Фантомия

Андрей Деткин, 2020

Что бы вы подумали, заблудившись в таежных просторах Прибайкалья, если вдруг увидели среди вековых сосен и пихт многоэтажное сооружение из стекла и бетона? И это только начало. То, что ждало столичных туристов в здании медицинского реабилитационного комплекса заброшенного с советских времен, никак нельзя назвать иначе чем кошмар наяву, или ФАНТОМИЯ.

Глава 1. Столичные гости

— Дикости! Хочу дикости! — первое, что услышал Фадеич, когда открыл дверь. На крыльце стояли три парня, девушка и паромщик Толик. Вперед выступал молодой человек низкого роста, коротко стриженный, лет двадцати пяти — двадцати восьми. Лицо его еще не потеряло юношеской свежести и наивности, но в глазах уже читалась взрослая расчетливость и, как показалось Фадеичу, жестокость. Полуулыбка, полуусмешка блуждала на его тонких губах. Это он хотел дикости. Фадеич сразу отметил парня как главного в компании и мысленно обозвал Бугром.

Рядом с ним стоял здоровый, под два метра ростом, румяный, с вьющимися рыжими волосами молодец и тоже улыбался. Улыбался искренне, во весь рот. Физиономия со всеми морщинками и зигзагами выражала мальчишеский задор и шкодливость. Фадеич пометил его Телком. Третий гость был щуплый, со всклокоченными волосами, оттопыренными ушами и выпирающим кадыком. Возраста примерно такого же, как и его товарищи. Он смущенно растягивал губы и смотрел виновато. «Щуплый».

Девушка единственная, кто не улыбался в их компании. Она выглядела уставшей. Ее лицо излучало какое-то ускользающее, утонченное очарование. Привыкший видеть дородных деревенских женщин, Фадеич засмотрелся на стройную фигуру в обтягивающей синей футболке и облегающих джинсах. «Цацка», — согласился он с собой.

Толика-паромщика Фадеич знал давно.

— Вот, Фадеич, русо туристо. Принимай постояльцев. Как договаривались, сразу к тебе, — говорил Толик, присвистывая в дыры между зубов. Многозначительно подмигнул: — Я пойду, паром надо закрыть и вещички парней принести.

Толик спустился с крыльца и, прихрамывая на короткую ногу, поковылял к калитке. От компании шел крепкий запах спиртного.

— Ты нас извини, отец, но мы просто взрываемся от восторга. Тысячу лет не покидали цивилизации, а у вас здесь такая глушь, — Бугор обернулся и окинул покровительственным взором свиту. Телок громко загоготал. — Крутэйбл, земли не чую. Стопудовый тачдаун, — задрал физиономию, вытянул губы в трубочку и завыл. Щуплый хихикнул, словно поперхнулся.

— Ну давай, бать, устраивай нас. Паромщик хвалил твои сервисы. — Бугор вытянул из кармана пятитысячную купюру, сунул Фадеичу в руку.

— Въездные, — пояснил он. Оттеснив хозяина с дороги, шагнул через порог. Товарищи плотной группой последовали за ним через переднюю в гостиную. Девушка задержалась, посмотрела на Фадеича, вжавшегося в вешалку с бушлатами, и когда тот посторонился, вошла свободно в распахнутую дверь.

Крепкий мужчина с красным широким лицом, закаленный суровым забайкальским климатом, привыкший работать руками и самостоятельно добывать пищу, стоял с открытым ртом, часто моргал и сжимал в кулаке купюру. От такой наглости и напора у него перехватило дыхание. Тем временем постояльцы вертели головами по сторонам, беззастенчиво рассматривая жилище, словно оказались в краеведческом музее.

После распада Союза исправительное учреждение закрыли, рудники затопили. Отставной прапорщик внутренних войск осел с женой Натальей в забайкальской деревушке. «Обросшие» хозяйством Торгашевы жили охотой, тайгой, огородом и редкими туристами, наподобие тех, что, не снимая обуви, сейчас топтались в его передней.

Фадеич покосился на деньги, рассмотрел циферки, отлегло. Сунул билет в карман, растянул сухие потрескавшиеся губы в улыбке, потер порванное ухо: «Другой разговор».

— У меня для гостей три комнаты, — заговорил он, притворяя дверь в комнату. — Но, если вы настаиваете, мы с Натальей переберемся в баню.

— Мы не настаиваем, — Бугор брякнулся в кресло, отчего оно жалобно скрипнуло, а по лицу Фадеича прошла болезненная дрожь. — Нам три и надо. Я с девушкой, а эти двое как хотят.

Телок засмеялся молодецким хохотом: — Тачбэк, блин, ну ты, Кир, скажешь. С Масяном спать?! Да я лучше на крыльце завалюсь или его там завалю. — Он швырнул в Масяна мячом, напоминающим дыню-торпеду, который постоянно тискал в руках.

Щуплый с рюкзаком за плечами зажмурился и по девчачьи выставил вперед руки, словно приготовился ловить не мяч, а ядро. Он таки поймал снаряд, невесело улыбнулся: — Сказали ведь три комнаты. Одна — Киру со Светкой, другая — мне, третья — тебе, Дэн. Чего здесь делить?

— Дай сюда. — Дэн махнул кистью. Поймал мяч, брошенный нетвердой рукой, и тут же замахнулся, намереваясь швырнуть его обратно. Масян скривился, весь скукожился, закрылся руками. Дэн загоготал.

— Боишься, Мася?

— Придурок, — послышалось из угла, где на стуле у кухонной тумбы сидела девушка.

— Сама дура, — веселость таяла на румяном лице.

— Хватит вам, — рыкнул Кир, — надо устраиваться и дуть на реку. В лёгкой лодке на шумной реке, — он широко улыбнулся, дернул бровями, — пела девушка в пёстром платке. Перегнувшись за борт от тоски, разрывала письмо на клочки. А потом, словно с лодки весло, соскользнула на темное дно, — продекламировал он и добавил с энтузиазмом: — Мы же купаться хотели, — вдруг замолчал, будто вспомнил о чем-то важном, посмотрел на притихшего Фадеича: — А лодка есть?

— Есть, — неуверенно проговорил хозяин, предвкушая «веселые» денечки. — А вы надолго?

— Что? Лодку?

— Нет, вообще.

— Не знаю. Планируем зависнуть на недельку, а там как пойдет. Насколько хозяин будет любезен, вкусная ли будет еда на столе, весело ли у вас здесь, развлечения какие подскажете, может, рыба знатная в реке водится. Главное, предлагайте. Кстати, как тебя звать?

— Фадеич.

— Вот и здорово, Фадеич. Я — Кир, это, — он кивнул в сторону здоровяка, — Дэн, девушку звать Светулек, а там с мешком Масян. Да сними ты его уже. Все, приехали.

Масян зашевелился, стягивая с плеч рюкзак.

— Полторы тысячи в сутки, — выпалил Фадеич и побагровел. Он никогда не называл такую бешеную цифру. Но компания, на первый взгляд, того стоила. Он продолжал сжимать в кармане пятитысячную купюру. Казалось, что она источает тепло, рука никак не хотела с ней расставаться.

— Не вопрос. Покушать входит в цену?

— Да.

— Мужик на понтонах рассказывал, что у вас здесь дешево, но чтобы так, я даже не представлял, — Кир криво ухмыльнулся и полез в карман. — Карточки принимаешь?

— Что?

— Так, ничего, — Кир достал бумажник, расстегнул и отсчитал купюры. — Держи, камрад, — сунул Фадеичу деньги. — И пожалуйста, разведи нас по комнатам, жуть как устали с дороги. Да, троглодиты? — Кир обвел взглядом компанию.

— Так точно, квотербек! — воскликнул Дэн и вздернул руку с дынеподобным мячом.

— Да уж. Неплохо бы, — промямлил Масян. Светлана захлопнула пудреницу с зеркалом. — Ноги гудят.

— Наталья, — гаркнул Фадеич, и в то же мгновение распахнулась дверь в соседнюю комнату. Казалось, что женщина стояла за ней и только ждала, когда ее позовут. На пороге появилась невысокая полная Наталья в халате, вся складная, перепоясанная передником. Крашеные каштановые волосы на затылке стягивал тугой пучок. — Здгасте, — прокартавила женщина.

Дэн с Киром переглянулись. На губах кучерявого расплылась многозначительная улыбка, брови подпрыгнули.

— Кирилла, я так понимаю, — Фадеич посмотрел на главного, тот кивнул, — с девушкой устрой в большую на втором этаже. Денису, — указал подбородком на крепкого парня, — покажи Сашкину, а Ма… Я правильно расслышал, Масян?

— На самом деле его звать Игорьком, — заговорил Денис, — но он не против, чтобы его звали Масян. Ему даже так нравится. Правда, Масян? Не против же?

Игорь помотал головой. — Нет.

— Положи паренька рядом с большой.

— Идемте, — женщина проплыла вдоль стены и исчезла в коридоре. Гости проследовали за ней. Фадеич остался в комнате один. Подошел к окну, поднял руку и разжал пальцы. На ладони лежало семь пятитысячных купюр. Он одновременно приподнял руку выше и склонился ниже. Через несколько секунд, когда, наконец, рассмотрел, его губы растянула довольная улыбка. Полторы тысячи в сутки он имел в виду со всех, а тут получил за каждого, да еще с лихвой. Фадеич еще некоторое время стоял, прищурив глаз, как расчетливый ростовщик, и о чем-то смекал. Потом резко сжал кулак, словно поймал удачу за хвост, сунул руку с деньгами в карман и вышел из дома.

Москвичи развлекались громко и весело. Из соседних домов выглядывали соседи. Они с любопытством и какой-то затаенной настороженностью рассматривали туристов, словно ждали от них неприятностей. Двое — рослый и стриженый — перебрасывались странной формы мячом. Бегали зигзагами и выкрикивали непонятные слова. Третий, лопоухий, сидел на траве по-турецки, что-то покрикивал, то и дело прикладывался к соломинке, торчащей из стакана с жидкостью цвета крепкого чая. Девушка с бледным скучающим лицом полулежала в гамаке, веткой отгоняла комаров и всматривалась в облака.

Столик под сосной был заставлен бутылками и снедью. Фадеич наблюдал за городскими с балкончика бани и теребил ухо. Он с готовностью предоставил гостям свой участок, столик и гамак. Но как ни велика была плата, сердце сжималось при виде, как здоровяк, подобно лосю, ломится через кусты красной смородины за мячом, как стриженый опрокидывает стопку, закусывает долькой лимона, морщится, а корку бросает в георгины, как парни по очереди бегают за сосну, игнорируя туалет за баней, как лопоухий сплевывает в траву, а окурки отстреливает к забору.

Терпению пришел конец вместе со звоном битого стекла. Дынеподобный мяч влетел в окно второго этажа. Ганиевы из дома напротив переглянулись и склонились друг к другу головами. Бабка Стеша — соседка слева, явно что-то неласковое говорила Тарасовне и махала рукой на Фадеича. Пацаны Зыряновых залезли на сарай, с крыши тыкали пальцами на туристов и смеялись. Старый прапорщик еще раз окинул взглядом место пикника, лениво потянулся и зашел в комнату. Через минуту появился на крыльце бани и направился к игрокам, которые хлопали друг друга по спине и с чем-то друг друга поздравляли. Никак с разбитым стеклом?

— Тачбэк! — кричал рыжий и в победном жесте вскидывал руки. — Пант и тачбэк! — зашелся ликующим воплем.

— Красава, Дэн. Прям в яблочко. Я бы лучше не смог. Тачбэк. Стопудовый тачбэк, — Кирилл хлопнул приятеля по плечу.

— Послушайте, парни, — с неловкостью в голосе прервал их Фадеич, — вы бы немного потише, что ли. Соседи смотрят.

— Да черт с ними, пускай смотрят. Может, больше никогда не увидят настоящего американского футбола, — Кирилл неприятно улыбался, прищурив глаз, в упор смотрел на хозяина дома. — За окошко не волнуйся, заплатим. Ты бы молочка парного организовал, что ли, а мы и благодарны будем.

— Молочка можно, но вы бы потише все же.

— Да иди уже, — разгоряченный Денис с красным лицом взирал на Фадеича. Улыбка его блекла, взгляд загустевал и начинал бродить какой-то нехорошей мутью.

— Ну хорошо, — сдался хозяин.

— Фадеич, и вот еще что. Про лодочку не забудь, — напомнил Кирилл.

— Чтобы баки под завязку, — Денис говорил серьезно, с командными интонациями. Он выпрямился во весь рост, словно старался запугать таким образом назойливого домовладельца.

— Она на веслах, — Фадеич уже жалел, что потревожил гостей. Искал способ, как бы побыстрее ретироваться.

— Плевать. Ты…

— Тихо, Дэн, — Кирилл в примирительном жесте поднял руку, — не бурли. Фадеич, просто скажи, где лодка, и все. Мы сами разберемся.