Черная звезда

Андрей Анатольевич Посняков, 2005

Космическая опера – приключения в стиле «Звездных войн»! Для тех, кто молод душой! Много лет тому вперед на провинциальной планете Орса жили-были два друга, два сотоварища, двенадцатилетние мальчишки Женька Лейкин и рыжий Майк, кадеты второго класса Корпуса Звездной Стражи, готовящего штурманов и инженеров для галактического космического флота. Ребята учились, баловались, смеялись, не подозревая того, что уже совсем скоро судьба их коренным образом переменится, и за жизнь их никто во всей Галактике не даст и ломаного гроша! А началось все с простого знакомства с двумя девчонками-хохотушками, Альзой и Рэей, которые вскоре бесследно исчезли, правда, незадолго до этого кадетов отправили на практику… И оказался Женька на корабле контрабандистов, а затем – на далекой планете Эль-Койот, которую давно уже облюбовали для своей базы космические пираты и похитители людей…

Глава 1

— Кадет Лейкин!

— Я!

— Выйти из строя!

— Есть!

Просторный, вытянутый в длину зал, полный народу. Шеренга мальчишек в чёрной, с красным лампасами, форме. Серебряные эполеты, ослепительно белые фуражки. Высокий потолок, рвущиеся вверх стены с портретами знаменитых пилотов, яркий люминесцентный свет. Неестественно белый, дрожащий, мёртвый.

Женька (все в корпусе почему-то звали его — Жека, навернео, так было проще) прищурил глаза и шагнул. С левой ноги. Чётко печатая шаг… Раз-два, раз-два… Раз… и-и-и-и…

Нога его вдруг запнулась о развязавшийся шнурок! Опять этот проклятый шнурок! И какой смысл использовать такую примитивную обувь?

Это Жека додумал уже на полу, скользком… слишком скользком! И стоило его так натирать? Поскользнулся, упал… Фуражка укатилась в сторону, прямо под ноги полковнику. Кадеты грохнули смехом.

— Отставить! — рявкнул полковник.

Полковник Гонсалес, начальник Корпуса Космической стражи. Пуговицы его мундира блистали золотом, чёрные усы победно торчали в стороны.

— Кадет!

— Да, господин полковник!

Женька уже успел вскочить на ноги, вот только фуражку ухватить не удалось — слишком уж далеко укатилась!

— Три наряда вне очереди по представлению капрала Шапса!

Жека сглотнул слюну. Ну, Шапс, наябедничал всё-таки… нехороший человек.

— Есть три наряда, господин полковник!

— И ещё один — за нарушение формы одежды! — невозмутимо продолжал Гонсалес, — и — за двойку по староиспанскому!

— Но, сэр…

Полковник не дал Жеке договорить.

— Ещё два — за пререкание со старшим по званию! Вам понятно, кадет?

Семь нарядов получается. Чего уж тут непонятного? Называется, сходил в город на выходные… А ребята ждать будут!

Жека — кадет 2-го класса Корпуса Космической стражи — Евгений Лейкин — прокричав обязательное «Есть!», вернулся обратно в строй. Кто-то из соседей, кажется, рыжий Мишка Шерпяй по прозвищу Майк, тихонько ткнул его кулаком в спину и ободряюще улыбнулся, не переживай, мол, и это пройдёт. А двойка по староиспанскому, так это вообще пустяк, Жеке вообще этот язык нравился, подумаешь, один раз не выучил.

— Кадет Шерпяй!

Оп-па! Похоже, и Мишка за что-то влетел! Видимо, полковник Гонсалес сегодня был не в духе. Точно! Вот, ни за что, ни про что влепил Майку два наряда, «за смех в строю». Теперь уж настала Жекина очередь «ободряюще улыбаться».

Поздним вечером, сменив парадную форму на парусиновые шорты и блузы, кадеты Шерпяй и Лейкин уныло драили полы. В том самом необъятном зале.

— И кто только придумал эти шнурки, — выжимая тряпку, жаловался Жека.

— Никто не придумал, — пожал плечами Майк, — Они тут всегда были… Для повышения чувства ответственности курсантов! — он так похоже передразнил командира взвода капрала Шапса, что Жека рассмеялся. Хотя, в общем, радоваться-то было не чему. Возились они уже битый час, а работе не было видно ещё ни конца ни края. Да ещё Майк, блин! Заявил вдруг, что шнурки сами по себе не развязываются, значит, кому-то это надо было, значит, специально.

От таких слов у Жеки внезапно испортилось настроение, хотя, казалось, куда бы уж ещё. Он-то всегда считал, что за все свои двенадцать с половиной лет врагов себе не нажил, как-то не успел еще. А вот, выходит, зря так думал! И правда, когда одевал ботинки перед построением, показалось, что шнурки какие-то скользкие. Что же — не показалось? Интересно, кто ж это постарался? Капрал Шапс? Да он и без этого мог бы придраться. Как, кстати, всегда и делал. Нет, вдрял ли Шапс…

Черт! А вот он и сам, собственной персоной, лёгок на помине!

В щёгольском мундире с серебряными капральскими лычками, командир взвода Арнольд Шапс — долговязый пятнадцатилетний юнец — легкой пружинистой походкой прошествовал в конец зала, туда, где трудились Майк с Жекой. Кадеты насторожились и, искоса посматривая на капрала, принялись с удвоенной энергией возить тряпками по холодному пластику. Шапс — он такой, от него любой пакости ожидать можно! Вот ведь и сегодня, нажаловался полковнику за Женькин неуд по гимнастике, хоть Жека и упрашивал его не говорить, хотел сам быстро исправить.

— Кадет Лейкин, идите за мной! — подойдя ближе, сквозь зубы процедил Шапс и, не оглядываясь, быстро пошёл к выходу.

Жека переглянулся с Майком и отложил в сторону тряпку. Интересно, зачем он Шапсу понадобился?

Пройдя полуосвещённым коридором, взводный и еле поспешающий за ним кадет свернули направо, в специальную комнату для гостей. Как и в любом другом подобном заведении, гостевая комната составляла предмет гордости — на её обстановку средств не жалели. Посередине располагался большой круглый стол белого мрамора, вокруг — удобная, принимающая форму тела, мебель. В комнате находились две девушки и старший капрал Моськин, приятель Шапса, командир пятого взвода.

Подняв взгляд на вошедших, девушки весело засмеялись. Ещё бы не засмеяться, над таким-то чучелом! Жека мельком бросил взгляд на своё отражение в зеркале и устыдился. Засаленная одежда, грязные коленки, мокрые руки… да и сам он какой-то жалкий — волосы не поймёшь какого цвета — то ли тёмные, то ли светлые — пегие какие-то, руки-ноги тонкие, вот-вот переломятся, уши почему-то красные, нет, они не всегда такие, просто сейчас почему-то… В общем, куда там до признанного красавчика Шапса!

Зато улыбка у Женьки была хорошая! Правда-правда! Светлая такая, радостная… Но, вот улыбаться сейчас не очень-то хотелось. Вернее — совсем не хотелось. И чего Шапс его сюда привёл? Специально — поиздеваться?

Впрочем, в гостевой комнате они долго не задержались. Шапс что-то шепнул Моськину, кивнул девчонкам и, обернувшись, сделал знак рукой, пошли, мол.

— Какой смешной, — уходя, услыхал Жека.

Интересно, к кому относились эти слова? Неужели к Шапсу?

А девчонки ничего себе — модницы. У одной — часы на платиновой цепочке, такие же, как у знаменитой актрисы Баль Сайры — круглые, изящные, с циферблатом в виде сиреневой лилии.

Зачем он понадобился капралу, Лейкин узнал, как только зашёл в подсобное помещение, где на многочисленных полках хранилась экипировка. Шапс быстро вытащил откуда-то две пары ботинок и, предложив Жеке почистить их специальной пастой, обещал скостить пару нарядов.

Распорядившись, взводный ушёл, не дожидаясь ответа — вряд ли кто посмел бы ему отказать. А Жека б посмел! Только… Он посмотрел на тюбик с пастой… А ведь это довольно скользкая штука! Потом перевёл взгляд на шнурки капральских ботинок… и нехорошо усмехнулся. Почистить, говоришь, тебе ботиночки? Ну-ну…

…эпизод истории Федерации. Объединённый Флот планетных систем Сириуса и Веги под командованием адмирала Зондага наголову разбил Врага в кровопролитном сражении у пояса астероидов в двести пятнадцатом году Стандартной Эры, после чего…

Жека не слушал преподавателя. Нет, вообще-то, ему нравилась история. Только не после бессонной ночи. Пол-то в парадном зале всё-таки пришлось домывать. За соседней партой клевал носом Майк.

…основал, в числе других, и наш Корпус. Планета Орса уже тогда славилась мягким климатом, а силой тяготения было примерно равной Терре. Удачным для военных оказалось и месторасположение Орсы, достаточно удалённое от тогдашних центров, как, впрочем…гм-гм… и от сегодняшних…

— В общем — дыра дырой, — обернувшись к Майку, зашептал Жека, — Хотя, девчонки в городе попадаются ничего себе…

Его фразу прервала сирена, возвестившая начало обеденного перерыва. Кадеты четким строем вышли в коридор… и сломя голову ринулись в столовую! Так, что, казалось, дрожала земля. А что? Вполне можно было и не успеть — помещение обеденного зала выстроили когда-то откровенно маленьким, и никому не улыбалось стоять в очереди, ожидая, пока другие едят. Что и вызывало нездоровый ажиотаж, который не могли прекратить никакие попытки администрации.

Лет пять назад начали строить новую столовую, большую, однако, о том, когда ожидалось окончание этого грандиозного, но слегка затянувшегося строительства, никто не знал, кроме, пожалуй, начальника, полковника Гонсалеса да его зама по хозяйственной части штаб-майора Кирюхина — круглого живого толстячка с хитрыми бегающими глазами.

На обед сегодня был пудинг со сметаной и похлёбка из раков. И то и другое Жека любил, а потому, поставив поднос на стол, с удовольствием заработал ложкой, изредка бросая вокруг пристальные, и даже какие-то вороватые взгляды. Словно кого-то искал. Или ждал чего-то. Скандала, что ли какого…

Пока всё было спокойно. Рядом с Лейкиным старательно чавкал Майк, за боковым столиком у окна сидел полковник Гонсалес. Он любил обедать вместе с курсантами. Золотом горели на погонах семиконечные звёзды. Блестели ордена и медали. Парадный мундир полковника прямо-таки сиял чернотой! Начальник Корпуса был известным щеголем, к тому же сегодня и случай выдался особый: с минуты на минуту ждали мадам Олд — члена Совета попечителей. Все — даже самые младшие кадеты — знали, что именно от этой женщины во многом зависели финансовые вливания в училище.

— Пойду-ка, попрошу ещё компоту, — похлопав себя по животу, заявил Майк, — Тебе взять?

Жека рассеянно кивнул, внимание его было поглощено другим: на входе нарисовалась подтянутая фигура капрала Арнольда Шапса. Ага… вот идет… Вот берёт поднос… становится в очередь… Пудинг, компот, две порции раковой похлёбки… Не многовато ли? Брюхо не лопнет? Видимо, капрал считал, что не лопнет — по пижонски подхватил поднос растопыренными пальцами левой руки, поднял над головой, демонстрируя свою ловкость… Ну-ну, давай, выпендривайся! Самое время… Пора бы уже…

Жека бросил взгляд на часы… Ага!

Проходя мимо столика начальника Корпуса, капрал Шапс вдруг резко потерял равновесие. Нелепо взмахнув левой рукой, выпустил поднос и в изумлении завалился на пол!

Жека видел всё, как в замедленной съёмке:

Поднос медленно переворачивается в воздухе…

Накреняется стоящий на краю бокал с компотом… Крупными каплями падает прямо на голову полковнику Гонсалесу… Тот в ужасе пытается увернуться…

Напрасные хлопоты!

Вслед за компотом, на полковничий мундир выливается жирная раковая похлёбка…

И этого ещё мало!

Словно выстреленный из катапульты рисовый пудинг, издав смачное хлюпанье, прилипает к лицу полковника, сделав его похожим на вампира!

— Что с вами, Фернандо? — в ужасе вопрошает так не вовремя появившаяся мадам Олд.

Валяющийся на полу капрал немеющим языком произносит слова извинения.

— Вот тебе! — Женька потер руки и мстительно улыбнулся, — В следующий раз не будешь делать пакости.

Неизвестно, кого он при этом имел ввиду — полковника или капрала.

Утро выдалось чудесным. Солнечным, прозрачным, светлым, с чуть заметным ветерком, шевелящим бордовые листья деревьев, с жарким дрожащим маревом отрогов далёких гор. Ночью прошёл дождь, и теперь всё вокруг дышало свежестью.

С весёлым криком небольшой отряд кадетов в парадной, чёрной с золотом, форме высыпал из главных ворот Корпуса, направляясь к остановочному пункту. Почти сразу же появился транспорт — открытый автобус на воздушной подушке, длинный, приземистый, ярко-жёлтый. Механический голос робота-водителя приветствовал пассажиров, пожелав им приятно провести воскресенье. Автобус захлопнул дверцы и тронулся, быстро набирая скорость. Приветственно качнув антигравами, мимо со свистом пронёсся сверкающий чёрный лимузин полковника Гонсалеса. Кажется, полковник был не один.

Проводив взглядом автобус (а особенно — лимузин), кадет 2-го класса Шерпяй, тряхнув рыжей шевелюрой, выбрался из ближайших кустов и, стараясь не привлекать излишнего внимания, быстрым шагом направился вдоль длинной старинной стены, окружающей административные здания Корпуса Космической стражи. За плечами его болтался модный красно-фиолетовый рюкзачок из пластиткани.

Кадет шёл довольно долго, не оглядываясь, как учили на практических занятиях, но внимательно фиксируя всё, что происходило за спиной. Вроде бы, никто за ним не следил. Майк посмотрел на часы, потом взглянул на участок стены напротив большой коричневой лужи и тихо свистнул. В ответ послышался такой же свист, и над стеной на миг показалась взлохмаченная голова кадета Лейкина. Майк махнул рукой… Женька тут же пермахнул через стену… и мягко приземлился прямо в середину лужи, от души окатив все вокруг грязными коричневатыми брызгами.

— Ну, ты даешь! Не мог поосторожнее? — выплюнув воду изо рта, недовольно произнёс Майк.

— Да, понимаешь, там, рядом, дежурный ошивался… — извиняюще зашептал Жека, но Майк уже махнул рукой, ладно, мол, чего уж теперь.

— На вот! — он достал из рюкзака гражданскую одежду — синие шорты и ярко-белую блестящую блузу.

Лейкин быстро переоделся:

— Пошли?

— А тебя там не хватятся? — старательно обходя лужи, поинтересовался Майк.

— А кому хвататься-то? — Жека беззаботно пожал плечами и пояснил, что на весь сегодняшний день у него персональный наряд в машинный парк, чинить учебный флиттер, напрочь убитый первокурсниками. Что же касалось штаб-майора Кирюхина, непосредственно отвечавшего за технику, так тот с утра уже свалил куда-то вместе с начальником Корпуса, не сказавши адреса, видно, прокручивать какие-нибудь махинации.

— Какие такие махинации?

— Да разные…

Лейкин беспечно махнул рукой и поинтересовался, знает ли Майк, сколько лет тому флиттеру, который он, Жека, сегодня ремонтировал. Хмыкнув, Майк сказал, что не знает, но подозревает, что лет десять, может, даже пятнадцать…

— Пятнадцать? — Женька хлопнул себя по коленкам, — А девяносто два не хочешь?

— Сколько-сколько?

— И это ещё не самый старый! Хотя, вообще-то, в парк только при мне три раза на новую технику документы приходили, техпаспорта там разные, описания…

— И… И где же новая техника?

— А откуда у штаб-майора Кирюхина космическая яхта класса «А»?

— Яхта? Класса «А»?!

— Ну да! Яхта. «Меда» называется. А что? Нельзя человеку яхту иметь? Я, если хочешь знать, Кирюхину даже помогал её немного переделывать… ну, двигатели там, программы. Он хочет прямо на грунт садиться, без этого дорогущего космобетона. Два дня возились — и ни черта! Скорее всего, там отражатели другие нужны, хотя Фёдорыч почему-то на антигравы грешит… Нет, не думаю, что б антигравы, не думаю… Вон автобус! Бежим?

— Жека, ты только в яму не свались!

Лейкин отмахнулся… И на бегу свалился таки в довольно глубокую канаву, вырытую в лесу неизвестно кем и неизвестно для каких целей. Впрочем, судя по количеству мусора, к яме явно приложили руки невоспитанные туристы, типа кадетов первых двух курсов Корпуса Космической стражи. Посередине канава стояла огромная источавшая зловоние лужа. Слава Богу, Жека задел лишь её край! Впрочем, хватило и этого.

— Ну, ты как? Жив? — озабоченно склонился Майк и протянул приятелю руку… Шорты и щегольская блуза кадета были… мягко сказать — грязными. Пахло от Жеки соответствующе.

Да уж, угораздило! Где-то вдали слышалось глухое ворчание отъезжающего автобуса.

— Съездили, блин, в город! — Жека уныло покачал головой и чуть было не заплакал, — А девчонки, наверное, ждут!

— Да нет, они вообще-то сюда обещались приехать. Может, ещё один автобус будет?

Майк виновато вздохнул. Это ведь он рассказал приятиелю про девчонок, вчера ещё, сразу после отбоя. Про тех кузин капрала Моськина, что приезжали навестить братца. Именно их и видел Жека, когда Шапс хотел заставить его почистить ботинки… Ха! Жека, конечно, почистил. Особенно — подошвы. Спецприсадкой для ракетного топлива. В гараж сбегал, не поленился, да ещё такую выбрал, чтоб не сразу действовала — кому ж интересно, когда Шапс сразу и шмякнется, как только ботинки наденет, нет уж, гораздо лучше, если на людях. Но, такого везения, как вышло, Женька и представить себе не мог! Здорово в столовой получилось, все до сих пор смеются. И правильно, этого задаваку Шапса мало кто любил, скорее наоборот. Сам же Шапс, правда, лишь показал Жеке кулак — сразу догадался, змей, в чём тут дело. Ну, пока всё кулаком и ограничилось. А что ещё мог сделать капрал? Накатать официальную жалобу руководству Корпуса, как он обычно и поступал? И что, написать: «Я, капрал Шапс, поручив кадету второго класса Лейкину почистить свои ботинки…». Да за такие «поручения» как бы самому Шапсу из Корпуса не вылететь, бывали случаи! А Шапс — Жека готов был спорить на что угодно — ради карьеры пойдёт если и не на всё, то на многое. И не в интересах капрала было раздувать этот случай. Тем более, сейчас, перед лётной практикой, которую Шапс наверняка планировал пройти на «Андромеде» или «Каллипсо» — лучших (впрочем, и единственных) боевых кораблях Корпуса. Действительно — боевых, безо всяких преувеличений. Крейсеры дальней разведки «Каллипсо» и «Андромеда» всего как лет пять назад было списаны из славных рядов Третьего космофлота, но ещё не успели превратиться в хлам. Вернее, кадеты их ещё не успели превратить, хотья, уж за этим-то дело не станет. Ещё лет пять-шесть — и всё! Были боевые корабли, стали — корыта! Возьмёт какой-нибудь третьекурсник штурвал в свои корявые руки… обязательно в причал втемяшится, к бабке не ходи! Хорошо б только не на полном ходу, а то ведь есть и такие деятели — забывают тяги отключать… Ну, дюзы, конечно, погнут — это сто процентов, пару раз мордой в какой-нибудь астероид въедут, и привет, пишите письма! Были корабли — и нету! Двоечники-кадеты — это вам не дальняя косморазведка в каких-нибудь там Магеллановых облаках… Это куда хуже!

Впрочем, сейчас оба крейсера в самой наилучшей форме. Серебристые, красивые, быстрые! Жека даже облизывался, когда видел их на экране учебного визора. Прямо, чуть ли не слёзы из глаз — вот бы куда на практику! Что вряд ли. Таких, как Жека или Майк к крейсерам, как выразился надменный командир «Андромеды» фрегатен-капитан Шрайдер, и на пушечный выстрел подпускать нельзя! Не вызывают доверия своим внешним видом. Не крейсера, понятно, не вызывают — Жека с Майком. Брюки не глажены, пуговиц на мундире не хватает, в карманах всякая дрянь, у Жеки ещё и руки вечно в смазочном масле — ну не отмывается оно так просто, что ж тут поделать! А возиться с двигателями Лейкин полюбил еще с раннего детства, когда помогал в мастерской своемцу родному дядюшке Степану Иванычу, на Сириусе-12. Не очень выгодная была планетёнка, работы не хватало, но уж, когда она, работа эта, была — тут уж старый космический волк Иваныч спуску не давал никому — ни своим помощникам, ни малолетнему племяннику Женьке, оказавшемуся у него на руках после смерти родителей, коих, сказать по правде, Жека и не помнил — сгинули они где-то в районе Проксимы Центавра, аккурат когда самому Жеке минуло три года. С той поры и жил у дядьки. Тот племянника не обижал, привечал даже. Пока не грянул очередной межгалактический кризис. Мастерскую продали за долги, дядька запил с горя, правда, в перерывах между запоями успел таки сделать напоследок доброе дело — пристроил племянника в Корпус Космической стражи. Пересекались когда-то пути Степана Лейкина с путями Фернандо Гонсалеса. И, видно, не забыл об этом Гонсалес. Либо дядька хорошенько напомнил. В общем — не важно. Важно, что вот уже два года учился Жека — Лейкин (Евгений Джон-Педро Мария) — в привилегированном учебном заведении на планете Орса. И учился не за свои средства, а за счёт Межпланетной Галактической Федерации.

Орса, конечно, та ещё дыра — но всё же лучше, чем на Сатурне кошельки у туристов тырить или попрошайничать где-нибудь в Альфа-Кассиопеи. Да и учиться Жеке нравилось. И будущая специальность — навигатор-ремонтник,в простонародье — штурман-моторист — вполне парня устраивала. Только Шапс вот, придирался, собака! Правда, не к одному Жеке.

Да-а… «Каллипсо» и «Андромеда» — это для таких, как капрал Шапс — отличников, зануд и ябед! За пять лет, с тех пор как появились крейсера в Корпусе, не многим так везло — что и понятно, боевой корабль, хоть и списанный, это вам не прогулочное судно — мест на всех практикантов не хватит, только на тех, кого корпусное начальство ценит. Кадеты Лейкин и Шерпяй к таковым, увы, не относились, их, в лучшем случае, ожидала практика где-нибудь на местных рейсах, типа Луна — Терра или Деймос — Марс. Либо, на каком-нибудь совсем уж несерьёзном судне вроде уборщика космического мусора. Вот где наплачешься-то! Какая там полётная практика — к двигателям и то близко не подпустят, всё больше — сбегай-подай-принеси! Так все рейсы и пробегаешь, поспать некогда. А толку — ноль, не считая подзатыльников и «добрых» слов. Кадетская примета — чем меньше и грязней судно, тем больше амбиции его капитана… Так что, насчёт «Каллипсо» или «Андромеды» — Жека явно погорячился. Правда — надеялся. На Ерофея Фёдоровича Кирюхина, штаб-майора. Хоть и вороват Ерофей Фёдорыч и вообще большой жук, но Женька ему понравился — недаром всё время около гаражных боксов вертелся, потом и помогать стал, хотя рановато ещё было — ремонтная практика с только с четвёртого курса начиналась — однако Жека так в движках настропалился, и у дядьки ещё и здесь, что мог фору любому пятикурснику дать, если б попросили. Правда, никто не просил. Кроме Кирюхина. Так что надежда попасть на крейсер у Жеки все-таки была.

Так, с крейсерами всё — теперь о девчонках. О тех, кузинах Моськина… Майк прошептал ночью, что одна — тёмненькая — очень Женькой интересовалась, понравился, наверное. Жека Майку не очень верил, он другое слышал — «какой смешной». А, может, потому и понравился? Когда вот только Майк-то успел с ними снюхаться? Хотя, рыжий — проныра известный, мог и успеть…

— Ну и где твои девчонки? — присев на край ямы насмешливо поинтересовался Жека.

Майк ответить не успел. Со стороны шоссе донёсся чей-то звонкий смех, кусты зашевелились, и прямо на ребят, как охотники на медведей, вышли девчонки. Те самые. Две. Ну, которые вчера…

— Привет, ребята!

— И вам не хворать!

— А ты чего такой грязный?

— Так тут это… грязи лечебные! Да вы что, рекламу не видели, что ли? Косметическая фирма «Фактор энд Гремлин». Очень полезная грязь! От всех болезней, включая ожирение, понос и диарею. Для загара тоже хорошо и от обморожения, а так же…

— Ой… А мы, правда, не знали, что тут такое!

— Вот! знайте теперь!

Девчонки отошли в сторону и зашушукались. После чего вновь подошли к Жеке и робко поинтересовались, можно ли им искупаться в лечебной грязи. Ну, хотя бы немножечко, хотя бы — чуть-чуть!

— Пожалуй, можно, — обрадовал Жека, — Платите часовому фартинг — и вперёд, купайтесь!

— А… А почему фартинг?

— Потому. Грязь-то, чай, ен сама по себе! Корпусу принадлежит!

— А… А где же часовой?

— Да вот он. Рыжий, в форме.

— А, этот… Так мы его знаем!

Девчонки — звали их Альза и Рея — зашарили по карманам. «Часовой» Майк от смеха свалился на землю и захрипел.

— Чего это он?

— Компотом вчера обожрался. Ишь, как скрючило!

— Женя… А в купальниках можно нырять?

— Можете и без купальников. Мы отвернёмся.

Женька подошёл к лежащему на земле приятелю и — как только что обещал — отвернулся. Через пару секунд в канаве послышался плеск и довольные визги.

— Жека, — кончив смеяться, тихо спросил Майк, — Ты долго будешь над девчонками издеваться? Они ж к нам в гости приехали, а ты… Давай, заканчивай это безобразие!

— Я б и рад, — Лейкин задумчиво шмыгнул носом, — Только вот не знаю теперь — как?

— Как, как, — передразнил Майк, — Да как хочешь! Как начал, так и заканчивай! Да побыстрее, а то неудобно уже. Тут, недалеко, кстати, ручей есть.

— Знаю!

Пожав плечами, Жека задумчиво подошёл к яме.

— Всё, девчонки, вылазьте, — строго сказал он, — А то пересидите — кожа сморщится! Вон, тут ручей….

Кое-как отмывшись от грязи, девчонки довольно натянули одежду.

— Погуляем, мальчики? Говорят, места у вас здесь замечательные!

Глава 2

Места вокруг действительно были классными! Верстах в двух от Корпуса начиналась поросшая сиреневым мхом балка, тянувшаяся вдоль ручья, по обоим берегам которого росли невысокие деревья с красновато-бурой листвой, чем-то напоминавшие берёзы. Меж деревьями клубились бирюзовые заросли вереска и разноцветных, изжелта-красно-оранжевых папоротников, кое-где тронутые нежной зеленью молодого бамбука. Вдали, на фоне туманной дымки далёких гор, голубели бутылочные деревья, давно превратившиеся в большую редкость даже здесь, на Орсе. Но самое потрясающее было, конечно, не это. Долина Цветов — так называлась небольшое округлое плато во всех туристических справочниках планеты. Чего там только не росло! Начиная с ромашек и заканчивая орхидеями! И всё не просто большое — огромное! Ромашки — полметра в окружности, васильки и лютики — все полтора! Целый лес просто! Лесом цветов и нужно было назвать это чудесное место, лесом — а не долиной.

Альза и Рея, как, впрочем, и большинство коренных жителей Орсы, все эти прелести видели редко. Зона Долины считалась запретной (из-за Корпуса разумеется), а потому была доступна для посещений только «организованным» туристам, желательно — инопланетникам, у них кошельки потолще, нежели у полунищего орсанского люда. Ну, да, конечно, иногда пускали и местных, за символическую плату… не очень-то часто, правда. Впрочем, и туристический бум Орсу, мягко говоря не захлёстывал, несмотря на все её красоты. Не на том месте располагалась планета, ох, не на том! Одно слово — медвежий угол!

— Ой, как здорово! — всплеснула руками Рея, когда ребята выбрались на плато, — Смотри, Альза! Какой же венок можно сплести изо всех этих цветов!

Они гуляли до самого вечера. Бродили, качались на исполинских ромашках, играли, даже разожгли костёр — Майка прихватилс собой зажигалку — и лишь в его неярком пламени вдруг заметили, что вокруг заметно стемнело. Пора было возвращаться.

Усталые, но довольные, ребята вернулись к шоссе, покрытому изумрудным стеклобетоном, тёплым, полупрозрачным, гладким. Уселись под прозрачной крышей остановки автобусоплана.

— Ребята, — тихо произнесла Альза, — Можно, мы к вам ещё приедем?

Майк и Жека разом кивнули.

— Заодно Алекса навестим Алекса, кстати, как он там?

Жека сначала не понял, какого Алекса, потом догадался — конечно, о Моськине шла речь, командире соседнего взвода.

— Да так, — Майк неопределённо пожал плечами, — Служит помаленьку. Вы вчера сами видели.

— Мы — раз в месяц. А вы — каждый день… Алекс — единственная надежда нашей семьи, — сёстры разом вздохнули, — Мы ведь не из богатых. Закончим колледж, не знаю, найдём ли здесь работу. А ещё платить за дом… Хорошо, Алекс скоро заканчивает. Он уже и сейчас помогает, присылает… как это у вас называется, жалованье?

— Стипендия. Только отличникам платят или тем, кто начальству понравится.

— Ну, Алекс, верно, старается. Для нас! Вчера вот за электричество заплатили и за визор.

Сестры Моськины замолчали, напряжённо всматриваясь вдаль, туда, где должны были появиться огни последнего автобуса.

— Жека, отойдём на секунду, — поднялся со скамьи Майк, — А то что-то в животе воды полно.

Жэка кивнул, вставая.

— Какая стипендия у капрала? Фартингов десять?

— Двенадцать.

— То-то я смотрю, Моськин слишком часто зубрит. Теперь ясно, почему… Оказывается, он местный. А мы ещё с девчонок деньги стрясли, за лужу. Пойдём, что ли?

Вернувшись, ребята отдали девчонкам фартинги. Те поначалу отказывались, но потом махнули руками. Пригодятся! Фартинги лишними не бывают.

— Где же, в конце концов, автобус? — Альза тоскливо посмотрела вдаль и поёжилась.

Похолодало. Майк набрал на часах код автостанции Приары — единственного крупного города Орсы, если вообще можно считать крупным населённый пункт в шесть с половиной тысяч жителей. Хотя, на Орсе крупнее и не было. В этом «огромном мегаполисе», где в данный момент находилась получившая увольнительные часть кадетов Корпуса, и проживали сёстры.

— Сегодня какой день недели? — оторвался от часов Майк.

— По-моему, воскресенье.

— Точно, воскресенье?

— Ну да!

— Тогла мы зря тут сидим! Последний флаер на Приару ушёл в пятнадцать десять! А сейчас — семь!

— Стоп, Майк! А как же наши?

— Наши, я полагаю, уже давно вернулись. Переночуете в Корпусе, девчонки?

Сёстры дружно замотали головами. Им нужно домой именно сегодня. И не позднее полуночи. Потому что ровно в час ноль две отлетает рейсовый грузолёт в Систему Веги — ближайшее цивилизованное место от Орсы. Именно на этом грузолёте будут отправлены анкеты и документы желающих стать студентами учебных заведений Веги и Сириуса. А Рэя с Альзой анкеты ещё даже и не отнесли. Забыли. Впрочем, их и принимать-то ещё вряд ли начали. Ну да. Грузолёт совершил посадку в шесть ноль четыре (если по расписанию), наверняка, ещё и опоздал часа на два, ну а улетит-то он точь-в-точь, уж будьте уверены, а следующий грузовик аж через полгода, так что… Так что вполне можно пролететь, с документами — и последующим поступлением — как фанера над древним городом Парижем.

Девчонки заметно приуныли. Рея, взглянув на свои модные часы с циферблатом в виде сиреневой лилии, даже всхлипнула.

Майк сглотнул слюну и что-то зашептал утешающе, а Жека…

— Так, если это припаять успею, то… Горючка, вроде, есть… Нет, точно есть, Кирюхин говорил про какие-то канистры… Связи, правда нет, ну и чёрт с ней… И левый отражатель не фурычит… Блин, ещё ведь и маневровая тяга… Это уже похуже… А, была не была, прорвёмся! До Приары дотянем, не фиг-то тут и расстояние… Тем более, не до самой Приары надо, до космодрома только, а это на пять вёрст ближе.

— Что ты там шепчешь-то?

— Значит так, Майк! — Лейкин встрепенулся и решительно покусал губу. — Остаёшься с девчонками. Ждёте меня! Я мигом…

Не прошло и получаса, как за лесом послышался натужный рёв двигателя. Рев приближался, становился всё мощнее и громче… Внезапно сгустившеюся темноту наступающей ночи прорезал яркий луч носового прожектора. Упав на скамейку, он ослепил сидящих ребят, и… и дрожащем зеленоватом свете на стеклобетон шоссе мягко опустился флиттер! Тот самый, которому девяносто два года. Жалобно скрипнув откинулась створка кабины. За штурвалом важно восседал улыбающийся во весь рот Жека…

— Майк, до отбоя ещё успеешь в Корпус!

— Ага, счас! Спешу и падаю! — огрызнулся кадет Шерпяй, падая на заднее сиденье вслед за девчонками…

Закрыв кабину, Жека чуть тронул штурвал и пнул ногой небольшую педаль. Взвыв двигателем, флиттер оторвался от шоссе и по пологой кривой устремился в небо.

— Можно и над шоссе, — обернувшись, пояснил Жека, — Но можем в кого-нибудь врезаться! Система навигации не пашет напрочь, зараза!

— По звёздам пойдём?

— Угу… Если туч не будет!

Утробно завывая, флиттер набрал высоту и, неуверенно покачиваясь, поплыл на запад, туда, где за лесной чащей маячило еле заметное жёлтое марево — огни Приары. Ну, как-то вот летел — и славненько!

Периодически Жека сбавлял скорость, под визг девчонок заваливал флиттер на правый борт, разворачивался на 360 градусов и как ни в чём не бывало шел себе дальше прежним курсом.

— В правом маневровом тяга полетела, — обернувшись, пояснил Жека, — Только вправо можем поворачивать… Влево — никак! Потому — разворотом.

Минут через двадцать подобных кувырканий внизу появились зелёные посадочные огни космодрома Приары.

— Ну и где ваш грузолёт? — снова обернулся Женька.

Как раз в этот момент девчонки радостно закричали, показывая куда-то вперёд. Жека и сам уже заметил слабые огоньки — вероятно, отсвечивали иллюминаторы. А где же габаритные огни? А чёрт их знает, может, и перегорели, на этих грузовозах все могло быть.

— Ой!!!

Прямо по курсу вдруг взорвалась ослепительно-белая молния! Флиттер заметно качнуло. Запахло жжёной резиной.

— Что это было, мальчики?

— Дело плохо, — встревожено отозвался Майк, — Похоже, нас обстреливают!

Жека резкоь бросил флиттер вправо и вниз… И снова ударила молния. Майк даже почувствовал неприятный скрежет по левой стойке, а, обернувшись, рассмотрел сквозь оплавленное бронестекло кабины тёмную стремительно мелькнувшую тень.

— Флайер! — закладывая очередной вираж, хриплым голосом крикнул Лейкин.

Впрочем, рыжий и без него уже давно вертел ручки настройки… Вот на экране мелькнул зеленоватый силуэт… Ага! Есть! Поплыли буквы… Майк побледнел…

— Жень! Это боевой разведывательный бот типа РБ-50! Счас он развернётся… И нам можно даже не рыпаться… — Майк обречённо махнул рукой.

— Ага, как же! — усмехнулся Жека, — От этого старья-то не уйдём? РБ-50 — это ведь ровесничек нашего флиттера. Если не старше! Манёвренность так себе. Слишком тяжёл. Вооружен лазерными пушками системы МС-40. Довольно мощные, а вот автостабилизации выстрела, похоже нет… или не действует… Нет, точно — нет. Была бы — они б давно нас сожгли, а так ещё посмотрим!

Курсант резко бросил машину вниз:

— Прижмёмся к грузовичку. Надеюсь, в него-то они палить не будут!

Хищным коршуном пронеслась сверху чёрная тень, ребят заметно тряхнуло. Впрочем, на этот раз обошлось без выстрелов. Взвыв двигателями — так, что слышно было даже в салоне флиттера — разведбот резко набрал высоту и исчез где-то за тучами. Больше, похоже, появляться не собирался, а, впрочем, чёрт его знает.

— Похоже, он нам антигравы снес, — покрутив ручки на пульте управления зло прошептал Жека, — Придётся на брюхо… Держитесь, девчонки!

Раненой птицей флиттер с рёвом пронёсся над низким кустарником и, несколько раз подпрыгнув, зачертил днищем по гладкой полосе космодрома. Со стороны это было довольно красивое зрелище, особенно — яркие оранжево-жёлтые искры.

Человек в чёрном костюме, стоявший на открытом пандусе грузолёта, подозрительно осмотрел остановившийся напротив флиттер. Потрёпанный, местами обгорелый, дымящийся.

Резко откинулась боковая створка…

Человек в чёрном, обернувшись, предостерегающе поднял руку…

Из флиттера, чертыхаясь, выбрался растрёпанный рыжий мальчишка, за ним — другой — в грязных до безобразия шортах. Из носа его капала кровь.

— Здесь что ли документы в колледжи принимают? — хмуро осведомился рыжий.

— Да, конечно, вы обратились по адресу! — хорошо поставленный голосом отозвался человек в чёрном костюме.

Лицо его сразу же озарилось самой любезной улыбкой.

— Но, боюсь вас огорчить, господа, на этот раз мы принимаем только девушек!

— А мы лично и не напрашиваемся, — снова пробурчал рыжий и, обернувшись к флиттеру, крикнул: — Девчонки, по-моему, всё в порядке!

— Надеюсь, у вас все документы с собой, девушки? — улыбка «чёрного» снова растянулась аж до ушей, — Прошу учесть, у нас много желающих. Но есть и льготы. Сиротам, например…

— А… а большие у вас льготы, сэр?

— Прошу вас! — «чёрный» сделал широкий приглашающий жест, — Юноши могут воспользоваться медицинским отсеком, — он взглянул на Жеку, — Я вижу, вы нуждаетесь в небольшой помощи.

Грузолёт показался кадетам каким-то странным. Небольшой, компактный, с мощными двигателями, он больше напоминал лёгкий фрегат-разведчик, нежели тяжёлый неповоротливый грузовик. Хотя, очень может быть, именно такой корабль и использовался для связи с Орсой. Посадочная полоса космодрома Приары вряд ли так уж подходила для обычных грузо-пассажирских судов. Члены экипаж — или кто-их-там-встретил — скорее — рекламные агенты — были приветливы и любезны. Даже слишком. На совершенно обалдевших девчонок накинулось аж четверо молодых людей, гладких с прилизанными волосами, в ярких разноцветных пиджаках, с блестящими бейджиками…

— Сельскохозяйственный колледж на Сайме, система Волопас, объявляет приём студентов…

–…училище стюардесс…

–…курсы макияжа…

–…астростроительный техникум…

–…гуманитарный институт…

–…лицей с углублённым изучением…

–…благоустроенное общежитие…

–…за счёт бюджета…

–…за счёт компании…

–…кредит на учёбу…

–…льготы, льготы, льготы…

— Вот, пожалуйста, заполните анкету… Всего тысяча вопросов… Да, можете здесь…

— Девчонки, вас подождать? — подойдя ближе, спросил Майк, у которого уже начинала болеть голова от всего этого действа.

Девчонки отрицательно качнули головами. Оторвавшись от анкеты, Альза пояснила, что вечером да Приары обычно идёт автоплан, а не пойдёт, так они и пешком доберутся, тут всего-то три версты. В серых блестящих глазах девушки светилось ожидание близкого счастья.

Майк и Жека возвращались обратно осторожно, прижимались к шоссе, опасаясь того сумасшедшего разведбота. И откуда он только взялся? И чего хотел?

Майк пощёлкал кнопками сканера, увеличивая недавно пойманный силуэт, понятно — фотку. Стали хорошо различимы детали обшивки, шасси, тупорылые стволы лазерных пушек. Даже какие-то буквицы на борту… Майк прибавил света…

«Андромеда»! «Андромеда»?

— Ага, как же! — усмехнулся Жека, — Наша «Андромеда» — современный крейсер, и оборудована соответствующе, а тот музейный экспонат — только и годится, что ворон пугать или вот, таких, как мы! Был бы тут всамделишный бот с «Андромеды» — от нас бы только одни атомы остались! А так — ушли от «дедушки», как не фиг делать! РБ-50 — это уж такая рухлядь — дальше ехать некуда! Видал я у нас в Корпусе такой. В гаражах валялся где-то, может, и сейчас валяется, если в металлолом не сдали… О! Смотри-ка подъезжаем. Какая неожиданная встреча! Все здесь, включая начальничка! Майк, я надеюсь, ты готов понести заслуженное наказание?

— Всегда готов! Только не очень суровое. Что-нибудь типа лишения сладкого на обед или запрета смотреть по вечерам визор.

— Ага! Судя по решительным мордам собравшихся, будет нам и сладкое… и визор…

…На огромном носовом экране дальнего крейсера «Каллипсо» мигали разноцветные звёзды. Справа параллельным курсом величаво двигалась «Андромеда», а чуть левее, на фоне зеленоватого шара Орсы, серебрились угловатые модули таможенной станции.

Небрежно расположивший в кресле главного пилота полковник Гонсалес лениво просматривал списки кадетов-практикантов на экране портативного монитора. Кое-где он делал одному ему понятные пометки. Чуть позади полковника навытяжку стоял капрал Арнольд Шапс и ожидал возможных приказаний. На груди его сияла начищенная бляха ответственного дежурного.

— Куда же деть самых отпетых? — покусывая усы, задумчиво произнёс Гонсалес, — …при том, что их уже никуда не берут… — он пощелкал клавиатурой, — Нет, кажется, есть одно местечко на трассе Плутон — Харон… Как раз для того рыжего… кадета Шерпяя… Пускай побегает, подзатыльников пополучает. Узнает, как дисциплину нарушать… Верно, капрал?

— Абсолютно верно, господин полковник! — ещё больше вытянулся Шапс, преданно поедая глазами начальство. В душе он злорадствовал. Так и надо этому придурку Майку! Вот ещё б Лейкина туда же пристроить… или в подобное место, чтоб служба мёдом не казалась.

— Да, ещё остался тот юный негодяй — Лейкин, — полковник словно прочёл мысли капрала.

— Осмелюсь согласиться с вами, господин полковник! — радостно щёлкнул каблуками Шапс, — Кадет Лейкин — негодяй, каких мало!

— Может, таможня кого притащит? — не слушая Шапса, сам с собой рассуждал полковник, — Обещали ведь помочь, если будет возможность. И, кажется… Что это там за небольшая звезда на экране, капрал?

— Думаю — какое-нибудь торговое судно, господин полковник! Идёт к таможне.

— Дайте увеличение.

— Есть, сэр!

Демонстрируя служебное рвение, капрал Шапс опрометью бросился к пульту.

— Пожалуйста, господин!

На экране во всех подробностях возникла какая-то несуразная ржавая каракатица — видимо, это и было торговое судно. Своими обводами (если это можно было бы назвать обводами) оно напоминало дырявую, выброшенную на помойку ванну. По всему корпусу, тут и сям виднелись вмятины от метеоритов и кое-как заваренные пробоины, облицовка ходовой рубки настолько погнулась, что, казалось, держалась лишь на честном слове. Маршевые двигатели производили впечатление замолкнувших навеки, маневровые дрожали мелкой дрожью, по-видимому, вот-вот готовые развалиться.

Подойдя ближе к орбитальной станции, нелепое судно по-дурацки задвигало носом, словно не зная, что ему дальше делать — попробовать подойти к таможенному причалу или взорваться к чёртовой бабушке!

— Да-а-а… — изумлённо протянул Гонсалес, — Чего только не встретишь в космосе! Как вам, капрал?

— Отличное судно, господин полковник! — без запинки отчеканил Шапс и полковник изумлённо обернулся к нему.

— Я имею в виду, сэр — очень хорошее… очень хорошее место для практики кадета Лейкина, господин полковник!

— Капрал, вы иногда говорите умные вещи! Где у нас сейчас пресловутый Лейкин?

— Где и всегда, мой господин! Драит палубу в трюме.

— Что ж. Давайте-ка его сюда.

Палуба третьего — оружейного — трюма блистала чистотой. Перепрограммированный Лейкиным маленький боевой робот сноровисто домывал стены. Сам кадет лениво возлежал на куче ветоши и размышлял о смысле жизни. Вернее — о её бессмыслице. Вот, никак не давал ему покоя тот злополучный бот под названием «Андромеда».

Уже на следующее утро Женька прошелся по гаражам. Искал старый РБ-50. Так и не нашёл! Нет, то место, где он стоял, Жека узнал. Но вот бота там уже не было. Сдали на металлолом? Имеено так и ответил на женькин вопрос штаб-майор Кирюхин, мимоходом заглянувший в гаражи в поисках а-чего-б-ещё-прихватить для родной яхточки «Меды»… Выдумал же название! Меда-меда… Андромеда…

«Андромеда»!!!

Вот когда да Жеки дошло — откуда у Кирюхина шикарная яхта! То-то она так походит на боевой катер! Ай да Кирюхин, ай да жук! И ясно теперь — куда делся старый списанный бот! В металлолом? В таком случае этот металлолом чуть было не оторвал Жеке башку, и не только Жеке. Страшно представить, что было бы, если б Кирюхин не спёр с «Андромеды» бот! И не подсунул вместо него старую эрбэшку!

Но, почему? Почему бот с «Андромеды» обстрелял своих же кадетов? Жека чувствовал здесь какую-то страшную тайну, из-за которой чуть было не погиб он сам и его друзья — Майк и девчонки, Альза и Рэя. Вот бы попасть на «Андромеду»! Скажем, на практику… Жека тут же и рассмеялся нереальным своим мыслям. Попадёшь тут на «Андромеду», как же!

— Кадету второго класса Лейкину срочно подняться в командирскую рубку! — перевал Жекины мысли гнусавый механический голос, — Кадету второго класса Лейкину срочно…

— Да иду, иду уже, — буркнул Жека, поднимаясь по узким ступенькам трапа…

Господин Эрнст Харро Бангин, капитан «Настурции» — того самого несуразного судна — кивком головы простился в представителями Корпуса и таможни и, проследив, как плавно закрылась переборка шлюза, повернулся к кадету. Капитан — среднего роста мужчина с длинными, чуть тронутыми сединой, волосами и небольшими усиками — был одет в щегольский белый блейзер с золотыми пуговицами. Носы его остромодных штиблет напоминали рога оленя, а о стрелки наглаженных иссиня-чёрных брюк, казалось, можно было пораниться. «Пижон!» — сразу решил Жека, — «Но, видимо, не трус — летать на таком дерьме я бы, например, поостерёгся!». Кадет с недоверием осматривал корабль, выглядевший изнутри ничуть не лучше, чем снаружи. На «Каллипсо» Жеке так и не удалось нормально выспаться и сейчас глаза его слипались. Он даже зевнул, не удержавшись, пока капитан Бангин осторожно маневрируя, отходил от причалов таможенной станции. Видно, кэпа очень радовала эта процедура — расставание с таможней — он улыбался краешком губ и насвистывал какую-то весёлую мелодию.

— Ну что, кадет, поспим минут шестьсот? — включая автопилот, капитан радостно потёр руки, — Пойдём, покажу тебе твою каю… э… твоё место.

Узким коридором Жека пробрался следом за кэпом. Судно было под завязку загружено никелевой рудой. Руда, как пояснил Бангин, была здесь повсюду. В ящиках и в мешках в рубке, в трюме, в подсобных помещениях, даже в запасных баках и посадочном катере. А когда капитан неосторожно приоткрыл дверь первой попавшейся каюты — руда посыпалась и оттуда!

Стараясь не запачкать ботинки, Бангин осторожно переступил через неё и пошёл дальше, к каким-то большим квадратным ящикам, один напротив другого.

— Холодильники, — пояснил он, открывая один из ящиков, — Тут пока и поживешь. Да ты не бойся, он отключен! — хохотнул кэп, увидев выражение Жэкиного лица, — Там и надувной матрас имеется, и одеяло. В общем, все удобства. Завтра познакомлю тебя с Фиангой, вторым пилотом, он сейчас отдыхает. Пока же — спи. Как гвории в древности — солдат спит — служба идет, х-ха! Кстати, ты как относишься к негуманоидам?

— Нормально, — Жека торопливо кивнул.

— Ну, значит, сработаетесь! — кэп снова усмехнулся и, пожелав кадету спокойной ночи, ушёл, мягко прикрыв дверь.

Жека остался один. Разложил матрас, аккуратно (чего за ним раньше не водилось) сложил снятую одежду и, завернувшись в одеяло, забылся дурным беспокойным сном. Ему снились длинные грязные трюмы, капрал Арнольд Шапс и какие-то отвратительный рожи с абордажными саблями в руках. Одна из рож схватила его, Жеку, с намерением раскроить череп. Рожа свирепо скалилась. Капрал Шапс омерзительно хохотал и кривлялся…

Что только не привидится! Жека вздохнул, открывая глаза… и ахнул!

Прямо ему в лицо свирепо скалилась отвратительная клыкастая рожа! Морщинисто-зелёная, с мощной квадратной челюстью и тремя злыми красными глазками!

Ну и сон! Ахнув, Женька поспешно закрыл глаза… Потом открыл снова…

Рожа не исчезала!

Наоборот, она схватила Жеку огромными когтистыми лапами и грубо вытащив из каюты (в смысле — из холодильника) куда-то поволокла, больно ударяя об углы коридора.

— Пусти меня, чудище! Пусти! — кадет напрасно пытался вырваться, «чудище» на его крики не реагировало никак.

Место, куда притащили Жеку, по всей видимости являлось корабельным камбузом. На плите кипел устрашающих размеров котёл, слева находился обитый железом разделочный стол, а над ним — ржавый, вбитый в стену, крюк, на который чудовище и повесило предварительно связанного Жеку. Хорошо ещё — не вниз головой!

Проделав все эти манипуляции, клыкастый вытащил откуда-то толстую поваренную книгу, плотоядно оскалился и, выхватив из-за пояса огромный блестящий нож, направился прямиком к пленнику. Женька вдруг сразу догадался — зачем его сюда притащили. И догадка его не обрадовала!

— Уважаемый господин! — громко сказал он, как учили на практических занятиях по прикладной психологии, — Боюсь вас огорчить, но осмелюсь заметить — я очень невкусный. К тому же — костлявый, как вы, наверное, уже смогли заметить. Мяса во мне чрезвычайно мало, да и то, что есть — очень жёсткое. Вот если б Вам попался, к примеру, капрал Шапс, тогда другое дело, никто б и не спорил, но в данном конкретном случае…

— Ну-с, приступим к разделке пищи! — не обращая никакого внимания на Жекины речи, буднично произнёс клыкастый и, сняв с крюка несчастную жертву, разложил его на столе, жёстком и холодном. В когтистой лапе сверкнула блестящая сталь ножа… Жека вскрикнул…

— Не так быстро, мсье Фианга, — устало произнёс чей-то хрипловатый голос, — Это совсем не тот кусок мяса, про который я тебе говорил.

Жека повернул голову и увидел Бангина. Капитан стоял в дверях, небрежно опираясь на стенку, в ослепительно белой сорочке, пижонском, коричневом в крапинку, галстуке-бабочке и в халате из красного шёлка, расшитом золотыми леопардами.

— А… А кто же это тогда? — кивнув на несчастного Жеку, удивлённо переспросил клыкастый Фианга.

— Это? Ах, это… — капитан зевнул, галантно прикрыв рот рукой, — Это наш новый товарищ — кадет-практикант Евгений Лейкин из Корпуса Космической Стражи.

— Практика-а-ант? — фургкнув, негодующе протянлуо чудовище. — А где же мясо?

— Мясо — в холодильнике, я ж тебе вчера говорил. Только — в левом, а не в правом.

— Так я ж его там и взял! В холодильнике!

Этот… ка кего… Фианга… упёр руки в бока и, переведя взгляд на Жеку, грозно поинтересовался, зачем тот залез в холодильник. Жека ответил, что — спать… Фианга скептически усмехнулся и присвистнул, покрутив пальцем у виска:

— У вас там в Корпусе что, все такие? В холодильниках спят!

Капитан Бангин отошёл от стены и предложил замять тему. Развязанного кадета посадили за стол, заботливо набросили на плечи одеяло и сунули в руки кружку горячего кофе.

— Знакомьтесь, господа! — торжественно объявил кэп, — Это — Фианга, хаттаниец, мой второй пилот и по совместительству бортинженер, а это… — капитан кивнул на Жеку, — как я уже и сказал — наш новый товарищ, кадет Лейкин, которого нам навяза… прислали… ну, в общем, на практику.

— Рад познакомиться! — протянул руку Фианга, — Ты только не обижайся, кадет, ошибочка у нас вышла, с супом. Сам понимаешь, со вчерашнего дня не обедали!

— Не обедали они, — пожав протянутую руку, шмыгнул носом Жека, — А я-то тут причём?

С этими словами космический кадет Лейкин уронил голову на руки и позорно расплакался.

— Ну, ты уж это… не переживай так… — утешал его клыкастый хаттаниец Фианга, осторожно гладя по голове огромной когтистой лапой… — А хочешь, а тебе вчерашних щей наложу? Большую-пребольшую миску!

Глава 3

Практикант прижился на «Настурции» — так назывался корабль капитана Бангина — не то, чтобы довольно быстро, а практически сразу. Отличавшийся особой душевной теплотой хаттаниец Фианга научил кадета играть в карты — в старинную игру под названием «тысяча» — и выиграл уже почти половину будущего Жекиного жалованья, причитавшегося за практику. Правда, Жека его ещё и не получал, но сильно подозревал, что получать-то вскоре окажется нечего, по крайней мере — всё к тому шло. Ещё пара проигрышей, и…

Капитан Бангин за такие дела посматривал на Фиангу неодобрительно, но замечаний не делал — был страшно занят бесконечными шатаниями в компьютерных сетях, как подсмотрел любопытный Жека — искал недавно открытые планеты с цивилизациями дотехнологической эпохи. За каким чёртом ему сдались эти планеты — Бангин не рассказывал, а Жека не спрашивал — не по рангу.

Кэп с Фиангой — собственно, и составлявшие весь экипаж «Настурции» — относились к навязанному практиканту неплохо: кроме «каннибальской» шуточки в первый же день больше никаких эксцессов не происходило, так что Жека даже начал немного скучать, особенно когда капитан находил в Сети по его мнению подходящую (черт знает, для чего) планету. Тогда к нему присоединялся Фианга и они оба принимались заниматься нудными и непонятными Жеке вычислениями, постоянно обращаясь к различным научным справочникам и энциклопедиям. В суть сей работы практиканта не посвящали. Бангин как-то выложил перед Жекой магнитную карточку — универсальный ключ от всех помещений судна — и, сказав «Осматривайся!», поощрительно похлопал по плечу — гуляй, мол. А Фианга, скорчив зверскую рожу, многозначительно добавил, чтоб гулял, где хочет, только не совался в каюту номер тринадцать. Жека, конечно, сразу же туда и попёрся… И, кроме груды руды, свалившегося на голову котелка с водой и надписи на стене «Женька дурак!», ничего интересного в тринадцатой каюте не обнаружил, а, проходя мимо Фианги, сквозь зубы процедил — «Сам такой!», чем вызвал у хаттанийца приступ безудержного веселья.

Шли дни. Длинные, однообразные, скучные… От нечего делать Жека излазил весь корабль, все его отсеки, кроме двигательных — уж больно грязные те были. Кадет даже засомневался, а имеются ли на «Настурции» сверхсветовые движки, ибо всё это время корабль находился в обычном пространстве, скорее всего, потому что капитан искал свои планеты в компьютерной сети, а на сверхсветовых скоростях, в так называемом джамп-режиме, естественно, никакая связь не действовала…

Да, однажды Жека получил послание от Майка! Небольшое, всего в несколько слов. Майк сообщал, что жив-здоров, проходит практику на грузо-пассажирском челноке трассы Плутон — Харон, чувствует себя тоскливо. Так и было написано — «тоскливо». Женька даже посочувствовал приятелю — хотя и сам находил своё состояние примерно таким же. С разрешения капитана, он быстренько отстучал ответственное письмо:

«Привет, Майк! Получил твою депешу. У меня всё нормально. Экипаж и судно ничего себе. Скучаю. Пока. Евгений»

Ответственный за связь второй пилот Фианга, проводив отошедшего Жеку хитроватым взглядом, зашифровал письмо корабельным кодом и тут же переправил по указанному адресу, предварительно поменяв слова: «нормально» — на «замечательно», «ничего себе» — на «прекрасные», а «скучаю» на — «веселюсь».

Схватив на камбузе пару пирогов — не смотря на все свои закидоны, Фианга оказался прекрасным поваром — Жека вернулся было в командирскую рубку, но, увидев, что экипаж судна вновь поглотился описанием какого-то допотопного планетоида, зевнул и решил проверить двигатели. Единственное место, где он ещё не был. Заодно там чуть прибраться. А чем ещё прикажете заняться?

Узкий тёмный коридор, скорее — лаз, кругом паутина и пыль. Луч предусмотрительно захваченного фонарика, чуть отражаясь, безучастно скользил по металлическим стенкам. Красные цифры — вероятно, нумерация для ремонтных работ, какие-то трубы. Ага, вот и люк… Странно, почему-то не действует ключ! Ах, впрочем, он и не заперт…

Кадет потянул люк на себя — тот легко открылся. Правда и есть — от кого тут запирать-то? Отверстие — едва только пролезть. А пылища! Ну откуда в космосе пыль? Хотя, понятно — от руды. Вон всё кругом рыжее: и вал и обмотка и Женькины коленки… Какой странный двигатель… Практикантт ожидал чего-то древнего… Однко, нет! Пожалуй, седой стариной здесь не пахло. Какая-то не очень знакомая система… А где, интересно, отражатели? Ага, вот они… Надо же! Как здорово сделано! Пожалуй, даже лучше, чем на «Каллипсо»!

Лучше? Хм… Да не просто лучше… А намного лучше!

Принципиально иная схема! Куда там «Каллипсо»! А ведь «Каллипсо» — не самый старый крейсер. И, уж тем более, не какой-нибудь торгаш! Ну, блин, и «Настурция»! Такой непрезентабельный, мягко говоря, внешний вид — и супер-двигатели! На таких движках далеко можно ухайдакать! И быстро. Никакой крейсер не догонит. Никогда в жизни. Сколько же, интересно, такой движок стоит? Да уж немало, ежу понятно! Примерно столько же, сколько «Каллипсо» с «Андромедой» вместе взятые. И это для того, чтобы возить какую-то поганую руду?!

Странно всё это! Очень странно… А ведь планетарные движки стоят обычные. Не очень новые даже. Скорее — старые. Почему? Если уж хватило денег на сверхсветки, то уж, наверняка, осталось бы что-нибудь и на маневровые. Тем более, не очень-то много и надо.

Обескураженный, Жека выполз наружу. Машинально стряхнул рыжую пыль с коленок. Недоумённо пожал плечами и уселся на длинную трубу, тянувшуюся вдоль коридора. Труба упиралась в небольшой ящик с закруглёнными углами…

Маслопровод? Вентиляция? Ящик… Черт побери! Да это же…

Вскочив, как ужаленный, Жека подбежал к ящику… Провёл рукой по трубе… И нервно рассмеялся! Да никуда эта труба не тянется! Она здесь просто лежит. До поры, до времени. И круглоугольный ящик тоже. А всё вместе это называется — система залпового огня Пи Эр — 18! С лазерным наведением и стабилизационной фазой!

При помощи этой вот трубы и этого вот ящичка обычная противометеоритная пушка превращается в мощное и эффективное орудие! Пальнёт — мало не покажется! Крейсер, вроде «Каллипсо», разнесёт в миг. Если знать, куда стрелять, конечно. И если мощности пушки хватит. Метеоритные пушки на «Настурции» тоже имелись, Жека видел. И очень мощные…

Вот ведь, блин, оказывается, что можно обнаружить, если вдумчиво пошариться по двигательным отсекам! И это, скорее всего, ещё не всё… Кто же, чёрт возьми, такие капитан Бангин и Фианга? Явно не мирные торговцы. Может быть, пираты?

С удвоенной энергией сгоравший от нахлынувшего любопытства кадет принялся методично осматривать все коридоры отсека. Обнаружил ещё три системы наведения, пару ящиков зарядов для бластера, какие-то металлические траки, рычаги, звёздочки… даже ковш! Последние находки, сильно смахивающие на детали небольшого экскаватора, весьма озадачили Жеку. Ну хорошо, супердвигатели и оружие ещё как-то можно объяснить, но экскаватор-то зачем? Могилы рыть?

Жека и не догадывался, как в этот момент был близок от истины…

— Ага, явился, не запылился! — увидев вошедшего практиканта, съязвил Фианга, — А мы уж обыскались, думали, сгинул где!

— Когда-нибудь прокладывали курс по сверхсвету? — оторвался от обзорного экрана Бангин.

— Совсем немного, — практикант честно кивнул.

— Ну, вот сейчас и попрактикуетесь, — усмехнулся кэп, — Поможете Фианге в расчётах.

— Видишь эту двойную звезду? — кивнув на экран, Фианга чуть-чуть подвинулся, освобождая кадету место. — Это Лэйзи, Бета и Эпсилон. Рядом планетки, нас интересует вот эта, А-18… — он увеличил небольшой коричневатый планетоид, — Работал с системой Курсор-плюс? Нет?! Чему ж вас там учили, в вашем Корпусе? А, впрочем, ничего сложного, если привыкнуть, смотри сюда… Значит так, чтобы рассчитать курс, нам нужно…

Работа оказалась не такой лёгкой, как представлялась поначалу. Женька аж взмок, помогая второму пилоту в расчётах — и это была ещё самая лёгкая их часть! Более трудную (и более опасную!) по неписаной традиции взял на себя капитан.

Сколько они трудились, Жека не знал, но чувствовал, что очень долго. На лбу его выступили крупные капли пота, голова казалось раздутой до такой степени, что вот-вот взорвётся! Перед глазами плыла мешанина из зеленоватых цифр — уравнения кривых, производные Баха, логарифмы…

Наконец Фианга, довольно выдохнув, развалился в кресле.

— Ну-с, пожалуй, всё! Отдохни, парень.

С улыбкой, напоминавшей ухмылку кашалота, ханнаниец протянул Жеке свою когтистую лапу: — А ты, вообще, молодец! Думал, будет хуже! Знаешь, там, на камбузе, на верхней полке лежат два пирожка с повидлом… возьми себе средний! Ха-ха-ха!

Жека не реагировал на подколы. Устал. Не помнил даже, как и добрался до своей каюты… в смысле — до холодильника, так он там пока и жил. Завалился на надувной матрас, не раздеваясь. Не чувствовал, как Фианга осторожно стащил с него ботинки, укрыл одеялом, бесшумно захлопнул дверь…

Кадет спал крепко, без сновидений, а когда проснулся, был уже вечер, а, может быть, и ночь. Или день. В космосе всё это довольно условно. В общем, в коридорах и на камбузе было темно, лишь со стороны склада пробивался узкий луч тусклого света.

Ещё не окончательно проснувшись, Жека почувствовал, что очень хочет в туалет. Сунул ноги в войлочные тапки, заботливо поставленные кем-то рядом с матрасом, вышел в коридор, побрёл, шатаясь. Проходя мимо склада, сквозь приоткрытую дверь услышал приглушённый разговор. Прошёл мимо. Сделав свои дела, вернулся обратно…

— А я тебе говорю, Борзинг возьмёт и за двести!

— Этот-то скряга?

— Он же коллекционер, Фианга.

Женька остановился напротив склада. Прислушался. Говорили кэп и Фианга. Ну а кто ещё-то?

— Маловато у нас в этот раз, — посетовал капитан, — Может, выставить полностью все лоты?

— Хм… Думаю, всё же не стоит так рисковать, — хрипловато возразил Фианга, и добавил, что по всей видимости, планета Эль Койот окажется тем, что им нужно.

— Эль Койот ещё не Эльдорадо, Фианга, — усмехнулся Бангин, — Ну-ка перебрось мне вон тот кубок… Да, да, с антропоморфными фигурами. Спасибо. Снедаемый любопытством, кадет Лейкин осторожно заглянул внутрь…

Картина, представшая его взору, могла бы иметь название «В пещере Али-Бабы» или «Разбойники делят награблённое сокровище». Посреди склада, на мешке с рудой, сидел капитан Бангин, в своём обычном ярко-красном халате с драконами. Напротив него, прямо на полу, по-турецки скрестив ноги, расположился хаттаниец. Перед ними, вокруг них, позади них, везде валялись рыжевато-коричневые куски руды. Несколько ящиков с рудой были вскрыты… И на скучном коричневом фоне ярко блестели…

Ого! Жека никогда ещё не видел таких красивых и дорогих вещей! Сразу столько! Какие-то статуэтки, похоже, из золота, крылатые серебряные слоны, драконы с глазами из изумрудов, разноцветные кубки не поймешь из какого материала, всё это завораживало, манило, притягивало взгляды! Мальчик вдруг вспомнил, как называются все эти штуки, продукты неведомо древних культур — артефакты, вот как. По всем нормам межгалактического права (изучались в Корпусе и такое) запрещённые к вывозу из центральных планет, как и к продаже в частные коллекции!

Так значит, вот какая у них тут руда! «…наказывается лишением свободы от двадцати пяти лет… или каторгой на такой же срок… с конфискацией имущества и высылкой на три года…» От двадцати пяти лет! Если Жеке сейчас почти что тринадцать, то… плюс двадцать пять… это будет… это будет… Очень много это будет, слишком, слишком много! Ну, блин, и повезло же Жеке с экипажем! Не каннибалы, так контрабандисты! Теперь понятно, зачем им экскаватор. Сокровища выкапывать! На отсталых планетах, кои они так тщательно выиискивали… Что ж теперь делать? Бежать? А куда?

— Что вы там маячите, как тень отца Гамлета, кадет? — Бангин неожиданно повернулся к двери, — Заходите, будете помогать.

— Э… Двадцать пять… — не в силах совладать с собой, заикаясь, произнёс Жека.

— Чего двадцать пять?

— Лет. С конфискацией. За нелегальную торговлю артефактами.

— Двадцать пять? Ха-ха! — хатраниец гулко расхохотался. — Не забудь прибавить к ним ещё и рецидив, и организованную группу. Получишь полновесный полтинник!

— Какую организованную группу?

— Из трёх человек. Господин капитан, я,… ну и Вы, конечно, уважаемый господин практикант!

Планета А-18, системы Лэйзи (двойной красно-белой звезды), казалось, состояла только из льда и снега. Местные жители так и называли её — Снежок, и это название было вполне уместным. Скользившая по искривлённой орбите планета всё дальше и дальше удалялось от своего красноватого остывающего солнца. Всё суровей и длиннее становилась зима, всё чаще проносились над замёрзшими океанами ужасные снежные бури, всё реже становилась видимой спокойная голубизна неба. Дикий, неправдоподобно дикий холод пронизывал человека насквозь — так, что находиться на улице даже непродолжительное время означало мучительную смерть. Это была умирающая планета. Когда-то здесь добывали вольфрам и марганец (до тех пор, как экспедиция Лазарева не отыскала подобные залежи гораздо ближе к центру Галактики), теперь же лишь полуразрушенные шахты напоминали о тех славных временах, привлёкших на Снежок целые сонмы старателей, авантюристов и горных инженеров. Та золотая пора была уже давно позади — от и прежде-то не слишком многочисленного населения осталась лишь малая часть, тысяч двадцать, ютившаяся в небольшом скопище пластиковых домов под защитным куполом Города. Город — именно так называлось это селение, ибо ни какого другого на Снежке не осталось…

Визитеры оставили посадочный катер (кстати, очень быстрый и прекрасно вооружённый) на расчищенной ледовой площадке и, стараясь не вдыхать злой морозный воздух, быстро скрылись в относительно тёплом помещении шлюза.

Кадет шёл последним, еле успевая за Фиангой и капитаном Бангиным — те так спешили, словно за ними гнался целый сонм чудовищ. Боялись опоздать. Мягко скользнув по направляющим, переборка шлюза скрыла низкое чёрное небо. Впереди лежал Город. Он встретил вновь прибывших ярким бирюзовым куполом местного неба и малиновыми шариками частных такси. Бангин чуть взмахнул рукою, и вся троица уселась в тесноватый салон, обитый искусственной кожей. Капитан назвал адрес, водитель — бритый наголо бородач — кивнул…

Поехали. Мимо пронеслись разноцветные — красные, жёлтые, синие — кварталы, застроенные типовыми трёхэтажными домиками. Всё напоминало картинку из детских книжек: так же ярко и так же нелепо. Ехали недолго, но таксист содрал приличные деньги. Фианга поморщился, впрочем, ничего не сказав, молча отслюнявил купюры — в Городе предпочитали наличные.

— Нам сюда, — Бангин кивнул на приземистое кособокое здание, несколько напоминавшее погнутую жестяную коробку от монпасье.

— А тебе туда, парень, — хлопнув Жеку по плечу, кивнул на автобусную остановку Фианга.

— По возможности, пользуйтесь только муниципальным транспортом, Евгений — оглянувшись вокруг, тихо предупредил Бангин, — Частники вас легко запомнят… а следовательно — кое-кому и вычислить вас будет так же легко.

— А кому это — кое-кому? — удивился Жека, — И зачем вообще меня вычислять? Неужто, тут ещё и конкуренты объявятся?

— Обязательно объявятся! А как же? Боюсь, даже, как бы… Да, чуть не забыл… — капитан Бангин вытащил из кармана небольшой станнер и быстро передал его Жеке, — Умеете обращаться?

— Конечно!

— Зря им не размахивайте. Но, в случае необходимости, немедленно пускайте в ход! Проникнитесь сознанием того, что дело, порученное вам, весьма опасное.

— Уже проникся! — важно кивнул Жека и, не выдержав, фыркнул.

Капитан Бангин неодобрительно взглянул на него и кадет быстренько придал своей физиономии приличествующую случаю серьёзность.

— Ну, тогда — ни пуха!

Послав экипаж «Настурции» к чёрту, бывший законопослушный кадет, а ныне — активный сообщник шайки «чёрных археологов» господин Лейкин деловито подошёл к розоватому павильону и остановился, в ожидании муниципального транспорта. Потоки тёплого воздуха проносились вдоль неширокой улицы лёгким весенним ветром. Жека расстегнул тёплую оранжевую куртку — точно такую же, какие он видел на немногочисленных прохожих — главный организатор предстоящей операции Бангин прекрасно представлял себе местную моду.

Внутренняя часть павильона была заклеена цветными плакатами с изображениями какой-то бандитской рожи, судя по надписи — портретами одного из кандидатов в местные мэры. Мальчик достал расчёску и, вглядываясь в немного отражающий пластик, принялся приводить в порядок растрепавшуюся шевелюру.

Идея взять на А-18 Жеку принадлежала Фианге. Целый вечер хаттаниец с жаром доказывал скептически настроенному капитану, что мальчишка в данном случае — лучший вариант. Куда лучше, нежели идти Фианге или самому Бангину. Ну, кто ж пацана заподозрит? И нужно-то всего ничего — встретиться с неким человечком да получить информацию за энную сумму.

Бангин в ответ вполне обоснованно возражал, что конкуренты тоже не дремлют, и вполне могут, не говоря худого слова, придушить юного «археолога» где-нибудь в тёмном углу, если заподозрят, конечно… Вот именно, если заподозрят! Фианга горячо спорил, доказывая, что никакого прокола в данном случае просто и быть не может — ладно был бы взрослый, какой-нибудь подозрительный незнакомец, но подросток… да кому они вообще нужны, тинейджеры эти?

В конце концов, капитан Бангин сдался — и правда, послать на встречу подростка — это был бы лучший вариант. Причём, сделать это во время аукциона: провернуть всё разом и быстренько убраться вон, пока не прочухались конкуренты.

Практикант ещё раз произнёс про себя адрес — четырнадцатый квартал, седьмой блок, третий этаж налево, господин Хайдер Гуэрри. Передать привет от Бангина и ждать… планета Эль Койот, системы Кошачий глаз… желательно торговаться… верхний предел — тысяча фартингов.

Именно такая сумма и лежала сейчас во внутреннем кармане Жекиной куртки. Вместе со станнером и талонами на проезд в местном транспорте. О последних загодя позаботился Бангин.

Кадет снова провёл расчёской по волосам… и замер! Метрах в трёх от него, нервно прохаживаясь по бордюру, маячил… капрал Арнольд Шапс!

Ничего себе встреча!

Красивое лицо капрала выглядело весьма озабоченным. Впрочем, приветствовать капрала Лейкин не успел — шипя, подошёл красный флайбус, мягко затормозил… Не рассуждая, Жека бросился в салон вслед за Шапсом…

Куда именно они ехали — Лейкин не знал, лишь только удивлённо хмыкнул, увидев на перекрёстке, где они вышли синий пластиковый указатель — «Четырнадцатый квартал». Совпадение? Что ж, посмотрим.

Таясь за углами, Жека осторожно пошёл следом за Шапсом, что было довольно легко — капрал не оглядывался и не особенно скрытничал. Прошёл немного прямо, что-то спросил у прохожего, свернул… Жека увидел на стене красную цифру семь… Капрал вытащил из кармана какой-то небольшой круглый предмет. Блестящий. Золотая монета — довольно эксцентричный способ расчёта за услуги. Однако, кому что нравится. В Галактике такие монеты были очень редки и достаточно высоко ценились.

Пропахший мочой подъезд… Тёмная — как хорошо, что тёмная! — лестница… Звонок… Приглушённый капральский голос: «Господин Хайдер Гуэрри?»… «А золотом можно? Хорошо». Звук захлопнувшейся двери…

Жека устало привалился к стене. Вытер со лба крупные капли пота. Значит — и Шапс? Значит, и Шапс тоже работает на контрабандистов? Но, позвольте, ведь он же остался на «Каллипсо»? Хотя, нет, на «Каллипсо» все кадеты находились только какое-то время, именно с «Каллипсо» их и распределяли. Куда же направили Шапса? Скорее всего, на «Андромеду», к Шрайдеру. Но, вполне могли оставить и на «Каллипсо»…

Скрипнула дверь… Кадет Лейкин вмиг вылетел на улицу и затаился за ближайшим углом, судорожно сжимая в руке тёплую рукоять станнера. Весело насвистывая, капрал Арнольд Шапс с самым довольным видом прошествовал мимо и, внимательно посмотрел на часы. Потом перевёл взгляд на окна квартиры Хайдера Гуэрри, пошевелил губами и, подозвав такси, исчез в лабиринтах улиц.

Ну, исчез, так исчез… Пожав плечами, Жека потрогал в кармане толстую пачку денег… Третий этаж, налево… Дззз!

— Господин Хайдер Гуэрри? Я от…

— Тс-с-с! Заходите, молодой человек!

Сидя в такси вместе с довольными контрабандистами, Жека думал, рассказать ли им про Шапса? Вообще-то, надо бы было рассказать, но… Но ведь он, кадет второго класса Евгений Лейкин, вовсе не напрашивался в шайку! И совсем не горел желанием помогать Бангину и Фианге в их не очень-то чистоплотных делишках! Просто, обстоятельства так сложились, что… Но, при первом же удобном случае…

— Глядите-ка, какая рухлядь! — выходя из шлюза, усмехнулся Фианга, провожая глазами только что взлетевший катер, — Прямо антиквариат, а, Эрнст?

— Да уж, иметь такой — только богатому человеку под силу, — глубокомысленно изрёк Бангин, — Не чета нам с тобой!

Тут оба оглушительно засмеялись. Заржали даже, что твои лошади! По всему видно — они здорово погрели руки на своём чёртовом нелегальном аукционе. Фианга даже подмигнул Жеке, предлагая присоединиться к веселью… А Жека… А Жека настороженно смотрел в небо, вслед поднявшемуся катеру… Он сразу узнал его, этот старый списанный аппарат, когда-то чуть было не ливший его жизни на Орсе. РБ-50 — разведбот с «Андромеды»!

Через три часа взрыв, прогремевший в квартире старого контрабандиста Хайдера Гуэрри в клочья разнёс компьютер со всеми базами данных «антикварных» планет.

Глава 4

Планета Эль Койот светилась в далёкой системе Кошачий глаз маленьким зеленоватым шаром. По размерам чуть меньше Орсы, она вращалась вокруг уютной жёлтой звезды величиной с Солнце и носила федеральный номер АН-14Х. Эту планету лет пятнадцать назад заново открыл дон Леонсио Фунхелес, возвращаясь домой на Терру с грузом обнийского леса. Команда Фунхелеса, предварительно исследовав атмосферный состав планеты, нашла его вполне приемлемым и тут же организовала сафари — дон Леонсио слыл заядлым охотником. Первый зверь, которого они подстрелили, оказался чем-то средним между крысой и кенгуру и, по мнению капитана, очень походил на койота. Так планету и назвали.

Эль Койот оказался тёплым зелёным миром и даже — с разумной жизнью. Аборигены — как потомки древних земных экспедиций (аргентинской и русской), так и местный негуманоидный вид, как вкратце определила экспедиция, по своему развитию находились на уровне поздней бронзы. На Западном континенте имелось несколько крупных городов, Дутар, Кареда и Ледоград. Восточный же представлял собой сплошные непроходимые горы. Таким образом, на планете соседствовали, то враждую, то торгуя, две цивилизации — негуманоидная и потомки земных переселенцев. И те, и длругие считали себя коренными, местными.

«Настурция» выскочила из подпространства в нескольких парсеках от планетной системы. Зеленовато-жёлтые звёзды, густо рассыпанные по неровному кругу, неподвижно висели в густой черноте космоса и, действительно, были очень похожи на кошачьи глаза. Посмотрев на экран, Жека вдруг как-то некстати вспомнил о чёрной кошке. О дурной примете, доставшейся в наследство от глубокой древности. Такое впечатление — корабль нёсся прямо перед сияющим кошачьим глазом. А вот и усы — небольшие туманности.

— Ну-с, господа мои, хватит бездельничать!

Усмехнувшись, капитан Эрнст Бангин уселся в пилотское кресло и закурил чёрную, покрытую лаком, трубку. Пижонскую — по общему мнению Женьки и Фианги. Выпустив клубы вонючего дыма, Бангин немного подождал, пока кадет откашлялся, после чего невозмутимо поинтересовался у команды насчёт дальнейших планов.

— Предлагаю Восточный материк, — подумав, произнёс Фианга, — Если что — там есть, где спрятаться.

— Зато довольно далеко от цивилизации, — быстро заметил Женька, вызвав одобрительный взгляд капитана, — Нам бы где-нибудь к чему-нибудь поближе.

Порешили высадиться на небольшом плоском плато в нескольких десятках вёрст от крупного города на Западе. Десантный катер «Настурции» был неплохо вооружён и не слишком громоздок, чтобы привлечь внимание — буро-зелёные джунгли плато как раз то место, где вполне можно укрыться на некоторое время. Неделя-другая — контрабандисты не собирались задерживаться дольше. По мнению Бангина, этого времени было более чем достаточно для установления контакта с представителями аборигенов и пополнения коллекции художественных ценностей.

Каким образом они собираются установить контакт, практически не имея никаких серьёзных сведений о местной цивилизации, Жека не спрашивал — видно было, что у экипажа «Настурции» в подобных делах накоплен богатый опыт. Фианга даже зевнул, предстоящая экспедиция не вызывала в нём особых эмоций — для них с Бангиным это была не более чем обычная работа. Противозаконная, между прочим!

— Внимание, внимание! — резко ухнул в динамиках рации противный металлический голос, — Внимание! К сведению проходящих судов! В соответствии с параграфом восемнадцатым Инструкции Межгалактических полётов, планета Эль Койот является запрещённой для посещений. Всем судам предписывается проходить мимо. Запасы воды и пищи вы экипажи могут пополнить в системе Энтобар, там же возможно получить квалифицированную медицинскую помощь… Внимание! К сведению проходящих судов! В соответствии…

— Что это? — удивился Жека. Остальные члены команды сохраняли полное спокойствие.

— Видишь во-он тот метеор? — Фианга немного увеличил изображение, — Спорим, не попадёшь с первого раза?

— Я? На что спорим? Только, чур не на деньги.

— Так на щелбаны только пацаны спорят. Давай на дежурство по камбузу?

— Согласен!

— Эрнст, разбей, пожалуйста.

С самым флегматичным видом капитан Бангин ребром ладони разбил сцепленные руки спорщиков — Жеки и Фианги. Скептически взглянув на хаттанийца, кадет уселся за прицел противометеоритной пушки. Тот самый, который не так давно видел в двигательном отсеке.

Устройство оказалось очень удобным и простым в обращении — куда проще, чем старый допотопный лазер МПЛ-12, с которого пуляли в тире Корпуса… Тщательно подстроив визиры, Женька, не включая автоматики, зафиксировал искомый объект в перекрестье сиренево-красных линий, одновременно плавно нажимая на кнопку пуска… В ту же секунду на месте объекта вспыхнул красивый лимонно-белый цветок. Вспыхнул и опал, разлетаясь блестящими оплавленными кусками… Жека победно взглянул на Фиангу. С первого выстрела!

Противный механический голос пропал.

— Хочу заметить, господин кадет, — усмехнулся в усы капитан, — Вы только что совершили наглое и циничное преступление, предусмотренное пунктом Бэ части третьей статьи двести девятнадцатой «прим» Уголовного Кодекса Межгалактической Федерации 509 года!

— Ка… Какое преступление? — ошеломлённо переспросил Жека.

— Умышленное уничтожение федеральной собственности в крупных размерах, — любезно пояснил капитан, — в данном случае — не более минуты назад имеено вы, Евгений, полностью разнесли на куски планетарный автоматический зонд. Стоит он достаточно много — не хочу вас утомлять цифрами, но, поверьте на слово — на крупный ущерб вполне потянет.

— Сколько у него там было за соучастие? — Фианга гнусно ухмыльнулся, ппокаав желтоватые клыки. — Полтинник? Так теперь ещё как минимум столько жеь прибавят. Немного, конечно… Ну, кадет, ты прямо рецидивист какой-то!

Обескураженный Жека хотел сказать, что он же не виноват, что он не хотел, и вовсе не думал, что… Но осёкся… Понял — не надо тут никому ничего доказывать! Всё было подстроено специально. Что б ещё больше запутать, что б привязать к своей шайке, что б, если что, не сообщил бы Жека в полицию… Иди, попробуй, сообщи — сам же и усядешься на скамью подсудимых, вместе с достопочтимым экипажем — Фиангой и Бангиным. То-то они ржут, лошади! Ещё бы… Это ж надо — так глупо попасться!

— А ты ещё раньше попался, — словно подслушав его мысли, заметил хаттаниец, — Когда преступным путём добывал незаконную информацию у некоего господина Гуэрри в системе Лэйзи, на планете А-18, в простонародье именуемой Снежок. А теперь ещё и будешь участвовать в непосредственной реализации преступного замысла на планете Эль Койот. Запрещённой, кстати, для посещений.

— Да ладно вам… наехали, — шмыгнув носом, Жека обреченно махнул рукой. — На Эль Койот, так на Эль Койот, чего уж теперь. Надеюсь, больше нигде не подставите.

Оставив «Настурцию» на попечение капитана Бангина, на Эль Койот отправились Фианга и Жека. Когда последний луч заходящего солнца скрылся за изумрудными волнами Западного моря, пилотируемый хаттанийцем десантный бот бесшумно опустился на пологом плато, густо поросшем непроходимыми папоротниками. В быстро чернеющем небе зажигались жёлто-зелёные звёзды, они скрывались иногда за облаками, и снова появлялись, словно подмигивали, словно пытались поведать о чём-то тайном.

Сидевший в кресле второго пилота кадет потянулся и широко зевнул. Фианга лишь ухмыльнулся, взглянув на мальчишку. Бортовые компьютеры высвечивали на обзорном экране красноватые цифры. Жека всмотрелся… Судя по всему, они приземлились (вернее — приэлькойотились), верстах в двадцати от города. «ДУТАР» — компьютер выдал местное название и приблизительный перевод — «Город воинов, наводящих страх, известных своей доблестью». Хаттаниец снова ухмыльнулся и пробурчал, что ещё не известно, кто на кого тут страх наведёт. Приладив на грудь защитного комбинезона анализатор речи, он протянул такой же прибор Жеке. Тот удивлённо пожал плечами. Что толку в анализаторе, если планета так и не была никогда толком исследована? Хотя… не зря же Бангин заплатил немалые деньги за информацию о ней. Этому, как его… Хайдеру Гуэрри… Интересно, что этот Гуэрри продал капралу Арнольду Шапсу? То же, поди, подобную никчёмную планетёнку! А зачем она Шапсу? Незачем, ясное дело! А кому тогда? А командиру «Андромеды» Густаву Гуго Шрайдеру, вот кому! Больше, вроде, некому было бы послать Шапса… Да и тот катер с «Андромеды»… А Шрайдеру зачем подобные планетоиды? А пёс его знает! Может, тоже контрабандой промышляет, конкурент, блин, чёртов!

От размышлений кадета отвлёк ощутимый толчок в спину. Фианга красноречиво постучал когтем по часам, пора, мол… Ну, пора — так пора! Жека кивнул и молча надел на голову боевой шлем.

Высокие, шумевшие на ветру, папоротники уходили вершинами в небо. Между стволами рос густой кустарник, похожий на акацию или дрок. По самой земле стелилась желтоватая трава вперемешку с ярко-голубыми цветами, несколько напоминавшими ромашку. В траве неслышно шуршали какие-то твари, вероятно — плоские змеи. Жека не очень-то их боялся — защитный комбинезон явно оказался бы не по зубам любому представителю местной фауны. Никаких крупных зверей, если веить справочнику, тут не водилось. Зато всякой мелочи было предостаточно — существа ростом с крупную крысу так и шныряли под ногами. Жека попытался ухватить одного — куда там! Шмыгнул в кусты — только его и видели.

«Использовать лучемёт?» — немедленно запросила охранная система шлема, — «Сообщите требуемую мощность».

На прозрачном забрале шлема зажглись, побежали условные знаки… Жека чуть заметно покачал головой… «Система переведена в режим ожидания»… Кадет кивнул — пока больше ничего другого и не требовалось. Вокруг расстилалась сельва — царство ночи, полное жизни… только вот разумной жизни пока что-то было не видно.

Ага, не видно! Словно накаркал кто-то!

Жека даже не успел уклониться от массивной стрелы, летящей ему прямо в лицо! Охранная система среагировала мгновенно. Чуть вспыхнул синеватый луч и стрела разложилась на атомы.

— Самострел, — обернулся идущий слева Фианга, кивая на ближайшие кусты. Женька дал систему увеличения. Свитая из жил какого-то животного тетива ещё дрожала между двумя стволами. А если б без шлема и комбеза? Мальчишка поёжился. Пронзила бы насквозь!

— Вон ещё один, — хаттаниец потянул парня за рукав, — Осторожнее! Ходишь тут, как слон в посудной лавке.

Практикант хотел было что-то ответить, но не успел — Фианга потащил его в густые пахучие заросли, неподалёку от насторожённого самострела. Вдоль зарослей проходила хорошо натоптанная тропа.

— Тут нам будет хорошо, — усаживаясь на землю, довольно осклабился хаттаниец, — Раз есть самострелы — должны быть и охотники, — счёл нужным кратко пояснить он, — Надеюсь, утром они заявятся за добычей.

— А если не заявятся?

— А если не заявятся — будем ждать. Чем возражать, так лучше настрой-ка шлем на тревогу и спи себе.

— Ага, уснёшь тут, — кадет скептически усмехнулся. — Тем не менее — спокойной ночки.

Женька уселся под гигантским папоротником, привалившись спиной к толстому шершавому стволу, включил костюм на подогрев и закрыл глаза. Рядом, прямо на землю, улёгся Фианга и тут же уснул. Видно было, что хаттаниец чувствует себя ну, если и не отлично, то привычно — точно.

Просидев часа полтора, Женька последовал примеру товарища. Правда вот уснуть так и не смог. То голосили где-то на болоте неведомые птицы, то какой-то корень больно впивался в спину. Часа полтора мальчик ворочался с боку на бок.

— Тоже мне, прынцесса на горошине! — не преминул съязвить приоткрывший правый глаз Фианга, после чего снова заливисто захрапел.

Женьку аж завидки взяли. Вот ведь какое неприхотливое существо этот хаттаниец — где хошь дрыхнуть может, а тут, блин, попробуй, усни. Бессонница, короче!

Кадет не поленился — нарвал с ближайшего куста листьев, постелил аккуратненько — вроде ничего получилось, мягко, теперь и поспать можно… Однако… Однако, не получилось у Женьки поспать… Нет, не получилось!

Не прошло и десяти минут, как на небольшую поляну под высоким папоротником вышли трое…

Жека их сразу углядел и тут же встрепенулся: более отвратительных рож он в жизни своей не видел… не считая, разумеется, капрала Шапса. Это были приземистые — ростом метра полтора — существа, похожие на огромных бородавчатых жаб, если б тем приспичило желание встать на задние лапы и ходить так, вызывая справедливое отвращение окружающих. По спине чудовищ тянулся массивный гребень, угрюмо светились два желтоватых, косо посаженных глаза, из огромных пастей свисали длинные раздвоённые языки. В общем, те ещё красавцы. Жека оглянулся — хаттанийца на своём месте не было. Только лишь раздался в наушниках еле слышный шёпот — мол, всё в порядке, Женька.

Пришедшая из тьмы троица деловито проверила самострелы, и остановилась прямо напротив затаившегося практиканта — о чём-то совещались. Жека прислушался — ни черта не понял — одно шипение да визг, да ещё позади кто-то шевелился… Мальчик резко обернулся — Фианга деловито настраивал станнер. Но зачем им три пленника? Вероятно, лучше подошёл бы один. Впрочем, у контрабандистов свои правила.

Плотную темноту ночи прорезал чуть заметный красноватый луч. Вся троица жабоидов разом грохнулась оземь и застыла в самых нелепых позах.

— Ну, которого возьмём? Лучше бы — главного! — деловито предложил Фианга. Жека лишь пожал плечами. Поди, их тут различи, этих чудищ, кто тут из них главный?

— Ну давай, давай, студент, работай! — подзадорил хаттаниец, — Чай по ксеноистории не одни двойки были?

Жека внимательно оглядел неподвижно лежащие тела. Все вооружены одинаково — копья с металлическими наконечниками и нечто вроде топориков, украшенных птичьими перьями, одежды никакой нет, кроме набедренных повязок из листьев — тоже одинаковых. Вот и попробуй тут, определи главного!

— Смотри — кто постарше, поосанистей, — подсказал Фианга.

Действительно, один из жабоидов вроде бы был поморщинистей остальных, да и бородавок у него было больше… может быть, он и старший? Жека наклонился ближе — показалось, или нет? Нет, не показалось! На шее морщинистого, на суровой нитке висел небольшой круглый предмет… с сияющим циферблатом в виде сиреневой лилии! Часы!

Красивые, модные… как у Баль Сайры, знаменитой актрисы, что снималась в сериале про звёздных гонщиков! Откуда у этих…

— Вот и я думаю, откуда? — задумчиво произнёс Фианга, — А ну-ка, Женька, волочи этого на катер. А я тут пока с теми управлюсь…

Он оказался матёрым, этот пленник. Плевался, шипел, ругался на своём местном наречии. Так, что Фианга даже велел Жеке закрыть уши руками. Пошутил, конечно, но — тем не менее…

Дешифратор справился с примитивным языком аборигенов враз! Даже и не нагрелся ничуть. На вопрос о часах пленник лишь издал звук, выражающий презрение. Правда, после увесистого пинка хаттанийца, неохотно пояснил, что приобрёл хонго (так он называл брелок) на рынке в «великом городе Дутаре, светоче Вселенной и средоточии Власти», куда не так давно наведывался за рабами, которых, правда, не купил — уж слишком дорого просили, пришлось потратить деньги на безделушки.

— Деньги — с охоты, уважаемый?

Абориген кивнул. С тех пор, как Фианга начал с ним общаться на родном языке, да ещё назвал уважаемым, настроение пленника заметно повысилось. Выяснилось, что зовут его Урра-Ма, живёт он тут неподалёку, в лесной деревне, где занимает важный пост помощника старосты, так что инопланетник глубоко прав, называя его словом «уважаемый». Тут Фианга в самых грустных тонах выразил своё сожаление по поводу не совсем приличествующих правилам приличия обстоятельствах встречи и сделала «уважаемому господину Урра-Ма» несколько коммерческих предложений.

Урра-Ма милостиво кивнул и даже сподобился охарактеризовать местный дутарский рынок, где, по его словам, можно было купить всё — от наконечников копий до самобеглых повозок и инопланетных рабов, владеть которыми считалось признаком престижа.

— Мы рады подружиться с Вами, уважаемый господин Урра-Ма! — выпроваживая «гостя» расплылся в нежной улыбке Фианга, — Знайте, дорогой, что только недостаток горючего не позволяет нам довезти вас до вашей деревни, добрая слава которой дошла до самых глухих уголков Вселенной!

С этими словами хитрый хаттаниец вручил аборигену несколько серебряных бусин и буквально выпихнул его наружу. Спускаясь по трапу в сельву, Урра-Ма помахал на прощанье лапой и даже буркнул что-то невразумительное насчёт горючего — мол, если надо, обращайтесь. Всегда поможем. За умеренную цену.

Дождавшись, когда приземистая фигура аборигена скроется в джунглях, Фианга запустил двигатели и тяжёлая машина, медленно поднявшись в воздух, сделала изящный разворот и устремилась в сторону, наиболее удалённую от места нынешней посадки — на морское побережье с противоположной стороны города Дутара.

— Ну, что скажешь? — сверяя курс с электронной картой, хмуро поинтересовался Фианга.

— Ничего хорошего, — Женка повле плечом. — Судя по всему, мы здесь далеко не первые. И я сильно сомневаюсь, что местные жители не знают истинной цены произведениям их культуры!

— Не забывай, местыми считают себя не тольок эти жабоиды, но и вплне себе люди… И кто-то из них успел уже нам напакостить, — сквозь зубы прошептал хаттаниец, — Однако, вот что странно — живые рабы вещь довольно дорогая, я бы сказал — элитная, далеко не каждому по карману. А тут… Ну, ты сам слышал.

Жека машинально кивнул, мучительно вспоминая, где же видел часы… те самые, снятые с аборигена и ему же милостиво возвращённые. Циферблат в виде сиреневой лилии… Как у актрисы Баль Сайуры… Блин, где же?! Где?

А, может…

И в этот момент раздался страшный оглушительный взрыв!

— Ну, дела! — обалдел Фианга, — Что ты на это скажешь?

— Скажу, что кто-то палит по нам из лазерной пушки! — немедленно откликнулся практикант.

— Палит? — хаттаниец нехорошо усмехнулся, — Да нет, кажется, больше уже не палит. Кажется, уже попал! Но, почему, чёрт побери, молчит Бангин?

Вопрос был риторическим. Резко теряя управление и высоту, десантный катер «Настурции» с воем устремился в самое сердце джунглей…

Глава 5

Кадет очнулся посреди дымящихся обломков. Это догорал десантный катер. Сильно болело левое колено. Поднявшись, мальчик сделал шаг и застонал. Остановился, напряжённо оглядываясь вокруг. Катер, свалившийся в самую гущу сельвы, выжег в ней овальное пятно размером с волейбольную площадку. Края пятна приятно зеленели молодыми побегами папоротников и каких-то ещё неизвестных Женьке растений. Кажется, на Орсе их называли берёзами. Или ёлками, кто их разберёт.

Постанывая, кадет протянул ладонь к треснувшему забралу шлёма. В ушах послышалось гудение. Перед глазами запрыгали бессвязные фиолетовые цифры.

Слава Богу! Работает! Мальчик в полголоса дал команду «упорядочить»… и тут же получил чёткие данные относительно температуры и влажности воздуха, количества в нём кислорода и прочих примесей. Женька покачал головой. Связь! Увы… «Клиент вне зоны досягаемости процессора связи»… Скорее всего Фиангу тряхнуло гораздо сильнее — так, что и шлем расколошматило, раз «вне зоны досягаемости»…

Так, а «Настурция»? Бангин-то в курсе того, что произошло, интересно? Жека отдал приказ набрать код корабля… «Судна с подобными позывными на орбите планеты не наблюдается»! То есть как это — не наблюдается? И где ж тогда «Настурция», скажите на милость?

Кадет недоумённо пожал плечами…

«Вас наблюдают в инфро-бинокль» — невозмутимо сообщил компьютер скафандра, — «Советую упасть на левый бок и переползти левее, за возвышенность»

Советует он… Хорошо хоть ещё советует… не сломался!

Благоразумно последовав совету скафандра, мальчик упал на бок и, как мог быстро, пополз за небольшой бугор, поросший теми самыми непонятными растениями — то ли ёлками, то ли берёзами.

Вот, ситуация, блин! Ни связи, ни катера, ни напарника. Зато колено болит, прямо раскалывается, да ещё какая-то тварь в инфро-бинокль разглядывает. Наверняка — та же, что шарахнула из лазерной пушки. Жека осторожно вытащил из кобуры станнер. Жаль, конечно, не бластер, но — на безрыбье и хлорка — творог. Кадет осторожно выглянул из-за бугра…

В ту же секунду из противоположных зарослей вырвался тонкий шипящий луч, буквально разорвавший Жекин шлем на тысячи мелких осколков.

— Бластер! — вновь теряя сознание, запоздало подумал мальчик.

Он открыл глаза, почувствовав острую жгучую боль — кто-то сильно хлестал его по щекам, так, что из глаз сами собой хлынули слёзы.

— Не надо больше… Остановитесь… — собрав силы, жалобно произнёс Жека.

— Он очухался, сеньор Ромуальдо! — отвернувшись от несчастного кадета, прокричал куда-то в сторону приземистый жабоид. Это имнено он только что хлестал пленника своими сильными корявыми лапами.

Воспользовавшись неожиданной передышкой, мальчик отдышался и медленно повернул голову. Похоже, жабоиды не считали зазорным наиматься в слуги к потомкам перселенцев с Земли. Две цивилизации не тольок враждовали, но взаимодействовали!

Слева, на красивом, обитом голубоватой тканью, стуле, сидел длинный сухопарый мужчина, одетый по старинному — в потёртый кожаный камзол и широкополую шляпу с длинными красными перьями. Поверх камзола блестела тщательно вычищенная кираса, на золочёном поясе небрежно болтался огромных размеров меч в потёртых ножнах и бластер в стандартной кобуре космофлота. От уроженцев центральных планет Галактики данный «сеньор» отличался лишь слегка зеленоватым цветом кожи.

— Очухался, говоришь? Хорошо, — удовлетворённо кивнув, «сеньор Ромуальдо» вытащил из ножен меч и сунул кончик его прямо в костёр.

— Почему… Почему я их понимаю? — неожиданно поразился Жека, — Ведь компьютер скафандра разбит! Язык довольно странный… Тем не менее — понятный. Кажется, староиспанский. Знаем, изучали на первом курсе! Плохо, правда… Хотя, нет, было бы плохо — совсем бы ничего не понимал!

Сеньор Ромуальдо наконец поднялся от костра и направился к связанному кадету, беспомощно валявшемуся под раскидистой елью в прожжённом в нескольких местах скафандре. В руках сей досточтимый кабальеро держал устрашающий меч с покрасневшим от пламени концом. Последняя деталь Жеке сильно не понравилась. Он даже попытался отползти, но куда там… Стоявший рядом жабоид сильно пнул его под рёбро. Жека застонал.

— Очнулся, значит, — кабальеро уселся на землю прямо перед кадетом и словно пригвоздил того к земле жестоким, по змеиному холодным, взглядом.

— Слушай меня внимательно, юноша, — с недоброй усмешкой продолжал сей достопочтимый сеньор. — Сейчас я выжгу тебе правый глаз вот этим мечом… Если ты не поймёшь меня правильно и вдруг не захочешь отвечать на мои вопросы.

Сеньор Ромуальдо хладнокровно поднёс горящее остриё к побледневшему лицу пленника. Жека кожей почувствовал жар, исходящий от тускло блестевшего металла, увидел глаза палача — глаза убийцы.

— Я всё скажу, сеньор, — быстро закивал кадет. — Вы только спрашивайте. И, одна просьба, уберите от меня подальше эту острую штуку. Ну, пожалуйста!

— Вот видишь, Рогойо, а ты говорил, что он вряд ли знает наш язык! — оглянувшись на прохаживающегося неподалёку жабоида, довольно произнёс кабальеро.

— И ещё было бы неплохо, сеньор, если б вы сказали тому парню, что б он не пинал больше меня, поверьте, в этом нет никакой необходимости, а то…

— А ты, похоже, не прочь поболтать, парень, — удивился сеньор Ромуальдо, — Я ещё даже не начал тебя спрашивать, а ты уже меня почти утомил. Отрезать тебе язык, что ли?

— Не стоит этого делать, сеньор! Как же тогда я отвечу на ваши вопросы? — довольно логично возразил пленник.

— Ну, тогда давай, рассказывай! Да смотри, не вздумай соврать!

— Что вы, сеньор, как можно!

В течении десяти минут, Жека выложил всё, что знал о «Настурции» и о её экипаже. А чего было ломаться-то? Никакой тайны эта информация не представляла… разве что, была бы весьма интересной для полиции.

— Ясно, — выслушав, кивнул кабальеро, — Барбудос!

— Ну, я бы уж не сказал что уж совсем барбудос…

Сеньор Ромуальдо недовольно вскинул брови.

–…но, где-то близко, — закончил Жека, — Чёрные археологи, короче.

— Так я и говорю — барбудос! Если, конечно, не врешь.

Практикант усиленно замотал головой.

— Ладно, пожалуй, я тебе поверю, — задумчиво произнёс сеньор Ромуальдо, — А потому — пока сохраню жизнь.

— Очень верное решение, сеньор, — одобрительно закивал Жека, — Только вот, лучше бы без «пока»… Нет, нет, ничего, сеньор… Эй, как там тебя, Рогойо, отойди от меня! Сеньор, скажите ему, пусть он не замахивается ногой!

— Да, да, не порти товар, Рогойо, — засмеялся сеньор Ромуальдо, — Иначе на рынке в Дутаре нам не дадут за него и пары монет! Лучше скажи остальным, чтобы поискали вокруг. Где-то здесь должен быть и второй.

Дождавшись, когда Рогойо ушёл, сеньор Ромуальдо оглянулся вокруг, нагнулся ближе к Жеке и свистящим шёпотом поинтересовался, найдётся ли у жекиных друзей-барбудос хотя бы два небольших мешка золота. Вмиг просёкший тему кадет быстро сообщил, что не только два, но и четыре мешка найдётся… для выкупа его, как одного из главных членов экипажа. В ответ на вопрос, может ли он связаться с друзьями, Жека лишь скорбно покачал головой — скафандр-то разбили бластером… тем более, что и связи-то не было! Впрочем, о последнем пленник благоразумно умолчал. Ещё раз оглянувшись, сеньор Ромуальдо строго предупредил, чтоб по поводу данной беседы Жека держал язык за зубами.

— У нас тут строго насчёт сношений с чужаками, — сквозь зубы пояснил кабальеро, — Про вас и знают-то человек десять во всём Дутаре, естественно — только кабальерос. Да и я, можно сказать, узнал случайно. Услышал про летучую лодку, сразу понял — откуда. В общем, для всех моих слуг, ты — из Кареды, это где-то на Севере. Проболтаешься о том, кто ты есть на самом деле — смерть постигнет тебя немедленно, клянусь вот этим мечом!

— Что вы, достопочтенный сеньор, это же и в моих интересах, — кадет важно кивнул и тут же поинтересовался, а не донесёт ли Рогойо?

— Дьяблос понимают только простые слова, — презрительно усмехнулся сеньор Ромуальдо, — То, что ты тут наговорил — он и половины не понял, хоть и ошивался поблизости. К тому же, Рогойо — всего лишь проводник, в Дутаре мы с ним расстанемся.

Последняя фраза Женьку порадовала. Ему почему-то сразу же не понравился жабоподобный Рогойо. Как тут их называют — дьяблос — дьяволы! Ну, если и дьяволы, так только — болотные.

За росшими неподалёку сиреневыми кустами вереска послышались громкие голоса и к костру подошли пятеро дьяблос во главе с Рогойо.

— Никого, сеньор, — доложив, проводник посоветовал поскорее трогаться в путь, что бы успеть в Дутар до закрытия ворот. Сеньор Ромуальдо согласно кивнул и, поправив меч, быстро направился вслед за Рогойо.

Грубо схватив Жеку за шиворот, один из дьяблос поволок его туда же. Перед глазами пленника замельтешили зеленоватые листья. Колючие ветки кустарника больно хлестали лицо.

На небольшой поляне, куда они вышли примрено через полчаса, располагалась привязанная к дереву пара странных животных, похожих одновременно и на кенгуру и на больших коров с ветвистыми, как у оленя, рогами. Рядом стоял странного вида агрегат на четырёх колёсах, с дощатым кузовом и кабиной, с выдающимся вперёд капотом. Стёкол в кабине не было, зато над нею грозно торчала… небольшая противометеоритная пушка, аккуратно привязанная к кузову прочными сыромятными ремнями. Орудие было довольно мощным, но старым, явно стащенным с какого-нибудь древнего корабля, имевшего несчастье совершить аварийную посадку на Эль Койоте. Иного объяснения Жека не видел.

Теперь становилось понятным происхождение инфро-бинокля и бластера в уставной кобуре.

Пленника грубо зашвырнули в кузов и привязали за ногу к пушке. Рядом расположились жабоподобные дьяблосы. Сеньор Ромуальдо забрался в кабину и запустил двигатель. Задрожав и выпустив клубы сизого дыма, странная повозка (Жека вспомнил, такие назывались — грузовик!) медленно покатила вдоль опушки леса, старательно объезжая упавшие стволы папоротников. Жалобно скрипел кузов. Натужно выл двигатель. Как по звуку определил Жека — крайне примитивный, внутреннего сгорания. Если брать исторически, то примерно — эпоха Наполеоновских войн. Впрочем, в этом вопросе кадет уверен не был, мог и ошибиться.

Они въехали в Дутар уже ближе к вечеру, когда зеленоватые стены города медленно окутывались горячим сумраком надвигающейся ночи. На бронзовых куполах высоких угловых башен ещё играло оранжевым уходящее солнце.

Сунув стражнику-дьяблос пару мелких монет, сеньор Ромуальдо медленно проехал ворота. Тут же свернули за угол, и грузовик с дьяблосами и связанным пленником загромыхал рессорами по узкой улочке, вымощенной круглым синеватым булыжником. Валявшийся на жёстких досках кузова пленник больно ударялся головой и шёпотом ругался. Любоваться красотами Дутара, таким образом, для него не представилось никакой возможности. А посмотреть было на что!

Город Дутар — резиденция Великого короля кабальерос и дьяблос Рипуарха Четырнадцатого — привольно раскинулся вдоль широкой выемки в западной части обширного, поросшего мелколесьем, плато. Дутар занимал площадь примерно равную верстам двадцати в окружности и был беспорядочно застроен зданиями самой причудливой архитектуры — от мрачных приземистых замков из крупных замшелых валунов до местного варианта барокко. На небольшом искусственном холме в центре города высился королевский дворец — угрюмое приземистое сооружение самого безобразного вида… ну, на местный взгляд, наверное, красивое… если можно счесть красивым сочетания оранжевого с ярко-зелёным. По всему периметру дворца тянулись какие-то вышки, лестницы и водосточные трубы из блестящего белого металла. Крылатые каменные уродцы вдоль парадной лестницы наводили на мысль о том, что король Рипуарх был вовсе не чужд искусству. О том же свидетельствовали и многочисленные статуи, в живописном беспорядке загромождающие подходы к дворцу. Статуи изображали каких-то древних королевских предков, почему-то похожих на большие консервные банки. Впрочем, очень может быть, предки у короля были вполне нормальными, а их статуи — не более, чем полёт гениальной фантазии придворного скульптора.

Дом сеньора Ромуальдо, у котрому несчастный грузовик, дребезжа рессорами, подъехал таки после часа блужданий по кривым улочкам Дутара, был выстроен всё в том же стиле жутковатых архитектурных излишеств, что и королевский дворец Рипуарха Четырнадцатого. Имелась даже главная башня, нижняя часть которой была приспособлена под гараж. Остальные пять этажей угрожающе нависали сверху, вот-вот готовые свалиться на голову входящим. Судя по окнам с открытыми ставнями, именно там и располагались жилые помещения.

Кроме башни, узкий, выложенный деревянными плахами, дворик занимали подсобные помещения для скота — йоххо. Двух йоххо — тех самых зверей, смесь коровы и кенгуру — Жека уже видел. И по пути даже в изумлении наблюдал, как во время короткого привала один из дьяблос быстренько надоил из набухшего вымени йоххо ведро тёмной дурнопахнущей жидкости, которую и влил в бензобак грузовика через огромную жестяную воронку. Горючего, между прочим, вполне хватило до самого города!

В дальнем углу двора, под самой стеной из желтоватого кирпича, приютилась небольшая постройка с узким оконцем, забранным прочной металлической решёткой. Решётка эта, как и сама постройка, Женьке решительно не понравилась. И, как вскоре оказалось — не зря! Именно туда его и бросили, после того как грузовик загнали в гараж. Вот, блин, сволочуги!

Земляной пол, сырые стены, паутина. Хоть бы руки развязали, собаки! Пленник обиженно прислонился спиной к стене и задумался о своей несчастной судьбе. Правда, долго думать ему не дали. Скрипнула дверь и на пороге возникли двое дьяблос, с копьями, в бронзовых кирасах и смешных остроконечных шлёмах с поднятыми забралами. Не говоря ни слова, дьяблос схватили пленника под локти и быстро потащили наружу. Мимо конюшни для йоххо, мимо открытых дверей гаража, вверх по каменной лестнице, кручёной спиралью… Второй этаж… третий… пятый… Кажется, приехали…

Достопочтенный кабальеро сеньор Ромуальдо в гордом одиночестве сидел в потёртом кресле напротив плохо растопленного камина и точил меч большим ржавым напильником. Получавшиеся при этом звуки были настолько изумительными, что у бедного Жеки тут же свело челюсть.

— Свободны! — кабальеро кивнул стражникам и те исчезли, громко стукнувшись шлёмами. Никем не поддерживаемый, Жека повалился на устланный потёртым линолеумом пол.

Сеньор Ромуальдо подошёл к пленнику и ловким взмахом меча разрубил ремни, туго стягивающие руки.

— Садись! — кабальеро кивнул куда-то в угол. Никакой мебели Жека там не увидел, но, потирая затёкшие руки, деловито уселся прямо на пол, сложив ноги по-турецки. Сеньор Ромуальдо придвинул кресло поближе и угрюмо уставился на пленника.

— А не продать ли мне тебя на рынке? — глухо произнёс он, и Жека догадался, что возникли проблемы со связью. Либо в городе вовсе не было космо-передатчика или рации, либо, что гораздо хуже, по прежнему молчала «Настурция», а это означало бы… А это означало бы, что Жекины дела становятся совсем плохими… совсем-совсем…

— И много дадут за никчёмного тупого мальчишку? — ехидно поинтересовался кадет. В ответ кабальеро лишь сердито засопел.

— Да, не повезло вам, — кадет издевательски усмехнулся, — Что, ни одного передатчика в городе нет?

— Есть один, — хмуро махнул рукой кабальеро, — В королевском дворце.

— Так в чём же дело? — Жека изумлённо пожал плечами, — Договоритесь с прислугой и дайте радиограмму. Текст, уж так и быть, я сам составлю… даже зашифрую, если хотите. Не подумайте ничего такого, сеньор, просто без вашей помощи мне отсюда не выбраться. А четыре-пять ведер золота для моих друзей-барбудос — это такая мелочь, что даже смешно и говорить!

Последняя фраза, специально произнесённая кадетом погромче, достигла своей цели. Вскочив с кресла и отбросив в сторону меч, сеньор Ромуальдо забегал по зале, нервно потирая руки. Судя по обшарпаному виду замка, ведро-другое золотишка славному кабальеро явно б не помешало! Уж ясно, не оказалось бы лишним в хозяйстве!

Целых полчаса — уж, никак не меньше — сеньор Ромуальдо нарезал круги по залу. Даже несколько раз падал, запнувшись о меч. А когда упал в очередной раз — вдруг неожиданно встрепенулся и радостно подпрыгнул, словно молодой горный козёл в период гона.

— Есть одна идея! — довольно произнёс он и, высунувшись в окно, громко позвал Рогойо.

— У меня тоже появилась идея, — в тон ему произнес Женька, — Хорошо бы чего-нибудь попить. Да и перекусить было бы неплохо.

Сеньор Ромуальдо от него лишь отмахнулся. Видно, в глазах его так и стояли вёдра с золотыми монетами. Дождавшись Рогойо, кабальеро долго выспрашивал его о каком-то парне, по имени Тогинаро, охотнике-дьяблос, знающим Срединные джунгли, «как рыба знает дорогу на сковородку». Именно так выразился Рогойо, пообещав завтра же представить Тогинаро пред светлые очи хозяина.

Заетм слуга ушёл, и осмелевший пленник настырно напомнил про еду. На этот раз сеньор Ромуальдо, наконец-то, очнулся от своих золотосодержащих видений и, хлопнув два раза в ладоши, громко приказал подавать ужин.

На ужин в замке сего достойнейшего кабальеро подавали:

Лягушек, жареных в собственном соку, по-каррикански.

Два яйца перепелиных, варёных (их сразу же проглотил сам сеньор)

Лепёшку пресного хлеба (порядком зачерствевшую)

Каких-то странных дурно пахнущих созданий, по виду — змей, копчёных в масле.

И 5. Восемь маленьких птичек с перьями, совсем уж несъедобных…

Ни лягушек, ни птичек, ни уж тем более змей, кадет есть не отважился. Пожевал лишь кусок лепёшки, да и ту с отвращением выплюнул — уж слишком пресная.

Конец ознакомительного фрагмента.