Возвращение Галахада

Андрей Олегович Ларин, 2020

«Возвращение Галахада» является второй книгой трилогии «Миры и Мифы Третьего тысячелетия». Галахад – светлый рыцарь, сын Ланселота Озерного отправляется в мега-путешествие..Герои книги – рыцари Круглого Стола перемешаются во времени и в пространстве в поисках чаши Грааля, которая, по сюжету, является скорее абстрактным символом и метафизической утопией. Жанр книги science fiction или интеллектуальное фентези, раскрывающее магические коды мировых цивилизаций и астральных проекций. Монологи сменяются балладами и стихами, а также философскими отступлениями и аналитическим материалом. Автор книги – Андрей Ларин экономист и писатель-футуролог. Среди его произведений – «Миры и Мифы Третьего Тысячелетия. Часть 1», «Моби Дик – отторжение во времени», «Река впадающая в Космос».

Авторское отступление от первого лица

Эта книга является второй частью моей трилогии «Миры и Мифы Третьего Тысячелетия». Сегодняшнее время продуцирует интеллектуальное поле поиска и развития самой проблемы исторических вызовов. Жанровый контекст и полет авторской мысли (как нам кажется) стимулируют отклик у любознательного читателя. Автор и Галахад стремятся добиться максимальной ясности и контемпорировать дискурс, так сказать, при обобщениях и абстракциях общеисторического плана. Например, при ответе на извечный вопрос — «Кто мы и Куда идём?» — неизбежно приходится редуцировать формы сознания героев при перевоплощениях в индивидуальные «проекции» Жизненных Миров.

Заметим, что данный труд это всё-таки взгляд технократа и системотехника, а не прикладного гуманитария. Гуманитарный аспект, тем не менее, превалирует над историческим, а система прогнозирования является междисциплинарным артефактом системного проекта. Как говорил в начале ХХ века известный поэт-футурист Давид Бурлюк, «надо учиться лопать пустоту». Нельзя вливать старое вино в новые мехи, а именно в такой ситуации мы сейчас оказались. Эта книга может быть отнесена к жанру интеллектуального и мистического фэнтези. Философское эссе как поиск «прорывных» интеллектуальных идей и понимания сути событий в нашей нынешней (российской и общемировой) «точке бифуркации». В интерпретации автора «современное понимание Сути» это, прежде всего, глобальные исторические коллизии, включая пророческие функции предвидения Случая, «бога-изобретателя» Нового (по меткому выражению Пушкина). Автор рассчитывает на осведомлённого и сведущего читателя, на его сопричастность к исторической теме и сопереживание иным, неожиданным ракурсам видения мировой культуры. Все эти многочисленные ракурсы предлагают задуматься о том,как звучит «музыка перемен» иеё контрапункт — «нравственный градус»современного общества. Идёт поиск своеобразного интуитивного «барометра эпохи», причём, по мнению автора, нужен новый герой, необходим «рейтинг прорывной мысли», а не бесконечная жвачка СМИ, погрязших в информационных войнах. Исав и Иаков перераспределяли право первородства в условиях ускоренного «внедрения тоталитарного плюрализма».

— Мораль как хроники Амбера, — внезапно сказал Галахад. — Путь в тысячу ли начинается с первого шага, и осилит его лишь идущий.

Автор, устами Галахада, хочет представить на суд читателей контуры исторического мифа в фокусе его «глобального резонанса» — нашей парадоксальной, «гераклитовской» интеллектуальной Данности, которая «покоится в изменении» не одно десятилетие и никак не «разродится» хоть сколь-нибудь устойчиво и расширенно воспроизводящейся Системой. Жанр этого текста, перефразируя Ницше, если долго смотреть в бездну, бездна потом посмотрит на тебя, — это «хроники несвоевременного дискурса», по пальцам перечисляемые актуальности Осевого «Времени перемен».

В какой мере путешествия Галахада интересны? Это покажет время и градус внимания читателей. Подобно эксперту, который, доставая часы, даёт некий суммарный ответ на вопрос о времени, таким же точно образом настал момент говорить о королях и капусте (по сюжету известных героев Моржа и Плотника). Наступило Время «разрешить глобальный Абсурд», помноженное на непременную фабулу «здесь и сейчас». Мы в него «включены», хотя многие из нас по-прежнему «живут, под собою не чуя страны».

«Мир и мы» как бы застыли в поисках потерянного времени. Если (вдруг) наука достигнет предела собственных возможностей, кто или что сможет вовремя перехватить и взять на себя инициативу? Медиевистика как объект исследования, равно как и globalstudy, синергетика и футурология — это определённо общие «новые науки», объединяемые схожей методологией. Иногда их относят к корпусу экспертных наук — futurestudies и sciencefiction. Пробираясь через дебри сaputmortum устаревших абстракций Тойнби, ответишь ли на вопрос «Что есть Истина?», на вопрос «Quaiisveritas” о «границах познания»? Сегодня для нас Вопрос Вопросов: каким образом выбрать тот русский мейнстрим (ныне переживающий не только «утрату жизненных ценностей»), за гранью которого не только начинается и заканчивается будущее, но и единственная наша планета Земля, устроившаяся на пересечении звёздных галактических трасс. В общем и целом, «что нам делать за миллиард лет до конца света?». Можно очень много успеть за миллиард лет, которые нам приоткрывает сжатая напряжением исторических событий пружина времени. «Если не сдаваться и понимать, понимать и опять не сдаваться…» — таков девиз арктических путешественников. И легендарный дрейф Нансена на «Фраме» и Георгия Седова на «Святителе Николае» — лучшее подтверждение тому, что лозунг выбран правильно и вполне годится для нас.

Вспоминая такие потрясения, как Варфоломеевская ночь и Хрустальные ночи, можно прийти к выводу, что все точки глобальных бифуркаций отличались зарождением новых смыслов и новых траекторий исторического движения. Террористические атаки современности — нынешние «свидетельства веры», отличает всё та же губительная идея имперского реваншизма, с которой человечеству пора расстаться навсегда.

Ну вот, вступительное слово подошло к концу, представляем автора: Андрей Олегович Ларин — футуролог и экономист, модератор проекта Матрица Модернизации», специалист по междисциплинарным коммуникациям и прогнозированию. Автор книг «Парк Русского периода», «Река впадающая в Космос», «Игры с будущим — цивилизационный ландшафт», «Технологический рост и постцивилизационные модели», «Миры и мифы третьего тысячелетия 2019».

Благодарность Ольге Крюковой и Вадиму Богданову за дружеские советы и научную редактуру книги, чей вклад в данное произведение был поистине бесценным. Отдельная благодарность прозаику и поэту Станиславу Айдиняну.

Предисловие

Итак, Галахад вернулся…

И это не только метафора…

Вспышки сознания, как сказал бы Фихте.

Нет пророка в своем отечестве…

Клерикальная теодецея исихастов и схоластов.

Риторические отступления Галахада

Сын Ланселота Озёрного и один из рыцарей Круглого Стола произвёл фурор и смял все карты на Великой европейской шахматной доске монархов Средневековья. Ни Беовульф, ни Роланд не производили такой эскапады на пространстве исторических хроник тёмных веков.

Наше повествование начинается с VIII-X веков новой истории — времён «Старшей Эдды» и историй иклингов, скоттов и англов. Гаральд — норвежский конунг, «огнем и мечом» прошёлся по Северной Европе, переформатировавполитическую карту европейских королевств. Матримониальные династические связи породнили европейские монаршествующие дома — история бастардов и адюльтеров началась с Тристана и Изольды. Ярославны и впоследствии Генриха VIII и Анны Болейн продолжили эту замечательную традицию. Сентиментальная романистика Ричардсона и Руссо сгенерировала лирический тип Клариссы, Эмили Дикенсон и Бедной Лизы — сны о чём-то большем… Эскалация инфернальной энтропии мрака и ужаса затопила Европу не меньше, чем прорывы канализации средневекового Парижа. Хоррор и пеплум — таков жанр хроник и мистерий Тёмных Веков, не хуже, чем «Чума» у Альбера Камю. Медея у Ларса фон Триера — прообраз дочери Альбиона Терезы Мей. Однако замысел тайной мистерии медленно, но верно вызревал и превращался в антиутопию. Вся эта цивилизационная механика постепенно трансформировалась в фурор мифов и ажиотаж абсурда достойного кисти Дали.

«Виндзоры уже не те», — заключил Мерлин. «Да и Гогенцоллерны не лучше», — завопил Прокл Харум. Как сказала по этому поводу Екатерина Шульман, «Манифест Маркса — образец хорошей политтехнологической стратегии», — вот вам и восстание масс. Путей много — цель одна. Начинается эрозия базовых ценностей, усиливается алармизм и эскапизм — заметил Мерлин.

Глоссарий N1

Выпустить джина из бутылки — значит обеспечить свободу передвижения игрока в рефлексивном квесте. Игра не стоит свеч, если нет игротехника или, в крайнем случае, пиротехника. Гносеологическая машинка — орудие, аналогичное дубинке воинствующих монахов, когда уже нет аргументов и все переходят к делу. Масаи и зулусы вполне перестроились под туристические правила: вместо копей ходят с калашниковыми — это вам не манки бизнес. Вильгельм Телль удачно стрелял из арбалета — вот откуда пошли снайперы. Фрейлины ровно в 19.40 танцуют фрейлакс — им аплодируют номады. Кастор и Поллукс лечили ахиллово сухожилие олимпионику Пифагору. Какая глыба — какой матерый человечище!–это один из современных романистов.Он написал роман в стиле пеплум — заметил Моби Дик. Девиз американских морпехов — «Если ты похож на еду, то рано или поздно тебя должны съесть». Этот тезис принципиально расходится с выражением Будды — мы то, что мы едим. Вах, спасибо Сулейману, который помог советом мне. Мустьерская эпоха — синантропы, питекантропы и неандертальцы в поте лица добывали на хлеб насущный. Новая эпоха — рыцарский эскапизм в погоне за доблестью и славой. «Я сажаю алюминиевые огурцы на брезентовом поле и пою военные марши», — изрек король Артур. Трубка мира не приносила таких дивидендов, как кимберлитовые трубки. Они сошлись как лёд и пламень — Хайдеггер и Гуссерль. Как-то во время своих телепортаций Галахад перепутал пространственно-временной континуум и вместо ХII века в Иерусалиме оказался в конце ХХ века во Владивостоке. Это было довольно забавно и достойно пера Нестора–летописца. Но это уже другая история. Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью. Лица стерты, маски тусклы. Старина Винсент пьет абсент — на войне как на войне. Каждый охотник знает, где сидит фазан. И это семь цветов радуги. Плюгавый Кацнельсон — название клуба отставных нобелевских лауреатов по экономике. А на нейтральной полосе цветы необычайной красоты. Интеллектуальные капрофаги мониторят и троллят виртуальные пространства и одновременно медитируют над своим контентом. Энтропия зашкаливает. Фрондирующие экономисты оккупировали Барбизонские кущи и подводный мир Жак Ива Кусто. Эзотерики Хосе Силва Луис Ортега и Фабур де Оливе — притча во языцях. Свежо предание, но верится с трудом. И может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов земля российская рождать — таков наш девиз! Подвергнуть вивисекции и остракизму — я патриот, но не идиот. Врагу не сдается наш гордый Варяг.

«Протестантизм — профессорская религия», — сказал Парсифаль.

«Лейся песня на просторе, веселей гляди, жена, штурмовать в далеком море посылает нас страна», — внезапно запел Моби Дик. «Каморра и реконкиста последствие наших крестовых походов», — заметил Ричард Плантагенет, — «Это путь Дракона — императора и бойца. Его враги сразу запросили пардону. Мариам Кушачница и Синдбад-мореход — всё это сказки 1000 и одной ночи…».

Бойцы вспоминают минувшие дни… В зоне высоких астральных энергий

Поэзия — езда в незнаемое, хотя Гаммельнский крысолов был другого мнения. Многие думали, что роман Оруэлла «1984» — это пародия на советскую действительность, однако это была саркастическая критика современных ему английских лейбористов.

Не боги горшки обжигают! Ничто человеческое мне не чуждо, и не секрет, что друзья не растут в огороде, а я не могу найти свежих преданий, в которые верится с трудом. Видимо, за это Кальвин в Женеве в ХV веке казнил Серветта. Василевсы успешно правили Византией, а исихасты описывали Мир с позиции Козьмы Индикоплова — Земля покоится на трех китах и т.п. Слуги дьявола на чертовой мельнице опередили восстание масс. Слуга двух господ — это современный системный администратор. Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана — никто не хочет быть крайним. Бог не выдаст, свинья не съест. Осенний вальс весенний сон играет Гершензон — весёлый мотивчик, заметил Парсифаль. Пока подрастают дети рыцарей, томятся в ожидании Чуковский и Маршак. Святая простота топ-моделей — это блеск и нищета куртизанок. Правильной дорогой идете, товарищи, однако, вместо Галилейской идиллии крестоносцев ожидало фиаско под Иерусалимом. И дым отечества нам сладок и приятен.

«Цыплят по осени считают», — заявил король Артур о новой военной кампании крестоносцев. В здоровом теле здоровый дух — вот наш девиз. С миру по нитке — нищему рубашка, потрясем тамплиеров и госпитальеров, однако эта финансовая игра не стоила свеч. Король Артур поверил алгеброй гармонию и все наши спонсоры разбежались. Гульбекян собирает гульбарий. Фрондирующие политологи в случайных блужданиях. Куда, куда стремитесь вы, безумцы? Ответ: Идем дорогой трудной мы в город Изумрудный. Смех сквозь невидимые миру слёзы — простая сентенция средневекового трубадура. Большое видится на расстоянии — это одновременно и философский афоризм», — сказал Мерлин, — Революция пожирает своих детей, а крестоносцев и рыцарей сменяют аббаты и менялы. Монолог Хлопуши: «Я хочу видеть этого человека»! Того, кто замутил все эти средневековые инсталляции.

— Пусть будет счастлив тот навеки, кто навеет человечеству сон золотой. Главное — выпустить джинна из бутылки. Природа не терпит пустоты, всегда есть место подвигу — это мое кредо, — заявил Тристан. Однако есть любители таскать жареные каштаны из огня чужими руками. Будем применять против них концепцию «мягкой силы» заявил Галахад.

Новая Табель о рангах

Рыцари — гештальт-офицеры в чине гауптманов и штаб — офицеров;

Король Артур — генерал-фельдмаршал;

Мерлин — шаутбенахт флота. Предок Горацио Нельсона;

Ланселот — оберст;

Парсифаль — секунд-майор;

Тристан — бригадир;

Моби Дик — супервайзер и коллежский регистратор;

Галахад — штабс-капитан.

Глава 1. Миссия героя и сюрреализм статуса

1.1. Мiracle в ночи. Время Галахада

Моби Дик — отторжение во времени. Тотемный знак Галахада. Штудии Круглого стола

Мы погружены в праксис. Это как мыслящий океан Солярис со своими антропотоками и трансграничностью, подводными течениями и айсбергами… Моби Дик — это Левиафан, он, как целое Государство в мировом океане, путешествует в поисках Атлантиды. Герои в нашем романе появляются и исчезают не вовремя, произвольно гуляя и перемещаясь во времени и в пространстве. По реке впадающей в Космос, плывет Левиафан Моби Дик, по реке Стикс — кентавр Харон, всё дело в цене на билет. Парсифаль задумался и сказал: «Космос состоит из звуков, поэтому, наверное, и дельфины кричат, и киты свистят, и райские фонтаны плещут. И кажется, что здесь начинается Рай». Как ни странно, Галахад подумал, в этой связи, о Лиге Плюща. Вот она, кузница чикагских монетаристов! Вот он, Вашингтонский Обком!

Наступает ночь, в Авалоне осень, на буках и грабах падает листва. Парсифаль, Ланселот, Тристан, Галахад обращаются к Мерлину:

— Уважаемый Магистр, вы великий режиссер и реформатор. Что нас ждет? Время Дракона или… время политического одитинга в связи с нынешним ужасном Армагедонном в подлунном мире уже наступило?

— Наступила осень Средневековья, — ответил тот. — Римляне поутихли, кельты и бритты уже замирились, однако новый Калигула ещё может ввести коня в Сенат, и всё изменится в этом подлунном мире с явлением хвостатой кометы. Ни слова о драконах!

Прорыв во времени. Дело шло к битве при Гастингсе. Вокруг Круглого стола стояли рыцари Короля Артура и в отдалении неприметный персонаж по имени Моби Дик в одеянии монаха-цистерианца.

— Время чаши Грааля надвигается с неотвратимостью, неупиваемая Чаша наполнена и ждет бессмертных, — сказал Мерлин и сделал жест рукой, — Господа, Вам придется отправиться в разные части Ойкумены в поисках философского камня — прекрасное дополнение к Чаше.

— Галактика полна неожиданностей, поэтому будьте осторожны. Друиды — мои жрецы и воины, будут сопровождать Вас, — предупредил Мерлин. Sanct spiritus agnus Deus. Заметим, Дэн Браун тут не при чем.

— Каков пароль, магистр? — спросил Тристан.

— Всё тот же, как заунывный плач цистерианца — PaxVobiscum.

Внезапно сверкнула молния.

— Вижу воплощение дьявольское, — продолжил уже Артур, — Неистовый Савонарола не любит римского папу, а любит Торквемаду и Игнатия Лойолу. Никколо Макиавелли из философии иезуитов сделал пособие для прагматиков, маниакально именующих себя стратегами. Аутодафе превратилось в шоу циников с участием големов, карлсонов, барабашек и левиафанов, а еретикам уже нет места. «Это хорошо, что вы такой зеленый и плоский, — говорила старуха Шапокляк крокодилу Гене, — можете всегда стырить кошелёк».

— Мессир! Вы говорите пафосно, как Тиль Уленшпигель в присутствии римского Папы. Мы будем искать входы-выходы в новое тысячелетие, хвостатая комета уже появилась и несёт свет Сиона. В конце концов, мы же люди, а не големы. Я не понимаю, что за время имморалите сейчас? — спросил Галахад.

— Наверное, это масонская тематика. Розенкрейцеры всегда мыслят, опережая время, а алхимики — действуют, заранее предвосхищая конечный результат, — заметил Моби Дик.

— Это наилучшим образом объяснит старина Вильгельм, больше известный как Завоеватель. Нормандия — страна свирепых баронов, любящих охотится на диких вепрей. Традиционные морские пути со времен Брендана и Лейфа Эрикссона уже изучены, вы отправитесь новыми дорогами в истинно мессианское путешествие.

— Нечто подобное в последствие совершали рыцари Монсегюра, — заметил Тристан.

— Иосиф Аримафейский уже привез всё необходимое. Через Стикс только с кентавром Хароном, — подтвердил Мерлин. Главное, чтобы не помешал бриз и морской епископ, когда будете перебираться через Понт Эвксинский, — сказал он как-то неудачно и в рифму. — Лорд Джадд — препятствие пострашнее иного дементора. Плыть будем на корабле аргонавтов. Если будет штиль, мы ударим веслами.

1.2. Навстречу Галахаду

Путешествие Иосифа Аримафейского в Авалон

— Понтифик уже распустил понты, — заметил Парсифаль, — мене-текел-фарес. Гаспар, Мельхиор и Балтазар.

— Меня больше устраивает другой лозунг, — сказал Тристан. — «Пришел-увидел-победил». Революции зачинаются маргиналами, а заканчиваются понтификами.

— Я чувствую холод в груди, как какой-нибудь замшелый мормон накануне Дня всех Святых, — заявил Ланселот.

Позади крутой поворот, позади обманчивый лед… И вот уже Иван Калита на державном белом коне поднимает красный триколор. Воистину нет пророка в своем отечестве. Сонм небесный ангелов вознёсся над Красной площадью и Красным крыльцом, и сидящие пророки российские и святые возвопили на приступке Лобного места.

— Друг мой Эуригена, не говори красиво, — внезапно произнёс Мерлин куда-то в пустоту. — Das sign und Zeit. Das sign und night, Drang nach Osten. Das man.

Привет путешественникам в ночи! А вот и Чериш — всплывает русалочка. Все, недолго думая, подошли к окну, за которым зажегся фаворский свет.

Между тем, с небес спустился то ли Атман, то ли Брахман, в общем — полный аватар, — пел неизвестный поэт, в прошлом лидер этнических джеддаев.

Так начиналась история путешествий наших героев во времени. А тем временем в Хоггвардс. Хоггвардс, 10.30 утра…

Бой с тенью. Кадавр против Циклопа

Неприметный мальчик Ветч сидел и думал, как бы стать Гарри Поттером. Внизу болтались жуткие стражники дементоры, уже не отбрасывая тени. Внезапно налетел ветерок, и ему почудилось нечто. Тень скрылась от Ветча.

— Ты моя тень, мой домен, — повторял Ветч.

В стране Земноморья не было принято говорить об этом. Язон и Мегги занимались турнирным айкидо для головастиков. Тут раздался голос Мерлина: — Пролонгация твоей воли заканчивается, приготовься, дружище, к ментальному протезированию!

Ветч начал засыпать…

— Ты Мерлин или Гендольф? — спросил мальчик.

— Не всё ли равно, — ответил Мерлин. — Главное, что я твой ангел-хранитель и сопровождающий по приключениям.

Сюжет Моби Дика в минуту откровений, или сказка, рассказанная ночью

Моби Дик появился внезапно и стал дуть в глаза мальчику.

— Кто ты, Оле Лукойе или Питер Пен? — спросил тот.

— Нет. Я — Солнечный ветер, и сегодня не будет Тени.

В витражах рыцарского зала заиграло Солнце. Вошли Артур, Ланселот, Галахад и Тристан, а за окном медленно вырастало древо — Джошуа tree. Рыцари короля Артура, стоя перед чашей Грааля, выбирали только мужество, но Иосиф Аримафейский, как пифийский оракул, неслучайно заложил в вазу секрет, и любые желания сбывались.