? Чай? Не откажусь…

— Мы тут пока наращивали…

Ну да, ну да… у Машки ноготь на указательном пальце сломан. Был… Теперь — нарощен. Вообще, красиво, да…

— Маш, у вас, случайно, разводного ключа нет? Ну и кусачки там, пассатижи… Понимаешь, скутер что-то…

— О! Приехали! — скептически хмыкнула Агнесса. — Скутер сломался… Ой, Маш, как бы нам у тебя ночевать не остаться!

— А и оставайтесь, чего ж! — довольная девчоночка все никак не могла налюбоваться своими новыми ноготками. — Ой, Неська! Здорово! Как ты лихо… Нет, я просто ору! А инструменты у нас есть. Сейчас принесу…. Папа слесарем на вагонке работает…

Та-ак…

— Вот…

Маша положила на табуретку небольшой чемоданчик… открыла…

— Бери, что тебе…

Пассатижи… кусачки… Хорошие такие, длинные… профессиональные… Измазаны чем-то черным… недавно совсем… Ну да, смазка!

— Спасибо, я быстро! Только подтяну кое-что…

— Так я чайник…

— Ага…

Первым делом молодой человек поднялся к пожарной лестнице, ведущей на крышу… Замочек хиленький — простая контролька… А ну-ка… Ага! И не заперт даже…

Внизу вдруг послышался шум шагов и голоса… Ладно, с крышей потом. Чуть позже…

Для вида повозившись у скутера, минут через десять стажер поднялся обратно в квартиру и, с улыбкой вернув инструменты, принялся пить чай…

— Подружкам я скидку сделаю, так и скажи, — вела рекламную кампанию Агнесса. — Ну, и ногти свои покажешь!

— Вот это уж — обязательно! — Колентьева сияла, как начищенный самовар.

— Да, подружкам — обязательно, — деловито поддакнул Серж. — Особенно той, длиной, с татушкой во все бедро…

— Ленка Коряжкина, — сходу опознав, рыженькая тут же дала задний ход. — Ой, она уж давно не заходила… А вы… ты ее откуда знаешь?

— Да уж знаю… Ну, что, Ань, пойдем?

Гости простились в прихожей. Напрягшаяся было Маша расслабилась и бросилась Агнессе на шею. От избытка чувств.

— Поднимемся? — захлопнув дверь, неожиданно предложил Сергей. — Ну, на крышу… как раньше…

Аньез округлила глаза:

— С ума сошел! Там же… там же нет ничего! Проход же закрылся…

— А мы природой полюбуемся… А? И, знаешь, я тебя так хочу… А на крыше… романтика!

— Сумасшедший… — томно облизав губы, девушка прикрыла глаза и прошептала. — Ладно… полезли… романтик!

Скрипнула лестница. Открылся люк…

Первым на крышу выбрался Серж, склонился, протянув руку подружке… Та тоже выскочила, осмотрелась…

Все так же, как было — вентиляционные короба, старые кирпичные трубы… И…

— Голубой дельфин, видишь? — первым «маячок» углядела Агнесса. — А его ведь не было! Я точно помню — не было! Ну, когда мы…

Бросившись к коробу, девушка провела по рисунку рукой. — А краска-то свежая! Эй, Серж! Ты где ходишь?

— Да так…

Усмехнувшись, стажер вывел из-за короба… старый черный велосипед марки «Десна» выпуска Бог знает, какого лохматого года!

— Нашли, значит… — прозвучал позади звонкий девичий голос.

Машка! Проследила, заразюка рыжая!

— То-то я и смотрю — на крышу зачем-то полезли…