Обыкновенная вечность

Андрей Павлович Серов, 2021

Многие люди мечтают о вечной жизни, но на столько же хороша ли вечность, сколько желанна? Дар это или проклятье? Но, главное, каково её назначение и какова цена?

Смерть страшна, но ещё страшнее было бы сознание, что будешь жить вечно и никогда не умрёшь.

Антон Павлович Чехов

Я сидел в кафе, распивая уже пятую чашку чая. Прямо передо мною лежала моя частично исписанная записная книжка. Пустой лист с упрёком глядел прямо на меня, как бы обвиняя в том, что за целый час я не написал на нём ни слова. Я и сам не был в восторге от такой ситуации, но вдохновения просто не было. Было желание, энергия, идея и даже чай, но вот главный ресурс для писателя напрочь отсутствовал. И это угнетало больше всего.

Неожиданно ко мне подсел молодой человек и, не давая мне опомниться, произнёс:

— Вы, вероятно, писатель?

Я улыбнулся.

— Это настолько очевидно?

— Человек, сидящий в кафе с записной книжкой и упорно глядящий по сторонам в поисках интересной мысли, сам по себе наводит на мысль о писателе без вдохновения. Конечно же, у меня был вариант о том, что Вы человек, пытающийся написать девушке любовное письмо. Но, в таком случае, Вы писали бы не в блокноте, а на отдельном листке бумаги, и, скорее всего, раз за разом исписывали бы листок за листком в поисках нужных слов, а не печально смотрели на пустую страницу.

— Да, Вы точно определили мой диагноз: «писатель без вдохновения».

— Давайте я попробую излечить Вас от этого недуга?

— Лекарство от меланхолии? Это интересно. И как же Вы планируете это сделать?

— Всё довольно просто: я расскажу Вам свою судьбу. Однако предупреждаю: она может показаться Вам нереальной и даже фантастической. Фантастической настолько, что, возможно, Вы примите меня за сумасшедшего.

— Честно говоря, я готов отдать за каплю вдохновения всё на свете. Если Ваш рассказ поможет мне, то мне будет уже не до его реалистичности.

— Началась эта незаурядная история с моей смерти.

— Что?

— Да, Вы не ослышались. Убил меня один мой знакомый. И всё произошло из-за женщины. Воистину, благодаря женщинам создаются самые великие произведения искусства, но из-за них же совершаются самые страшные преступления. Не буду углубляться в этот любовный треугольник, так как это для моего рассказа не имеет особого значения. Мой друг убил меня выстрелом из пистолета. Выстелил прямо в голову. Я не успел даже слова сказать. И тут я будто погрузился в сон. Я видел тьму. Бездонную бескрайнюю тьму. И посреди неё стоял человек в костюме. Он смотрел прямо на меня. На нём была очень необычная галстук-бабочка серебристого цвета и с необычной звездой в центре. Как пентаграмма, только с восемью сторонами…

— Октограмма, — кивнул я.

— Да, возможно. Этот человек в моём сне сделал лишь одно: поправил свою бабочку. И тут же я проснулся. Я лежал в луже крови, но на мне не было ни царапины, не говоря уже о дырке в голове. Я искренне не понимал, что происходит, и почему я жив. Сначала я подумал, что это всё лишь привиделось мне. Нечто вроде безумного сна. Но кровь на полу была вполне настоящей! Как такое вообще возможно объяснить? Что со мной произошло? За ответом я пошёл к своей убийце. До конца я не осознавал цель своих действий, но человек, которому привиделась своя собственная смерть и который проснулся от непонятного сна в луже крови, априори не способен на адекватные поступки. Я нашёл своего обидчика, толи в реальности, толи во сне застрелившего меня. По выражению его лица я сразу же понял, что сцена убийства не была сном. На лице моего бывшего друга появился ужас. Он будто бы увидел воскресшего мертвеца. Хотя, по сути так и было. «Как это возможно?», — кричал он от страха. Мой убийца погиб от сердечного приступа. Его сердце не выдержало такого удара. Страх — это опасная эмоция. И погиб мой злобный друг не только из-за страха перед живым мертвецом. Страх разоблачения царил в нём ещё до этой встречи со мной. А когда эти две боязни слились воедино, сердечная мышца не выдержала. Я понимаю, что всё это звучит нелепо и надуманно, но клянусь, что всё это правда.

Конец ознакомительного фрагмента.