Комбат. Исходный код денег

Андрей Воронин, 2011

У него было все – успешное дело, любимая девушка, хорошие друзья. Вот только друзья оказались предателями, их стараниями он угодил в тюрьму. Ему повезло: вскоре он не только оказался на свободе, но и сказочно разбогател. И он не собирался, подобно Эдмону Дантесу, устраивать хитроумные ловушки, чтобы покарать коварных друзей. Не те сейчас времена, не те нравы. Для своих обидчиков у него одно наказание – смерть! Но он совершает роковую ошибку. В устроенной им бойне случайно гибнет сын приятеля Комбата. И Рублев идет по следам убийц…

Глава 4

В старших классах Григорьева подстерегло еще одно увлечение. Со всей страстью юности он занялся различными техническими, прежде всего электронными, устройствами. Он и раньше интересовался тем, как работает телевизор или проигрыватель. Когда окончательно пришел в негодность их черно-белый «Сигнал», отец отдал его сыну на растерзание. Игорь увлеченно копался во внутренностях телевизора, но его больше интересовали детали как таковые, а не их предназначение. Немного повзрослев, Игорь начал главное внимание уделять тому, почему работает та или другая вещь. Времена настали тяжелые, из-за безденежья и дефицита люди стали особо дорожить имуществом, отслужившую свое технику найти стало практически невозможно. Игорь больше подковывался теоретически, редко ему удавалось выпросить у отца с матерью денежку, чтобы купить необходимые ему детали. Все же по чертежам из журнала он собрал одну забавную игрушку. Этот маленький прибор, состоявший из двух частей, привел в восторг его приятелей. Если присоединить одну его часть, принимающую сигнал, к телевизору, то, нажимая на вторую — пульт, можно было включать телевизор и даже щелкать с канала на канал. Во время демонстрации Игорь сказал, что на Западе уже выпускают серийные телеприемники с дистанционными пультами. Ефимов тут же засомневался, возразив, что у нас ходит слишком много баек про чудеса западной техники и трудно разобрать, где правда, а где ложь. В последнее время Виктор часто подвергал сомнению слова Григорьева, таким образом выражая свое отношение к удачливому конкуренту. В целом же он с видимым достоинством воспринял свое поражение в соперничестве за женскую благосклонность и, когда стало ясно, что Вера предпочла Игоря, молча отошел в сторону.

Отношения с девушкой у Григорьева оставались на том же уровне. До прихода в страну великой сексуальной революции оставалось несколько лет, нравственность еще не собиралась уступать завоеванные позиции свободе любви, и Вера крепко берегла свою чистоту. Сейчас это может показаться невероятным, но все без малого два года отношений молодые люди довольствовались поцелуями и нежными объятиями. А ведь они часто оставались друг с другом наедине, и соблазн до конца познать друг друга был очень велик. Но Вера сразу дала понять, что хочет дождаться свадьбы.

Они часто говорили на эту тему. Больше всего беседовали насчет сроков, хотя они уже давно были определены. Жениться решили сразу же, как Вера закончит школу. Существовал один нюанс. Для этого Игорю надо было поступить в институт, иначе заключение брака могло отложиться на два армейских года. Но Григорьев был твердо уверен, что он поступит. А как иначе, если поступление касалось двух главных страстей его жизни: любви к Вере и увлечению техникой. Девушка считала так же.

— Скорее бы я закончила школу, — часто вздыхала она, тем самым подчеркивая, что вопрос поступления возлюбленного в институт для нее даже не возникает.

Завершилась учеба, прошли экзамены, промелькнул выпускной вечер. Друзья оказались на пороге совершенно новой, почти самостоятельной жизни. Немного отдохнув после напряженной учебы, Игорь начал готовиться к экзаменам в РТИ. Впереди было два месяца, и он частенько отрывался от занятий. Вера уехала с родителями, поэтому Григорьев развлекался вместе с друзьями. Однажды они отправились на озеро, где познакомились с компанией девушек. Тех было четверо, ровно столько, сколько и ребят. Игорь не придал этому факту никакого значения, он не собирался заводить легкую интрижку. Ему была нужна только Вера. Однако в будущем эта поездка сыграла свою отрицательную роль. Ребята захватили с собой колоду карт. Играли в дурака, разбившись на пары, а поскольку их оказалось восемь человек, две пары постоянно находились вне игры. Благодаря этому и произошел серьезный разговор с Ефимовым. Начал его Виктор с безобидного вопроса:

— А ты все учишься? За десять лет не надоело.

— Надоело. Только лучше учиться, чем от звонка до звонка пахать на заводе.

— Учеба разная бывает. Какой смысл в твоем техническом образовании?

Игорь даже растерялся от такого вопроса. Технику он считал венцом прогресса человечества, а остальные профессии в чем-то немножко ущербными. Разве можно сравнить какого-нибудь химика, агронома и уж тем более историка с создателем компьютеров или конструктором ракет? Это же как небо и земля! Григорьев начал объяснять свою точку зрения, но Ефимов язвительно перебил его:

— Ракеты — это хорошо, но откуда ты деньги возьмешь?

— С зарплаты, — после короткой паузы ответил Игорь.

— С зарплаты, — насмешливо повторил Виктор. — Вот будешь ты инженером или ученым. Знаешь, какая у них сейчас зарплата? Курам на смех.

— Надо учиться на бизнесмена, — встрял Сквозняков, только закончивший партию в карты.

— А еще лучше на рэкетира, — едко бросил Григорьев.

— К сожалению, на рэкетиров нигде не учат, — грустно сказал Олег.

— Почему же? В институте физкультуры.

— При желании ты бы мог пойти туда учиться.

— Нет у меня такого желания.

— Лучше всего учиться на чиновника. У них была, есть и будет реальная власть, а значит, и деньги. Бандиты рискуют своими жизнями, бизнесмены — жизнями и деньгами. Только чиновники ничем не рискуют и обеспечивают себя на всю жизнь, заняв тепленькое местечко, — заявил Виктор, явно повторяя услышанные от взрослых слова.

— Заниматься работой, которая мне противна, только ради денег? Нет, я на такое никогда не соглашусь! — с юношеским задором воскликнул Игорь.

— Ну и будешь экономить жалкие копейки, не сможешь жене даже новых колготок купить. — Тут все друзья поняли, на кого намекает Ефимов.

Григорьев нервно сжал руки в кулаки, а Звонцов примирительно сказал:

— Хватит вам считать чужие деньги, лучше идемте купаться.

Игорь успокоился, но твердо запомнил одну вещь: Ефимов только делает вид, что забыл о Вере, на самом деле он ждет благоприятного момента для реванша.

— У тебя никогда не будет такой возможности! — мысленно пообещал другу Игорь.

Время пролетело быстро, начались вступительные экзамены. Абитуриентов разделили на два потока, а потоки на группы. Удивительно, но в группе Игоря девочек оказалось больше, чем ребят. И это в такой сугубо «мужской» институт, как РТИ. Но даже Григорьев заметил, что девочек валили как могли. К ним предъявляли завышенные требования и ставили заниженные оценки. Такой подход можно было понять. Девочкам с их природной усидчивостью легче зазубрить школьную программу, но, когда дело касается творческой мысли, нестандартного решения вопросов, преимущество оказывается на стороне мальчиков. Кроме того, представители сильного пола традиционно котировались выше.

Но Игоря никто не тянул за уши. Он сам хорошо сдал экзамены и набрал проходные баллы. Из ребят, поступавших вместе с ним, осталось только двое. Они и держались первое время вместе, пока не раззнакомились с остальными свежеиспеченными студентами факультета. Процесс этот занял несколько месяцев. Пятикурсники, еще заставшие советские порядки, рассказывали, что они подружились гораздо быстрее благодаря месяцу, проведенному на картошке. Там студенты жили вместе, постоянно общались и благодаря непрерывной тусовке узнали друг друга так же хорошо, как за целый год совместной учебы.

Институтские занятия показались Игорю в диковинку. Никаких вызовов к доске, никаких оценок. Половину времени занимали лекции, которые конспектировали только усердные студенты. Значительная часть курса воспринимала лекции как вольное времяпрепровождение. Одни читали книжки, другие, убрав звук, развлекались только появившимися электронными игрушками, третьи дремали.

Игоря трудно было отнести к одной из этих категорий. Некоторые, интересные ему лекции он тщательно конспектировал; когда наступало время других, перебирался на заднюю парту, где тихо шушукался с новыми приятелями.

Гораздо больше ему нравились практические занятия. Да, они были посвящены конкретным темам, но оборудование лабораторий позволяло Григорьеву импровизировать, часть времени занимаясь своей работой. Однажды Игоря застукал преподаватель, но вместо ожидаемого разноса изучил полузаконченное творение Григорьева, мигом нашел ошибку в схеме и назидательно заметил:

— Вот именно для этого, молодой человек, мы и обучаем вас основным практическим принципам. Тогда вы сможете избежать типичных ошибок и будете совершать только собственные. Хотя идея ваша довольно интересная. Мне нравится, как вы мыслите. Конечно, рано загадывать, но, когда на третьем курсе начнется распределение по кафедрам, я бы хотел видеть вас у себя.

Преподаватель накаркал, хотя начало истории, развернувшейся далее, казалось, в худшем случае могло просто осложнить отношения Игоря с Верой. На их курсе училась некая Лариса Юдина, дочка весьма обеспеченных родителей. Через несколько лет таких, как она, начали отправлять в Кембриджи и Сорбонны, а пока устраивали в самые престижные отечественные вузы, но Лариса, девочка упертая и самостоятельная, захотела получить именно такую специальность. Она пыталась быть скромной, хотела не выделяться из толпы, но глазастые однокурсники заметили, что Ларису подвозят на дорогой иномарке к углу соседнего здания, откуда она идет в институт пешком. Ее одежда для знающих людей тоже многое говорила о социальном статусе Юдиной, она стала самой обсуждаемой персоной на курсе. Как-то само собой вокруг Ларисы обозначилась стайка прихлебателей, в основном из девочек, и, как поговаривали, некоторым, готовым продать душу за шмотку с известным лейблом, она отдавала свои поношенные или вышедшие из моды вещи.

Юдина была не только богата, но и хороша собой, однако для Григорьева это не имело никакого значения. На данном жизненном отрезке из девушек для него существовала только Вера. А вот Ларисе Игорь очень даже приглянулся. Откровенно говоря, только при богатой фантазии Григорьева можно было назвать красавчиком, мачо, покорителем женских сердец. Он был симпатичным молодым человеком, и не более того. При большом желании Юдина могла найти себе настоящего плейбоя вроде тех, что белозубо улыбаются с рекламных плакатов табачных, автомобильных и других компаний. Но почему-то она зациклилась на Игоре, только его хотела видеть своим парнем. И стала оказывать ему знаки внимания, которые Игорь холодно проигнорировал.

— Да он просто дурак или равнодушный чурбан, — попыталась убедить себя Лариса.

Попытка оказались безуспешной, Григорьев все так же занимал ее мысли, и тогда девушка прибегла к хитрости. Игоря уже знали на курсе как мастера-любителя, собирающего разные приборчики и умеющего починить сломавшийся магнитофон или радиоприемник. У Ларисы как раз забарахлил «видик». Отец купил ей новый, а старый девушка хотела выбросить, но тут ей в голову пришла очевидная мысль. Запрятав вечером новый видеомагнитофон, она поставила на его место старый и в перерыве между лекциями подошла к Григорьеву:

— Слушай, Игорь, у меня к тебе большая просьба. Мой «видик» сломался. Ты бы не мог его посмотреть.

— Могу, только я ничего не гарантирую. Наверное, тебе лучше обратиться в мастерскую.

— Ты же сам знаешь, какие у нас мастера. Они привыкли возиться с ламповыми телевизорами. Я боюсь доверить им японскую технику. А о тебе говорят, что у тебя золотые руки.

— Насчет золотых рук сильно преувеличивают. Так, ремонтирую по мелочам.

— Так может, у моего «видика» тоже какая-то мелочь. Заедь, посмотри.

— Хорошо, а когда?

— Хоть сегодня.

— Договорились.

Вечером Вера с родителями шла в театр, поэтому Игорь был свободен.

Одной, ничтожной цели Лариса добилась. У ее аппарата лопнул резиновый тросик, который Игорь поменял на запасной, лежавший в коробке с инструкциями и еще несколькими запчастями. Но в главном ее ожидало жестокое разочарование. После ремонта Лариса принесла кофе с изумительно вкусными пирожными и между делом завела разговор о личной жизни молодого человека. Поскольку Игорь отвечал уклончиво, Юдина спросила с подвохом:

— Твоя девушка красивая?

— Самая красивая из всех, кого я знаю, — честно ответил Игорь.

«Теперь все ясно. У него есть другая», — подумала Лариса.

Вообще-то она была почти уверена, что Григорьев крутит с кем-то любовь, но до последнего момента пребывала в наивном заблуждении, что сумеет одержать верх над соперницей. С тех пор как внезапно и очень сильно разбогател отец, Лариса всегда получала то, что хотела. Как говорится, к хорошему привыкаешь быстро. Юдина привыкла ни в чем не знать отказа, и слова Игоря повергли ее в шок. Женская интуиция подсказала Ларисе, что здесь дело серьезное и не помогут ни отцовские деньги, ни ее эффектная внешность. В лучшем случае удастся сподвигнуть Григорьева на маленькое эротическое приключение. Юдина уже знала нескольких мужчин, она лишилась девственности в девятом классе, и очередной мимолетный роман не доставил бы ей никаких неудобств. Она даже спала с женатым мужчиной, то есть имела опыт совместительства, который ее вполне устроил. Однако на этот раз короткий роман ее категорически не устраивал. Игорь был мужчиной ее мечты, и она хотела владеть им безраздельно. Желание было очень велико, у Ларисы даже мелькнула мысль о наемных уголовниках, которые бы за пару тысяч долларов изуродовали лицо девушки Игоря. Юдина оставила эту идею, немного испугавшись собственной кровожадности. Она решила завоевывать Игоря медленно, исподволь.

Первоначально Лариса думала использовать деньги. Она где-то слышала фразу: «Мужик — птица гордая, но, если его хорошо прикормить, становится ручным». Она истолковала ее таким образом: гордость не позволяет мужчине сразу воспользоваться чужим богатством, но в глубине души он этого страстно желает, и, если его прикармливать осторожно, деликатно, мужик рано или поздно к богатству прикипит, не сможет от него отказаться. Хотела бы Лариса посмотреть на мужчину, который положит на стол ключи от купленного ему «мерседеса» и пешком уйдет к своей нищей избраннице! И она решила осторожно, исподволь обрабатывать Григорьева.

У каждого свои заботы. Пока Игорь осваивался в институте, Звонцов готовился отдать Родине свой патриотический долг. Он не стал никуда поступать, понимая безнадежность этого мероприятия, и некому было отмазать его от армии. Проводы отмечались с поистине русским размахом, словно в пику набирающему ход обнищанию населения. Пришло человек сорок гостей, в том числе и трое друзей. Было одновременно весело и грустно. Впервые за многие годы друзья так надолго расставались с одним из своих товарищей. Они пытались шутить, но шутки выходили какие-то вымученные, натянутые. Старшее поколение было настроено куда оптимистичнее. Один из родственников Звонцова, отслуживший в танковых частях, ностальгически вспоминал:

— Поначалу было трудно, особенно с техникой. Танк ведь надо обслуживать, содержать в порядке. И не позовешь в часть маму с ведром и тряпкой, чтобы она до блеска надраила машину после езды в нашей грязи. Но ничего, мы привыкли, а с ребятами так сдружились, что готовы были еще остаться в армии, чтобы быть вместе, честное слово! Если ты, Алеша, мужик — а ты ведь мужик, то эти два года станут для тебя хорошей школой жизни.

Слова родственника грешили избыточным оптимизмом. В газетах уже вовсю обсуждалась проблема дедовщины, писали, как старослужащие издеваются над молодняком, доводя некоторых новобранцев до самоубийства. Но на проводах об этом тактично умалчивали. Хороший знакомый отца Алексея принялся вспоминать разные смешные истории из своей армейской жизни. Таких накопилось вполне достаточно, однако, если копнуть глубже, выходило, что эти забавные случаи по большей части происходили из-за глупости и низкого уровня общей культуры советских офицеров. Чего стоило хотя бы заявление одного из майоров: «Это вы в школе извлекали корни из гипотенузы, а здесь будете выкапывать их из земли!» Было бы интересно посмотреть, в каком месте гипотенузы товарищ майор обнаружил корень.

Вспомнили еще одну историю. Некий генерал, приехавший с инспекцией в часть и выступивший перед местными офицерами, жестко раскритиковал их за некоторые самовольные действия, не предусмотренные уставом. Одна из последних фраз генерала прозвучала так: «Я смотрю, вы здесь слишком умные! Одни Сократы тут собрались». А дело было как раз в период некоторого сокращения Вооруженных сил. И часть офицеров посчитала имя древнего грека новым жаргонизмом, обозначающим то, что многие кадровые военные части угодят под сокращение, то есть являются Сократами. Трудно описать, какая паника и неразбериха начались в части. Офицеры пытались устроить свое будущее и фактически бросили солдат на произвол судьбы. Те ловко воспользовались ситуацией и устроили грандиозную пьянку, на следующий день после которой солдат-водитель утопил свою машину в болоте, а сам успел выбраться только в последний момент. Явилась комиссия, начавшая разбираться в происшествии, установила факт массового распития спиртных напитков, и в результате нескольких офицеров части уволили на самом деле. А не упомяни генерал загадочного Сократа, все бы шло своим ходом.

Забавные воспоминания почему-то мало веселили Звонцова. Игорь, хорошо знавший своего друга, понимал, с каким трудом ему даются улыбки, как за видимой веселостью он скрывает охватившую его тоску. Тем более что по закону подлости у Алексея появилось еще одно веское основание для огорчений. Робкий по натуре, он не осмеливался знакомиться с девушками и только недавно завел себе подружку. Сие действо потребовало от Звонцова титанических моральных усилий, и вот теперь все оказалось напрасным. Девушка Алексея, с которой он впервые оказался наедине всего несколько дней тому назад, оставалась предоставленной самой себе в городе, кишащем молодыми и любвеобильными парнями.

Игорь тоже ощутил легкую грусть от расставания с другом. Грусть и неловкость. Ведь в отличие от Звонцова он был рядом со своей девушкой, и разлука им не грозила.

Так казалось Григорьеву, но у Ларисы на этот счет были совсем другие планы…