Изнанка

Андрей Деткин (2014)

Обычный студент по воле случая оказывается в совершенно незнакомом мире, странном и пугающем. Что это — параллельная реальность или место, из которого видна темная сторона нас самих? Изображение сгенерировано на PlanetVPN.

Глава №9

От волнения сердце яростно билось, но Генка не успел, сделать и шага. Пляшущий круг на стыке миров исчез. Просто сузился до точки и исчез. От отчаяния и обиды Муханов едва сдержался, чтобы не завопить. Он вгляделся в оставшихся двух типов в черных плащах, которые толкались у края пристани, сталкивались и разбегались. Растворители были не так далеко, они, несомненно, услышат его вопль. Тихо подвывая, Генка сполз обратно в коллектор, ко всем неудачам и вселенскому горю, которое он переживал, кривой штырь арматуры вспорол штаны, и из кармана посыпалась звонким дождем на дно трубы мелочь. Шмыгая носом, Генка собирал в полумраке монеты. Поднимал с обломков, выуживал из мутного ручейка, протекающего по дну, нащупывал на шероховатой полукруглой поверхности. Муханов не мог оставить мелочь, даже вовсе не нужную. Штампованные железные кругляшки, стали для него бесценны, теми немногими вещами, напоминающими о прошлой жизни. Тыльной стороной ладони Генка вытирал застилающие глаза слезы, снова и снова окидывал трубу взглядом в поисках монет. В какой-то момент он остановился на правой ноге. С яростью дернул обрывок ткани от пончо Павла, обмотанный вокруг ступни. Ему не сразу удалось разорвать веревку, удерживающую ткань на ноге, и это еще больше разозлило. Он упал, и все продолжал терзать импровизированный мокасин. Наконец ему удалось содрать с ноги лоскут, со сдавленным завыванием, размашистым движением откинул тряпку, словно разгневанный, капризный ребенок, вымещающий зло на игрушке. Затем сел обхватив ноги руками, спрятал лицо между колен и заныл.

Он всхлипывал придавленный грузом апатии и безнадежности, он почувствовал черную пустоту коллектора внутри себя. Тело обмякло, стало тяжелым и ненужным. Он мог бы долго просидеть неподвижно, ни о чем не думая, обнимая колени, глядя в одну точку, но затекшая ягодица нарушила его мрачный покой. Генка поднялся и сунул мелочь в уцелевший карман. Страх возвращался. Пригнувшись, он поплелся знакомой дорогой на чердак. Весь обратный путь терзался обидой, вспоминал предательство, бегство Павла, позволившего растворителям его заарканить, подкидывал «угля» и снова терзался. Он ведь мог взять его с собой, попробовали бы прорваться вдвоем. Нет, он, молча, как таракан, вылез и побежал. Слезы вновь выступили на глазах. Генка со злостью врезал кулаком по круглому боку коллектора. Шатаясь, словно пьяный, он шел по трубе то и дело задевал плечом или затылком шершавый бетон.

Не помнил как добрел до нужного дома, как выдвинул доску, как перекинул ее на другое здание, как перебрался через пропасть на чердак. Он очнулся только перед дверью каморки. Тяжко и протяжно вздохнул, медленно отпер дверь, словно она была отлита из чугуна, не зажигая лампы, упал на прелый худой матрац и замер. Он не знал о чем думать, как существовать дальше. Сунул руку в карман, и стал перебирать монетки. Генка не мог с уверенностью сказать, стало ли ему от этого легче, но ладонь, словно наполнялась теплом.

Он лежал в темноте около часа, перебирая деньги: то потоком пропуская по ладони, то отсчитывая одну за другой. Снаружи послышался глухой удар. Генка зажал деньги в кулаке и прислушался. Он вспомнил, что не убрал доску. Беспокойство заерзало внутри, возбуждая воображение.

«Чмоки?» — жуткая мысль заставила парня встрепенуться. Он сел и долго слушал тишину. Подозрительного звука не повторилось. «Показалось. Доску уберу потом» — отмахнулся Генка. Ему жутко не хотелось шевелиться, тем более он вспомнил, как опасно и непросто перебраться по хлипкому мостку. Воображение нарисовало, падающих вниз чмока, за ним растворителя и заодно свинью. Лень и апатия положили его на обе лопатки, вынуждая пренебречь безопасностью.

Со скрипом распахнулась дверь. Генка от неожиданности подпрыгнул. В темноте ничего не было видно. «Что за тварь?» — метнулась отчаянная мысль. Он прижался к стене и старался не дышать. Тишина. Он не выдержал, и как ему показалось, громко сглотнул.

Искра, воспламенившая газ разогнала темноту. Генка не верил своим глазам. Перед ним, стоял Павел и держал огонек, зажав его «хвост» в кулаке. Приподняв над головой руку с зажигалкой, Павел щурился и всматривался в глубину комнаты. Желтый свет от пламени прыгал не его лице, казалось, что старлей постоянно гримасничает. Безмолвные черные тени, словно цепные псы, то выскакивали из-за углов, то снова прятались. Муханов ничего не мог выговорить, он бросился к Павлу и обнял его.

— Ты че? — опешил старлей. В недоумении развел руки в стороны, не зная, что с ними делать. Пляшущий огонек на кончике зажигалки тускло освещал комнату под крышей.

— Да, что случилось? Можешь сказать?

Он аккуратно отстранил парня от себя и, удерживая за плечо на вытянутой руке, внимательно посмотрел ему в глаза. Генка молчал, наклонил голову, пряча слезы.

— Ты, Муха, подумал, что я тебя бросил? — воскликнул Павел, — дурень, смотри. Зырь, что у меня.

Павел прошел к тумбе и зажег фитиль керосинки. Слабый язычок пламени осветил комнату.

Не без гордости он вытащил из складок грязного пончо мобильник.

— Телефон, — бледная улыбка Генки ярче огонька озарила комнату, — мы свободны, — не сдерживая радости завизжал он.

— Тихо, — зашипел Павел и замахнулся рукой.

— Чего тише? — Не унимался Генка, — давай набирай номер и полетели.

— На, набирай, — Павел протянул ему мобильник.

— Что? — удивился Генка.

— Номер.

Муханов неуверенно взял телефон. Поведение старлея насторожило его и заставило подумать, что не все так просто. Приятный гладкий пластик, привычные закругленные формы, это ведь был его мобильник. Он поудобнее вложил телефон в ладонь, нажал на кнопку записной книжки и остановился. Экран в ожидании следующей команды вспыхнул голубоватым светом.

— А какой номер?

— Я про то же.

— Керосин портится, надо искать что-то другое, — пробормотал Павел.

— Паш, подожди.

Генка явно чего-то недопонимал.

— У нас есть телефон. Ты ведь сам говорил, что с его помощью мы сможем вернуться.

— Муха, не так все просто. Нужен звонок. Причем ни какой-нибудь, а именно тот, который делает дыры.

— Давай сами позвоним.

Генка судорожно стал нажимать клавиши, вызывая из памяти устройства входящие вызовы. После каждого набора внимательно вслушивался в динамик, крепко прижимая телефон к уху. Павел ему не мешал, он сам подобную операцию уже проделал несколько раз и знал итог. Он хотел, чтобы Генка убедился лично, что статистика входящих вызовов не сохранила нужного номера, и каждый вызов будет сопровождаться далекими гудками сквозь помехи и шорох. Около получаса он просидел в подвале под развалинами административного здания и нажимал на кнопки, методично прозванивая все входящие номера и находящиеся в записной книжке. Одно и тоже — гудки, треск, шорох. В тщетных попытках он истратил три черточки заряда батареи, оставалось две. Как не было жаль аккумулятора, он не мешал Генке. Тот набирал номер и жадно прижимал мобильник к уху, снова набирал и прижимал. На восьмой попытке Павел поймал его руку.

— Муха, бесполезно.

Генка зло зыркнул и стал вырывать руку.

— Я уже все попробовал.

Павел с силой сжал его запястье и вырвал мобильник.

— Побережем батарейки, рядовой, — Павел по доброму смотрел в глаза Генке, как бы уговаривая его. Он вносил разумное предложение, а вовсе не отнимал телефон. Генка расслабился, злость в его глазах погасла, взгляд стал осмысленным.

— И что теперь?

Павел отпустил его руку.

— Будем ждать.

Он сел на тумбочку, мобильник положил рядом, как бы давая понять, что он не забрал его себе, тот остается предметом общего пользования. Суетливый взгляд Генки то и дело падал на черный пластик трубки. Он облизал губы, и, пересиливая свои желания, как можно спокойнее и непринужденнее сел на матрац. Повисло тягостное молчание. С улицы доносились стоны умирающего города.

— Муха, — наконец старлей разрядил тишину, — полей мне на раки, я умоюсь, да и тебе не мешало бы.

Павел встал и пошел к кувшину возле двери, краем глаза наблюдая за Генкой. Муханов встал и пошел следом.

Не проронив ни слова, они умылись. Павел скинул грязное пончо и долго его отряхивал от засохшей грязи за дверью. Когда он вернулся, телефон был на месте. Генка сидел на матраце, потупив взгляд.

— Чего приуныл, солдат?

— А-а — а, — Генка печально махнул рукой.

— Не бзди, Муха, прорвемся. Вот увидишь, прорвемся. Он обязательно позвонит. Днем раньше, днем позже. Нам и так повезло, что вовремя заметили дыру, а то, сколько еще искали бы в грязюке? Ты бы видел, как два придурка в шляпах, которых я зацепил, кувыркались в болоте. Умора.

Генка достал из кармана несколько монет и стал их методично, одну за другой отсчитывать в подставленную ладонь. Раздавалось тихое звяканье.

— Почему ты не ушел?

— А как же ты? — не задумываясь и просто ответил офицер, так словно он не упустил возможность остаться в живых, а всего на всего пропустил троллейбус, рассчитывая заскочить в следующий.

У Муханова навернулись слезы, он злился на себя, на свою плаксивость, но ничего не мог поделать с собой. Он знал этого человека всего ничего, и тот пренебрег случаем выбраться из этого кошмара ради него. Генка не был уверен, что поступил бы именно так.