Железногорск. Это моя земля. #киберпутеводитель

Андрей Сулейков

Железногорск – закрытый и загадочный город Красноярского края. Огражденный, спрятанный от глаз, он хранит свои секреты и тайны. Сборник легенд приоткрывает некоторые из них. В книге собраны работы победителей литературного конкурса, прошедшего осенью 2021 под девизом «Такое могло произойти только в Железногорске».

Старый парк

Автор: Ландышев Анатолий

Работает врачом эпидемиологом. Пишет в разных жанрах, находя в повседневной жизни элементы смешного и необычного. Уверен, что люди должны оставаться людьми даже в придуманных мирах, поэтому старается наделять своих героев привычными поступками и характерами, приближая их к читателю.

Сегодня у меня особенный день. Можно сказать, день рождения. Много лет назад, именно в этот день, я появилась в парке. И живу здесь, под боком у колеса обозрения. Ненавижу это колесо! Почему-то все считают, что оно самое главное. А мы равны, поскольку появились одновременно. Опять я порчу себе настроение. А смысл? Праздник у меня, не стоит грустить.

С утра прилетела знакомая ворона, напомнила о моём дне рождения. Милое, взъерошенное существо. Характер, конечно, у неё трудный, но нам и делить нечего, поэтому спокойно общаемся. Я рассказываю вороне прошлые события, а она потчует меня свежими новостями. И благодаря этой птице, я много знаю. И даже знаю о том неприятном моменте, что предстоит мне сегодня.

Отложим пока этот вопрос, лучше вернёмся к вороне. Когда-то она жила в этом парке, наравне с другими воронами, они вили гнёзда в кроне вязов и летали дружной ватагой, воруя еду у прохожих. Но время шло, рядом с парком проложили новое, асфальтированное шоссе, по которому постоянно проносятся автомобили, оставляя гарь и копоть. Вороны покинули парк. Кто бы мог подумать, что эти шумные, нахальные птицы не выносят других посторонних шумов, а любят каркать в тишине, восхваляя себя? Все птицы улетели, а эта ворона осталась. Ей нравится сидеть рядом со мной, потому что люди здесь, практически, не ходят. Много лет уже… Кстати, а сколько я тут нахожусь? Стыдно признаться, почти полвека тружусь. Не будем о грустном. День рождения у меня!

С утра маюсь в ожидании чего-то нового, необычного. А ничего необычного не наблюдаю. Тот же опустевший парк, та же ворона, то же огромное Колесо. И никто не догадается меня поздравить. А как поздравить, спросите? А я расскажу. Когда отмечают день рождения, принято дарить подарки. Хорошие такие, как на картинках, подарочки в коробочке, перевязанной лентой. Хотя, зачем мне это всё? Таких интересных коробочек я, конечно, не видела. Но я видела другое.

Мне дарили фантики, следы от мороженого, шелуху от семечек, банановую кожуру, яблочные огрызки… Я видела забытые книги, журналы. Иногда мне вручали шарфы, зонтики, варежки… Один милый мальчик как-то подарил мне интересную надпись, выцарапав на дереве перочинным ножиком «Петя + Маша = Любовь». Хороший такой подарочек, не потеряется. Никаких ленточек не нужно. И, главное, со смыслом. С чувствами! Искренне так царапал, помню, даже язык от усердия высунул. Наверное, у него всё серьезно к этой девочке. Не зря же он так старательно выводил сердечко, пронзённое стрелой…

Конечно, любовь, а как вы думали? Приятно, когда тебя любят? Очень! Только я прекрасно знаю, поскольку уже много лет прожила на этом свете, что не мне адресована эта надпись, а той неизвестной девочке Маше. Интересно, какая она? Белобрысая смешливая девочка с двумя косичками, перевязанными ленточками? И она носит розовое платьице и белые босоножки? А может, наоборот — тёмненькая, с короткой стрижкой, в модных клетчатых брючках, с грустным взглядом… Никогда не видела эту загадочную девочку. Петю я, конечно, запомнила!

Маленький, худой парнишка с оттопыренными ушами, казавшимися ещё больше из-за короткой стрижки. Мальчик в обвисшей, застиранной майке и старых шортах, украшенных многочисленными заплатами. В те времена почти все мальчики носили короткие стрижки. У кого-то из них парикмахер оставлял чёлочку, по просьбе родителей, и таких парнишек называли в шутку карасиками. Почему карасики, до сих пор не знаю. Ворона рассказывала, что карасик — это рыбка такая. Рыбу я знаю. Правда, сушёную, расстеленную на газете. Никак не похоже на мальчишек. Ну ладно, пусть остаются карасиками.

Я вспоминаю, как стриженые и бритые мальчишки наперегонки носились по дорожкам парка, бросали палки, стреляли из рогаток, пугая местных ворон и голубей. А где-то в сторонке девочки прыгали на скакалках или играли в загадочную, понятную только им, игру с резиночкой… А вот идёт дедушка с маленьким внуком, который поминутно озирается в сторону ларька с мороженным, жадно поедая глазами прохладные, липкие шарики в вафельных рожках… Молодая семья с гордостью катит коляску с крошечным комочком, орущим из пелёнок…

И где-то там, в череде меняющихся дней, былые карасики становятся уважаемыми, солидными людьми, или превращаются в забулдыг, что расстилают газетки в парке и едят сушёную рыбу.

Надеюсь, мои Петя с Машей стали хорошими людьми. Вдруг они поженились? Быть может, повзрослевшие Петр и Мария сидят где-нибудь на кухне и вспоминают наш маленький парк, с огромным колесом. Или не вспоминают? Кому оно нужно, старое, ржавое колесо? Только мне и небольшой группе людей, изредка радующих нас…

Колесо обозрения! Его ещё называют «Чёртово колесо». А почему так называют, я не знаю. Наверное, какой-то чёрт придумал его и поставил в парке, чтобы оно гордо возвышалось над всеми и крутилось. Красиво, конечно. Неспешно поворачиваются большие, надёжные лучи, на которых покачиваются уютные крохотные кабинки. А в кабинках сидят люди, и им кажется, что они взлетают. Взлетают над парком всё выше и выше. Взлетают, слегка прикоснувшись к безоблачному небу, чтобы через минуту снова оказаться внизу. И затем испытывать тоску по утраченному чувству полёта… Хочешь летать — плати! Плати, и колесо с радостью сделает для тебя очередной круг.

Самовлюблённое колесо! Интересно, а оно ещё живо? Наверное, стоит, раскинув бесполезные, заржавевшие крылья и ждёт гостей… Я давно его не видела. Я просто не хочу попусту глазеть на эту зазнавшуюся громадину, которая всегда старается подчеркнуть своё превосходство. Наивное, оно полагает, что рост придает ума… А когда-то мы дружили, общались, делились впечатлениями. Пока однажды я не отвернулась от колеса и перестала с ним разговаривать. Я даже не смотрю на него! Мне надоело это мельтешение, надоел этот скрип, который напоминает и о моём почтенном возрасте. Я хочу дожить свой век, погрузившись в яркие воспоминания прошлого. Я не хочу верить, что наш уютный парк обветшал, что потрескались дорожки, а могучие деревья, дарившие раньше прохладу и тень, напоминают теперь высохшие скелеты, жалобно протягивающие руки к людям.

Я не хочу осознавать тот факт, что тоже являюсь частью этого призрачного мира. Я прошлое! И единственным утешением для меня являются: моя дорогая ворона и пёстрые образы далеких дней, когда здесь гуляли и радовались люди, когда проносились стайки мальчишек и девчонок, а молодые родители катали свои коляски. А над всем этим буйством гордо стояло Колесо обозрения, готовое в любую минуту порадовать желающих. Старое, сварливое колесо, не понимающее, что и его век сочтён…

Однако, сегодня мне хочется поглядеть на Колесо. Всё-таки, мы много лет уже трудимся вместе, в этом забытом парке… Смотри-ка ты, крутится! Крутится ещё, чёртово колесо! Жалобно скрипит при каждом запуске, раскачивается, но живёт.

В последние годы здесь мало людей. Изредка попадаются уже не молодые родители, которые, вспоминая своё счастливое детство, идут в наш парк, платят, в надежде получить редкие минуты ярких воспоминаний, а затем, сидя в неудобных ржавых кабинках, старательно делают счастливые лица. Не даст им Колесо тех мгновений, не даст! Другое оно теперь, старое, блёклое…

Всё теперь выглядит по-другому. Люди куда-то спешат, спешат. А если и отдыхают, то не в старых парках, а на далёких морях, где берег посыпан белоснежным песком, и тысячи людей с наслаждением подставляют свои тела жаркому, южному солнцу. И там крутится множество таких же колёс, но не старых и ржавых, а свежих, ярких. И там теперь веселятся…

Раньше, я помню, в разноцветном, безудержном хороводе весёлых кабинок, украшенных лампочками и флажками, мелькали сотни счастливых, розовых детских мордашек, играла музыка, и дружный детский смех будоражил и пьянил. Парк нехотя расставался с праздничной толпой, заманивая новыми и новыми аттракционами… И лишь к ночи смолкал людской гул, и мы оставались с Колесом до утра, глядели на звёзды и мощные, раскидистые вязы, что росли возле парковых дорожек. Мы говорили о разных вещах. Колесо было тогда очень любознательным и всегда прислушивалось к людским разговорам в кабинках, а потом мне всё рассказывало.

Конец ознакомительного фрагмента.