На новом поприще

Андрей Прохоренко

Рэай – первый город человечества в области Эйдэрм за несколько столетий до завершения существования Атлантиды. Два с половиною десятилетия вынужденного пребывания вне проекта «Новое человечество» полных испытаний и приключений для Эдвина Таарда завершились. Он, полностью восстановившись и окрепнув, возвращается в Рэай, в котором живут и обучаются элосы, чтобы продолжить свое участие в проекте вначале на посту правителя области Эйдэрм, а потом по совместительству и обучает первых людей. О первом городе человечества, обучении его представителей, происках магов и их приспешников против ведущих лиц проекта, а также элосов, непростых взаимоотношениях между ведущей парой Адамом и Эвией, а также об уходе части элосов из Рэая – четвертая книга «На новом поприще» из серии «У истоков человечества».

Глава 1

Снова в деле

В жизни иногда наступает время, когда мы все начинаем с чистого листа. Как будто бы не было ничего предшествующего этому: нет груза ошибок и разочарований, нет тяжкого бремени просчетов, повисшего на плечах. Мы видим себя бодрыми, полными сил и здоровья продолжить начатое дело. В такие минуты кажется, что жизнь — одна только радость.

В такие мгновенья хочется иногда сказать: если бы в таком состоянии я пребывал вечно, то счастье мое было бы бесконечным. После этих слов необходимо поймать себя на самообмане и отдать отчет в том, что подобная оценка — лишь минутная слабость, и этого не может с тобой произойти по причине того, что условия, сложившиеся вокруг тебя, не предполагают подобного.

Элты слишком начали тяготеть к мнимому благополучию, к тому, чтобы нас не трогали и дали нам жить так, как мы это видим, но этого тоже никогда не произойдет, пока мы будем хотеть быть и жить свободными, а маги будут при власти в конфедерации, образовавшейся после распада Атлантиды.

Сотни лет прошли с тех пор, как единой империи не существует, но государства, образовавшиеся после ее распада, продолжают ту же политику, уничтожая всякое свободомыслие и саму возможность жить хоть немного свободными.

Эдвин Таард. Размышления о жизни

Война в Иблее, в которой я продолжительное время участвовал, изменила меня. Я стал другим Эдвином, расчетливым, уверенным в себе, проявляющим силу в любом действии, чего бы оно ни касалось. Под моим руководством в Иблее было в самом начале восемьдесят воинов, а когда так сложились обстоятельства, что мне нужно было покинуть эту страну, я командовал уже почти что бригадой, в состав которой входили пять отрядов по, примерно, в сто воинов. В общем, с функциями военного вождя я справлялся. Во всяком случае, ни у кого из моих соратников, в том числе и у Эйтрофа, ко мне претензий не было. Замечаний, конечно, хватало, но мой авторитет рос с каждой успешно проведенной операцией год от года.

Доверие инатов было не так-то легко заслужить, но мне удалось это сделать, что, в свою очередь, позволило мне почувствовать себя нужным кому-то помимо той задачи, которую я выполнял ранее, будучи начальником службы безопасности у Адама. Да и чего скрывать, после плена и того, что я едва не потерял сам себя, я долго восстанавливался и порядком подзабыл прошлое, а то, чем я в нем занимался, отошло для меня на задний план. У меня были инаты, Альнэя и дети, горы, которые сопровождали меня на протяжении всей жизни. Что еще нужно элту, когда он после того, как едва выкарабкался из переделки, заново начинает жизнь? Ничего. Я был, пусть хоть и ненадолго, но счастлив тем, что могу слушать себя и окружающее, вдыхая с чистым горным воздухом безграничную свободу, которая еще не покинула здешние места.

Горы, их суровость и величественная красота благотворно влияли на меня. Здесь, в Иблее, они были немного не такими, как в Эльклее, но в этом-то и была изюминка. Горные пики в Иблее вздымались кое-где на километры, но я все-таки жил в долинах. Тем не менее, имея в своем распоряжении эсен (двухместный воздушный скутер), я, когда еще не было войны, почти что каждый день отправлялся на один из утесов, окружающих Алвим, а то и дальше в горы.

Пейзажи, открывавшиеся моему взору, поражали своей красотой, величием и непередаваемым разнообразием красок, игрой полутонов и сменой состояний в любое время года. Можно было смотреть и смотреть на их причудливые изменения, но времени, чем больше я становился самим собой, у меня становилось все меньше, а когда началась война, то и вовсе не стало. Тем не менее, все, что необходимо для того, чтобы встать снова в строй, я получил в здешних местах. Вернулись ко мне и мои прежние способности вместе с силой. Я снова стал воспринимать, как и раньше, прошлое и будущее, если хотел и это было нужно.

Без видения и слушания чувствуешь себя обычным инатом. Мне надо было отдохнуть от себя, постоянно решающего какие-то сложные задачи. Думаю, если бы не плен, то со мной что-то бы вскоре точно случилось. Возможно, я бы заболел, вскрылась бы травма или дали бы о себе знать давние ранения. А так внутренние пружины, сжатые почти что до отказа, постепенно разжались, а накопленная с годами усталость, можно сказать, постепенно уходила от меня. Я становился бодрым и активным, готовым к любой работе. Пассивные состояния уже не имели надо мной былой силы, когда я в сопровождении помощников едва передвигался, раздражаясь от собственной беспомощности и неуклюжести. Эти чувства и состояния прошли, чему я был несказанно рад. Боевые действия только лишь лишний раз подтвердили мой диагноз: я был полностью здоров и переносил все нагрузки, в том числе и гравитационные, без какого-либо серьезного вреда для здоровья.

Свежий воздух, слепящая белизна снегов, ледяное безмолвие зимой, а весной насыщенность всеми возможными звуками и запахами, свет солнца и чистое небо постепенно год за годом, несмотря на войну, исцеляли меня. Я становился таким, каким был раньше: уверенным в себе, веселым, сильным и здоровым мужчиной, но обогащенным опытом прожитых лет и определенным знанием. Я, признаться, прекрасно понимал, что мое прошлое никуда не ушло и придет время, когда оно потянет меня обратно в Эйхал или в Эйдэрм. Так оно впоследствии и случилось.

Адам вспомнил обо мне тогда, когда я был готов к тому, чтобы продолжить участие в последней и решающей стадии проекта. Честно говоря, у меня тогда особого желания или не желания продолжать участие не было. Я с какой-то особой ясностью ощущал себя и окружающее, ценя каждую минуту бытия и существования. Можно сказать, я научился ценить жизнь и жил, как будто понял и осознал для себя что-то новое, ранее непознанное мною. Это не было жаждой или желанием утолить жажду, или напиться до невозможности делая что-то. Скорее, наоборот, подобные чувства возникали потому, что я снова приходил к себе сильному, молодому и здоровому мужчине, отдающему отчет в происходящем и влияющему на него.

Альнэя с нескрываемой радостью наблюдала за изменениями. Эта женщина не переставала меня удивлять своим поведением. Для своих лет и без надлежащей подготовки она научилась делать то, что не всегда умели делать взрослые и опытные элты, давно закончившие обучение и получившие путевку в жизнь. Дочь вождя заметно прибавила во всем. Особенно это касалось ее сверхчутья и проявления силовых способностей, а также в телепатии и левитации. Кое-чему подучил Альнэю я, некоторые секреты передал ей Тилм. В общем, жена не только занималась детьми и моим сопровождением. С другой стороны, эта мнимая бездеятельность сыграла с ней чуть позже злую шутку.

Кто является воином, тот меня поймет. Когда ты не живешь, ходя по лезвию меча, тогда жизнь, чем бы ты не занимался, теряет для тебя прежний смысл. Эта болезнь называется фадл. Причина ее в том, что наша психика, все наше естество привыкают к определенному времяпрепровождению, когда все чувства напряжены, а наш организм, как пружина, готовая в любую минуту распрямиться, чтобы совершить определенное действие, в котором проявятся состоятельность, навыки и умения, только и ждет, чтобы разрядиться и явить себя в полноте действия. При этом каждый организм вырабатывает адреналин и сопутствующие вещества. Когда нет поля деятельности, где можно себя проявить, жизнь кажется тебе пустой. У тебя складывается такое впечатление, что ты не реализуешь себя, живешь в обыденности при отсутствии подходящего для себя дела.

Я поверхностно и просто описал болезнь фадл и зависимость, возникающую от нее. Дело в том, что ею, так или иначе, болели и были подвержены ее действию все без исключения элты и изгои. Разве что в некоторых из них она проявлялась с меньшей силой или не проявлялась вообще, как в Адаме. Но не проявление болезни совершенно не означало, что ее нет. Рано или поздно приходило время, когда все тайное становилось явным, а ты, сам того не замечая, совершал поступки. Совершаемые поступки, как тебе казалось, вызывали в тебе высшее удовольствие от хождения по лезвию меча, от того, что тебя «проносило» или только лишь слегка оцарапывало, но все это, потомки, происходило лишь до поры до времени, пока не пробивал твой час. И если тебе везло, то ты лишь на продолжительное время выходил из строя «залетая», в противном случае смерть закрывала твои глаза, рассматривая на твоих устах только лишь застывшую улыбку прощания с жизнью.

Что касается Адама, то его я часто вспоминал, находясь в Иблее. Мы редко общались. Эстарх, как всегда, был занят, но обо мне не забывал. Чаще я общался по видеосвязи с Чиринатом или Ивтангом. Они отмечали во мне положительные изменения, но в последнее время я также был занят. Война и командование, как-никак, требуют участия и отнимают все свободное время. Я знал, что Эйдэрм, куда меня отправил Адам для разведки, за почти что двадцать четыре года моей отлучки, не только обустроен из ничего, но и уже заселен первыми людьми. Эйхал к тому времени уже потерял былое значение кузницы новой расы. Основные события теперь разворачивались, точнее, будут разворачиваться именно в Эйдэрме.

Я не слишком переживал, что многое не увидел. Как оказалось, самые интересные события я не пропустил, пока вынужденно отдыхал. Альнэя мне всегда говорила: «Ты вернешься снова на работу в самый подходящий момент и на самом интересном месте. И ничего не пропустишь». Ее слова оказались пророческими. Сама жена, если честно, в Эйхале или в Эйдэрме жить не хотела, мотивируя свое решение тем, что там тесно и ей негде будет развернуться. Она слегка хмурилась, еле заметно морщилась, как будто съела что-то кислое и невкусное, показывая мне этим, что ей в Алвиме лучше, чем где бы то ни было. В прежние места, где жило племя изгоев, она тем более возвращаться не хотела.

Эйтроф также недвусмысленно намекал мне в беседах на то, что мне вскоре придется заняться прежним делом. Он вздохнул с облегчением. Теперь я мог помочь ему не только на посту военного вождя, но и в работе по выяснению информации о противнике, о будущем и не только. Эйтр лишь щурился, когда глядел на меня и красноречиво молчал, маленькими глоточками потягивая хавэй, местный горячий напиток, заваренный на травах. Он пока что был явно удовлетворен тем, как складываются дела в Иблее. И не удивительно, ведь, несмотря на войну и потери, позиции инатов существенно укреплялись.

Местные пили хавэй чашками утром, днем и вечером. Так было заведено. И я точно так же, как и они, приучился пить настойки из разных травных сборов, закусывая их медом и сухими кэрками (печенье). Более крепкие напитки я не употреблял. Впрочем, в связи с войной у инатов они были запрещены. Если кто-то из военных вождей и командиров замечал за подчиненными склонность к излишнему увеселению посредством принятия внутрь веселящей влаги, то для задержанных с поличным нарушителей наказанием была яма. А в ней было холодно и неуютно.

К тому же законы инаты во время войны строго соблюдали. Поэтому нарушителей было мало. Иногда для надлежащего эффекта нарушителей выводили из ямы под крики детей и женщин, которые иногда награждали несильными ударами палок провинившихся. Честно говоря, подобных экзекуций на моей памяти была всего одна. И то под смех собравшихся соплеменников незадачливого воина быстро окружила толпа, а жена, обняв его, долго не отпускала, показывая этим, что все прощает кормильцу. После этого подгулявший воин обещал больше во время военных действий ничего подобного не допускать.

К чести инатов надо сказать, что воинами они были дисциплинированными и отважными. В плен к хургам многие инаты вообще не сдавались, предпочитая сами лишить себя жизни. Элты были больше индивидуалистами, инаты же взаимодействовали коллективно. Маленький рост и недостаток силы и вооружения они восполняли слаженностью и настойчивостью, граничащей с упорством. Надо сказать, что небольшой рост для горной местности был более предпочтителен, чем мой. Я чувствовал себя великаном рядом с инатами, но великаном неуклюжим и нерасторопным.

Эти дети гор карабкались по кручам, как дикие ошлы (горные бараны), преодолевая по тропам между поселениями зачастую огромные расстояния. Я же перемещался преимущественно на эсене. Лиши меня скутера, и я был бы без него в здешних местах беспомощным и уязвимым, но Адам, позаботившись обо мне, передал для меня сразу три эсена. А по здешним меркам владелец воздушного скутера был богачом.

В Алвиме у местных жителей, когда я появился в здешних местах, было в обиходе не больше полутора десятков скутеров. И то, большая часть эсенов были устаревшими моделями, эксплуатирующимся уже десятки лет. И летали многие инаты на них вопреки всему благодаря антигравитационному двигателю и зарядным батареям нового образца, служившим долго и особого ухода за собой не требовавшим. Об оружии инатов я уже говорил. Если бы не Адам и не ауроматовцы, то какие-либо военные действия против хургов были бы в принципе невозможными.

Были у инатов и домашние животные. Наибольшей любовью среди них пользовались могучие урги (яки), поросшие густой шерстью. Только в наше время эти животные были более мощными и габаритными, чем те, которые вы будете видеть в вашем. Также молоко давали валги (животное сходное с козой). Особым почетом у инатов пользовался предок барса. Местные жители называли его ласково и кратко — агл. Увидеть крадущегося агла считалось добрым знаком. Впрочем, Эйтроф, например, так не считал.

Аглы очень редко нападали на инатов. Местные жители тоже очень редко за ними охотились. Поэтому аглов в округе водилось великое множество. Когда они мешали, их отгоняли. Эйтроф, правда, разрешил с некоторого времени отстрел животных вокруг Алвима, но инаты, несмотря на потери скудных стад, имея в руках подходящее оружие, не спешили убивать аглов. Я же по известным причинам вообще не охотился, считая данное занятие бессмысленным. Еды мне и так хватало. Искусственного белка, лепешек и другой пищи мой организм требовал не так уже и много, как для габаритов моего тела.

Продовольственные посылки с неизменным постоянством на лерфах отправлял мне из Эйхала Чиринат, так что я никогда не жил впроголодь в здешних местах, даже делился с местными жителями присланной едой. В теплицах Эйхала выращивались абсолютно любые овощи и фрукты, в том числе и те, которые в силу местных условий не могли здесь произрастать. Тем не менее, мясом я частенько в небольших количествах лакомился. Изгои были умелыми охотниками и часто в соответствии с принятыми в их среде обычаями готовили себе обед из туши. Мои слова о том, что в этом нет необходимости, на них особого впечатления не производили. Они какое-то время никак не могли понять, как это в Эльклее не принято охотиться на диких животных.

Впрочем, я рассказываю о деталях, вспоминая жизнь в Иблее лишь для того, чтобы потомки не представляли этот, по-своему богатый край, таким уже диким и забытым. Тут также жили прямоходящие существа, более приспособленные, чем мы, элты, к суровым горным условиям. Их жизнь проходила на грани выживания, но, несмотря на это, инаты на свою жизнь не жаловались, были добрыми, сердечными и отзывчивыми существами, готовыми помочь и отдать самое дорогое, что у них было, другим, если в этом была необходимость. Бедность, как говорится, не порок, а богатство — не всегда достоинство…

Где-то за полгода до моего появления в Эйдэрме мне приснился сон, в котором я встретился с Зиагаардом. Учитель был одет в светлые, праздничные одежды и подпоясан широким силовым поясом, на боку которого привычно висели короткий меч и метательные диски в чехле. Зиагаард тепло смотрел на меня и усмехался. Я подошел к нему, стоящему на вершине холма, и по обычаю поприветствовал, пожелав быть сильным. Паадх какое-то время молчал, а потом, слегка усмехнувшись и дотронувшись правой рукой до эрсена (обруч на голове), как бы поправляя его, произнес:

— Рад видеть тебя сильным и здоровым. Скоро тебе придется потрудиться. Адам ждет тебя даже больше, чем ты думаешь.

Я был несколько удивлен тем, что увидел учителя здесь. Я знал, что тонкие тела Зиагаарда находятся в граальге, и он не может находиться на земле, поэтому спросил:

— Почему ты пришел сюда, в горы?

Зиагаард еле заметно усмехнулся и произнес:

— Чтобы встретиться с тобой. Больше я не смогу спуститься вниз, чтобы посмотреть на Родину, увидеть школу и передать привет Алчите. Когда закончишь с Адамом, возвращайся в Эльклею и стань импром. Тебе придется на склоне лет править твердой рукой. Готовь себя для такого правления.

Я не нашелся, что ответить, стоял и молча смотрел на Зиагаарда. Его внимательные и добрые глаза смотрели сквозь меня. Силуэт паадха внезапно исчез, как будто его и не бывало. Я стоял на вершине холма и смотрел с него на окружающие красоты. Внизу передо мной простиралась Эльклея, а в небе я увидел облако, чем-то напоминающее лицо Зиагаарда. В следующее мгновение я проснулся. Какое-то время я лежал, а потом встал и пошел заваривать себе зерлой. Горячий напиток успокоил меня. Я начал думать, к чему мне этот сон. Значит, предположил я, скоро грядет мое возвращение в команду Адама, но не это волновало меня.

Какой-то неприятный осадок после встречи с Зиагаардом все же не уходил. Что-то ускользало от моего внимания. Что это было, я пока не знал. Спать больше не хотелось. Меня ждали неотложные дела. И тут, маленькими глоточками выпивая зерлой, я понял, что мне нужно будет вернуться на какое-то время в Эльклею. Зачем? Тогда я еще не знал, но был уверен, что это необходимо не только мне. Короткую поездку в Эльклею я осуществил накануне своего окончательного переезда к Адаму. Я навестил школу и побеседовал с Алчитой. И эта была моя последняя встреча с женой Зиагаарда. Я также дождался неутешительных новостей об Ювитии, после чего снова вернулся в Иблею.

Алчита заметно сдала. Глядя на нее, я понял, что Алчита готовится к уходу. Совет Эльклеи делал все для того, чтобы продлить ее годы, но, похоже, Алчита не хотела дальше жить, хоть и могла. Как я узнал позже, один из внуков Алчиты и Зиагаарда погиб, воюя против новой формации где-то в горах на границе с Тулплеей. Алчита хотела поехать на место, но ее отговорили. Так получилось, что вместо Алчиты на место поехал я для выяснения деталей гибели и беседы с очевидцами.

Поездка заняла не так уже и много времени. Группа, которой командовал Ардух, так звали внука Алчиты, попала в засаду. Вариантов спастись не было. Что я мог сказать Алчите, вернувшись? Разве что успокоить, призвать к тому, чтобы она держалась. Алчита в ответ передала мне одно из посланий Зиагаарда, оставленное мне паадхом.

— Держи, это тебе от Зиада, — вручила она мне маленький серебристый кулончик в футляре. — Вставишь в ноокл и просмотришь. Зиад сказал передать тебе, когда ты вернешься из Иблеи после плена и восстановления. Чувствуешь себя сильным?

— Да, — бодро откликнулся я, чем немного развеселил Алчиту, после чего она снова стала печальной.

— В последний раз видимся, — заметила она. — Когда я уйду, не приезжай. Незачем.

Я хотел, было, возразить, сказать, что Алчите до ухода еще можно долго жить, но сдержался. Немного грустным я вернулся в Иблею после поездки. Альнэя, взглянув на меня, произнесла: «Что-то ты понурился больше, чем нужно. Случилось что-то?»

Я рассказал об Алчите и о положении дел в школе и в Эльклее, отметив в целом увядание и запустение, которые приходят в родные мне места, становясь все четче видимыми. Альнэя прижалась ко мне, обняв меня, и какое-то время молчала, а потом произнесла:

— Мне был сон. Тебе нужно сегодня-завтра передать командование инатами Рильяну. Он достоин сменить тебя на посту лэча (военный вождь). Когда тебя не было, Рильян достойно руководил воинами.

— А что случилось? Почему ты так говоришь?

Альнэя отстранилась от меня и, посмотрев на секунду мне в глаза, произнесла:

— Мне приснился Адам. Он звал тебя. Скоро ты понадобишься.

— Если честно, мне не так уже и хочется снова заниматься привычным делом.

Альнэя усмехнулась.

— Или ты себя обманываешь, или плохо себя знаешь и слабо отдаешь себе отчет в том, что сказал. Ты ждешь момента, когда тебя позовут. Я это вижу и чувствую.

— У меня есть ты, — тихо произнес я, обнимая жену.

— Но этого мало, — продолжила фразу жена. — То, за что ты взялся ранее, требует продолжения. И тебе нужно будет что-то решить, хотя, — жена хитро усмехнулась, поглядывая на меня, — похоже ты все уже для себя определил.

— И что же я определил?

— Нам вскоре придется перебраться в Эйдэрм, — еле слышно ответила жена. — Очень скоро, — повторила она и снова обняла меня.

И надо сказать, жена не ошиблась с выводами. Эйтроф, как бы предчувствуя наше с ним расставание, в тот же день вызвал меня к себе для беседы. Кратко расспросив меня о впечатлениях от поездки, он произнес:

— Твое присутствие в Иблее заканчивается. Замену я тебе подыскал. Рильян сменит тебя. С воинами попрощаешься, когда получишь предложение от… — Эйтроф слегка поднял подбородок и указал наверх, не произнося имени Адама.

— Пока его не поступало, — откликнулся я.

— Все уже решено. Тебе предстоит еще очень многое. Без тебя эстарх не сможет отправить людей в будущее. Ты ему необходим. Так что жди сообщения.

Мы еще немного побеседовали, после чего я ушел, размышляя о превратностях судьбы. Я и сам чувствовал, что в моей жизни вскоре многое должно измениться. Предложение Адама я действительно получил, о чем расскажу чуть позже. Одна страница моей жизни завершалась, а вторая — еще только открывалась. На перепутье, как всегда, держаться сложнее всего. У меня было время в Иблее проанализировать свой жизненный путь, отметив в нем основные вехи и сделав выводы, освободившись от накопленного груза, чтобы в дальнейшем не повторить ошибок и с силой продолжить начатое.

Мне исполнилось тогда сто четырнадцать лет. Я отдохнул, восстановился, а годы пока еще не оставили на моем лице следов в виде морщин или других признаков раннего старения. «Не так много мне осталось», — иногда думал я, наблюдая за собой. С другой стороны, я прожил всего лишь чуть больше половины жизни, потеряв многих друзей и товарищей, но все еще с присущим мне упорством и энтузиазмом был полон надежд и ожиданий успешно завершить начатое нами дело по обучению и сопровождению человечества в конечный пункт его назначения, в следующий цикл.

Новая временная протяженность должна была образоваться и сформироваться на Земле после катаклизма планетарного масштаба, даже нескольких катаклизмов и последствий, ими вызванных на планете. Об ее формировании и о разделении пространства и времени между нашей и вашей цивилизациями следует ниже сказать несколько слов, чтобы было понятно многое из того, что пока что скрыто за туманом иллюзии, обмана и забвения, после чего я вкратце расскажу о своем возвращении в команду Адама.

Время мы, элты, кратко назвали манар. Причем, если манар обозначал весь объем времени в космосе, то время нашей цивилизации за весь отрезок ее существования от точки зарождения до окончания называлось ирдаг, что в переводе означает распределенное время. Поэтому отсчет в нашей цивилизации шел во времени ирдаг и в соответствии с ним возраст нашей цивилизации исчислялся на момент моего рождения от точки ее образования, как 13 981 год. За точку отсчета была принята точка образования первого поселения, число жителей которого превышало двенадцать тысяч особей. Таким городом был Арвих, расположенный в Атеокале (Мексиканский залив). До него также существовали предки атлов и тланов — двух ведущих народностей, потомки которых и образовали Атлантиду.

Жизнь в цикле существования нашей цивилизации началась еще раньше, примерно за двести сорок лет до принятой точки отсчета, если считать прибытие кораблей с почти что ста пятьюдесятью тысячами потомков лемурийцев в мир после катаклизма, уничтожившего Лемурию так, что от нее не осталось никаких следов. В общей сложности двести сорок лет потомкам лемурийцев потребовалось, чтобы адаптироваться и приспособиться к новым условиям. Такова, потомки, система координат Атлантической цивилизации, которая вскоре вот-вот завершится.

Данная временная протяженность почти что в четырнадцать тысяч лет рассматривается, как один неразрывный пространственно-временной объем без существенных разделений. Все события, которые в него не попадают, выходя за рамки временного отсчета, рассматриваются в более общей системе координат, включающей в себя еще примерно тридцать две тысячи лет, на протяжении которых, соответственно, существовали Лемурия и Хэйтида.

События, происходящие в тех цивилизациях, рассматриваются нами с некоторой временной поправкой, с учетом того, что в те времена качества самого пространства и времени были более полными, а само время не было так истощено, как в данный момент это есть в нашей цивилизации. Более того, четыреста-шестьсот, а иногда и тысячу лет, разделяющие цивилизации, являются временами отдыха планеты не только от прямоходящих существ, но и от большей части животных.

В эти промежутки время протекает медленнее, чем, когда представители той или иной цивилизации активно существуют. Скорость течения времени разная, хотим мы этого или нет, в начале становления культур той или иной цивилизации, во время ее пика и завершения существования, несмотря на то, что в году, что в данный момент, что десять тысяч лет тому назад, одинаковое количество дней.

Встает резонный вопрос: почему так происходит? Потому что время, хотим мы или не хотим, поддерживает все прямоходящие существа, растительный и животный мир своим существованием и течением, являясь базой для их существования. Время отдает нам свои энергии для этого. Мы их активно используем, причем так, что скорость течения времени увеличивается из-за съедания нами его энергетического ресурса. Ведь взамен мы не вырабатываем энергии, которые поддерживают жизненность времени, а вырабатываем по большей мере отходы своей деятельности. Следовательно, время в своем качественном составе ухудшается. Речь идет о спектре энергий, его составляющих. Поэтому в конце цикла существования любой цивилизации время становится уставшим и менее жизненным, все более подверженным негативным изменениям, появлению различного рода дырок, искривлений, течений, других отклонений и аномалий.

Задача прямоходящих существ в конце существования цикла любой цивилизации состоит в том, чтобы как можно дольше поддерживать состояние времени на определенном уровне, чтобы в нем и через него можно было совершать необходимые перемещения. А они считаются законными и оправданными, когда речь идет о сохранении цивилизации или об обеспечении следующей расе надлежащих условий для продолжения ее существования. Этим на протяжении тысячелетий в каждой цивилизации сознательно занимается группа избранных. В нашей цивилизации поддержанием качественных характеристик во времени занимались воаки. Так сами себя называли временные мастера, которые контролировали переходы в пространстве и времени. Без их участия невозможно было бы существование человечества.

О воаках я уже писал в записках. Чуть подробнее вернусь к этой теме дальше, когда буду описывать, как через порталы происходило перемещение кораблей-ковчегов с людьми в будущее. Временные мастера готовили и прошлое, и настоящее, и будущее так, чтобы смог осуществиться пространственно-временной переход через столетия, когда жить на Земле было невозможно в силу последствий катаклизма. После перехода проходы закрывались и время разделялось. Таким образом, между нашей и вашей цивилизацией существует пространственно-временной разрыв. Элты и атланты, воаки живут в одной временной капсуле, а человечество — в другой. И условия в этих капсулах разные.

Пространство и время в капсуле человечества отлично от нашего времени. Скажем так, его параметры хуже, чем у нас, по причине ухудшения положения дел в целом в космосе за это время. Ведь и физически, и энергетически положение дел ухудшается, а не улучшается. В связи с этим в вашем цикле, который сформирован, опять-таки, воаками и лучшими представителями нашей цивилизации, условия таковы, что пространственно-временные переходы, фактически, станут невозможными, особенно в последние две-три тысячи лет его существования. Я имею в виду направленные и сознательные переходы, при которых происходит перемещение физического тела, а не энергетики, к примеру, энергии сознания.

Всего же ваша временная протяженность, ваш цикл, рассчитан на двенадцать тысяч пятьсот лет. Если растянуть удовольствие, то хватит и на тринадцать тысяч лет, но в таком случае время будет разряжено. Правда, могут появиться люди, которые восстановят пространство и время, а также пространство цикла и сам цикл. В таком случае у человечества появится шанс, которым можно будет воспользоваться. Пока же человечество успешно проедает запасы, сформированные для его проживания и существования ранее представителями прошлых цивилизаций.

Без возможности совершать пространственно-временные перемещения в будущее жизнь на планете Земля прекратилась бы уже десятки раз. Это относится и к животному, и к растительному миру, и к цивилизациям прямоходящих существ. Поскольку иногда на планете происходили такие бедствия, что жизнь после них в течение столетий была невозможна для прямоходящих существ. При этом перемещения в будущее осуществляются с секретом.

Если кто-то из людей, имея машину времени, захотел бы отправиться в него, то он рассыпался бы на молекулы, поскольку будущего, как такового, подтвержденного действиями на физическом плане объектами в физическом теле, попросту нет. Существует лишь огромное количество самых разных энергетических построений разного уровня плотности. В отличие от этого прошлое уже подтверждено действиями личностей. И в него можно отправиться, имея аппарат, но сложно вернуться, поскольку речь идет о давлении самой материи и о перестройке организма.

В прошлом ситуация лучше, чем в настоящем. Поэтому зажимы, когда вы переноситесь в прошлое, внутри вашего организма спадают. Когда же вы возвращаетесь обратно, вы, как бы это сказать, ударяете сами себя, особенно, если речь идет о перемещениях на сотни лет. К тому же, потомки, если быть еще более честным, то физические тела представителей вашей цивилизации не приспособлены для путешествий во времени. Речь идет не о расе в целом, которую мы вырастили, а о тех объектах, которые представляют ее в будущем.

Люди, как только они прибудут в следующий цикл, имеют несравненно больший запас сил и энергий, потенциал, чем это будет через двенадцать тысяч лет. Взять хотя бы сроки жизни. По факту даже Ной и его сподвижники будут жить по триста лет. Ваши еще более близкие предки, арии, будут жить по самым примерным моим прикидкам до ста пятидесяти — ста семидесяти лет, не все, конечно, но избранные и знающие, как этого достигнуть. При этом в свои годы они совсем не будут немощными и шамкающими существами, неспособными поднять свой вес тела.

Перелом в худшую сторону произойдет позже, когда в вашем мире на первый план выйдут «могущественные» Римская и Византийская империи. Тогда людской материал будет массово ввергаться в воронку рабства и безысходности, но об этом, потомки, вам расскажут те люди, которые точно также, как и я, оставят свои записки на дисках. Я повествую о том, что мне открыто и чему я был свидетелем.

Долго в задумчивости находился я, прежде чем определился с тем, как приступить, наверное, к самой важной и значительной части своего рассказа. Все, что было уже написано, — лишь прелюдия к тому, чтобы поведать, что произошло основополагающего и определяющего со всеми нами как со свободнорожденными, так и с первыми людьми в относительно далекие от вас времена. На самом деле срок в тринадцать тысяч лет или чуть больше, является незначительным как для цивилизации, представленной тем или иным видом прямоходящих существ, и вовсе незначительным для возраста Земли. Это секунда в ее развитии, точнее в умирании, поскольку все процессы, происходящие на планете до недавнего времени, свидетельствовали об этом.

Уничтожение вами, нашими потомками, среды своего обитания, животного и растительного мира, всех внутренних запасов планеты неминуемо ведет к разрушению базы, на основе которой существует человечество. При таком положении дел его дни сочтены.

Когда люди прочитают оставленные мною на дисках записки, человечество уже просуществует более двенадцати тысяч восьмисот лет. Еще сто-двести, триста или пятьсот лет в данном случае не сыграют особой роли. Это правда, которую трудно, но можно скрыть от самих себя. Люди, когда я из прошлого смотрю в будущее, подойдут к еще более худшему концу, чем это было у нас, свободнорожденных, и атлантов, в Лемурии, Хэйтиде и Арктиде, везде, где возникали цивилизации. Исход человечества определен, но все можно исправить и изменить к лучшему, каким бы угрожающим и неизбежным не было бы будущее. В надежде на то, что меня услышат, я и пишу свои записки.

Встает вопрос: видел ли я, глядя из прошлого, будущее человечества? Да, я видел, к чему придут люди. Будущее человечества и Земли меня не обрадовало. Я не собираюсь лишний раз в своих записках излагать ужасы окончания цикла и возможный исход, описывая то, что может произойти, пугая вас, вызывая страх и эмоции. Моя задача правдиво рассказать о том, как все было и начиналось с человеческим родом на Земле. Прочитав рассказ о своих истоках, вы, я думаю, со временем многое поймете. Во всяком случае, есть шанс для этого, но для его использования необходимо проявить силу и волю. А любой шанс, пусть он даже миллионный или миллиардный, надо своими действиями усилить таким образом, чтобы он стал стопроцентным, а затем реализовать его.

Постоянные сознательные одиночные усилия в конечном итоге объединятся в силовое поле, которое утвердит личность своими действиями в сложившихся условиях и распространит его на окружающую реальность, на прошлое, настоящее и будущее, преобразуя в конкретные результаты. Таким образом, можно изменить окружающую реальность и магическое предопределение, исходящее из темной силы и наступающей тьмы, пытающееся окончательно подчинить своему влиянию Землю и всех, кто на ней проживает. Если действовать последовательно, четко и сознательно, проявляя волю, то можно изменить мир, изменив в первую очередь себя.

Этому учили нас учителя. В их словах проявляется мудрость нашего народа. Мы, свободнорожденные, смогли подготовить продолжение рода прямоходящих существ, обучить, снарядить и отправить в долгий путь первых представителей человечества, что было трудным делом. Лучшие представители нашей цивилизации смогли обеспечить себе смену и сделать так, чтобы жизнь на Земле после катаклизмов продолжилась. Мы не ставим себе в заслугу создание физических тел следующей за нами расы и подготовку людей для перехода в следующий цикл — временную протяженность, срок которой рассчитан примерно на двенадцать с половиной тысяч лет, поскольку слишком отчетливо видим и представляем, что на самом деле произойдет в дальнейшем.

Наши усилия увенчаются лишь относительным успехом. Некому будет сопровождать людей в новом цикле. Человечество будет предоставлено самому себе и сразу же отойдет от той линии в своем развитии, которая была ему ранее задана. Магическая и другая инволютивная деятельность полностью изменят все то, что было нами сделано и предусмотрено на будущее. Даже первые люди сразу отойдут от принятого эталона, от становления волевыми, сильными и свободными существами, которыми им надо было бы быть.

Вместо пути к свободе люди изберут для себя путь к все большим зависимостям, уйдут во все большую иллюзию, завернувшись в нее, как в саван, удалятся от самих себя, от своего предназначения на планете Земля и отвернутся от божественного в себе. Лучшие представители человечества погибнут в постоянных войнах за обладание землями и властью, сражаясь на стороне тех или иных инволютивных сил, которых люди высокопарно назовут богами, при этом подчиняясь им и целуя их стопы. Исполнится все то, чего так добивались черные маги Атлантиды, их приспешники и покровители. За чужие интересы умрут и разложатся, потеряют все, что имеют, наиболее продвинутые и развитые сыны и дочери человечества.

За шесть первых тысяч лет следующего цикла полностью будут утрачены остатки знаний, которые были переданы людям представителями нашей цивилизации. Человечество начнет свой путь заново, оденется в шкуры, займется примитивным земледелием и скотоводством. Раскрошатся и перестанут существовать предметы и изобретения, живые сплавы и генераторы, оборудование и материалы, полученные первыми людьми от элтов. Люди разберут корабли-ковчеги на составляющие, чтобы использовать металл и живые сплавы для своих нужд. Память об этом будет стерта и предана забвению. Из истории человеческого рода будут вычеркнуты целые эпохи и главы.

О нас, элтах, тоже забудут. В забвении, я скажу, тоже есть своя правда, если его, в конечном итоге, преодолеть. Предполагаю, что незнание и неведение к тому моменту, как будут прочитаны мои записки, окончательно спустится на Землю и затмит сознание, ум и разум далеких потомков первых людей, которых готовили мы, элты. Чтобы рассеять его, продолжу свое повествование.

Собравшись с мыслями и отмечая главное, что необходимо сказать и о чем упомянуть, освободившись от желания или не желания продолжать свой рассказ, я обращу внимание читателей к тому времени, когда, спустя почти двадцать лет своего пребывания в Иблее и в сахэлсе, я, наконец, получил сообщение от Адама. На экране ноокла была следующая фраза: «Эд, жду тебя в Эйдэрме. Пора снова встать в строй». Обо всем остальном Адам обещал рассказать мне после появления в Эйдэрме. Я не замедлил воспользоваться приглашением и прибыть на место с помощниками. Было лишь одно условие моего прибытия: я должен был быть неузнаваем. Зачем смена внешности понадобилось Адаму, я тогда не знал, хотя кое-какие догадки у меня были.

Наша встреча с эстархом произошла на краю Эйдэрма в поселении Айм, на северо-восточной границе области в только что возведенной башне Артаан. Охрана эстарха недоверчиво и с пристрастием проверила меня несколько раз, многократно просканировав меня и спутников с головы до ног. Рядом со мной стояли Альнэя и ее подруга Хэрва. За мной находились два вооруженных изгоя, а сам я представлялся одним из военных вождей инатов из северо-восточной части Иблеи. В общем, я замаскировался так, что даже мои бывшие подчиненные, охранявшие эстарха, не сразу опознали меня и долго мысленно спорили между собой, я это или нет.

«Эстарх не мог назначить встречу с Кэхом (так меня звали сейчас) здесь без весомой причины. Кто он, непонятно. Похож на изгоя, хотя говорит, что инат. Одичавший элт, наверное, или тэвл (дикий человек) из сахэлса. Сбежал оттуда и сюда прилетел», — считал я мысли одного из охранников.

«Интересно, неужели изгоев все-таки научили уже летать на скутерах», — мысленно пошутил другой.

«Альнэя, не дергайся, воины шутят. Ты же не хочешь, чтобы мы сорвали задание», — мысленно предостерег я жену, которая, услышав мысли, сделала еле заметное движение, намереваясь жестко пресечь шутки.

«Чээр (хорошо), я не подам вида. Видишь, аюл (любимый), элты деградируют все быстрее. Они уже видят только себя разумными и достойными внимания. Остальные им неровня», — отреагировала Альнэя.

Я ничего не ответил, но с горечью признал, что Альнэя права. Нам вдвоем с Альнэей разрешили пройти в башню. Через минуту мы уже поднимались вверх и подходили к комнате, которую занимал Адам. Нас сопровождали двое биотов и столько же воинов охраны. Возле стены мы остановились. Створки, закрывавшие проем, бесшумно разошлись в сторону, и мы прошли внутрь. В просторном и светлом помещении находились несколько элтов. Один из них был Адам, рядом стояли Ивтанг с Эмоулом и Акаисой.

«Воины, вы сделали свое дело. С этими двумя, если что, мы справимся сами, будьте готовы прийти на зов», — так протелепатировал охране Адам.

Когда проем за воинами исчез, Адам, еле заметно улыбаясь и чуть щурясь то ли от рассеянного солнечного света, то ли от нашего с Альнэей вида, произнес:

— Как доехали, воины? Сильна ли ваша пара? Спокойны ли ваши сердца?

Это приветствие было больше принято у изгоев, чем у свободнорожденных. Адам к тому же ничего не говорил ни Эмоулу, ни Ивтангу о том, что он вызвал меня, видимо, рассчитывая произвести на них впечатление, и не ошибся. Первым на наше появление отреагировал Ивтанг. Опытный воин с самого начала пристально всматривался в нас, а потом и вовсе заулыбался.

— Эдвин, ты? Что это за маскарад, старший? — не выдержал он.

— Эдвин здесь не причем. Это я предложил ему прийти незамеченным. Хотел посмотреть, сразу вы узнаете бывшего начальника или нет? — отреагировал Адам.

Тут не выдержал Эмоул. Он тоже подозревал что-то необычное, но не решился высказать сразу свое предположение.

— Эдвин, где тебя так долго носило!? Какая встреча. Столько лет прошло. Адам все время говорил, что ты на специальном задании.

Недоумение и удивление слышалось в его голосе. После некоторой растерянности он первым бросился ко мне обняться, но остановился, глядя на Альнэю.

— Что, на жену Эдвина засмотрелся? — пошутил Адам. — Не бойся, с Эдвином все в порядке. Он полностью здоров и бодр. Во всяком случае, об этом говорят все данные сканирования. Так что можешь не стесняться. Жена, я думаю, не будет против дружеских объятий? Верно, Альнэя?

— Тэр, эстарх. Друзья и товарищи зачастую значат для мужчины больше, чем женщина. И этого я не отрицаю.

— Ты настоящим горцем в изгнании стал, — осматривая мой наряд, произнес Ивтанг, следующим обнимая меня. — Свободная и вольная жизнь среди горных вершин пошла тебе явно на пользу. Так задрапировался, что сам стал не похож на себя. Только за счет чутья я и определил, что это ты. Одежду себе подобрал, подзагорел и изменил цвет лица, даже черты и те другими стали.

— Стараюсь, не все еще забыто из того, что я знал и умел.

— Ладно, не прибедняйся, тебе это не к лицу, — заметил Адам.

Он тепло смотрел на меня и Альнэю.

— Вы пара. Это можно определить на расстоянии. Как совместная жизнь, дети есть?

— Уже двое, — с некоторой гордостью произнес я.

— С такой женщиной это и немудрено. Тут, я думаю, двумя не отделаешься. Надо постараться еще, — высказался Эмоул.

— Эм, если Эдвина давно не было, это не значит, что можно шутить с ним, как в прежние времена, — поставил на вид Эмоулу Ивтанг.

— А я что? Уже ничего и сказать нельзя. То, что видится, то и говорю.

— А вы как здесь? — осведомился я. — Давно вас не видел, столько лет прошло. Знаю о делах только по тому, что Адам иногда считал необходимым информировать меня о происходящем в Эйхале и за его пределами. Слышал, что на Эйдэрм чуть больше года назад напали, но элты отбились. Я даже хотел прибыть на помощь с воинами из Иблеи, но эстарх сказал, что этого не потребуется.

— Сами с успехом отбились, — проинформировал меня Ивтанг. — Хотя, как говорят в один голос эстарх и Олм, основная драка еще впереди, так что ты вовремя появился, только непонятно откуда. Все, что мы знаем, так это то, что ты стал чуть ли не правителем Иблеи. Говорят, там твой дом.

— Я никогда не был правителем Иблеи. Военным вождем и иногда соправителем — да. Что касается места жительства, то оно мне нравится и сейчас: простор и свобода, бездонное голубое небо, запах гор и горных лугов, насыщенных силой и свежестью.

— Ты всегда любил суровые и дикие места, хотя родился в Эльклее в городских условиях, — отреагировал на мои слова Адам. — Вызвал я тебя потому, что пришло время браться за основное дело. Ситуация коренным образом изменилась с того времени, как мы прибыли в Эйхал. Скажу, что сейчас Эйхал — это прошедший день. Судьба человечества будет решаться в Эйдэрме и в Рэае, в окружающих его поселениях. Эмоул готовил область для того, чтобы люди смогли здесь обучаться и готовиться к самостоятельной жизни. Во многом то, что мы имеем сейчас, его рук дело.

— Не только моих, — уточнил Эмоул. — Я только руководил, помогал, чем мог, бригадам биотов и элтов, обустраивающих Эйдэрм долгих десять лет и обижался на Адама, что он меня отстранил от ведения проекта и заслал в такую глушь. Все с нуля сделали быстро и оперативно. Если бы не ауроматовцы, не их воины и установки, не было бы ничего, даже башни, где мы сейчас разговариваем.

Видно было, что Эмоулу непросто дались эти годы.

— Эм, ты еще обижаешься на Адама за то, что он тебя заслал, как ты говоришь, в такую глушь? — поинтересовался я.

— Обиды нет, а вот разочарование, и большое, у меня тогда присутствовало. Сейчас я осознал, что так было лучше для всех и в первую очередь для меня. Эрн и Акаиса, заменившие меня, справились с работой лучше, чем я, а я пока набирался сил, осваивая смежные профессии и виды деятельности. Теперь могу заниматься чем угодно. Твоих уроков, Эд, я тоже не забыл. Отлично помню, как ты меня обучал некоторым приемам и умению мыслить и анализировать. Это мне пригодилось.

Эмоул был доволен. Это выдавали его глаза, искрившиеся радостью, а на щеках я заметил еле проступивший румянец. Справляться со своими внутренними состояниями Эмоул пока не научился. Взволнованность присутствовала в нем. Ивтанг был тоже рад. Он улыбался мне одними глазами. И по ним я понял, что меня ждут не одна фуулра зерлоя и долгие разговоры за пахучим травным напитком.

— А где же Ти Хой? Куда он подевался? Или ты его не пригласил на первую встречу со мной после многолетнего отсутствия? — спросил я Адама.

Лица присутствующих вдруг неуловимо изменились и потемнели.

— Нет Ти Хоя, Эд, — с печалью в голосе ответил Адам. — Не сберег я его. Вышло все очень глупо, как всегда. Когда прибыло подкрепление на лерфах, Ти Хой уже не дышал. Жизнь покинула его.

— Что произошло?

Адам нахмурился. Воспоминания об этом случае не доставляли ему радости. Тем не менее, Адам преодолел себя и произнес:

— Под конец последней кампании, когда крэги и конфедераты уже отступали от Эйдэрма, их войска, воспользовавшись преимуществом в количестве воинов, напали на Учлиан. Предводителем был у них Ичва. Воины под его руководством атаковали поселение и попытались, пройдя силовые защиты, прорваться внутрь. Пришлось Ти Хою, Эхталу и Ивтангу вступить в прямой контакт с противником. Мы потеряли убитыми двадцать два воина. Это наши самые большие потери за все время нашего пребывания в Эйхале. Тяжелоранеными у нас было пятнадцать воинов и порядка трех-четырех десятков легкораненых. Ивтанг получил заряд в ногу, до сих пор прихрамывает. Ичва применил сверхмощное поражающее излучение и плазменное оружие нового поколения, совмещенное с силовыми ударами и поражающими дисками. Наши доспехи и индивидуальные силовые защиты не рассчитаны на такой уровень воздействий.

Адам замолчал, вспоминая прошлое.

— Мене не с кем работать, Эд, — с горечью произнес он. — Потери, одни потери. Недавно психика и нервы сдали у Эрцоя и у его жены Этьи. Эрцой был главой группы. Пришлось их отправлять в Эльклею. Еще полгода назад произошел невообразимый случай с Ахтоем. Он полез с мечом на воинов Эхтала. Занемогла внезапно его жена Бия. Ахтой не сдержался. Как результат, его еле спасли. Гиат (воин охраны) резанул Ахтоя плазменным мечом, а он не сумел уклониться. Пришлось его с женой отправлять в Эрат (столица Ауромата). И так за эти годы многих не стало с нами. Эмоула я, считай, у тебя забрал, теперь и Ивтанга хочу перевести поближе к себе. Вот такие невеселые у меня дела…

Адам снова умолк. Он обратил внимание на Альнэю и в шутку спросил:

— Альнэя, как тебе с Эдвином живется? Муж не обижает?

— Нет. Эд воин и этим все сказано. Я не в обиде на него. У меня нет раздражения от него или неудобства от нахождения с ним. Его характер мне подходит. Эд в меру суров, спокоен и выдержан. Он — сильный мужчина и с ним хочется быть рядом.

Альнэя замолчала, поглядывая на собравшихся.

— Характеристика краткая и исчерпывающая, — заметил Адам. — Хочу предложить твоему мужу новую работу, как ты на это смотришь, Альнэя?

— Предложи ему и выслушай ответ. А я, услышав слова Эдвина, выскажусь позже, если в этом будет необходимость.

Ивтанг с Эмоулом переглянулись, а Акаиса, до сих пор молчавшая и внимательно наблюдавшая за нами, заметила:

— Эрн будет рад тебя видеть, Эд. Очень рад. Ждем тебя в гости к нам, когда, конечно, соберешься и будет время.

— Что-то ты, Акаиса, опережаешь мои слова, — пожурил жену Эрна Адам. — Есть дело для тебя, Эд. И дело ответственное. Ивтанг все тебе пояснит и введет в курс дела, а Эмоул и Акаиса предоставят всю необходимую информацию. Мы начинаем новый этап нашего проекта. Без тебя мы не справимся. Я предлагаю тебе должность правителя Эйдэрма и ответственного за ситуацию в нем и вокруг него. Мне больше некому ее предложить. Ивтанг будет твоим заместителем, Эрна я снова возьму к себе. Остальных помощников подберешь себе сам. Может, Альнэя или Эгал захотят помочь тебе и нашему общему делу. Подумай, с решением не торопись и не медли. Что предварительно думаешь на счет этого? Информацию для ознакомления с ситуацией тебе давать?

Я несколько смутился. «Брать или не брать, — подумал я. — Возьму». По работе я соскучился и хотел быть полезным Адаму в нашем общем деле.

— Ознакомление с делами в любом случае не помешает мне, — высказал я.

— И то верно, — подтвердил Адам. — Готовься. Кроме нас, присутствующих здесь, о моем предложении никто не знает и не должен знать до тех пор, пока ты, Эд, не вступишь в должность. Ясно всем?

Адам сурово посмотрел на собравшихся.

— Эрну, Акая, пока ничего не говори. Эдвин сам с ним встретится и если он согласится, то встреча старых друзей произойдет в ближайшее время. Пока для всех, кроме нас, ты Кэх — изгой и военный вождь из поселения Алвим. Пропуск тебе я выпишу лично. У нас, я чувствую, есть лишние уши. Я не хочу, чтобы информация о твоем прибытии распространилась раньше, чем ты определишься с окончательным решением по поводу моего предложения. Теперь я сказал все. Что думаешь, Эдвин?

— Пока лишь то, что мне нужно все осмыслить и взвесить, а там посмотрим. Я рад вас видеть, братья и сестры. А где же Эвия, что с ней?

Адам снова нахмурился.

— Все узнаешь скоро. Не хочу тебе рассказывать. На диске есть информация. Посмотришь и сделаешь выводы сам. Эвии нужно еще какое-то время побыть в сахэлсе. Несмотря на препараты и терапии, с ней не все в порядке, чтобы она могла полноценно продолжить работу на прежнем месте.

— Исискрат? Снова его проделки?

Если все было бы так просто, Эд, то, возможно, мы жили бы в другом мире.

— Я так понимаю, что вскрылись новые обстоятельства?

Адам наклонил голову, подтверждая сказанное и в сердцах, поминая Исискрата, добавил:

— Не смогли его достать, верткий, гад. С Грэгом разобрались, а этого как не вычисляем, ничего сделать не удается. Тертый калач. Все уходит из-под носа, как заколдованный. Ничего, группу под его руководством мы уже изрядно проредили так, что Ис вынужден подбирать себе новых помощников. Думаю, что вскоре придет и его время, тем более, что Ис становится многим лицам, а главное, владыке Атласа, поперек горла.

— Я чего-то не знаю?

— Постепенно войдешь в курс дела. Ис, похоже, чем дальше идет время, тем все больше хочет действовать сам, не делясь со своими идейными вдохновителями из Атласа. А это, как ты понимаешь, с точки зрения ачитла и его свиты, Председателя ведущей тысячи хаалтов — почти преступление, за которое особа, которая так себя ведет, обязана понести наказание. Ис слишком хитер для того, чтобы играть в открытую и откровенно занять противоположные позиции, но его хитрости читаются. Так что вскоре мы можем стать свидетелями разборок между ним и его покровителями. Хотя, я думаю, для начала Иса припугнут. Он слишком ценный «фрукт» для того, чтобы его даже не устранять, а кем-то заменять на должности смотрящего за ходом реализации проекта и элосами. Да, Иса, как уже не раз бывало, могут оттереть для вида, даже отстранить на время от выполнения обязанностей, но не больше.

— Ты предвидишь такие изменения? — вырвалось у меня.

— Они уже читаются. Времена меняются. Атлас и Атлазиан, как осколки былой империи и намек на тающее могущество атлантов, все больше теряют свое значение, слабея. На арену выходят такие образования, как Вейвил, территории к востоку и северо-востоку от Атласа, некоторые области Атлазиана, которые граничат с Эйдэрмом.

— Может, Эдвин останется с нами на зерлой? — спросил Эмоул, которому уж очень хотелось со мной поговорить.

Адам взглянул на него и усмехнулся. С его губ сорвались следующие слова, адресованные всем собравшимся элтам:

Все, на сегодня достаточно слов и радости от присутствия друг друга, а то воины могут догадаться, что с Кэхом не все в порядке.

— Не догадаются, — тихо, но с силой произнесла Альнэя. — Ограничены они. Не смотрят, кто на самом деле перед ними стоит. С воинами проблемы у тебя, эстарх.

Адам едва заметно вздохнул и повел головой.

— Ты права, хоть и не хочется этого признавать. Новые кадры пока что не привыкли к работе. После сражения я был вынужден пополнить воинский контингент и усилить охрану поселения. Пришлось брать тех, кто был, отбирая из них лучших. Эхтал с Ивтангом занимались этими вопросами, но выбор кадров у нас был ограничен. Везде идет война как в активном, так и вялотекущем режиме. А я, как нахлебник, вынужден говорить со всеми, объяснять ситуацию и изъявлять свою волю к тому, чтобы мне были предоставлены необходимые силы и резервы для нашего общего дела. Выхода другого у меня нет. К тому же я не могу все время обращаться в Ауромат. Я и так им надоел со своими обращениями.

Адам умолк, было видно, что сложившееся положение расстраивает его. Он глубоко вдохнул и плавно выдохнул. Я нарушил наступившую тишину.

— Я уже говорил тебе, что тогда сотня воинов, предоставленная тобою для защиты Иблеи, не просто помогла нам отстоять свободу, а приняла решающее участие в деле и взяла на себя основную нагрузку в проходящих боевых действиях. Без нее многое было бы невозможным. Может быть, если бы этого не было, я бы не стоял бы сейчас перед тобой.

— Все было рассчитано, Эд. Вышло как-то само собой и без особого ущерба для обороноспособности Эйхала. Воинам была нужна смена обстановки, а Дэтаг, ты его знаешь?

Я утвердительно наклонил голову.

— Кто же не знает Дэтага, эстарх? — с некоторым напускным удивлением вмешалась в разговор Альнэя. — Молва о его деяниях, о мудром правлении распространилась среди всего пока еще свободного населения пограничных и труднодоступных территорий.

Адам, слегка играючи, подтверждая слова Альнэи, пару раз наклонил голову.

— Вот и я о том же. Так вот, Дэтаг предоставил Эйхалу около двух сотен молодых воинов в охрану под командованием Эгэнтага. Эхтал в это время отобрал всех тех, кто наиболее устал он несения службы в Эйхале и вместе с ними направился в Иблею под твое командование, Эд. Воины с радостью согласились пойти под твое начало, когда узнали что и к чему. О Ти Хое тогда я Эхталу сказал, чтобы он тебе ничего не говорил. Надеюсь, потерь у тебя было немного.

Я ничего не ответил Адаму. Он и так знал поименно скольких воинов мы потеряли. После некоторой паузы я произнес:

— Могу сказать лишь одно: тонкие тела всех воинов, которые не дожили до сегодняшнего дня, не достались магам и их прихвостням. Все фаэлоны (специальные приспособления, которыми после смерти физического тела улавливались тонкие тела духа) погибших воинов у меня, а их дух и души переведены в граальги. И что главное, они ушли из жизни, как воины, а не как пушечное мясо, видя противника и сражаясь с ним.

— Знаю, знаю, Эхтал говорил. У меня к тебе претензий нет. У Эхтала и воинов тоже. Многие из них хотели сражаться под твоим началом, но я не всех пустил. Ты же знаешь у меня каждый элт на счету. Пока ты «отдыхал», помогая инатам и обучая их, у нас возникли новые проблемы, о которых ни я, ни ты, не имели никакого представления. Началась кайия — болезнь ослабления. Откуда у нас в Эйхале появилось это зло, непонятно пока никому. Ни Чиринат со своими помощниками, ни Зуунг, которого я специально пригласил для того, чтобы прояснить ситуацию, ничего не смогли сделать, кроме того, что несколько замедлить ход развития болезни у инфицированных ею и отделить их от еще относительно здоровых. Причем я бы понял, если бы эта была читрахта (болезнь, возникающая от сильного расхода психических и жизненных сил) — спутница воина, но заболели обычные элты. Все они не воины, а интеллектуалы или генетики. В общем, творится что-то непонятное. Фронт работы против нас расширился. Если эта зараза перейдет на элосов, тогда придется все начинать сначала. Поэтому я вынужден перевести всех без исключения элосов в Эйдэрм. Что самое худшее, я не знаю, подействует ли эта мера должным образом, или болезнь уже скрыто перешла на них, несмотря на все меры безопасности.

Адам замолчал.

— Как элосы? — поинтересовался я. — Я ведь вообще не видел их, кроме как на экранах, с тех пор, как покинул Эйхал.

— Элосы, — протянул Адам и вздохнул. — Посмотришь на диске на них. Вкратце: проблемы и еще раз проблемы. Причем такие, о которых я только начал догадываться. Закончим наш разговор, а то так мы до вечера проговорим, как давние друзья. Ивтанг, сопроводи изгоев до выхода из башни и скажи им пару слов на прощанье. Готовься, Эдвин. Все только начинается.

Так началась новая страница в моей жизни. Я стал главой и правителем Эйдэрма. Это произошло не сразу. Мне понадобилось несколько месяцев для того, чтобы изучить ситуацию, сложившуюся вокруг Эйдэрма и вокруг Ауромата, — недавно организованного государства свободнорожденных, а также учесть все, что происходило Атласе, Ирмилане, Атлазиане и на всей Земле. Это было делом трудным и ответственным. После того, как я дал свое окончательное согласие на вступление в должность, Адам проверил меня и оказался довольным моим знанием сложившейся обстановки.

— Для вступления в должность твоих знаний, умений и предвидения пока достаточно. Съезди в Эрат, поговори с Олдаргом, Дэтагом, заодно зайди к Киитлу с Зуунгом. Проведаешь друзей, а заодно поговоришь с ними о назревшем. Время до весны еще есть. С весны все мы начинаем переселение из Эйхала и Учлиана в Эйдэрм. Тогда и заступишь на должность.

Я исполнил все, как и говорил Адам, съездил в Ауромат и поговорил с известными мне лицами. Много нового я узнал о ситуации в Эльклее и в других землях свободнорожденных. Положение элтов к тому моменту было угрожающим. Даже Восточная Эльклея постепенно теряла свое былое значение форпоста свободы и силы. Его на себя брал Ауромат. Дела в Буатаале шли все хуже. Темпы миграции на восток, в горы и сахэлс, нарастали. Еще свободное население, привыкшее и желавшее жить и быть свободным, уходило на неосвоенные территории в Ауромат. Там, правда, тоже брали не всех.

Службы Ауромата тщательно проверяли переселенцев, если находили что-то подозрительное или откровенно вредное, работающее против свободных жителей, то многих переселенцев оставляли жить в специальных лагерях до тех пор, пока с ними окончательно не разбирались. Устраняли жучки, приспособления для слежки, различные инфекции и мировоззренческую заразу, распространяемую посредством различных видов программирования и обработки сознания.

Даже после необходимых мер не все желающие принимались в Ауромат. Переселенцы вынуждены были оставаться на предложенных местах или искать себе лучшей доли на территориях, где не было подходящих условий для жизни. Такой была ситуация вокруг Эйхала. Я вкратце характеризую ее, чтобы было понятно, в каких условиях мне приходилось работать.

Из записки Адама я также узнал, что моя бывшая жена, Ювития, была освобождена из плена благодаря стараниям Дэйта и его подчиненных. Однако после плена ей необходимо было проходить длительное лечение в госпитале. Психика Ювитии была на грани распада. Несколько лет она восстанавливалась для того, чтобы снова начать жить обычной полноценной жизнью. После реабилитации Ювития недавно, всего дней двадцать назад, вышла из лечебницы и проживала в школьном поселке, в нашем доме. Новости эти, с одной стороны, обрадовали, с другой — опечалили меня. Не понаслышке я знал, что такое быть в плену, пройдя от грани, за которой находится точка полной потери себя, до того элта, которым я стал и был сейчас.

Я навел справки о своих детях и их семьях и новости, которые я получил, не вдохновили и не обрадовали меня. Я не буду приводить всего в записках, поскольку для освещения того, что я задумал, это не нужно. Скажу только, что ни у моих сыновей, ни у дочерей не сложилась дальнейшая жизнь в браке. И это было не самым печальным из того, что случилось в дальнейшем. Я потерял среднего сына. Нет, он не погиб, а перешел на сторону «новой формации», направления и группы элтов, которые разделяли взгляды на мир представителей конфедерации. Иными словами, он принял точку зрения правителей конфедерации и магов на элтов, став прямым участником действий против свободнорожденных. Меч в его руке сражался теперь на их стороне.

Нет ничего худшего для отца, чем знать, что сын, которого он воспитывал, изменил делу, которому ты посвятил всю свою жизнь. Мы стали врагами, оказавшись по разную сторону баррикад. С горечью записываю эти мысли. Не для того я жил, чтобы увидеть и быть свидетелем такому положению дел. В нашем роду никогда не было предателей дела свободы. Видать наступали смутные и темные времена для элтов-свободнорожденных.

Альнэя успокаивала меня и своей силой помогала мне правильно воспринять и пережить эту новость.

— Не волнуйся, Эд, — часто говорила она. — Все еще наладится. Твой сын, может быть, еще вернется к свободнорожденным, чтобы стать приверженцем наших ценностей и убеждений.

Я только слабо улыбался в ответ на ее слова, обнимал и прижимал жену к себе. Я твердо знал, что маги не упустят своей жертвы. Так оно и оказалось.

— Э-эд! — с силой продолжала она. — Наши дети не изменят делу свободы и будут достойны своего отца. За это ты можешь быть спокоен.

Альнэя, Альнэя. Ты не ошиблась в своих прогнозах, но все вышло гораздо сложнее. Я не хотел, чтобы с Альнэей произошло то же самое, что и с Ювитией. Я знал, как коварны маги, их многоуровневые и многоступенчатые замыслы, чем дальше, тем все больше контролировавшие и влиявшие на жизни и судьбы свободнорожденных. Если бы не определенные успехи элтов, не изменения климата и гравитационных полей, не сбои в работе силовых систем Атласа и Атлазиана, то, возможно, на землях свободнорожденных и на всей Земле уже был бы установлен порядок темной силы и власти. А так у нас еще была возможность быть свободными, но в определенных рамках. Правда, лучше так, чем жить рабами и подконтрольными существами.

В Ауромате во время командировки у меня состоялся разговор с еще одним элтом, который был не только правой рукой Зиагаарда, но и являлся продолжателем его дела. Речь идет о Киитле, уже основательно обосновавшемся и прижившемся в Ауромате, где он на новой почве продолжил обучение молодого поколения. Первый раз после долгих лет отсутствия по приглашению Киитла в один из осенних дней я пересек силовой периметр, окружавший недавно возведенные корпуса школы возле поселения Оулаай, где располагались дома учительского коллектива.

Мое появление было замечено еще на подступах к школьной территории. Тэрьен — информационное шарообразное устройство, сразу подлетело ко мне и загудело, замерев чуть в стороне над моей головой. После приветствия, голос устройства произнес:

— Необходимо пройти обязательную процедуру сканирования. Эдвин, оставайся на месте до ее окончания.

Пришлось ожидать. После сканирования и опознания в шаре развернулась картина местности и путь, который мне следовало пройти до точки прибытия. В соответствии со схемой я прошел внутрь школьной территории к корпусам. Новая школа была не такой, как та, в которой я обучался. Зданий было меньше, учеников тоже, но обстановка знания и обучения не изменилась.

Киитл вышел мне навстречу в окружении нескольких помощников, никого из которых я не знал. Мы мысленно поприветствовали друг друга, после чего Киитл провел меня в кабинет для беседы. Наш разговор был недолог, но содержателен. Киитл умел разговаривать кратко, но содержательно. Он изменился с того времени, как я его видел в последний раз: стал еще суровее и спокойнее. На его лице я начал замечать морщины, которые раньше не пролегали на нем. Некоторая усталость присутствовала в его фигуре, но сила и свобода все также чувствовались в каждом его движении и жесте.

— Что, сдал я, Эд? Не ожидал меня таким увидеть? — чуть улыбаясь одними глазами, спросил Киитл.

— Твоя сила и воля побеждают слабость и старение, — отозвался я.

— Раньше я не замечал, что ты склонен приукрашивать ситуацию. Чего же теперь ты так поступаешь? Ты же знаешь, мне осталось недолго. Я один из немногих, кто перешел рубеж двухсот эйнов, но до двухсот пятидесяти я, скорее всего, не дотяну, несмотря на энергетическую и силовую поддержку из фонда Совета. Вместо меня паадхом будет Ордин. Он достоин этого. Зуунг поможет ему по мере сил.

— Ты с самого начала говоришь мне о таких вещах. К чему твои слова?

Киитл еще больше прищурился и улыбнулся.

— Я говорю то, что тебе надо услышать, а не то, что ты хочешь услышать или думаешь, что я скажу. До ухода осталось слишком мало времени. Каждое мое слово должно быть точным для того, чтобы утвердить наше общее дело — отстаивание свободы. Я слышал, что тебе предложили новую должность. Верно?

Киитл меня удивил. Никто, кроме пяти элтов не знал о моем назначении.

— Если ты говоришь так, то среди ближайшего окружения Адама есть предатели. Мне необходимо срочно оповестить об этом эстарха.

— Не торопись. Я узнал об этом не от них, а по тебе и по тому, что ты появился в Ауромате и наших местах. Так было предсказано еще Зиагаардом. Он предвидел твое появление в наших местах. Всего, конечно, он не видел, но на словах поручил мне предать следующее. Выслушай, что я скажу тебе, Эд.

Я остановился, и стал напротив Киитла, готовясь услышать от него слова Зиагаарда.

— Ты уже перешел рубеж ста четырнадцати эйнов. Основные свершения в твоей жизни еще впереди. Ты многое успеешь сделать, но должен знать следующее. Лет шестьдесят, может и больше, тебе еще предстоит помогать Адаму. Если все будет складываться удачно, то первая и вторая партии представителей нового человечества пройдут сквозь время и попадут в будущее, в следующую временную протяженность. Тогда твое дело будет выполнено. Ты можешь, конечно, остаться и продолжить начатое, но лучшим вариантом для тебя будет возвращение в Эльклею, в родные места и занятие в Эльклее того места, которое тебе надо будет занять, несмотря ни на что.

— Что же это за место, Киитл?

Я был уверен, что Киитл не скажет мне правды, а предложит поразмышлять об этом, но ошибся. Учитель, пристально взглянув мне в глаза, произнес:

— Приложишь все усилия, чтобы стать импром в Эльклее и станешь им. Это единственный шанс для элтов стабилизировать ситуацию, сложившуюся там и к западу от Ауромата. Этим ты поможешь всем, и мне в том числе. Тебе все ясно?

— Предельно. Однако эти слова ставят еще больше вопросов, чем я предполагал.

— Так поразмышляй над ответами. Ты же можешь это сделать.

Мы еще о многом поговорили, но информация, которую мне выдал Киитл, стала определяющей для моей последующей жизни. Тогда я еще не догадывался, что мне предстоит пройти и испытать на жизненном пути, только готовился к этому. По случайному или специальному стечению обстоятельств эта встреча с Киитлом была последней перед его уходом, который произошел спустя год со времени моего посещения школы. Меня же впоследствии, после моего посещения Ауромата, закрутил вихрь событий.

В Ауромат я прибыл только через пять лет, несмотря на то, что жил не так далеко от него. Я встретился и поговорил тогда с Ордином, сменившим Киитла на посту паадха школы, и с другими учителями. Нам было, о чем вспомнить. Ордин многое, что рассказал мне, в том числе и о последних днях жизни Киитла. Его уход, что ни говори, завершил еще одну страницу в жизни элтов и не только в Ауромате, но и на всех землях, которые они пока еще занимали. Ордин был одним из самых близких друзей Киитла, поэтому говорил об ушедшем друге с тихой грустью.

«Киитл ушел тихо и спокойно: в силе, с мечом и с посохом в руках», — так отозвался об уходе Киитла Ордин. Сам он тоже уже перешел порог двухсот эйнов, хотя выглядел моложе. Тем не менее, Ордин уже подготовил и себе смену. И это, надо признать, было правильным решением с его стороны.

Что сказать, вспоминая былое? Один за другим уходили учителя — гордость и сила нашего народа, элты, считавшиеся его совестью, выражением силы и лучших качеств, ведущими личностями. Я же остался жить, чтобы продолжить дело по обеспечению будущего последующих поколений, о чем и продолжу свой рассказ в следующих главах, доподлинно информируя читателя о том, как все происходило.

Как говорил Зиагаард: «Нельзя, начав дело, бросить его или уйти, сделав вид, что ты к этому не причастен. Тогда лучше его было и не начинать. Так поступают слабые и вырождающиеся элты, в которых доминируют темная кровь и темная сила. Свобода заключается в том, что ты обеспечиваешь внутри и снаружи себя все необходимые условия для того, чтобы продолжить и с силой завершить начатое дело. Только после окончания его ты можешь переключиться на другое, но знай, когда ты завершишь один труд, тебе будет, скорее всего, гораздо тяжелее, чем в самые трудные моменты, когда ты ранее занимался прежним делом. Почему? На этот вопрос ты ответишь сам себе».