Атаман. Черная месса

Андрей Воронин, 2014

Казачий атаман Терпухин неожиданно сталкивается с тайной Организацией, грозящей вырезать всех инородцев и чужаков с русской земли и установить свои порядки на Дону.

Глава вторая

Хозяин отыскался просто — по свежему объявлению в городской газете: «С коневодческой фермы угнали двух жеребцов-производителей. За полезную информацию будет выплачено вознаграждение».

Терпухин решил съездить на ферму, глянуть своим глазом, что там творится. Хозяйство ему понравилось. Все здесь делалось с умом, работа поставлена грамотно. А кони… Любо-дорого посмотреть.

Владелец фермы Гребнев тоже понравился Юрию. Не спекулянт, который думает только о выгоде при перепродаже животных. Не холодный делец, которому все равно, на чем срубить деньги. Сразу видно человека, влюбленного в дело, болеющего за него душой.

— По поводу объявления. Есть новости.

— Серьезно? — хозяин чуть не кинулся обнимать незнакомца. — Говори, не томи душу. Живы хоть, здоровы?

— Сперва я задам пару вопросов, не возражаете?

— Насчет денег не сомневайся. Я, конечно, не Билл Гейтс, но слово свое сдержу. Если только это не блеф. Да нет, не блеф, человека видно сразу, как и коня.

— Давно они пропали?

— Третий день пошел.

— Вы кого-то подозреваете?

— Цыган.

— Поручали кому-нибудь поиски?

— В милицию, конечно, обратился. Но они меня сразу предупредили: работы завал, скорых результатов ждать не стоит. Если только поступит сигнал от местных жителей… Своих ребят, конюхов, посылал. Вроде подозрения подтвердились. Люди видели цыган с конями, слишком хорошими для табора… Цыгане ведь тоже разные есть. Старые цыгане лошадей любят, понимают в них толк. А молодые ведь что творят? Воруют лошадей на убой. Убивают, разделывают, потом продают мясо, скрывая, что оно лошадиное.

— Ну, таких коней никто бы не стал пускать под нож. Даже варвары.

— Так вы их видели? Правда, красавцы? Кашмир и Сатана.

— Сатана? Ну, вы и кличку выбрали. Не будет у коня спокойной жизни с такой кличкой.

— Да не я его так прозвал. Я его жеребенком приобрел. Как только не пытались переименовать! Ни на одну другую отзываться не хотел. А насчет молодежи цыганской… Такая же безграмотная, как и наша. Только доллар от рубля и хрен от пальца могут отличить. На лошадей чутья никакого. Воровать талант остался, а любовь потеряли. Могли и зарезать и разделать.

— Пока что могу сказать, что самих цыган поубивали. Больше десяти человек.

— Не может быть! Когда?

— Ночью. Я подумал, что это расправа за воровство. Крутовато слишком, но…

— Откуда у меня средства нанимать киллеров? Тем более в тюрьму я не собираюсь, без меня здесь все рухнет.

— Вижу, что вы ни при чем, иначе не стал бы рассказывать. Поехали ко мне, заберете своих любимцев.

* * *

Терпухин не взял в награду денег. Попросил об ответной услуге — помочь навести справки о таборе.

Тем временем знакомый капитан из краевого отделения милиции сообщил Атаману, что дело взято на особый контроль — не каждую ночь находят столько трупов сразу. Возможно, пришлют и московских следователей.

Юрий знал, как бывает, когда местную бригаду укрепляют за счет столичных кадров. Провинциалы, конечно же, недолюбливают москвичей, которые слишком высокого о себе мнения. Начинается борьба самолюбий, ревность к успехам, стычки и склоки. В результате дело пробуксовывает.

— Тебя уже вызывали на повторный допрос? — спросил капитан Филиппенко. — Будь осторожен с приезжими. Любят иезуитские штучки, мастера давить на психику.

— Кому-кому, а мне этого не миновать. Если первый сообщил, будь готов: затаскают по полной программе.

— От этих цыган одни неприятности. Нет худа без добра — в ближайшие пять лет они здесь не появятся.

— Ну, у тебя и логика, — возмутился Атаман. — Женщины погибли, дети…

— На нашей работе кожа знаешь какая вырастает — с три пальца толщиной. Такому злодейству, конечно, нет оправданий и быть не может. Но ты бы знал, сколько крови нам портит этот народ — все от мала до велика. Попрошайничество, воровство, мошенничество. Ихние бабы уже прекратили гадать, на такой мякине мало кого проведешь. Они теперь целительницы. Выбирают себе жертву и внушают, будто кто-то у нее в семье смертельно болен, нужно срочно меры принимать. Только попадут в квартиру — ни денег, ни золотых украшений.

— Как следствие? Что-то удалось узнать?

— Гильзы нашли в траве: от «ТТ», от обрезов. Гильзы Терпухин и сам видел, но надеялся услышать что-то новое.

— Следы копыт, — продолжал Филиппенко. — Разные отпечатки — не только твоей лошади.

Атаман кивнул в задумчивости.

— Может, еще что нашли, — пожал плечами милиционер. — Подробных пресс-конференций для личного состава у нас не устраивают, у каждого своего дерьма по горло.

«Нет худа без добра», — еще долго звучало в ушах Терпухина. Страшно, когда по сердцам обычных, вменяемых людей проходит межа — «чужие» и «свои», «наши» и «не наши». «Не наши» тоже, конечно, люди. Но вреда от них больше, чем от насекомых. Лучше бы они не мелькали совсем. С одной стороны, конечно, жалко. А с другой — что они здесь потеряли? Чего ходят — бродят?

У Терпухина, сколько он себя помнил, было другое чувство. Чувство сына и хозяина казачьей земли. Он ощущал вину, если гостей здесь обижали, если в крае кого-то несправедливо притесняли как иноверцев или просто иноплеменников. Преступник должен сидеть в тюрьме, порядочный человек — пользоваться уважением. Простое и ясное правило.

* * *

Уже назавтра хозяин коневодческой фермы Гребнев выполнил для Терпухина то, что обещал. Назвал человека на вещевом рынке, у которого на неделе заезжий цыган купил цветастый платок для молодой жены.

— Парня зовут Леша. Рот не закрывается, второго такого человека на рынке нет. Ему важно не столько продать, сколько поговорить.

— Одно другому не мешает, — заметил Атаман.

— Я уже не стал сам приставать с расспросами. Оставил тебе. Двенадцатый ряд, шестое место.

— Спасибо. Я как раз собираюсь в город.

…На рынке все обсуждали кровавую бойню в степи. Жертв, конечно, жалели, но главным чувством был страх. Страх перед теми, кто сотворил злодеяние, не пощадив никого из табора. Свои орудовали или пришлые? Если пришлые — надолго ли они явились в край? Какие у них цели? Людей с неславянской внешностью среди торговцев стало гораздо меньше, чем обычно. Пустовало больше трети торговых мест, были закрыты оба ресторанчика — вьетнамский «Сайгон» и азербайджанский «Хазар».

Молодой парень в двенадцатом ряду выглядел расстроенным. Но это не мешало ему играть первую скрипку в разговоре с соседкой-продавщицей и двумя покупателями.

— Мне он понравился. Веселый такой, с усиками, с кольцом золотым.

— И зубы, наверное, золотые, — предположил мужчина по ту сторону прилавка.

— Зубы вроде нет… Смотрел платки, ткань щупал. Я уже нервничать стал. А он говорит: не бойся, у меня руки чистые. Купил самый яркий из всех, они ж любят поярче. Я спрашиваю — чего у вас мужики не гадают на картах, одни бабы? Он смеяться стал: мужикам не поверят. А я подумал: в натуре ведь не поверят. Женщины всегда считались ближе к колдовству.

— Точно, — кивнул покупатель. — Еще в Средние века над ведьмами суды устраивали, сжигали многих.

— Это все мужчины, они ведь у власти стояли, — продавщица встала на защиту своего пола. — Склоняли, наверное, к разврату. А тех, кто не поддавался домогательствам — на костер.

Тут к ее товару на вешалках кто-то стал присматриваться. Разговор поломался, компания распалась. Настала очередь Терпухина.

— Ты, я слышу, контачил с одним из таборных?

— Ну, если считать, что мы с вами сейчас контачим, тогда и с ним тоже.

— Может, тот обмолвился случайно, где они здесь перекантовались в городе?

— Удостоверение у вас при себе?

— Я что, похож на мента?

— Просто целеустремленный вы какой-то.

— Насчет этого верно, есть грех.

— Я бы с радостью помог. Только был у нас обычный треп: шутки-прибаутки. Поспрашивайте лучше у тех, кто здесь порядки устанавливает. Они ребята наблюдательные, знают много.

Лешина мысль выглядела здравой. Терпухин легко приметил пару крепких парней — они прохаживались вдоль рядов с тем хозяйским видом, который всегда отличает «шестерок», пасущих подведомственный участок.

Он помнил, кого спрашивать.

— Кочерга далеко?

— А ты кто есть?

— Станичный атаман. Дело у меня к нему.

— Так вы знакомы или нет?

— Ваше дело маленькое. Взять в руки мобилу и передать обо мне наверх.

Оба парня одинаково выпятили подбородки и наморщили узкие лбы, недовольно всматриваясь в терпухинское лицо. Юрий ответил твердым взглядом в упор.

Корявыми пальцами достав из кармана мобильник, один из парней не без труда воспользовался крохотными кнопками. Доложил, выслушал ответ и кивнул в сторону трехэтажного здания по ту сторону рыночной ограды.