Любовь в переводчике. Страстная турчанка говорит только на своём языке

Андрей Бергани

Четыре года любви на расстоянии. Один случайный билет в Стамбул. Андрей и Лейла наконец должны встретиться, но что, если всё не так, как казалось? В этом романе любовь и страсть подвергаются серьёзному испытанию, раскрывая тайны, которые способны изменить их жизнь навсегда. Что скрывается за экраном смартфона?

Глава 3. Без откровенных видеозвонков

В какой-то момент наше общение стало меняться. Не сразу, не резко, но постепенно. Мы продолжали писать друг другу, как и раньше, но уже не с тем волнением и лёгкостью, что сопровождали нас в начале. Всё чаще я не отвечал на сообщения так быстро, как раньше. Иногда пропадал на несколько дней. Я пытался убедить себя, что у нас есть дела, что мы заняты своими проектами и просто невозможно найти время на столь страстное ежедневное общение, и где-то внутри меня росло беспокойство касательно дальнейшего развития ситуации.

Я вспоминал наши разговоры по видеосвязи — те необычные моменты, когда каждый из нас старался что-то сказать, но не мог подобрать правильные слова. Почему она не говорит хотя бы по-английски? Напрягает ли её больше чем меня то, что мы не можем свободно общаться, как хотелось бы? Я не знал. Но я понимал, что между нами возникла невидимая преграда, которой раньше не было.

Однажды она написала длинное сообщение. Она рассказала о том, как чувствует себя в последнее время, она спрашивала, почему я редко пишу, предположила, что я её больше не хочу и разговоры стали более формальными, что скучает по тем лёгким беседам и видеозвонкам, которые у нас были в начале. Она хотела, чтобы я знал, что она всё ещё здесь, что для неё важно наше общение.

Я ответил не сразу. Несколько часов я нервно думал, что ответить. Откуда-то появилось ощущение бессилия, ужасное ощущение, которое сильно демотивирует. Вдруг появилось желание никуда не торопиться, притормозить или даже заморозить общение. Наконец, я написал ей то, на что меня хватило:

«Прости, Лейла. Я не хотел, чтобы ты так себя чувствовала. У меня было много работы, и я не всегда могу быть на связи, отвечаю сразу как могу. Я не хочу, чтобы ты думала, что мне всё равно. Мне очень важен наш контакт, просто сейчас слишком много всего».

Я хотел, чтобы она правильно поняла эти слова, и чтобы онлайн-переводчик не передал холодность, как будто я старался поддерживать эту связь только потому, что так нужно. Но я чувствовал, что у меня к ней ничего не изменилось, хотя по факту ей наверно виделось обратное.

Со временем ситуация только ухудшилась. Я всё чаще не отвечал на её сообщения вовремя. Иногда я не писал по несколько дней, пытаясь снизить интенсивность контактов. Но как только мы снова начинали общаться, диалог был хоть и коротким, но не лишённым той искренности, что была в начале. Она не настаивала и не обижалась, просто время от времени спрашивала что-нибудь обо мне или присылала картинки или видео, которые говорили за неё то, что она хотела выразить.

Мы уже не созванивались. Наши видеозвонки, когда-то казавшиеся мне радостным моментом, теперь превратились в ностальгические воспоминания. Я не знал, что написать Лейле. А она не может же всё время писать первой. Это будет выглядеть как навязывание, и я это прекрасно понимал, но при мысли самому проявить инициативу, впадал в ступор, не понимая сам себя.

Я стал задаваться вопросом: что если эта связь, которая представлялась такой глубокой и важной, просто не способна выдержать испытания реальностью? Что если между нами слишком много барьеров — не только географических, но и культурных, языковых, эмоциональных?

Лейла, похоже, тоже начала сомневаться. Она написала:

«Как сложно, Андрей. Как нам продолжать общение так, как хотелось бы? То, что у нас с тобой разное прошлое, разные культуры — это совсем не важно. Но иногда я думаю, как нам разговаривать при встрече, если мы просто не поймём друг друга».

Конец ознакомительного фрагмента.