Подлинная история Куликовской битвы

Андрей Синельников, 2018

Куликовская битва – одно из ключевых событий в истории нашего Отечества. Но все ли мы знаем о ее причинах? Почему противостояние Орды и Дмитрия Донского обострилось до такой степени, что разрешиться могло только силой оружия? Какова суть конфликта? Против кого боролся Великий князь Владимирский на поле Куликовом и какую цель преследовал? Историки находят подоплеку противостояния в отказе выплатить дань Мамаю, не признанному Дмитрием Донским ханом Золотой Орды. Но так ли это? Исследуя многочисленные источники и реставрируя события прошлого, Андрей Синельников показывает полную несостоятельность исторической точки зрения на противостояние Руси и Золотой Орды по экономическому и религиозному признакам и предлагает неординарную трактовку событий той эпохи.

© Синельников А. З., 2018

© ООО «ТД Алгоритм», 2018

* * *

Вступление

Эту книгу мы начнем с заключения, которое было написано к моему роману «Тайна поля Куликова» десять лет назад.

* * *

Москва — огромный город. В недавнем прошлом ее называли трижды столицей и портом пяти морей. Теперь Москва всего один раз столица, но тем не менее в ней есть много чего забавного и интересного. А сколько разных памятных мест и исторических реликвий могут найти в ней москвичи и гости столицы!..

Москва к тому же еще и огромный образовательный центр мировой культуры. От величественного здания Университета на Воробьевых горах до маленьких частных институтов, затерянных среди пятиэтажек, — вся эта рать кузниц высшего образования кует новые кадры. Однако среди всего этого многообразия затеряны учебные заведения (таких, к сожалению, единицы), где учат своих воспитанников… думать. Их выпускники умеют управлять толпой, вести за собой людей, формировать общественное мнение и много чего другого, столь необходимого в нашей кипучей жизни. И среди прочего их обучают странным дисциплинам. Например, находить доказательства недоказуемым идеям, уметь выворачивать парадоксальное так, что оно становится естественно верным и давно знакомым.

В одном из таких учебных заведений и возникла идея поставить перед студентами задачу доказательства недоказуемого. Зная меня, преподаватели попросили провести с их учениками ряд, скажем так, семинарских занятий по данной теме. Совместить несовместимое — вот в чем был главный вопрос. Сделать учебный семинар интересным и познавательным.

Я стал искать тему. Стал искать и нашел ее в работах академика Анатолия Тимофеевича Фоменко по так называемой новой хронологии. В одной из его книг высказывалась мысль о том, что Куликовская битва произошла не где-нибудь, а в Москве на Кулишках. Версия показалась мне интересной, парадоксальной, к тому же она была слабо доказана и практически не аргументирована. Но главное, она, будучи высказанной, никак не была привязана к этой самой Москве, где якобы проходила историческая битва. Таким образом, тема для семинарских занятий была найдена.

Слушатели учебного заведения получили вводную: необходимо найти инструмент доказательства заведомо парадоксальной идеи. Притом инструмент должен быть взят из области, не имеющей права подвергаться сомнению по причине непререкаемого в сей области авторитета. Это известная истина. Если авторитет непререкаем, какую бы чушь он ни порол, опровергнуть его стоит огромного труда.

На первом семинаре слушатели проделали простую и техническую работу. Совместно со студентами параллельной дисциплины они, используя знания по исторической географии, восстановили рельеф местности Москвы для XIV века, то есть времени предполагаемой реконструкции. Подняли гидрографические карты, провели анализ уровня рек, которых насчитывалось на данной территории около 300, изменения их русла, расположения озер и болот. Рассадили, если можно так выразиться, лесное покрытие и отрисовали изогипсы, так называемые высотные ориентиры возвышенностей. Уходя на домашнее задание, каждый слушатель уже знал, на какую карту он должен посадить свое доказательство. Параллельно на других занятиях мой приятель проходил с ними историю военной тактики и стратегии средневековья, а другой — историю написания литературы средневековья, причем делал акцент на теорию криптографии при написании текстов, то есть сокрытия основных знаний и информации под вполне безобидными описаниями.

А самое главное, на уроках логики их подготовили к тому, что доказательная цепочка должна быть связной и последовательной. При этом каждое звено цепочки должно быть доказуемо отдельно. Принцип «ни слова на веру» должен относиться к каждому звену доказательства и к каждой исторической детали в отдельности, начиная с самой незыблемой.

В частности, даже к такой истине, что Москва к тому времени уже существовала и на Боровицком холме стоял, сияя в лучах солнца, белокаменный Кремль.

Итак, работа началась. Следующий семинар начался с обсуждения инструментария, выбранного для успешного доказательства гипотезы. Надо отдать должное ученикам, они нашли инструментарий в области, действительно не допускающей сомнений. Они взяли за доказательную базу жития святых и истории святых обителей. Любой сомневающийся в правильности источников мог выйти на битву с самой Русской православной церковью, ибо все жития одобрены ею. Вторым источником стали церковные каноны возведения церквей и храмов, в том числе главный канон, что свято место пусто не бывает. И третий источник: это опять же поклонение святым по географическому принципу и, если можно так выразиться, по профессиональной принадлежности. Каждому уделу, городу, селу, а соответственно и местному князю, воеводе, дружиннику соответствует свой святой. Можайску — Никола, а Владимиру — Богоматерь «Умиление».

Каждой профессии или делу — свой святой. Лекарям — Косьма и Дамиан или Пантелеймон. Казакам — Богоматерь Гребневская. Воинам — Иоанн Воин или Спас Нерукотворный.

Победителям, естественно, Георгий Победоносец.

Выбор инструментария был одобрен, после чего осталась малость — «пробежаться» по источникам и уточнить, какие дружины и откуда были в войске Дмитрия Донского. С сей задачей слушатели и разошлись по домам до следующей недели.

Дома это племя молодое, незнакомое, общими усилиями перенесло на готовую топографическую основу все святые места, рассыпанные по центру Москвы, и получило весьма интересную картинку. Любой желающий может действо это повторить.

Прямо посреди Лубянского холма, чуть-чуть не заняв место железного Феликса, встал собор Богоматери Владимирской, снесенный в 1934 году, а рядом с ним — Богоматери Гребневской, там, где ноне камень жертвам репрессий. Наши подопечные тут же дружно напомнили нам, что казаки принесли в дар великому князю Дмитрию две иконы. Пришедши на подмогу городским дружинам, на том месте, где стоит Донской монастырь, донские казаки вручили двум князьям, возглавлявшим это ополчение, будущим Дмитрию Донскому и Владимиру Донскому, список с иконы Богоматери Владимирской, потом названный иконой Богоматери Донской, и список с иконы Богоматери Гребневской. Богоматерь Донскую князь Дмитрий поставил как войсковую хоругвь в главный полк, а Гребневскую возвратил казакам как их охранительницу.

Прекрасно. Начало положено. Однако неужели больше в пределах бульварного кольца, то есть Белого, Царева города соборов Владимирской Богоматери нет?

— Есть, есть, — зашумели слушатели и тут же наперебой стали указывать точку на карте.

— Вот он, на подворье Сретенского.

— А что у вас так хитро глаза блестят? — зная свой контингент, спросил я их. — Ясно дело. Улица Сретенка, монастырь Сретенский, здесь и встречали икону Богоматери Владимирской аж в 1397 году, когда она Москву от полчищ Тамерлана защитила.

— Так дело-то в том, что монастырь этот, который сейчас находится на Большой Лубянке, кстати, а не на Сретенке, стоит здесь только с 1579 года, когда и был перенесен сюда, а до этого располагался на другом месте, — глаза у студента все так же хитро блестели.

— Ну, говори, говори, — подбодрил я его.

— А до этого он стоял на нынешней Никольской, которая тогда и называлась Сретенкой. А на месте сегодняшнего монастыря стояла церковь Святой Марии…

И тут его прорвало.

— Все улицы у нас в Москве «плывут»! То есть названия их «плывут». Никольская — это бывшая Сретенка. Ильинка — Дмитровка, Варварка — Великая, Никитская — Царицынская, а Петровка вообще не там шла, где сейчас, а вдоль реки Неглинки…

— И река Неглинка не там текла, где нам рассказывают, — перебил его белобрысый, вылитый викинг. — Она через холм Боровицкий текла. Чудов монастырь пополам делила…

— И ворот, откуда Дмитрий Донской на Куликовскую битву выезжал из Кремля, тогда еще быть не могло по причине их в то время отсутствия, — витиевато вставила девушка в очках.

И пошла-поехала губерния. Загалдели примерные слушатели, всяк свою правду открыть старается.

— Тихо! — строго осадил их я. — Тихо вы! Возвращаемся к святым местам. Какие монастыри, кроме Сретенского, непосредственно связаны с упоминанием Куликовской битвы?

— Ну, во-первых, Чудов, вокруг каменных стен и из-за каменных стен которого это все и пришло на поле Куликово, — начала серьезная девушка в очках. — Затем там же, на Боровицком холме: Спасо-Преображенский на Бору, Вознесенский, заложенный Евдокией, женой Дмитрия Донского, в честь победы на поле Куликовом, именуемый ранее Девичьим… — Ее не перебивали. Девушка помолчала и добавила: — Женские, для вдов и сирот воинов, павших на поле Куликовом: Алексеевский, Зачатьевский (Стародевичий), Вознесенский на Рву, более известный как Варсонофьевский, Георгиевский, Моисеевский, Никольский, Богородицкий на Трубе, сейчас известный как Рождественский, заложенный матерью Владимира Донского, Рождественский на Рву, что стоял на месте Храма Василия Блаженного, Ивановский, Старо-Симонов или Рождественский… — Она перевела дух.

— Отдохни, — остановил ее белобрысый. — А для увечных воинов и ветеранов, — он набрал воздух и скороговоркой выдал: — Покровский, Богоявленский, Николаевский у крестного целования, где клятву кровную давали перед боем, Старый Спас на Песках или Заиконоспасский, прямо за Собором Гребневской Богоматери, Высоко-Петровский, Знаменский и Георгиевский на Псковской горке, Ильинский, Спасский на Яузе, Голутвинский…

— Да два некрополя, кладбища огромных, — опять перебила его очкастая всезнайка, — Спасо-Андроников и Симонов, вообще основанные для захоронений героев битвы Куликовской…

— Хватит, хватит, — поднял я обе руки вверх, — вы все сорок сороков перечислять будете?

— Так это ж самый большой в мире мемориал павшим в битве! — воскликнула девушка. — А сколько еще церквей и соборов!..

— Стоп! Церкви перечислять не будем. А скажите мне, краеведы и знатоки канонов церковных, где лечили раненых в те далекие годы?

— В монастырях и обителях, — разом выдали все.

— Во всех?

— Нет, в специальных.

— Поясни, — повернулся я к невысокому парнишке со смешными ушами, как у Чебурашки.

— В Марфо-Мариинской обители у милосердных сестер, да в приходах Косьмы и Дамиана, да у Святого Пантелеймона целителя, — он почесал затылок. — Да, пожалуй, и все.

— Я понял, — вдруг пробасил огромный детина. — Я понял. Раненых была тьма, а везти далеко — это точно убить. С кишками-то наружу и башкой разрубленной. Я понял. Надо больницы искать.

— Ну ты и тугодум, — выскочила опять активистка. — Уже нашли. Косьмы и Дамиана почти все — сгрудились на Швивой горке; на Таганском холме и напротив его через Москву-реку, там же Пантелеймоновская обитель. Это там, где, по нашей версии, Мамай стоял, то есть у его ставки на Красном холме, где основная рубка, когда его дружины добивали, и была. Еще около Лубянки есть… и все. А Марфо-Мариинская обитель вообще одна на всю Москву в Замоскворечье, напротив Девичьих полей, там, где церковь Иоанна-Воина у Сенькина брода стояла.

— Ну ладно, — остановил я их, увидев, что время семинара подходит к концу, — Вы все поняли и инструментарием пользуетесь лучше меня. Отрисовывайте расположение войск и доказывайте вашу версию. Помните, что Спас Нерукотворный был покровителем…

— Спецназа, — хором добавили слушатели, — прошедшего специальный курс Спаса Нерукотворного. А Георгий был Победоносцем.

— Что ж, ученого учить — только портить, — согласился я, и на этом мы расстались.

Вот примерно в таких спорах и обсуждениях выяснили мы, что выезжать через еще не построенные ворота Кремля Дмитрий Донской не мог. Что церковь Николы Мокрого на месте прежней гостиницы «Россия» стояла в болотах, а церковь Николы на месте ГУМа именовалась «Николой за городом» и, соответственно, была за городом. Отсюда вывод, что самой-то Москвы тогда дальше нынешней Красной площади и не было.

Затем выяснили, что церковь Георгия Победоносца, что в старых Лучниках, имеет второй этаж, где находится церковь Рождества Богородицы, и вспомнили: именно в праздник Рождества Богородицы и произошла Куликовская битва. И многое, многое другое… Когда же все наши споры и обсуждения все-таки легли на бумагу, сами слушатели оторопели от полученного результата.

На современной карте Москвы разлеглась во всей красоте голубых озер и рек, темных болот и зеленых рощ и дубрав картина старой Москвы или то место, где должна была встать Москва. Посреди нее меж болот и рек на высоком яру стоял каменный монастырь — на месте старого ханского двора, подаренного ханшей Тайдулой митрополиту Алексею за чудо прозрения. А среди этих, почти наяву проявившихся лесов и рек встали так, как их ставил военный гений воевода Боброк и его советники из всех городов Залеской Руси, дружины, пришедшие сюда на битву.

Они встали так, как описывал их древний летописец. Встали точно по тем точкам, что обозначились на карте памятными знаками, поставленными нашими предками в те далекие времена своим героям. По тем местам, где стоят или до недавнего времени стояли и гордо вздымали в небеса свои купола храмы и соборы, монастыри и обители. На тех местах, где сложили свои головы гребневские казаки и старая гвардия — лучники, дружины Спаса Нерукотворного и разведчики Семена Мелика. Там, где святой защитник даровал жизнь и победу, где Богородица опустила им на голову свой Покров, защитив от неминучей гибели. По тем местам, где шли скрытно по ерикам и овражкам засадные дружины из старых воев, более поклонявшиеся старому Николе — защитнику ратных людей, чем кому-либо еще.

Вот так неожиданно для себя, да и для тех, я думаю, кто предложил мне провести деловую игру с учениками, почти что доказали мы версию о Куликовой битве на территории Москвы.

А подарком моим слушателям была поездка по этим местам и последняя благодарность, вместе с зачетом, на берегу реки Яузы, там, где стоит памятный крест Дмитрию Донскому, герою битвы Куликовской. Кем поставленный в честь 800-летия этой битвы — не знамо. Но только если встанет на это место фигура бронзового или каменного Великого князя Владимирского Дмитрия, то смотреть он будет точно на поле, где добыл себе славу вечную — на Великий мемориал и Великую память, оставленную нам, потомкам, нашими пращурами, чтобы не забывали мы тех, кто принес нам волю и славу.

Имя этому мемориалу — МОСКВА.

* * *

Так я написал в заключении к роману. За десять лет, что прошли после его выхода в свет, многое изменилось. Появились новые данные, исследования, документы. Да и обещание рассказать подробно о фактических материалах, давших повод к рассмотрению другой точки зрения на Куликовскую битву, надо выполнять. Лучше поздно, чем никогда.

Итак. Данная книга есть попытка совершенно обоснованно изложить мою точку зрения не только на Куликовскую битву как таковую, но на весь политический и экономический период того исторического времени.

Изложить с привлечением фактов и собственных выводов. Без всяких фантазий.