И вся федеральная конница

Андрей Уланов, 2006

Вторая половина девятнадцатого столетия. В Америке разгорается гражданская война. Север против Юга. Свобода против рабства. Люди против… темных эльфов, а также троллей и гномов, придумавших технический прогресс, будь он трижды неладен. Короче, welcome to the Wild Wild West!

Глава 4

Тимоти

— Давай, сын Валлентайна, сделай это. Ты можешь, я верю в тебя!

— Гном… отвали по-хорошему.

— ЕШЬ!

— Погибели моей хочешь? — возмущенно прочавкал я. — Лопну же. Торк, дедушкиным костылем тебе клянусь — НЕ ЛЕЗЕТ!

Скажи мне сегодня с утра, что буду нос от еды — и какой еды! — воротить, свалился б я на пол и ржал бы минут пять, не меньше. Да чтоб я, да я…

Магию в эти пирожки гномиха понапихала. Точно-точно.

— Съешь их, сын Валлентайна. — Торк икнул. — Нам нужно идти. Мы и так потеряли множество времени. Сидеть и надеяться, что эти три пирога, — последнее слово гном буквально выплюнул, заодно с позастревавшими в зубах крошками, — исчезнут сами по себе. Возьми это и съешь.

— Смерти моей хочешь, — уверенно повторил я. — Лютой и страшной.

Говорить было тяжело, да и дышать тоже — переполненные кишки чувствительно потеснили легкие, так что каждый вдох приходилось осторожничать.

— Нам надо идти.

Идти мне вовсе не хотелось. А хотелось закрыть глаза и упасть пузом кверху прямо на холодный, до блеска отполированный камень скамейки. И задремать под убаюкивающее журчание фонтанчика. Здорово гномы придумали с этими отнорками для передыха, ничего не скажешь. Удобно и эта… лирично? С Молли бы сюда…

Гном, судя по его полузакрытым глазам, чувствовал примерно то же. Но именуемое чувством долга шило в заднице не позволяло ему отвалиться и захрапеть на всю округу. Пока еще не позволяло.

— Их осталось всего три.

— Торк, а может, ну их… всего три.

— Даже один, сын Валлентайна, даже один бросить нам нельзя. Смертельное оскорбление — взять еду, чтобы выбросить… кланы в таких войнах гибли.

— Тогда… делим пополам? — Ох-хох-хо, челюстью и то было больно шевелить.

— Вот еще! — Торк даже слегка взбодрился, ну да коротышек хлебом не корми, только поторговаться за него дай. Ик. Ой, как же я обожрался-то!

— Два с половиной тебе, и полпирога, так уж и быть, съем я.

— Ну спасибо за великое одолжение! Благодетель!

— Я… — Торк осекся, угрюмо глядя на меня. Я ответил ему тем же, и следующие пять минут мы оба грозно хмурились, пытаясь совладать с разбегающимися в разные стороны глазами.

— Ик-к!

— Ща усну.

— Не сметь, ик-к!

— П-с-сч-с… ты сказал, коротышка?

Вода в каменной чаше была водой, точно — гномы бы скорее удавились, чем запустили бы вино в месте, где им смог бы налакаться кто-то сторонний. Но тогда какого… что она в эти пирожки намешала?

— Два мне и один тебе! — решительно произнес я. — Или я засыпаю.

— Шантаж…

— А ты как думал?

— Ну хорошо, — мрачно процедил гном. — Боги свидетели — нет под Горой и в Верхнем мире вещей, которые могли б заставить меня, Торка, сына Болта, сына Шкоута, свернуть с пути Дела Клана. Я готов на все… и я съем этот пирог!

— Ты не клятвами клянись, ты жуй.

Пирожки были маленькие, свободно умещаясь на моей ладони. Впрочем, долго я смотреть на них не стал, поняв, что еще секунда-другая разглядывания — и я попросту блевану. Разинул пасть, забросил — и накрепко стиснул челюсти. Моя добыча. Не выпущу.

— И-идем.

— П-пошли, — согласно кивнул я. — В-веди меня, о, гнумс!

Сказать это и Торку, и мне было куда легче, чем сделать. Первые шесть-семь шагов меня здорово покачивало — пока я не приноровился к новому центру тяжести. Глаза все еще норовили закрыться, а вот дышать стало чуть легче.

— Нам еще далеко?

— Нет.

— Ик! В смысле, замечательно. Ой, хрень какая…

Стены очередного коридора были облицованы плитами какого-то зеленого камня, и одного мимолетного взгляда на эти веточки-прожилочки с лихвой достало на то, чтобы содержимое пуза сделало шажок в обратном направлении.

Я посмотрел на ботинки. Гном обещал купить новые, так что это рванье не больно-то и жалко. А пол гладкий, его, если что, отмыть без труда…

Главное — смотреть только на пол. Не поднимать голову. И шагать — правой-левой, правой-левой.

Я и шагал — пока этот самый пол вдруг не взял да и не закончился.

А дальше была пропасть. Хорошая такая — дна я в ней углядеть не смог.

— Торк…

— Да перестань. — Гном явно не понимал, что стоит уже там, куда мне и смотреть-то не хотелось. — Широкий же мост, по нему кареты запросто разъедутся.

Ага. Игрушечные такие кареты, в полфута высотой и шестеркой крысюков в упряжке.

— Даже перила есть, специально для таких, как ты.

— Угу, — выдохнул я. — Только перила эти мне — по колено!

— Что ж…

Торк неторопливо подошел к перильцам. Взялся за них. А дальше — дальше я не поверил собственным глазам. Он перекинул ногу через…

— Торк!

— Вообще-то я хотел всего лишь встать на ограждение, — невозмутимо произнес гном. — Это было абсолютно безопасно — двухдюймовой ширины более чем достаточно для поддержания равновесия, вдобавок…

— В растакую тебя мать, чертов коротышка! Ты хоть понимаешь…

— Может, сын Валлентайна, ты для начала все же прекратишь держать меня, словно щенка?! — перебил меня гном. — Спасибо. А теперь давай мы перенесем наш спор… потому что этот мост сделан вовсе не для того, чтобы быть перегороженным великаном!

— Извини.

Я перешел мост следом за гномом. Его сородичи — их на предмостных площадках скопилось дюжины полторы — сопроводили меня укоризненно-насмешливыми взглядами. Плевать. Я перешел этот мост. Я бы перешел его, даже будь он лезвием ножа. Потому что должен был это сделать. Потому что хоть и боюсь высоты…

…но за Молли боюсь куда больше. А Торк — мой единственный шанс.

Мы прошли очередным коридором, свернули еще два раза и очутились в здоровенной пещере, живо напомнившей мне улей сквайра Пендера, который мы с братцем Сэмом сперли позапозапрошлым летом. Пока я тащил его, пчелы внутри гудели точь-в-точь так же, как и собравшиеся в этой пещере коротышки. А мед из этого улья был желтый, как и тутошняя отдел…

В этот момент я краем глаза углядел, что внутри одной из настенных панелек скорчилась — нет, не пчела, а здоровенная, дюймов по пять каждое крыло, стрекоза. Остановился, тронул пальцем — холодная, твердая, гладкая…

Но это насекомое внутри явно не было рисунком, в этом я готов был держать пари с кем угодно.

— Ты чего застыл?

— Ничего… так…

Похоже, это действительно мед, который здешние карлики научились то ли магией, то ли алхимией обращать в камень.

— Мы пришли.

Торк остановился перед воротами — назвать это сооружение дверью у меня язык не повернулся. Причем ворота эти гномы, по всей видимости, сперли из какого-то древнего замка или собора. Или просто не сошлись в цене с заказчиком — опять-таки, веков десять назад, когда без хорошего тарана ходить с визитами в гости значило проявлять неуважение к хозяевам.

— У тебя в роду китайцев не было? — неожиданно спросил гном.

— Вроде нет. А с чего вдруг?

— Не важно. — Торк еще с минуту побуравил дверь взглядом, затем глянул на потолок, пожал плечами и, развернувшись ко мне, коротко скомандовал: — Стукни!

Стукнуть? Ну, конечно, эта штука выглядит прочно, но все же…

— Торк, а-а… мне за это что-нибудь будет? — опасливо поинтересовался я.

— Будет. Я тебе спасибо скажу. Ну же…

Теперь настала моя очередь пожимать плечами. Затем я отступил на шаг, занес ногу… под ехидно-любопытными взглядами трех, нет, уже четырех гномов наклонился, подобрал отлетевшую подметку, сунул ее в карман. Взамен извлек из памяти рожу нагло скалящегося Грифа… развернулся и врезал прямой правый!

Ворота устояли. Гул, правда, начал гулять по залу, шарахаясь от стен и колонн, а на одной из бронзовых полос образовалась вмятина.

Я мельком глянул на кулак — так и есть, ободрал кожу о чертовы завитушки! — развернулся к зевакам, и те моментально вспомнили, что у них имеются какие-то весьма важные делишки в иных местах.

На Торка, впрочем, мой вид никакого пугающего впечатления не произвел.

— Действуй аккуратней, — проворчал он. — Это далеко не последняя дверь, сын Валлентайна, которая будет стоять на нашем с тобой пути.

— Мне стукнуть еще раз?

— Подожди. Надо же дать им шанс.

— Как знаешь…

Знал Торк неважно. Его терпения хватило минут на пять, а затем он решительно шагнул вперед и — БАМ!!! Гном действовал так стремительно, что выхватывание топора, замах и удар в прыжке слились для меня в сплошную размытую полосу. Раз — и в бронзе рядом с моей вмятиной появляется еще одна, от обуха топора… и глубже.

— А если они даже и теперь не откроют? — шепотом осведомился я.

— Тогда ударим вдвоем, — пообещал гном и улыбнулся, как мне показалось, скорее зловеще, чем радостно.

В этот момент за воротами начали греметь засовом.

Поправка — засовами! Судя по доносившемуся лязгу, засовы эти шли снизу доверху. И каждый был длиной если не с железнодорожный рельс, то уж со шпалу — практически наверняка. А когда скрежет и лязг поднялись выше моей головы, я окончательно приготовился увидеть за дверью кого-то вроде тролля…

…и потому изрядно удивился, когда из приоткрывшихся ворот появился всего-навсего очередной гном.

— Шего надо? — прошамкал он.

— Советник Крипп ждет меня.

— Ась? Шего ты сказаль?

Только сейчас я наконец-то сообразил, что гном-привратник не был «очередным гномом». Он был не просто стар — этот гном был чертовски дряхл. Лицо его запросто бы заставило грецкий орех треснуть напополам от зависти, а наряд из черного бархата на добрых три четверти состоял из пыли. Наверное, он даже мог быть ровесником ворот — и в этом случае ворота сохранились не в пример лучше.

По крайней мере, до нашего с Торком визита.

— Советник. Крипп. Ждет. Меня.

— Дя? — Судя по тому, как привратник всматривался в Торка — наклонив голову и чуть повернув ее влево, — старикашка был еще и подслеповат. А судя по невнятному бормотанию — выжил из ума века полтора тому обратно.

Впрочем, среди людей я видел и таких, которые в сорок лет выглядели похуже этого гнома. Некоторые своим видом запросто могли б испугать даже зомби.

— А хто ты есть?!

— Советник. Крипп. Ждет. Меня, — в третий раз повторил Торк, и по тому, как уже знакомым для меня движением прошлась вдоль топорища его рука, я понял: четвертого раза не будет.

Что-то в этом роде сообразил даже старикашка, который развернулся к воротам и визгливо проорал:

— Хюмя!

Ворота приоткрылись еще на пол-ярда. Оно и не удивительно, потому как следующий появившийся из-за них гном был… ну, если первый был самым старым из виденных мной коротышек, то второй — самым широким.

И самым вооруженным, мысленно добавил я, когда Хюмя вышел целиком. Топор, кобура с револьвером, тесак, вторая кобура — это только на поясе. А еще — счетверенный арбалет, небрежно болтающийся на плечевом ремне… взведенным. Плюс два приклада, торчащие из-за плеч, и на сладкое — перевязь с кармашками для метательных ножей.

Коротышка явно приготовился драться как минимум с половиной воинов Союза Племен и всей кавалерией Джеба Стюарта^[6] в придачу.

— Пришмотри за ними. — Старикашка махнул своей костлявой лапкой куда-то вдоль коридора. — А я пойду, доложуся.

Если Хюмя и понял сказанное, то мастерски сумел не показать это самое понимание. Он просто стоял перед нами, и на пространстве между бородой и почти столь же лохматыми кущами бровей лично я при всем желании не мог рассмотреть хоть чего-то напоминающего мысль. Или хотя бы проблеск мысли. Вот сходства с боровом — сколько угодно!

— Мы что, так и будем торчать здесь, словно мэллорн посреди Сахары? — Яда в голосе Торка с лихвой достало бы на дюжину гадюк.

— По-моему, он глухой, — полминуты спустя тихо сказал я.

— Тогда чего ты шепчешь? — так же шепотом отозвался Торк. — Нет, он точно не глухой — вспомни, он ведь расслышал, как его позвали. Скорее уж он немой или просто иди…

— Я не глухой, не немой, и уж тем более — не придурок!

Ба! Оно говорит!

— Надо было дождаться, пока старый гриб Никсл дотащит свои колоды до двери в кабинет советника, — с ноткой обиды пояснил Хюмя, отходя в сторону. — Вот я и вслушивался в его шарканье. Заходите скорее.

Повторять дважды ему не пришлось — Торк буквально запрыгнул внутрь, я шагнул следом…

— Осторожно, стремянка… справа.

— Поздно, — уныло констатировал я, поднимая вероломную лестницу с пола. — Она уже набросилась на меня.

— Вам надо модифицировать систему. — В устах Торка это прозвучало куда более похоже на приказ, чем на совет заморского гостя. — Чтобы работать со всеми засовами одновременно.

— Надо. — Хюмя с тоской оглянулся на верхние засовы. — Но советник Крипп не очень-то любит новшества.

— Помочь?

— Ох, мистер, был бы вам крайне признателен! — с горячностью отозвался Хюмя. — А то ж я с этой штуки только за эту неделю три раза падал. Да какое там падал! Летал! Верзился!

— А что, — лицо Торка в какой-то момент вдруг сделалось заострившимся… хищным, — масло для петель советник Крипп тоже числит по разряду новшеств?

— Масло для петель советник Крипп числит по разряду расходов, — вздохнул приворотный оружейный склад. — И-эх, да если бы только масло. Тут же всю механику давно уж перебирать пора… чинить…

— Заменять! — Мой наниматель произнес это, глядя на гномов — множество гномов, стоявших в нишах по обеим сторонам зальчика. То ли ваял их всех один и тот же камнетес, то ли они впрямь при жизни выглядели такими… одинаково угрюмыми.

— Ковер бы хоть подстелили.

— Ковер? — недоуменно переспросил Хюмя. — Зачем?

— В качестве эстетического противовеса, — буркнул Торк. — И во избежание.

Что такое «эстетический противовес», я представлял даже и не смутно, а просто никак. Хюмя, судя по всему, также ощутил себя не в своей миске — и попытался сменить русло беседы.

— Слушай, а что это за история с мэллорном? Ну, ты в коридоре еще сказал — мэллорн посреди Сахары.

— Сказал.

— А разве в Сахаре есть мэллорны?

— Был. Один.

Гарри и Салли

— За нами нет погони.

— Ты-то откуда знаешь? — проворчал Салли.

На самом деле толстяк очень бы хотел поверить зеленошкурому. Пятнадцать миль по бездорожью способны притупить даже страх перед виселицей. Но вот так запросто поверить нелюдю?

— Если бы за нами гнались, то давно б уже настигли.

— Он прав, Салли, — донеслось из-за кустов. — Должно быть, эти олухи деревенские и впрямь купились на сказочку о заразном проклятии.

— Проклятии, да… — Помрачнев, Салли огляделся по сторонам, подпрыгнул и с яростным воплем «Ай-йя!» начал пинать лопухи на краю поляны. После третьего пинка тональность воплей сменилась — один из лопухов прикрывал небольшой валун.

— Ой-ой-ой, моя ноженька…

— Психовать меньше надо, — прокомментировал Гарри. — Тогда и ноги будут целее.

— Да ты… ты…

— У тебя шила нет? Или хотя бы ножа?

— Нет. — От удивления толстяк даже перестал скакать по поляне. — А зачем тебе?

— За этим! — Шулер вскинул правую руку, продемонстрировав своим спутникам кожаный ремень — широкий, с серебряными заклепками. Второй рукой он продолжал удерживать штаны.

— Этот парень, сдается мне, был раза в два толще Салли. Пока я сидел верхом, было ничего…

— Ты ведь, — напомнил Трой, — забрал из стола еще и подтяжки.

— Подтяжки, — Гарри брезгливо сморщился, — это не мой стиль.

— А ходить со спадающими штанами?

— Да пошел ты…

— Я уже давно пошел, — невозмутимо отозвался тролль. — Кстати… что вы намерены делать дальше?

В этом вопросе у компаньонов наблюдалось исключительное для них единодушие.

— Найти чертова ниггера! — рявкнул шулер.

–…и вытряхнуть из него все дерьмо, — пискляво добавил Салли.

Тролль зевнул.

— Говоря «чертов ниггер», вы имеете в виду проклявшего вас чернокожего волшебника? — уточнил он.

— Совершенно, мать его растак, верно! — выдохнул Гарри. — Говоря «чертов ниггер», я подразумеваю одну конкретную чернозадую макаку по кличке Старый Снап. Все прочие ниггеры могут преспокойно вкалывать на плантациях, драпать на Север, получать свободу из рук обожаемого ими массы Линкума, уплывать обратно в свою Африканию или же проваливаться в ад! Но этот…

— Он заплатит нам, — всхлипнул толстяк. — За все заплатит, да.

— Что ж…

Следующие действия тролля повергли двух мошенников если не в шок, то уж точно в глубочайшее недоумение. Аккуратно сняв с плеча сумку, их новый зеленошкурый приятель вытянулся на траве и, заложив лапы под голову, принялся очень внимательно и сосредоточенно изучать небосвод.

— Э-э-э… кха-кха, ты там что-то важное разглядеть пытаешься?

— Что? А, нет-нет. Мне, — тролль мечтательно вздохнул, — просто нравится смотреть на облака. Особенно такие, как сейчас, — легкие, пушистые и снежно-белые. Напоминают мне наших барашков. Когда я лежу достаточно долго, то начинаю даже слышать, как они там, в небесах, переговариваются между собой: бе-е-е, бе-е-е. А вы никогда не пробовали смотреть на облака?

Толстяк и шулер озадаченно переглянулись.

— Ну, — неуверенно начал Гарри, — разве что в детстве… — Тут он опомнился, подскочил к троллю и, брызгая слюной, заорал: — Какого, орк тебя перетрах, черта ты здесь разлегся?!

— А что, ты хотел бы лежать непременно тут? — удивленно спросил Трой. — Мне казалось, поляна такая большая, места много…

Шулер медленно покачал головой:

— Лучше не зли меня, зеленый, лучше не зли…

— Если ты объяснишь мне причины твоего раздражительного состояния…

— Тролль! — Гарри скрипнул зубами. — Всего пару часов назад, на холме, ты, мра… ты заявил, что хочешь идти с нами. «Продолжить свое дальнейшее путешествие в вашем обществе». — Гарри развернулся к напарнику: — Так он сказал, а, Салли?

— Вроде так, — неуверенно произнес толстяк. — Но…

— Именно так, — одновременно с ним отозвался Трой.

— И какого же тогда…

— Один вопрос! — резко произнес тролль. — Вы двое и в самом деле настолько хороши, чтобы преуспеть там, где не добилась успеха церковная комиссия?

— Э-э… ну…

— Уел. — Гарри сел на траву и, схватившись за голову, уставился на желтые кружки одуванчиков. — Меня уел тролль! Интересно, кто сошел с ума — я или весь остальной мир?

— Вам определенно следует ознакомиться с работами сэра Ньютона.

— Я… — Шулер замолчал и, чуть наклонившись вперед, начал еще более пристально вглядываться в одуванчики.

— Гарри, но что же нам делать? — жалобно спросил Салли десятью минутами позднее, сообразив наконец что ни тролль, ни шулер прерывать созерцательный транс не намерены. — Я хочу… то есть я хотел сказать, что не хочу до конца своих дней изображать монаха. Да и ты, думаю, тоже не жаждешь… в смысле, не желаешь быть самым примерным членом общества трезвости.

Гарри медленно поднял левую руку и вытянул ее в строну Троя:

— Спроси у него.

— Гарри, но…

— Спроси! У него!

— Э-э… ну ладно… гхм, э-э… зелено… э-э… мистер тролль…

— Можете называть меня просто Трой.

— Да, с-спасибо… э-э… мистер Трой, у вас имеются какие-нибудь… э-э… соображения? Относительно… э-э… текущего момента.

— Я уже сказал вам. Облака сегодня очень похожи на барашков.

На переваривание и осмысление сказанного троллем у Салли ушло минуты две.

— Гарри, Гарри, — зашептал он, придвинувшись к напарнику, — по-моему, этот нелюдь издевается надо мной.

— Во-первых, — сухо произнес шулер, — перестань жужжать себе в усы. У троллей превосходный слух, и мистер Трой сейчас наверняка слышит, как скачут блохи по твоей рубашке. Во-вторых…

— Я не издеваюсь.

–…он не издевается.

— И блох я тоже не слышу.

— Ты просто задал не тот вопрос, приятель. Попробуй еще раз.

— Ну… — Толстяк озадаченно поскреб макушку. — Э-э… мистер Трой, а что вы скажете насчет дальнейшего?

— Дождя сегодня не будет.

— А-а… кхм… ну-у… как бы… что-нибудь… э-э… Какие шаги вы посоветуете предпринять нам с мистером Стикманом?

— Не знаю, — задумчиво произнес Трой. — Я ведь не знаю, кто такой мистер Стикман.

— Это я так зовусь, — процедил шулер. — Иногда. В последние два года.

— Теперь понимаю. Просто я думал, что ваша фамилия Уэсли.

— Да растак-твою-перетак! — разом выпав из оцепенения, взвыл шулер. — Ты-то откуда узнал?!

— У меня хороший слух. — Тролль моргнул. — А пока вас тащили от бара, вы проорали ее не меньше пятнадцати раз.

— А? Так… Еще что-нибудь я орал?

— Конечно же. Мне перечислить?

— Обойдусь. — Гарри медленно встал… потом еще более замедленно наклонился, подтянул спавшие штаны… — Схожу примерю подтяжки, — доверительно сообщил он цветам. — Может, это и впрямь хорошая идея.

— Э-э… Гарри, постой, а как же…

— А ты продолжай, продолжай, — меланхолично сказал шулер. — Уверен, ты на правильном пути. Еще чуть-чуть, и ты дойдешь до того, что я посоветовал тебе еще вначале.

— Ты? Посоветовал мне?!

— Вспомни, с чего начался этот разговор.

— Ну, — замялся Салли, — я ушиб ногу…

— А если подумать?

— Ну, я спросил… а ты махнул рукой. — Не договорив, толстяк ошеломленно уставился на тролля. Открыл рот. Закрыл рот. Повторил это еще два раза. — Э-э-э… мистер Трой… а-а-а… вы, случаем… случаем, не знаете, что нам следует предпринять дальше? — наконец выпалил он.

— Мне видится наиболее разумным начать выполнять заключенное соглашение.

— С ниггером? Черт, а про это… впрочем, — добавил шулер, глядя на заливающегося краснотой Салли, — кажется, догадываюсь. Ты все разболтал на ихнем паршивом суде, верно, трусливая рожа?

— Но, Гарри, послушай, они ведь собирались меня повесить. Ты представляешь, нет, ты не представляешь, ты даже не можешь себе пре…

— Заткнись, — устало бросил шулер. — Меня должны были вздернуть рядом с тобой, неужели ты и этого не помнишь? Впрочем, — безнадежно добавил он, — ты вечно забываешь то, что не касается впрямую твоей драгоценной персоны.

— Гарри, ну зачем ты так…

— Заткнись и дай Трою, мистеру Трою, договорить.

— Но ты же сам его и пере…

— ЗА-МОЛ-ЧИ!!!

— Собственно, — негромко заметил Трой, — я уже высказал свои соображения.

— Ты не сказал, с чего эти соображения завелись в твоей башке.

— Ну, мне эта логическая последовательность кажется элементарной. Старый колдун…

— Старый пердун…

–…нанял вас для похищения своей внучки. Если не принимать в расчет версию, что было проделано лишь для того, чтобы проклясть двух случайных прохожих… — Трой сделал паузу. — А мне этот вариант представляется весьма сомнительным.

— Почему?

— В человеческой магии я, к сожалению, разбираюсь не очень…

— Мне б такое «не очень», — завистливо пробормотал Салли.

–…но весьма похоже, что ваши проклятия — это весьма долго, кропотливо и тщательно составленные заклинания. Причем составленные так, чтобы снятие их другим представителем магического сообщества обошлось максимально недешево.

— Угу, — согласно кивнул Гарри. — А с учетом того, что идет война и две трети магов подгребло правительство, а оставшиеся с радостным визгом задрали цены до заоблачных высот… ладно, валяй дальше.

— Конечно, — продолжил тролль, — маги порой способны на малопонятные простым смертным поступки.

— Психов среди них навалом, это уж точно.

— Но мне кажется, что эти заклятия сотворены именно с целью заставить вас исполнить свою часть договора, — закончил Трой.

— Так оно и есть, скорее всего, так оно и есть. — Шулер с очень задумчивым видом достал из воздуха колоду карт и принялся раскладывать их в траве перед собой. — Проклятый старый хрен крепко взял нас за глотку. Не отвертеться.

— Гарри, ты хочешь сказать, что нам придется… придется…

— А почему, собственно, вы так сильно не хотите выполнять свои обещания? — спросил Трой.

Мошенники вновь переглянулись.

— Гарри, я же говорю, этот нелюдь издевается над нами.

— Не так быстро.

Шулер внимательно изучил последнюю оставшуюся в руке карту — бубнового туза. Повернул ладонь — карта при этом исчезла — и удостоил столь же пристального взгляда свои ногти. Вздохнул, раскрыл нож и принялся вычищать из-под них грязь.

— Быстро?

— Не спеши с выводами, Салли, — пояснил Стикман-Уэсли и, после короткой паузы, насмешило добавил: — Разве до тебя еще не дошло, кто самое разумное существо на этой поляне?

— Но, Гарри, — растерянно выдохнул толстяк. — Это же тролль. Самый обыкновенный тролль.

— Верно. И знаешь что, старина? Некоторое время назад я вдруг понял, что мои познания о троллях нуждаются в этой… как там бишь ее…

— Корректировке?

— Именно. Спасибо за подсказку, мистер Трой.

— Можно просто Трой, — кротко произнес тролль. — Я не люблю, когда меня зовут длинно.

Трой

— Трой, а дальше?

— Просто Трой. — Тролль вздохнул. — Я не люблю, когда меня зовут длинно.

Если сержант-вербовщик и заподозрил что-то, на его лице это подозрение никак не отразилось. Впрочем, тянущийся от уха до подбородка след удара орочьего томагавка не очень-то способствовал активности мимических мышц.

— Возраст?

Трой задумался. На этот вопрос имелось два варианта ответа, и оба, как он понимал, имели недостатки. Если просто назвать вербовщику число прожитых зим, сержант может счесть его слишком старым. Но если применить к вышеуказанному число «расовый коэффициент»… такого юнца, скорее всего, отправят домой к мамочке.

— Скажите, — осторожно произнес тролль, — а какой возраст считаете наиболее подходящим для меня вы?

При этих словах сидевший позади сержанта молодой офицер-кавалерист выронил перо и звонко расхохотался.

— Да перестань ты мучить бедолагу, Гастингс, — выдавил он сквозь слезы. — Пусть шлепнет пальцем и топает себе с миром… на войну, ха-ха!

— Сэр, но есть установленный порядок, и он един для всех.

— Брось, сержант. Когда ты на Стикс-ривер первым из эскадрона влетел в толпу гобла, много ты думал об установленном порядке?

Сержант промолчал, а офицер, чуть погодя, добавил тоном ниже:

— Если этот парень хочет влезть в чужую драку, не стоит ему мешать.

— Это приказ, сэр?

— Приказ? — задумчиво повторил офицер. — Нет, Гастингс. Это… жизненное наблюдение.

Трой вслушивался в их диалог, затаив дыхаие и боясь даже пошевельнуться. Сама мысль о том, что более юная особь может руководить старшим, была для троллей… а… а… тут даже человеческое понятие «революционный» не подходит, с досадой подумал тролль. А уж говорить об идее, что жизненный опыт упомянутой юной особи в иных ситуациях может оказаться полезнее воспоминаний давно минувших Эпох…

Он вспомнил последнее Собрание, на котором, собственно, и решился вопрос его путешествия. Сумрак Большой Пещеры, чадный треск факелов, слитный гул множества голосов — не так уж часто удается встретить столько знакомых сразу, и это вдвойне справедливо для стариков, которые уже давно не «легки на подъем», как говорят люди. Тех, кто говорил спокойно, размеренно, взвешивая каждое произносимое слово, было много. Но и других тоже хватало — рычавших на всю пещеру, брызгавших слюной и через раз призывавших Духов Почивших в свидетели своей правоты.

«В чем-то, конечно же, они были правы, — подумал Трой, завороженно глядя, как в такт причудливому танцу белого скрипучего пера на белом листе возникают чернильные узоры букв. — Наши предки жили в этих горах с тех времен, когда Мир едва только вылупился из Первого Яйца. Так говорят старики, и там, в горах, нет иного знания — это я теперь могу рассуждать об отступившем леднике…

Они были правы — по-своему, но я очень рад, что тогда в Большой Пещере нашлись и другие. Тоже далеко не юнцы — из поколения Троя на Собрании не было никого, да и из поколенья его отца тоже — они помнили, как племена равнин впервые принесли в горы слух о неведомых доселе существах, явившихся из-за Большой Воды. Они помнили, как дружно сочли этот слух нелепой выдумкой, помнили, как появлялись все новые и новые слухи — будто весенние ручейки на склоне. Новое пришло в этот Мир, прочно обосновалось в нем и явно не собиралось исчезать — вне зависимости от мнения жителей гор. Оно пришло даже в горы — стальными ножами, яркими тканями… баранами…

— Вот, прочитай и… — сержант искоса глянул на тролля, хмыкнул, — и приложи свой большой палец сюда, где пятно розовое.

Трой благоразумно не стал объяснять, что не только может прочесть свой контракт, но и уже проделал это — писарь из сержанта был не ахти какой, и ближе к концу листа тролль начал различать выписываемые буквы по звуку.

* * *

— Ну как прошло? Все путем?

— Да, Салли, все прошло путем. — Тролль огляделся по сторонам… поддел ногтем нашлепку фальшивой кожи… той самой, которая только что подтвердила согласие некоего тролля поступить в ряды доблестной армии Союза.

— Только не вздумай с ней ничего делать, — быстро произнес толстяк. — Она тебе еще пригодиться может, да и вообще… симпо… симпа… ну, эта волшебная связь, она штука тонкая.

— Спасибо, что предупредил.

— Да ладно. — Салли сдвинул кепи, так что смотревшему сверху вниз Трою из-под козырька стал виден лишь кончик носа. — Мы ж теперь вроде как одна шайка. Ну, по-вашему это племя будет.

Тролль молча нагнулся и, подняв небольшой черный камень, кинул его в сумку.

— Ты это чего?

— Для памяти, — ответил Трой. — Каждый раз, когда я буду видеть этот камень, буду вспоминать, что тебе надо объяснить разницу между племенным делением жителей равнин и родовым строем у нас, горцев.

— А-а-а…

— Где Гарри?

— Работает. — Толстяк указал на самый дальний в ряду бивуачный костер, рядом с которым полтора десятка Билли-янки^[7] собрались в тесный кружок.

— Кажется, — задумчиво сказал тролль, — ты советовал ему воздержаться от его «работы».

— Разве он когда-нибудь слушает мои советы, — печально отозвался Салли. — Разве их вообще кто-нибудь слушает? Конечно, будь во мне двенадцать футов роста и умение остановить бизона щелчком промеж рогов…

— По-моему, ты не совсем прав, — мягко возразил Трой. — Дело лишь в том, как аргументировать свою точку зрения, сила же аргументов не зависит…

— Еще как зависит! — перебил его толстяк. — Не знаю, как с этим у троллей, но в людских спорах главный аргумент — это кулак! У кого сильнее кулаки — у того и правда!

— Но ведь это совершенно не взаимос… Салли?! Почему ты смеешься? Что такого я сказал?

— Ох, парень! — С трудом разогнувшись, толстяк ослабил ремень, искоса глянул на тролля… — Знаешь, Трой, — весело сказал он, — может, конечно, Гарри прав и ты в самом деле умнее нас обоих, причем в три раза, но кое в каких делах ты сущий щенок. Пойдем, я прослежу, чтобы здешний пройдоха-кашевар не зажал три четверти твоего ужина.

— А как же…

— Малыш, послушай… — Толстяк, уже подняв руку, запоздало сообразил, что положить ее на плечо Троя мог бы только будучи верхом, и ограничился похлопыванием по более доступной ему части — бедру. — Мы едем на войну. А это, можно сказать, апофигей «правила кулака»… или апофеоз? В общем, — закончил Салли, — очень скоро ты вдосталь сможешь наглядеться на то, как люди решают споры меж собой.

Найр

Мне пришлось отшагать не меньше пяти миль. Лучше бы я их пробежал… впрочем, что бы от этого изменилось? Проблему грязи не решило бы точно.

В грязь — коричневую, вязкую и отвратительно чавкающую, — в эту ненавистную субстанцию дорогу превратили лошади. Военные лошади. Кавалерия. Было их не так уж и много, неполный полк… но дорогу они своими копытами перемолотили основательно.

Кому из людских военачальников пришла в голову гениальная мысль сманеврировать своей конницей именно в этот день и по этой дороге, я, к величайшему сожалению, не знал. Но хотел узнать. Более того, я намеревался предложить его противникам одну крайне выгодную для них сделку.

«Эльфы в грязи»… эта картина висела в обеденном зале нашего родового замка. На ней был изображен отряд Фингольфина. Тот самый, поход которого Эпохой позднее стал примером для греков с их Анабазисом. Отряд был изображен где-то на полпути между Валинором и Белериандом, поэтому в небесах маячили черные тучи, рассекаемые дюжиной молний одновременно, также одновременно на злосчастных эльфов сыпался град, снег и дождь, а под ногами была она… грязь!

Если бы то детское заклятье можно было сделать постоянным!!!

Домик Ральфа Лесли стоял за пределами городской черты — мелкий провинциальный целитель и, по совместительству, один из лучших специалистов этого континента в области трансмутационной магии вовсе не нуждался в любопытствующих соседях. Ральфа куда больше заботила конфиденциальность его гостей… а гости у него бывали разные.

Маленький веселый двухэтажный домик, в пастельных тонах, с деревянными, литыми и каменными зверушками всюду, где только хозяин смог их приткнуть — словно мухи обсели, — в котором живет маленький смешной коротышка, всегда готовый угостить забежавшую ребятню парочкой леденцов. Со зверушками, по-моему, Ральф изрядно переборщил. Возможно, то, что изначально планировалось как элемент маскировки, позднее выродилось в манию коллекционера.

Я чуть удивился, что сквозь ставни не отсвечивало даже крохотной искоркой. Обычно Лесли предпочитал работать по ночам, да и основная масса его визитеров тяготела к темной стороне… суток.

Потом я почувствовал запах. Улыбнулся — и распахнул дверь, уже заранее зная, что увижу.

Внутри домика безраздельно царил разгром. Проломленные стены — судя по форме дыр, сквозь них кем-то долго и очень целе… гм, целеустремленно швырялись. В потолке преобладали отверстия иного рода — круглые или овальные, с оплавленными краями… вражеский файербол всегда нужно стараться отражать вверх, одна из основных заповедей магического поединка.

Ральф, чертов идиот, во что ты ввязался?

Внутри запах был намного сильнее, он пьянил, кружил голову, словно аромат крови — вампиру. Кровь, к слову, была в числе его составляющих — вместе с горечью гари, резким вкусом алхимии, едким потом и страхом.

Вкус хорошей драки — что еще надо для счастья темному эльфу?

Я отпустил дверь, и она вначале медленно, а потом все больше ускоряясь, начала стирать лунный свет под моими ногами.

— В приличных домах принято, чтобы хозяева выходили навстречу гостю.

Думаю, они бы поднялись и так. Из-за опрокинутого книжного шкафа, груды ткани и деревяшек, еще недавно бывших диваном… третий, оказывается, стоял просто у стены, прикрытый иллюзией. Они бы все равно поднялись, ведь даже зрению темного эльфа требуется время на привыкание к темноте. И они решили, что это время будет — для них!

— Что, — мое удивление было почти не притворным, — и это все?

До этого момента они двигались молча, в почти абсолютной тишине — ни скрипа кожи, ни лязга извлекаемых из ножен клинков, ни хруста мусора под сапогами. Будто в смертельный волчий полукруг меня замыкали призраки с застывшими белыми масками вместо лиц, а не существа из плоти и крови. Но после моих слов губы у маски справа дрогнули, выпуская наружу звук, больше походивший на змеиное шипение, чем на речь:

— Тебе х-хватит.

— Удивительная самонадеянность. — Сделав полшага назад, я аккуратно прислонил к двери трость. — С учетом избранной вами профессии, как вы еще живы?

Ответом на этот вопрос меня не удостоили — покачивание меча я бы не смог засчитать за таковой даже при большом желании.

Трое. Однажды против меня вышли пять охотников на вампиров. Тогда я…

…тогда я развернулся и убежал.

— И потом, — неторопливо расстегивая сюртук, продолжил я, — трое на одного — это ведь не совсем честно. Может, уравняем шансы?

Должно быть, я выглядел в их глазах сущим безумцем — драу, рассуждающий о честности перед охотниками. Когда же я достал из-за спины небольшой револьвер, то заработал ярлык безумца вдвойне.

Такой вот пукалкой двадцать второго калибра уложить охотника за вампирами можно лишь в одном случае — если он замотан цепями, как мумия фараона. Пока лениво ходит назад-вперед курок, пока разгораются пороховые зерна, пока свинцовая капля проползет сквозь тугой воздух… целая вечность, за которую незадачливого стрелка давно уже изрубят даже не на отбивные — в фарш.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

6

Генерал Джеймс Юэлл Браун Джеб Стюарт, в ходе Гражданской войны командовал кавалерией армии Северной Вирджинии. К середине 1863 года под его началом в составе семи бригад сражалось примерно 10 000 кавалеристов. По словам южного кавалериста, одной из причин безграничной преданности солдат Джебу Стюарту было то, что: «Джеб никогда не командовал «Вперед!» — только «За мной!».

7

Одно из жаргонных именований солдат-северян, аналогичное прозвищу Джонни-реб для конфедератов.