Добрый ангел смерти

Андрей Курков, 1998

В руки главного героя остросюжетного романа Андрея Куркова "Добрый ангел смерти" Николая Сотникова попали некие таинственные документы. Скрываясь от людей, которые во что бы то ни стало хотят завладеть этими документами, он отправляется в путешествие к Каспийскому морю. Поездка оказывается очень рискованной и кардинально меняет жизнь героя.

10

Наступил следующий день, свежий и солнечный. И проснулся я, к своей радости, рано — около семи. Сварил кофе.

«Ну вот, — думал я, — работа моя позади. И неинтересно мне, что там все же произошло. Жизнь дороже».

Взял эстетским жестом маленькую чашечку с кофе и поднес ко рту. Подержал ее на весу, чтобы ощутить аромат арабики, но в нос ударил стойкий запах корицы, вернув меня в состояние озадаченности. Опять запах моей руки перебивал запах кофе.

Я покачал головой. Глотнул кофе — все-таки вкус у него был настоящий и стоящий.

«Надо жить!» — подумал я. (Оптимистические мысли обычно до глупости банальны.)

Учителем истории я уже никогда не буду. Неблагодарное это дело! Надо снова искать работу охранника. Здоровье есть — восемь лет плаванья и три года фехтования. На работодателей это какое-то впечатление производит. Найти бы снова ночь через две. Чтобы оставалось время заниматься решением философских загадок. Жизнь должна приносить удовольствие — каждому по потребностям.

А за окном светило весеннее солнце и долетали гулкие обрывки мегафонных фраз — на Софиевской площади снова шел какой-то митинг.

Захотелось прогуляться. Выйдя из дому, я прошел мимо митингующих, над головами которых реяли красно-черные флаги УНА-УНСО. На борту грузовичка с мегафоном в руке к чему-то призывал мужчина с длинными седыми усами, свисавшими чуть ниже подбородка. Я не хотел вслушиваться — мимолетные движения человеческих масс меня не очень интересовали. Политика — это лишь строительный материал новейшей истории, что-то вроде цемента. Стоит только встрять в нее — и все! Затопчут, потом выкопают — и станешь экспонатом в каком-нибудь захолустном историческом музее.

Я прошел между грузовиком и толпой митингующих, внимание которых было полностью отдано оратору. На ходу заметил несколько раздраженных взглядов в свою сторону. Наверное потому, что я проходил мимо, не желая присоединиться к их великому стоянию. Но при всей моей симпатии к каждому страждущему — я ценил любую целеустремленность в людях, лишь бы не вешались сами и не убивали других, — состраданием мое отношение к подобным людям и ограничивалось. Предложить им больше, чем сострадание, было бы уже опасно для меня. Я любил себя и свою свободу и в отношениях с женщинами страсть предпочитал любви — страсть сильнее, не поддается никаким правилам и исчезает так же внезапно, как и появляется.

Еще долго мне в спину кричал мегафонный оратор, но, дойдя до Оперного, я уже и о нем забыл. Спустился вниз на Крещатик. Прогулялся. Зашел в кафе. Добавил себе в кровь кофеина.

Посидев минут пятнадцать за столиком кафе, продолжил свою бесцельную прогулку. Ноги сами вывели меня к университетскому скверику. День был явно не «клубный». Только на одной скамейке двое стариков без зрителей играли в шашки.

Остановившись над ними, я вдруг заметил, что позади меня, метрах в пяти, тоже остановилась странная пара — черноусый худолицый парень и такая же худолицая черноволосая женщина. Парень курил трубку. На мгновение наши взгляды встретились, и я увидел в недобром прищуре его глаз напряжение и враждебность.

«Может, показалось?» — подумал я, не понимая, чем мог испортить им настроение.

Снова вернулся к играющим в шашки и тупо уставился на доску, забыв об этой странной паре. Когда я оглянулся минут через пять — их уже не было.

Вскоре я отправился домой — прогулка придала мне свежести и подняла настроение.

Я шел по Владимирской, а навстречу мне двигались участники только что закончившегося митинга. Я словно врезался в ледоход, но их было не очень много, так что я, бережно лавируя, легко избегал ненужных соприкосновений.

Уже подойдя к своему парадному, я снова заметил краешком глаза что-то подозрительное. Обернулся и увидел на противоположной стороне улицы опять ту же чернявую парочку. Они, видимо, смотрели на меня, но когда я обернулся — резко отвернулись.

Озадаченный, я зашел в парадное.

Дома присел в кресло и задумался. Постепенно ко мне пришло успокоение. Скорее всего, это было случайное совпадение — со мной так бывает: ходишь по городу и три-четыре раза сталкиваешься лицом к лицу с одним и тем же легко запоминающимся человеком. Тут уж и он, наверно, тебя за кого-то принимает, да и сам ты начинаешь гадать: с чего это он за тобой следит? Главное — они не были похожи ни на бандитов, ни на наркодельцов, так что никакого отношения к происшедшему на складе «детского питания» они иметь не могли.