Стратагема несгораемой пешки

Андрей Фролов, 2014

На закате XXI века государства почти подменены Транснациональными Статусами. С затуханием глобальных конфликтов привычные армии остались не у дел, а тактические бизнес-задачи ТрансСтатов решаются членами Шахматного Клуба – универсальными, дорогостоящими и профессиональными воинами-пешками, кратковременно собираемыми в группы для розыгрыша опасных партий. Но сможет ли высокоуровневая пешка скрупулезно следовать намеченной стратегии, когда на игровой доске стоит враг, когда-то бывший напарником? Две сильнейшие команды Клуба сойдутся в смертельной партии, и победит в ней лишь тот, кто не позволит ярости затмить разум, предугадает следующую атаку противника и сумеет заглянуть на несколько ходов вперед. Читайте новый роман Андрея Фролова, построенный на стыке классического киберпанка, острого шпионского детектива и ураганного реалистичного боевика!

Нью-Йорк

19 декабря 2068 года

11-20 минут

— Десятирукий Будда! — многозначительно протянул Бенджамин Молтон, приподнимая в сторону Мартина дымящуюся чашечку. — Доппельгангер, мальчик мой, а ведь ты был трижды прав, наконец-то заманив меня в эту дыру! По-настоящему хороший кофе… — Он с удовольствием приложился к горячему напитку. — Я, да подтвердит Похудевший Ганеша, не пил такого уже лет тридцать!

Мартин вежливо улыбнулся.

Поверх плеча поверенного аккуратно кивнул коротконогому Лучано Черепахе — хозяину крохотной кофейни, тут же расплывшемуся в довольной ухмылке. Дыра, как только что озвучил агент, действительно была пропащая. Ни красивой вывески, ни парковки для соратобу, ни меню. Кормили гадко, чужакам хамили, туристов не пускали на порог.

Потому что на деле «Черепашья Бухта» только прикидывалась семейным кафе с полувековой историей, в действительности являясь игорным домом и букмекерской конторой. Не совсем легальными, нужно понимать. Однако кофе для своих тут варили вправду замечательный, насыщенный и ароматный. Какими путями скромный жулик вроде Лучано умудрялся доставать натуральные зерна, Данст мог только гадать. Впрочем, он давно привык, что вещи и люди современного мира являются совсем не тем, чем кажутся с первого взгляда…

Хозяин тесного заведения на пересечении Брум и Элизабет одобрительно покивал. И даже показал гостям кольцо из сложенных пальцев. Он не знал в точности, чем занимается Данст, время от времени встречающийся с незнакомцами за одним и тем же столиком его забегаловки. Но слухи — словно словесные крысы, столь же вездесущи и незаметны. А потому чужака не трогали даже Изотопные Гидо^[14], шумно обсуждавшие деловые вопросы в углах заведения. Да и чаевые Мартин оставлял такие, что грех жаловаться…

Определенно польщенный реакцией крепкого пожилого мужчины, беседовавшего с Доппельгангером, Лучано еще раз кивнул и утопал в подсобные помещения. За толстыми панорамными стеклами гудела улица большого города. Надрывалась клаксонами, спешила, возмущалась с национальной горячностью и беспрестанно зарабатывала деньги. Несмотря на то, что столик Данста располагался у самого окна, в шторах или жалюзи нужды не было никакой — растрескавшееся стекло не мыли так давно, что оно покрылось непрошибаемой пленкой копоти и пыли. Впрочем, Мартин бы не удивился, если бы узнал, что этот налет — лишь специальный реагент, блокирующий дистанционную прослушку единственного зала кофейни…

Бенджи повертел чашечку в толстых пальцах. В его огромных ладонях она казалась игрушечной, готовой лопнуть от одного неловкого нажатия. Агент поставил ее на блюдце и причмокнул губами. Его морщинистое лицо поблескивало от потеков отражающего лака — самой распространенной и недорогой дряни для обмана уличных физиосканов.

— Когда все эти мерзкие синтетические заменители едва-едва начали завоевывать мировой рынок, моя матушка… успокой Иисус-Карающий ее душу… так вот, она одной из первых поняла, что к чему, — многозначительно сообщил Молтон, глядя в гущу. — И запаслась тремя мешками самого настоящего, отборного бразильского кофе.

На его широкое, иссеченное шрамами лицо падали лучи тусклого декабрьского солнца. Он прикрыл глаза, отдавшись приятным воспоминаниям. Внутри было тепло, даже жарко, и Бенджамин расстегнул короткую армейскую куртку, которую всегда носил под пальто. Армированную куртку, насколько было известно работавшим с ним пешкам.

— До самой кончины она варила этот кофе, мальчик мой. И ничего вкуснее в жизни, Однорукий Кришна тому свидетель, я так и не попробовал. Но! — Он вдруг подался вперед, поднимая к низкому потолку указательный палец. Тот был затянут в перчатку, скрывавшую недорогой кистевой протез. — То, что варит твой кривоногий приятель, очень похоже на то, что когда-то готовила она…

— Если вспомнишь, я много раз предлагал провести встречу именно тут.

— Помню, помню…

Мимо кофейни проносились грузовые машины и соратобу, переоборудованные в колесный вариант кузова. Безликими тенями по тротуарам спешили местные — вечно суетливые, вороватые и надменные в равной степени. Густое варево биологической массы, говорящего компоста, на раздавленных надеждах которого строились Статусы.

Кондиционные фильтры в дверях и над окнами «Бухты» не справлялись. Выхлопы синтетического горючего, изготовленного из мусора, опилок и угля, запахом напоминали конский навоз. Проникая внутрь, они смешивались с ароматами готовящейся пасты, отчего внутри стоял дух настолько плотный и необычный, что от него щипало глаза.

— Значит, здесь можно говорить? — наконец перешел к делу агент, откидываясь на ротанговую спинку высокого стула.

Спросил легко и непринужденно, но его взгляд продолжал ощупывать узкое тесное помещение.

Отмечал наличие запасных выходов и потайных дверей. Количество оружия у стайки молодых гидо. Те оккупировали угловые столы и оживленно наблюдали за хоккейным матчем на экране мобикомпа — шел очередной этап Мирового Трансконтинентального Чемпионата Статусов. Двое молодых принадлежали к неохумам, о чем недвусмысленно заявляли вызывающие татуировки, неприкрытые кибер-протезы и гигантские «тоннели» в щеках, через которые было видно модифицированные языки.

— Своим я для них не стану никогда, — честно ответил Данст. — Но когда-то оказал хозяину небольшую услугу. И потому меня принимают. Без вопросов и не помня лица. Здесь я даже не опасаюсь, что с чашки или ложки снимут мой отпечаток или ДНК.

— Ну что ж… славно… — Бенджи покивал, потирая квадратный подбородок пальцами здоровой руки. — Тогда, полагаю, за кофе заплатишь ты.

Он улыбнулся, но Мартин уже задавал новый вопрос:

— Ты что-то нашел?

Вопрос, по сути, был риторическим. Потому что если бы Молтон не обнаружил ничего интересного, то снова — как два дня назад, — перенес бы встречу. Посоветовал бы прижать задницу к дивану и ждать, пока он не сможет лучшим образом сыграть на росте котировок.

— Мой мальчик, — с укором протянул тот. — Ты ужасный человек. Только твоему старому другу стало по-настоящему хорошо… только он вспомнил молодость и вкус бразильских зерен… так ты, пусть поразит меня Огненноглазый Вишну, если я не прав, тут же лезешь в душу и не даешь насладиться моментом…

Мартин вздохнул, делая глоток. Отставил чашку, положил руки на стол перед собой, похожий на прилежного ученика, ожидающего продолжения урока.

— Значит, все дело в кофе, — констатировал он. — Допиваем и расходимся, я верно понял своего старого друга?

— Вот зачем ты так? — тот комично нахмурился, что не совсем вязалось с медвежьей внешностью и седыми бровями. — Пожалуй, если покопаться на задворках памяти, я смогу поведать тебе пару любопытных новостей…

— Как обычно, я весь внимание, — одними губами улыбнулся Доппельгангер.

— В самую точку, мой мальчик! Терпение — старшая из добродетелей, как сказал бы Змееголовый Бодхисатва…

Молтон пригладил редеющие волосы пальцами кибернетического протеза, привычно бросив короткий настороженный взгляд по сторонам. Полдюжины гидо, болеющих за любимую команду, разразились дробленой цветастой бранью, половины тирад которой чужак понять бы не смог.

— За кофе вправду спасибо. — Бенджи поерзал на стуле, чуть не развалив конструкцию. — Пожалуй, я вскоре найду, чем тебе за него отплатить…

Теперь Данст улыбнулся искренне и широко. Значит, тактика выжидания все же принесла свои плоды. Даже без разбирательств со специальной комиссией, без отчетов и дачи показаний Шахматному Комитету. Его шишки сделали выводы. Акции возросли в цене, котировки повысились. Вероятно, в начале следующего года он получит новую строчку в репутационный лист…

Нетерпение ушло, плечи пешки облегченно поникли.

Бенджамин Молтон мог совершенно не разбираться в современной религии. Мог жить с двумя стареющими тайскими проститутками. Мог хлестать водку, пригодную лишь для промывки пластиковых панелей. Мог любить новаторскую живопись, больше напоминавшую последствия поноса. Мог сквернословить, богохульствовать и сутками кутить, наплевав на сжирающий его рак. Но он имел просто феноменальное чутье на выгодные партии, а потому Мартин и не думал обижаться на его скверный характер. Иногда Доппельгангер даже задумывался, что в день, когда кадет Молтон уплыл лить кровь в пески арабских фронтов, фондовые рынки потеряли одного из самых перспективных брокеров…

— Однако… — тот прищурился, явно что-то затевая. — Прежде чем ты задуешь свечи на торте, позволь спросить: я уже говорил тебе, что полновесный командующий не имеет права вербоваться рядовой штурмовой пешкой? Даже если речь идет о старом знакомом. Друге. Боевом товарище. Даже за повышенную ставку. Не припоминаешь такого?

— Говорил. — Улыбка Мартина померкла, став такой же прозрачной, как зимний свет за окном.

— А, верно, задери меня Просветленная Мария… — Бенджи легонько хлопнул себя по лбу, будто бы сокрушаясь над оплошностью. — Только вот не помню, что ты мне ответил… Постой! Кажется, ты сказал, что хочешь скатиться в списки середнячков… осесть рядовым гарнизонным пенсом в Статусе нефтяных князьков Единой Исламской Республики. Я ничего не путаю?

Эту реплику Данст оставил без внимания. Ему не терпелось узнать новости, но подгонять поверенного он бы не посмел. Особенно, когда тот вполне законно злился. Так может злиться тренер, узнавший, что его лучший квотербек внезапно оставляет карьеру и возвращается играть за университетский клуб…

— Мы ничего не потеряли, — как можно мягче и спокойнее произнес он. — После случившегося в Метро-Маниле комитетчики даже не обратили внимания на мою роль в партии. А вот число наших сторонников после выходки Финукейна резко возросло… Поправь меня, если ошибаюсь…

— Конечно нет, мой мальчик. — Седовласый пожал плечами. — Твой бывший приятель угодил в место, где у людей сходятся ноги. Однако сдаваться не собирается ни он, ни его поверенные. Засуетились, забегали. Все же хороший послужной список трудно раздавить одной изнасилованной овцой…

— Он приступил к поискам работы?

— Почти сразу. Мечтает вернуться в строй и доказать, что устранение четверых фигур не было прямым нарушением условий. С учетом устраненных фамилий, это будет непросто… Особенно — Портненко. Пока рейтинги всей группы заморожены. Однако я смог узнать, что агент ирландца еще до вылета на Филиппины держал на крючке кое-кого из высших эшелонов «Конро». Теперь подсекает, стараясь не порвать леску. Может быть, даже справится…

Лицо Мартина не дрогнуло, хотя внутри зазвенела неприятная струнка. Сыграла первые аккорды опасения, зависти и тревоги. Пенс недовольно покосился на гидо, взорвавшихся новым залпом импульсивной брани, и потянулся за чашечкой.

— Он мог выцелить объект. В эпоху, когда орбитальная ракета способна поразить человека в толпе демонстрантов с точностью до метра, он предпочел устроить кровавую баню. Я не мог знать, что изменилось в голове Киллиана за последние годы.

— Верно, мой мальчик. — Бенджи согласно кивнул. — Такого не может знать никто… Винишь себя?

— Только если просчет скажется на котировках и контрактах.

— А вот тут доверься мне. — Молтон дернул уголком рта, нацелив на Мартина черный неживой палец. — Я когда-то тебя подводил, мой мальчик?

— Анкоридж. — Доппельгангер пожал плечами и уставился в потолок, припоминая. — Мисурата…

— Ладно-ладно, не считая этих досадных недоразумений — никогда.

— Вернемся к делу?

— Уже вернулись, раздери тебя Треххвостый Рама! — Поверенный недовольно вздохнул, заворочался на стуле. Допил остывший кофе, похрустев случайно попавшей в рот коричневой гущей. — Варианта два. Первый: увести контракт из-под носа одного известного тебе ирландца. Сесть на нудное и рисковое охранение одного европейского депозита. Пока без деталей. Платят достойно, но не запредельно, что и смущает. А еще: даже самая мелочная месть в нашем деле — лишний багаж, ты ведь знаешь об этом, мой мальчик?

— Знаю. Второй вариант?

— Не гони лошадей. Второй вариант еще в проработке, но если торг пройдет успешно, мы оба останемся в самой сладкой карамели, какую только можно сварить. Поэтому… — Бенджи предупреждающе поднял ладонь, не позволяя себя перебить, — я все же вступил в переговоры с менеджерами «Конро». Но лишь для того, чтобы продолжать поднимать ставки. Тебя устраивает такая тактика?

— Более чем. — Мартин кивнул, взвешивая полученную информацию.

— Потерпи. Финукейн, конечно, заблевал нам ковры. Но ты прав, мы еще обернем ситуацию себе на пользу. — Агент подмигнул. — Окончательные переговоры состоятся следующей ночью.

Данст снова кивнул и полез за бумажником.

— Спасибо за кофе, мальчик мой. — Молтон встал, снимая пальто со спинки стула. — Послезавтра я выйду с тобой на связь. Через клоповник, конечно же. Если правление даст положительный ответ, обсудим детали. Если отрицательный — рассмотрим иные, менее интересные варианты.

— А может, еще раз здесь? — Дансту отчаянно не хотелось вновь тащиться в грязный дешевый мотель. — Я снова угощаю…

— Меня не будет в городе, — мягко отрезал поверенный. Набросил пальто, натянул меховую шапку, такую же седую, как и его родная шевелюра. Пробурчал через плотную синтошерсть медицинской маски: — Передай хозяину комплимент.

— Передам.

Не прощаясь, Бенджамин Молтон покинул кафе. Необычно плавно и бесшумно для своего возраста и комплекции. В приоткрытую им дверь тут же ворвался запах гари, уличный шум и грохот. Мартин отсчитал купюры, подкладывая под блюдце, и тоже поднялся на ноги.

Примечания

14

Плейбой, мачо. Стиль одежды, возникший в «маленьких Италиях».