Кремль 2222. Ладога

Андрей Посняков, 2016

Ладога. Восстановленная крепость древних времен. Ее хозяин – запредельно жуткое и грозное существо Маар – получеловек-полуосм. Обладая невиданным могуществом, жестокий, как сама смерть, Маар подчинил себе все окрестные племена, выжившие в огне Последней войны. Теперь каждый беспрекословно исполняет его волю, называя Великим Мааром или просто Господином. Постоянный страх, жуткие расправы, каннибализм – все это суровые реалии подчиненных ладожскому монстру существ. Кроме того, в ладожской крепости неожиданно оказывается редкостное Синее поле смерти, с помощью которого можно легко копировать боеприпасы и оружие. И тогда сумрачный повелитель Ладоги станет поистине непобедимым! Остается только отыскать Мастера Полей… Торговцы сказали, что такой есть не так уж и далеко – в Кронштадте. Вернее, такая: девушка с красивым именем Алексия, Лекса. Мастер Полей… Мастера нужно выкрасть и заставить работать на себя. Любыми способами. И возможности к этому – есть.

Кронштадт

Кира разбудил телефонный звонок. Яростная, звонкая трель, еще не привычная для возрождавшегося после Последней войны Кронштадта. Такие телефоны — массивные, большие, в черных эбонитовых корпусах — Мастер Полей Алексия недавно вытащила из Черного поля. Вытащила сама по себе, безо всякого приказа, сказала — для связи. И впрямь, здорово стало! Во всех важных местах такие аппараты установили, слова новые, модные, появились — «позвонить», «дозвониться», «прозвон».

Алексия, Лекса, всякие такие старинные штуки просто обожала, как и старинную — еще на виниловых дисках-пластинках — музыку, кою бережно собирала, так что в библиотеке крепости имелась уже весьма приличная коллекция. Уж так случилось, что Мастером Полей в Кронштадской крепости стала совсем еще юная девушка — тоненькая, легкая, как солнечный лучик… Кир ее всегда звал «сестренкой», и только сейчас, в последнее время, понял, что любит… Да и то, честно-то сказать, не до конца осознал еще, просто зашевелилось где-то глубоко в душе такое вот чувство.

— Дежурный сотник Кир слушает! — Вскочив с топчана, молодой человек поспешно набросил на плечи черный матросский бушлат с золочеными пуговицами.

Кирилл, Кир. Еще совсем молодой человек двадцати четырех лет, сотник и председатель Совета Выживших. Для многих — командир и начальник. И высшее должностное лицо. Несмотря на молодость. Кронштадт вообще стал миром молодых. Всех взрослых не так давно выкосила страшная болезнь — нанобешенство, — насланная из Чумного форта. Хорошо, эпидемию все же удалось остановить, не в последнюю очередь благодаря все той же Алексии-Лексе — Мастеру Полей.

Председатель Совета Выживших — это была выборная должность, и срок Кира на этом посту заканчивался. Что и к лучшему — можно будет отрешиться от всех дел и спокойно подумать о личной жизни. О Лексе, да… Интересно, как она сейчас относится к Киру? Алексия — девушка обидчивая…

— Что-что? Кто говорит? Десятник Рэм? Ну, здорово, дружище, здорово!

Связь была не очень хорошей, старинное оборудование сбоило, хоть его время от времени и чинил прибившийся к кронштадтцам наемник шам по имени Наг. Электриком он и нанялся… правда, не так уж в электрике и смыслил. И все же и его познаний было немало для мира, в котором было почти напрочь забыто само понятие «электричество».

— Что случилось? Что? — застегивая пуговицы, кричал в трубку Кир. — Неизвестный корабль? Большой?! Ах, катер… Обстрелял?!!

Красивое, обрамленное небольшой «шкиперской» бородкой лицо сотника вытянулось:

— А потери? Нет пока… Слышь, Рэм! Ты вот что… Вы держитесь пока. Держитесь. А я сейчас объявлю тревогу. И сообщу Спайдеру… Он поможет, да и мы сейчас будем… уже!

Молодой человек действовал быстро и четко. Спустился вниз, в казарму, подняв по тревоге весь личный состав караульной роты.

Резко зазвучала сирена. Молодые матросы живенько, за минуту, оделись, выбегая на улицу, и вот уже встали, выстроились плечом к плечу, угрожающе поблескивая штыками. Винтовка Мосина, хоть и старинная, но убойная и увесистая, и штык у нее — ого-го!

Оставив за себя заместителя, Кирилл сам повел отряд. Собственно, покуда ничего особенно страшного не случилось. Просто появился в море непонятный корабль, катер… И обстрелял, гадина, Первый Северный форт. Хорошо, обошлось без раненых и убитых. Надо было выяснить, разобраться — что это за судно? Чего хотят? Так просто стреляли — из вредности? На всем разбойничьем побережье от Сестрорецка до Койвисто свободолюбивых кронштадтцев ненавидели многие и многие хотели бы навредить. Сильных врагов хватало, тот же Одноглазый мутант — властелин Новоселок, или недобитая банда белоглазых. Да тот же прожженный нео из Койвисто, кормчий. Если, правда, не погиб, не утонул вместе со своим эсминцем.

— Быстрее, парни, быстрей! — торопливо подгонял сотник.

Старший десятник — старшина — засвистел в свисток, принялся командовать:

— Р-рота, напр-ра-ву! Шагом… арш! Раз-два, раз-два — левой, левой… Правое плечо вперед! Песню запе-вай!!!

Врагу не сдается наш гордый «Варяг»,

Пощады никто не желает!

Песню с моряками (так, по традиции, именовали себя все кронштадтские воины) разучивала Лекса — как специалист по старинной музыке. Еще такой же имелся специалист — похожий на огромную перевернутую чашку боевой робот Спайдер — но тот предпочитал хэви метал, а вот Алексия всякую старинную музыку слушала. А Спайдер что — железяка. Железяке только хэви метал и слушать.

Хорошо пели моряки, слаженно. И шли, чеканя шаг, строй четко держали. Это все было правильно: и строй, и строевая песня силы придает, уверенности. Каждый знает — рядом товарищи, плечом к плечу шагают. Вместе нам — все нипочем, вместе мы — сила несокрушимая!

Пощады никто не жела-ает!

— Ать-два, ать-два, левой!.. Левое плечо веред… Подтянись!

Здорово шла рота! Любо-дорого посмотреть. Впереди — взвод разведки в камуфляже, позади — пулеметный взвод. Три станковых пулемета «Максим» — это вам не игрушки. Пусть староваты, зато — мощь какая! Любой нахальный катерок — за пол-ленты утопят.

— Ать-два, ать-два, ать…

Из домов выходили люди. Все молодые. Кто в камуфляже, кто — в черной морской форме. В Кронштадте служили все. Каждый ценился — людей было мало, да и время такое, что только держись. Шутка ли, совсем недавно отбились от нашествия банд белоглазых людов! Разбойникам береговым прищемили хвосты. И вот опять чьи-то подлые происки.

— Ать-два, ать-два! Ро-та… стой! Не в ногу… Арш!

Прошагали по мостику. Миновали наполненный водой ров. Прошли улицу старинную Зосимова да через облетевшие кусты вышли к развалинам на древней Цитадельной дороге. Здесь Кир ненадолго задержался…

— Ведите людей, старшина. Я догоню.

…Увидел старого своего знакомого и, можно сказать, друга — Джареда Хорга, наемника-дампа. Нелюдимый и замкнутый, Джаред с виду был страшен, как и все дампы — обезображенные человекообразные мутанты, прикрывавшие лоскутками материи отсутствие кожи, нарывы и язвы. Глаза с вертикальными зрачками, без век. Преданность клану, точней — своему отряду. Был когда-то такой отряд и у Джареда Хорга, был, да весь сплыл. И вынужден был бывший командир-мечник податься в наемники. Теперь кронштадтцы — его клан! И длинный ритуальный кинжал для самоубийств с маленьким стальным черепом на навершье — все, что осталось от прошлой жизни. Кинжал, да еще — меч. Большой, двуручный — дампа предпочитали только холодное оружие. Мечи, алебарды, арбалеты…

Джаред Хорг, как всегда, гонял с мальчишками в футбол. Их же обучал мечному бою. Парни его обожали, а самому наемнику, наверное, общаться с детьми было куда легче, нежели со взрослыми.

Завидев моряков еще издали, дамп прекратил игру и встал, опираясь на меч. Вызывающе страшный и грозный воин с добрым — как оказалось — сердцем и раненой душой.

— Здравствуй, друг. — Подойдя, Кирилл протянул руку.

— Здравия желаю!

Дам держался со всеми одинаково, вежливо-официально, позволяя себя неформально общаться разве вот только с детьми.

— Что-то случилось, сотник Кир?

— Какой-то катер обстрелял Первый Северный, — кратко пояснил молодой человек. — Там может быть не одно судно, поэтому… Ну, ты сам понимаешь.

— Да. Я нужен?

— Нет. Отдыхай. Сегодня ведь не твоя вахта, так?

Молча кивнув, наемник простился с Кириллом и вернулся обратно к ребятам. И снова закипел футбол…

* * *

Первый Северный форт (других в это время уже, увы, не существовало) соединялся с островом Котлин, где собственно, и располагалась Кронштадтская крепость, довольно узкой косой, у которой был оставлен часовой. Увидав своих еще издали, он радостно замахал руками.

— Ники! — Кирилл улыбнулся, узнав паренька — одного из юных матросов бывшего своего десятка, с которыми не так давно делил и хлеб, и кров. Здесь же, на Первом Северном.

— Здравия желаю, господин председатель! — худенький, похожий на школьного зануду-отличника, Николенька-Ники доложился вполне официально. Правда, тут же понизил голос и улыбнулся:

— Рад тебя видеть, Кир! Как Лекса?

— Заходила вчера, — наплевав на субординацию и строгий Устав гарнизонной и караульной службы, Кирилл поздоровался с часовым за руку. — Передавала всем нашим привет.

— Повезло тебе с девушкой, командир, — хлопнув пушистыми, как у девчонки, ресницами, серьезно заметил Ники. — Алексия — красивая и умная. А мне вот пока что-то такая не встретилась.

— Поживи с мое! — отойдя в сторону, Кир провожал глазами идущих по косе моряков. — И где же нахальное судно? Что-то я его не наблюдаю.

— А оно то подойдет — сделает пару выстрелов, то потом сразу рванет мористее. Трусы!

— Понятно…

Один из ротных старшин, высокий чубатый парень, вдруг замедлил шаг, задержался:

— Разрешите обратиться, господин сотник?

— Слушаю.

— Может быть, оставить пару пулеметчиков здесь, в ивах? Думаю, от них будет толк.

— Обязательно оставим, — кивнул Кирилл. — Только не из роты. Других.

— Других? — старшина непонимающе моргнул.

— Других, — подтвердил председатель. — Не беспокойтесь, идите. И знайте — предложение ваше вполне разумное.

Отдав честь, старшина побежал догонять своих, шлепавших по размытой дождями косе. Кирилл же, оставив часового, отошел метров на полста в сторону старого кронштадтского кладбища и прислушался. Рэм сообщил по телефону, что первым делом отправил гонца к Спайдеру, так что боевой робот должен был явиться с минуты на минуты.

Спайдер… Точнее, «Спайдер В3», тактический робот огневой поддержки, изначально оснащался минометным комплексом, двумя противотанковыми пушками и четырьмя пулеметами. Был рассчитан на разные режимы ведения боя, обладал повышенным интеллектом, маневренностью и выживаемостью на поле боя. Умный! И маневренный, подвижный.

В свое время прежний (еще до Кира) Совет лишил Спайдера манипуляторов, использовав его так, как когда-то, в древней Второй мировой войне, использовали в боях лишившиеся подвижности танки — просто закапывали их в землю по самые башни. Точно так же поступили и со Спайдером, вновь обретшим подвижность только благодаря Киру. И подвижность эта стала с тех пор — бронетанковой.

Прислушавшись, Кирилл уловил приглушенный гул. Затем донесся лязг гусениц, и из рябиновых зарослей, треща ветками и стволами деревьев, выбрался… самый настоящий танк! На платформе с гусеничным ходом возвышалась круглая аспидно-черная башня с манипуляторами, пулеметами, датчиками движения, фарами и всем таким прочим. Так теперь выглядел Спайдер.

Подкатив прямо к Кириллу, робот лихо затормозил, и, вырубив двигатель, повернул башню.

— Привет! — раздался из динамиков металлизированный голос. — Как. Жизнь? Как. Моя. Душа. Поживает?

Спайдер, как всегда, разговаривал отрывисто, отдельными словами. А «моей душой» он называл старую свою знакомую — Лексу.

— Я. Ей. Один. Мотивчик. Припомнил, — включив динамики, био грохотнул какой-то древней металлической группой. — «Апокалиптика»! Круто. Да?

— Алексия скоро тебя навестит, — скривился от грохота сотник. — Сейчас вот что: поезжай-ка вон туда, к косе. Там замаскируйся и жди.

— Цель? — вырубив музыку, тут же уточнил Спайдер.

— Небольшой корабль. Или катер. Стрелять — только по команде. На Северном три раза мигнут прожектором.

— Понял. Исполню. — Мигнув фарами, робот лихо повернул и, разбрызгивая по сторонам грязь, покатил к морю. — Наконец. Хоть. Какое-то. Дело.

Кирилл хорошо расслышал последнюю фразу. Расслышал и усмехнулся. Ишь ты — «наконец»! Можно подумать, Спайдер тут три года ржавел безо всякого дела. А ведь кровавое столкновение с белоглазыми закончилась совсем-совсем недавно. И трех недель не прошло. Победили тогда. Во многом — благодаря Лексе, благодаря Черному полю. Ну и, конечно, дрались отважно — чего уж!

Приведенный в боевую готовность гарнизон форта ощетинился винтовками, пулеметами и зенитными пушками времен Второй мировой, появившимися здесь благодаря Черному полю и его Мастеру. Рыжий, с веснушками, парнишка в черном бушлате с нашивками десятника, встретив начальство у пирса, торопливо доложил обстановку.

— Значит, обстреляли, Рэм? — вглядываясь в море, переспросил Кирилл. — И куда ушли?

— На север, к старым хуторам. — Десятник нахмурился. — Я уже телефонировал.

— Хорошо.

Часть людей сотник отправил на северную оконечность острова — усилить форты Шанц и Риф, с юга и запада Кронштадт всегда был защищен куда лучше: не только мощными орудиями старых фортов, но и минными полями. С юга и запада остров было не взять, а вот север… Север до сих пор требовал немалых вложений. Форт Шанц начали ремонтировать еще летом, да совсем недавно разжились оружием, с помощью Черного поля перетащив его из давних времен. В основном зенитные пушки, пулеметы… уж что нашлось. Самое страшное было то, что имеющиеся боеприпасы кончались, а копировать новые было нечем — Синее поле уничтожили предатели. Снаряды, патроны — это была проблема, приходилось экономить.

Оставшееся на острове Черное поле, конечно, было способно восстанавливать предметы путем перемещения их по временной линии к точке создания, но делало это весьма капризно. Мастер Полей Алексия откровенно мучилась, уставала, даже исхудала вся. Хотя, казалось, куда уж больше худеть-то? Кир переживал за девчонку — хорошо были известны случаи, когда даже опытные Мастера во время работы просто умирали возле Черных полей без видимой причины либо уходили в них, пропадая бесследно.

— Вот они, Кир! — забыв про субординацию, Рэм указал рукой в море.

Сотник вскинул к глазам бинокль, заметив появившиеся с севера приземистые силуэты судов. Самоходные баржи. Корабли береговой швали. Молодой человек презрительно скривился. Ишь ты, снова собрались в набег! Мало тогда получили? Что ж, получат еще. Огребут — успокоятся.

— Орудия — к бою! — взяв командование в свои руки, быстро приказал Кирилл. — Старшина — растянуть людей цепью. Там, за кустами, где Спайдер. Бить по возможному десанту. Готовьтесь. Все.

Люди Рэма управлялись с зенитками довольно ловко: подтаскивали зарядные ящики, что-то крутили, направляя стволы параллельно земле.

— По курсу… Огонь! — Опустив бинокль, сотник махнул рукой и по привычке зажал уши. Зенитки, конечно, не рвут воздух так, как крепостное орудие Кранке… да уж слишком близко он к ним стоял.

Рявкнула очередь… Вспенились возле самоходных барж пенный буруны. Предупредительный залп сделал свое дело — вражеские суда замедлили ход, отвернули…

— Уходят! Уходят!

— Вот так вот, — довольно улыбнулся Кир. — Вот так.

Улыбнулся и бросился в каземат, к телефону…

— Форт Шанц? Как слышишь меня, Шанц? Как слышишь? Что?!

Кирилл опустил трубку и повернулся к обступившим его десятникам:

— Они повернули к Шанцу! Там справятся… Но помощь не помешает. Рэм!

— Да, господин сотник?

— Отправь вестового к Спайдеру, пароль «Апокалиптика». Пусть срочно перебазируется к Шанцу.

Не прошло и минуты, как боевой робот, ломая гусеницами кусты, покатил прямо через болото. Мимо старого кладбища, к недостроенному форту Шанц. Подумав, Кирилл отправил туда же еще три взвода. Так, на всякий случай.

— Они возвращаются, Кир! — всмотревшись в море, рыжий десятник Рэм отчаянно замахал руками. — Возвращаются… Поворачивают… Идут прямо на нас!

— Целься! — Сотник вскинул к глазам бинокль, увидев приближающиеся вражеские суда. Узкие, низенькие — хрен попадешь. Разве что подпустить уж совсем близко… Интересно, сколько бойцов могут нести эти баржи? Сто? Двести? Да сколько бы ни было! Справимся. Правда вот — какой ценой? Если они спустят шлюпки…

Так и есть! Спустили! Одна, две… десять… Что ж, бой так бой. Рота рассредоточена, все берега прикрыты…

— Огонь!

Вновь загрохотали зенитки. Им вторили пулеметы, а вот, чуть погодя, грянул винтовочный залп. Мелкокалиберные зенитные снаряды и пули в большинстве случаев пролетали мимо целей, однако иногда и попадали — одну близко подошедшую шлюпку просто разнесли в щепки! И сразу отметили первую удачу громким, прокатившимся по всей цепи криком «ура»!

Опершись на бруствер, Кирилл улыбнулся: вот так вам! Как говорили в старину, кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет.

Где-то в стороне, уже ближе к кладбищу, перевернулась еще она лодка… и еще одна… Самоходные баржи врагов резко застопорили ход, словно задумались. Сотник сразу же отдал приказ прекратить огонь — боеприпасы следовало экономить.

«Задумчивые» вражеские баржи попятились, врубив «полный задний». Понеслись к ним обратно и шлюпки. Натолкнувшись на нежданный отпор, враги, как видно, сочли за лучшее отойти. И правильно!

— Прочесать берег! — глядя на суда, тающие в зыбкой туманной дымке, распорядился сотник. — От кладбища до форта Шанц. Смотреть внимательно — мало ли какие там могут быть сюрпризы.

Да, извечные враги кронштадтцев — береговые пираты — всегда были скоры на самые гнусные выдумки. Не изменили они себе и на этот раз. Хоть десант и не высадили, но кое-кого все же забросили: не прошло и получаса, как вестовой от взвода разведки уже доложил о пойманных болотниках. Одного просто пристрелили, другого удалось взять в плен, и Кирилл не отказал себе в удовольствии допросить «языка».

Крупнее человека раза в два, с перепончатыми лапами и широкой, усыпанной острыми зубами пастью, существо разъяренно щерилось и пыталось сбросить путы. Ни на какие разговоры пленный не шел — не хотел, а может, был настолько тупой и дикий, что вообще не умел говорить. Помучившись с ним минут десять, Кир махнул рукой:

— В расход!

Приказ был исполнен тут же, за бруствером. Залп — и сброшенная с кручи окровавленная туша мутанта медленно погрузилась в море.

Не успел труп врага утонуть, как вестовой доложил о плотоядных моллюсках и плющах-удавах.

Кирилл лично возглавил поиск. Растянувшаяся в несколько цепей рота тщательно прочесывала каждый метр. На старом кладбище обнаружили — и тут же уничтожили — пару живоглотов — плотоядных моллюсков размерами с тележное колесо. Небольшие и вроде бы для человека не опасные. Пока не опасные. Но ведь эти твари замаскируются, переживут зиму, а к лету вырастут да еще размножатся… Купаться тогда будет опасно, очень опасно. И не только здесь, на северных пляжах. По каналам, по ручьям, по болотам живоглоты могут добраться куда угодно. Затаятся, настроятся на мысли ничего не подозревающей жертвы, парализуют токсином… Для детей — настоящее бедствие. Заманят, сожрут — живьем переварят.

— Смотреть внимательней! Искать! Ах, твари.

Кирилл запоздало пожалел, что не прихватил с собой огнеметный взвод. Для выжигания всякой затаившейся мрази ранцевые огнеметы пришлись бы куда как кстати. Впрочем, с зарядами для них дела обстояли так же, как и с боеприпасами.

Часа за два рота тщательно обыскала все кладбище и начала продвигаться к Шанцу. Глянув в светлое небо, сотник довольно кивнул — до наступления темноты вполне успевали, укладывались. Ничего, еще отыщем тварей! Лишь одно вызывало смутную и пока еще не до конца осознанную тревогу, некая странность. Зенитки уничтожили две лодки… и что же, никто из вражеских воинов не добрался до берега? Все утонули? Странно. Ведь хоть кто-то, да должен был добраться, береговые мутанты — твари живучие. Да, наверняка добрался и сейчас затаился, спрятался… Искать! Как можно внимательнее смотреть везде! Под каждым кустом, у каждой болотной кочки. И не забывать про старые хутора. Туда, к заброшенным рыбацким хуторам, Кирилл вскоре и отправился. Правда, никого не нашел.

* * *

Пока все несущие вахту кронштадтцы искали врагов на северной оконечности острова, на юге, в Угольной гавани, подвалил к старому причалу старый двухвесельный ялик. Часовой, мальчишка лет четырнадцати, поправив на вихрастой голове бескозырку, сдернул с плеча винтовку, и, напустив на себя самый суровый вид, грозно скомандовал:

— Стой, кто идет!

— Свои! Глаза-то разуй, чудо.

Сидевший на носу лодки молодой поджарый мужчина бросил на причал веревку и недовольно буркнул:

— Чем болтать, прими лучше конец. Наплодили вас на нашу голову. Рыбку ловить никто не хочет. Уж конечно, куда лучше с винтовочкой вот этак стоять.

— Так вы рыбаки, что ль? — Машинально схватив брошенную веревку, часовой забросил винтовку за спину и ловко привязал конец за ржавый, торчащий тут же кнехт.

— Рыбаки, кто же еще-то? — Мужчина легко выскочил на причал и неожиданно улыбнулся. — Ну, ты это… извини, если что не так. Мы за углем… черт, куда ж я накладную дел? Неужто дома оставил? Вот старый дурень, ага… Вас, кстати, много здесь? А то помогли бы мешки-то таскать. А мы б вам рыбки, ага. Вкусная рыбка-то.

На смуглом, с резко очерченным скулами, лице рыбака играла самая дружелюбная улыбка. Вообще, он был приятный тип, обаятельный… если б еще не шрам на левой щеке. Странный такой, зигзагом. Словно кто-то мазнул когтем… А может, и мазнул! Мало ли в море чудовищ?

— Вдвоем, говорите… Случайно, не с Мишкой Кастрюлей?

— Не, не с Мишкой. С Лехой Чугунком.

— С Лехой?! Вот те на! Так я ж отца его знал! Давай, зови своего дружка живо. Сейчас вам рыбки отсыпем… Давай! Тебя самого как зовут-то?

— Игнат.

— Ишь ты — Игнат! Знавал я одного Игната… Ну, зови, зови, что стоишь-то?

Леху убили сразу же, едва подошел. Один из гребцов, здоровенный парняга с широким красным лицом. Пошел, улыбаясь, навстречу, да, улучив момент, ударил ножом в сердце.

А юный раззява-часовой Игнат в этот момент уже был в лодке, склонился…

— Ты выбери рыбку-то…

И получил могучим кулаком по затылку. Упал.

— Вяжите его, — приказав, человек со шрамом быстро потрогал парнишке пульс и облегченно вздохнул. — Хорошо, не убили.

— Да ты что, Йован! — обиделся второй здоровяк, гребец. — Да как можно-то. Ты ж сказал — тихонечко, вот я и…

— Тихо! — Йован прищурился, внимательно осматривая гавань. Старый причал, полуразрушенные пакгаузы. Никто их особо не охранял, так, для порядку больше. Вот юнцов и ставили. — Вот тот кирпичный амбар вполне подойдет… Тащите.

* * *

Алексия вытащила из стопки конверт с виниловой пластинкой. Красивый, древний — с глянцевым изображением какой-то старинной музыкальной группы. Вытащила пластинку, полюбовалась… и со вздохом убрала обратно. При всем желании все равно не послушать. Электричество нынче в Кронштадте экономили, генератор включали редко. Да не только электричество — все экономили. Синего-то поля, увы, больше не было, а с Черным… С Черным отношения были сложные. Словно дикий, едва-едва прирученный зверь, оно то ластилось, исполняя все пожелания Мастера, то вдруг неожиданно показывало норов. И еще — просо высасывало все жизненные силы! Словно вампир. А позавчера, общаясь с Полем, Лексе вдруг сильно захотелось уйти, окунуться в эту зовущую зловещую черноту… уйти, чтоб никогда больше не возвратиться! Удержала ее только любовь. Кир… милый Кир…

С легкой улыбкой девушка подошла к висевшему на стене зеркалу. Стройная фигурка… пожалуй, даже слишком стройная. Какое-то осунувшееся, исхудавшее лицо. И эти ужасные синяки под глазами! Даже вчерашняя настойка из лопуха-зобуха не помогла. Зато веснушки пропали — нет худа без добра! И глаза… измрудно-зеленые, сверкающие, они сейчас казались еще больше… эти глаза так нравились Киру!

А вот волосы… подстричься, что ли? Или оставить как есть? Вообще-то они красивые — золотистые, густые, мягкие… Только вот мыть надо почти каждый день, воду греть. Впрочем, все равно самой мыться, не ходить же грязной, как некоторые…

И ведь исхудала. Исхудала, да. Хорошо, хоть Киру именно такие худышки и нравятся.

Закусив губу, девушка приподняла тельняшку, обнажив плоский животик с темною ямочкою пупка. Камуфляжные брюки ее едва держались на бедрах… Исхудала, да…

— Лекса, привет! Ой…

Внезапно возникший в зеркале мальчишка лет двенадцати смущенно замолк. Он чем-то походил на саму Алексию: такой же светловолосый, зеленоглазый, худой. Двоюродный или троюродный братец. Родственник. Нашелся, кстати, совеем недавно, сам. Честно говоря, Лекса его плохо помнила… но все же помнила и была рада: все ж, кроме Кира и Спайдера, еще одна родная душа.

— Привет, Серж. Заходи!

— Ты, вроде, переодеваешься…

— Да нет, просто смотрю.

Ничуть не стесняясь, девушка провела рукою по бедрам:

— Я слишком худая?

— Да нет, не слишком, — весело улыбнулся Серж. — Ты, вообще-то, красивая. Знаешь, я рад, что у меня такая сестра!

Подойдя ближе, парнишка обнял сестрицу сзади и тут же в смущении отскочил.

Алексия хмыкнула:

— Да что ты все стесняешься-то? Чего пришел? Если пластинки послушать, то — увы, электричества сегодня нет.

— Я не пластинки… По делу! — Спохватившись, мальчишка поправил бушлатик и, напустив на себя крайне важный и деловой вид, сообщил:

— Председатель Кир будет ожидать тебя к вечеру в Чумном форте. Хочет немного поработать с Полем.

— Ах, это он хочет поработать? — язвительно скривилась девушка. — Ну-ну.

— Так что телефонировать?

— Что-что… То и скажи — приду.

— А можно… — Серж на секунду замялся, опустив глаза. — Я давно хотел попросить… Можно и мне с тобой? Хоть одним глазком взглянуть, а? На это Черное поле.

— Ничего интересного, — отрезала Лекса. — Поле как Поле, чего на него смотреть-то?

— Ну, пожалуйста. Я просто…

— Похвастался уже кому-то? Будто бы видел… Соврал!

— Ну, понимаешь… есть одна девчонка…

— Ага — девчонка…

Серж смотрел столь умоляюще, что, казалось, вот-вот расплачется, вот-вот упадет на колени. Да и, верно, упал бы. Только Алексия не дала — в конец-то концов, сердце ее было не из камня.

— Ладно, так и быть, возьму. Будь готов к вечеру! Ты сейчас на вахте?

— Сдал уже!

— Тогда поди поищи дров.

* * *

Игнат пришел в себя в старом пагкаузе. Раздетый по пояс, со связанными за спиной руками. Сквозь дыру в крыше внутрь проникал мертвенно-бледный дневной свет.

Ощутив сильную боль в затылке, мальчишка застонал и зашевелился.

— Очнулся, дружок? — участливо осведомился смуглый мужчина с красивым лицом и шрамом на левой щеке. — Вот и славненько. Голова не болит?

— Развяжите меня… — сквозь зубы пробормотал Игнат. — Я часовой!

— Знаем, знаем. — Незнакомец — тот самый рыбак! — нехорошо усмехнулся и переглянулся со своими напарниками — двумя мерзкими с виду здоровяками. Или — не мерзкими, а вполне обычными. Просто Игнату так показалось, что мерзкими, — ситуация складывалась такая. Нехорошая, прямо сказать, ситуация, да.

— И дружок твой, Миша, — тоже часовой… Был. — Человек со шрамом вдруг резко вытянул руку и, ухватив пленника за подбородок, повернул ему голову влево. — Глянь!

Игнат взглянул и тут же вскрикнул, непроизвольно закрыв глаза от отвращенья и ужаса. Слева от него, в углу, сидела большая голая кукла… впрочем, не голая и не раздетая — на ней даже кожи не было! Лишь кровоточащие мускулы, жилы да белеющие белки глаз! Не кукла, нет… Кусок мяса!!!

— Ты дружка-то своего признал? — под хохот сотоварищей поинтересовался «рыбак». — Он, бедняга, мучился, да. Вместо того, чтобы просто с нами поговорить. Ты ведь не такой молчун, верно? Мы ведь ничего такого секретного не выспрашиваем. Просто кое-что выясняем, ага… Ну, так что скажешь? Хотя сначала скажу я.

Человек со шрамом вдруг вытащил нож, блестящий и, по всей видимости, острый. Вытащил и легонько провел лезвием по груди пленника, оставив узенькую полоску, царапинку, сразу же начавшую сочиться кровью.

— Это только начало, мой юный друг. Сейчас я сниму тебе кожу с живота, потом — разрежу спину и займусь позвоночником. Это весьма неприятно, ага. Я скажу больше — больно. Очень больно, мой друг. Эта невыносимая боль проникнет в твой мозг, полностью поглотит все твои мысли. Все до единой. И ты сойдешь с ума, превратишься в овощ, прежде чем умрешь. А умирать ты будешь долго — это я тебе обещаю. Долго и мучительно. И будешь громко кричать и ругаться… Впрочем, наверное, я все ж первым делом отрежу тебя язык! Знаешь, не люблю ругани, всяких дурных слов. Они мне противны, знаешь ли. Так что давай язычок…

Каким-то неуловимым движением «рыбак» хлопнул ладонью по челюсти несчастного узника, так, что рот Игната открылся… И нож уперся в язык!

— Ну, отрезаем?

— Не-е-е-ет!!!!

Яростный протестующий крик сам собой вырвался из груди мальчишки. Парень не хотел умирать, тем более — так жутко и больно.

— Не надо, нет…

— Так ты поговоришь с нами? И мы не станем тебя убивать, клянусь честью. Но не отпустим — предупреждаю сразу. Просто оставим тебя здесь. Связанного.

Хрипловатый голос врага звучал задушевно и доверительно, как голос самого лучшего друга. Темные глаза смотрели прямо и как-то по-доброму, уж точно — без злобы.

— Так что скажешь, дружище? Поговорим?

— Д-да…

— Что-что?

— Да! Да! Да!!!!

Игнат рассказал врагам все. Тем более, человек со шрамом не обманул — и в самом деле, ничего такого секретного он не выспрашивал. Просто поинтересовался Черным полем и его Мастером — Лексой. Что она за человек, да где живет, да есть ли родичи. Да где любит гулять. Ах, каждый день ходит на пристань. А потом на лодке к Чумному форту? Надо же — к Чумному! Отчего такое название? Хотя это уже ни к чему…

— Ну, вот и хорошо, мой юный друг! — поднявшись на ноги, со всем своим обаянием улыбнулся Йован. — Вот мы и поговорили. Прощай.

Плавное движенье руки… Словно бы «рыбак» решил почесать шею. И сверкающий клинок, неслышно прошелестев в воздухе, воткнулся подростку в грудь.

— Вот и хорошо. — Выдернув нож, Йован Рыбак тщательно обтер клинок о брюки только что убитого часового. — Вот и славненько.

* * *

Когда Алексия и ее братец вышли из дома, уже смеркалось. Сопровождавшие их воины — матросский патруль — освещали путь зажженными факелами. До пирса идти было не так уж и долго — от силы минут сорок, а то и вообще с полчаса. И кругом были свои, кронштадтцы. Но, тем не менее, Кир, как председатель Совета, настоял на охране. Негоже Мастеру Полей шастать без сопровождения, как простой, никому не нужной девчонке! Ладно, когда гуляет просто так или идет куда-то по своим личным делам… Однако ежели по служебным, то вот вам, извините-пожалуйста, сопровождение, охрана.

Впрочем, и к лучшему. Братишка Серж вот в первый раз напросился, а так — вчетвером-то куда веселее. Трое патрульных и она, Лекса. Обычно все смешливые парни попадались, трепали языками о том о сем. Так что шли не скучно. Да и потом — до Чумного-то форта на ялике — все самой не грести. Алексия, хоть и боевыми единоборствами занималась — под руководством Кирилла, кстати, — а все ж веслами-то ворочать дело не девичье. Да и сил в последнее время не было, таяли силы-то. Все Черное поле, будь оно неладно. Все оно!

Нынче шли впятером. Еще Серж прибавился. И все так же весело! С шутками, с прибаутками. С горящими факелами.

Один из патрульных, жизнерадостно-болтливый парень Игорь Сырков, в красках описывал свои вчерашние приключения. Как с друзьями ходил куда-то за Цитадельную дорогу, как встретился им там, в развалинах, хищный плющ-удав. Не до конца, видно, в свое время сожженный огнеметным взводом.

— Короче, он на меня к-а-ак прыгнет! И вот так пастью — клац!!! А я… а он… а Леха… А мы…

Все ведь, конечно, врал, собака. Ни на кого плющ-удав не прыгал и пастью не клацал. Не змея, чай, — растение. Просто, укрывшись в засаде средь деревьев и кустарников, внезапно хватал жертву, обвивал, ломая кости и выжимая все соки…

— А мы ему оп — и по голове! Камнем.

Алексия закашлялась — голова у плюща, ага, как же!

— А вот мы прошлым летом…

В разговор вступил другой патрульный, помладше. Правда, договорить ничего не успел, а как-то неловко вдруг повалился на колени, упал, хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба.

— Нападение! — живо сообразила Лекса. — Все — по сторонам, факелы — выбросить.

Факелы-то выбросили. Да, зараза, месяц. Показался, выглянул из-за облаков во всей своей пошлой красивости, засверкал, гад!

Да выброшенные в кусты факелы не сразу погасли. Видно было не то чтоб очень уж хорошо, но достаточно. Вполне достаточно, чтоб напасть. Как раз и место было удобное — достаточно безлюдное, глухое. Хоть и близко крепость, а все ж — овраги, деревья, кусты. И узенькая тропинка.

Бесшумно и резко выпрыгнули из кустов четверо. Блеснули в медном лунном свете длинные ножи, сабли…

Болтливый Игорек, надо отдать должное, сообразил, что к чему, быстро. Сорвав с плеча винтовку, и, как на тренировке — коли, ать-два! — насадил на штык здоровущего мужика!

Такой же здоровяк набросился и на Лексу! Огромный, сильный, словно медведь, и вместе с тем ловкий. Набросился, схватил в охапку — видать, не собирался сразу убить. Захрустели у девчонки все косточки, дыханье сперло… И все же вырвалась Алексия, извернулась, выскользнула из почти что медвежьих лап. А затем, сразу же, резко вытянув руку, надавила основанием указательного пальца на корень широкого носа.

Заорав от боли, здоровяк запрокинул голову, и девушка быстро ударила его по шее ребром левой ладони… И бросилась прочь…

Да вот беда, кто-то, до сих пор скрывающийся во тьме, похоже, полностью контролировал схватку. Едва Игорь, торжествуя, вытащил штык из тела только что убитого врага, как из кустов прямо ему в грудь прилетела арбалетная стрела. Стрелявший, как видно, целил в сердце. Однако освещенность оказалось недостаточной — всего лишь луна и догорающие на земле факелы. Стрела угодила патрульному в горло. Бедняга недоуменно захрипел, зажимая руками кровавую рану, и тяжело повалился наземь.

Еще двоих убили быстро — ножами. Пользуясь темнотой, набросились сзади, кто-то из врагов просто метнул клинок…

Юный Серж нагнулся, подхватил с земли винтовку, выпавшую из чьих-то рук. Успел ударить прикладом… увы, детских сил не хватило.

Взметнулась вверх вражья сабля… Еще миг, и срубленная голова паренька покатилась бы, подпрыгивая, по кочкам. Однако из темноты прозвучал строгий приказ — не трогать, взять в плен.

Так и сделали. Подобрались, отвлекли внимание, ударили подло — под дых. Навалились, связали.

Лекса ничего этого не видела — на шее ее затянулась брошенная из кустов ременная петля. Такие используют охотники, когда хотят поймать зверя. Девушка захрипела, пытаясь стянуть петлю руками… и, теряя сознание, упала в густую, выросшую после недавних теплых дождей траву.

— Эй, эй! — прозвучал во тьме недовольный голос. — Вы ее не придушили, часом, ага?

— Нет, Йован. Жива!

— А мальчишка?

— Тоже. Так что, обоих в лодку?

— Обоих…

Послышался приглушенный смех. Потом — плеск весел. И снова голос:

— Отлично прошло, друзья мои. Вот и хорошо, вот и славненько.