Аэлита. Сын неба

Андрей Халов (2024)

Этот фантастический роман — продолжение фантастического романа Алексея Толстого «Аэлита», написанный по наитию, которое автор считает творческим руководством и участием создателя «Аэлиты».

Спешный отлёт

Разыскав виллу Крабса, Гусев устроился невдалеке от неё, в густой роще, забрался на дерево и целый день наблюдал оттуда за перемещениями по усадьбе и на подъездах к ней.

Несколько раз приезжал Скайльс, который, бродя по парку, о чём-то возбуждённо разговаривал, размахивая руками, с толстым, пузатым коротышкой, которым, по-видимому, и был Крабс. Наверняка здесь уже знали о произошедшем на корабле. Кто же ещё мог послать навстречу Гусеву убийц, как не Скайльс с Крабсом?!

Сидя на дереве, Гусев обдумывал, как проникнуть внутрь имения и разыскать Лося, как вдруг, уже под вечер, увидел верзилу, того, что огрел лампой по голове на пароходе. Он приехал к Крабсу вместе со Скайльсом. Голова его была перебинтована. «Хорошо я тебя угостил! — подумал не без удовольствия Гусев. — Это тебе за наших товарищей, которых вы, сволочи, укокошили!»

Крабс что-то оживлённо объяснял верзиле с перемотанной головой, а Скайльс стоял и слушал. Затем они уехали, и Гусев задумался. Охраны на вилле почти никакой не было. Теперь этот верзила куда-то уехал вместе со Скайльсом. По всему выходило, что Лося здесь нет.

«Где-то в другом месте они его держат, — решил, взвесив все факты, Гусев. — Надо бы Скайльса выловить по дороге на виллу. Он-то наверняка знает, где Лось. Я заставлю этого нечистоплотного журналистика привести меня к инженеру!»

***

Вечерело. Сумерки сгущались. Гусев устроил засаду в кустах у дороги, ведущей к вилле Крабса.

События не заставили себя долго ждать. Спустя полчаса показалась машина, на которой по обыкновению приезжал Скайльс. Когда автомобиль приблизился, Гусев увидел — в машине один человек. Он был за рулём.

Едва авто поравнялось с кустами, как матрос стремглав бросился вперёд, вскочил на подножку и в открытое окно наставил на водителя наган.

— Стой! — скомандовал он. — Стой, сволочь!

Скайльс, а это действительно был он, затормозил.

— Сиди, не дёргайся! — предупредил его Гусев. Он залез в кабину, продолжая держать журналиста на мушке, и, приставив к нему наган, спросил. — Что, не ждали?!

— Да, нет, напротив! — ухмыльнулся Скайльс.

— Значит, плохо ждали! — зло ответил Гусев. — Ну, говори, где Лось?! Быстро! И не вздумай меня обмануть, я тебя с мушки не спущу, пока Лося не увижу!

Через пару минут Скайльс развернул машину и направил её к замку, где они с Крабсом держали инженера.

Всю дорогу он убеждал Гусева, что попытка удрать с Лосем окажется безрезультатной:

— Инженера очень хорошо охраняют! — уверял корреспондент.

Гусев слушал американца, но не поддавался на провокацию. И когда они подъехали к замку, где держали инженера, сказал ему:

— Ты мне не нужен, но пока мы не выберемся из Америки, я буду держать тебя на мушке, понял?! И не вздумай со мной шутить! Я на тебя очень зол!

Уже затемно подошли они со Скайльсом к воротам усадьбы, где стоял охранник.

— Скажи ему, что Лось нужен Крабсу, а ты его отвезёшь, — шепнул Гусев на ухо своему пленнику.

— Они подчиняются только мистеру Крабсу и без его распоряжения ничего не сделают! — ответил Скайльс.

Охранник уже заметил их и направился навстречу. Он был вооружён.

— Ну, тогда скажи, что тебе надо поговорить с Лосем….

— Я уже был сегодня здесь и разговаривал с ним!

— Ну и, что?!.. Делай, как я тебе говорю! И не вздумай что-нибудь выкинуть лишнее! Сразу же пристрелю! — со злостью предупредил Гусев.

Охранник пропустил Скайльса, поинтересовавшись, кто с ним приехал.

— Это один русский…. Думаю, он поможет договориться с мистером Лосем.

— Я доложу мистеру Крабсу, что вы приехали! — сказал охранник.

Гусев, хотя и не понимал языка, догадался, о чём говорят, и ткнул стволом нагана в бок журналисту. Скайльс остановил охранника:

— Не надо!.. Я сам позвоню. Скажите часовым, пусть пропустят нас к инженеру….

В глубине парка за оградой высилось величественное здание с узкими и высокими, метра по четыре, окнами на каждом из трёх этажей.

— Сколько человек охраняет дом? — спросил Гусев у Скайльса.

— Шесть постов, — ответил тот.

— Когда смена охраны?

Скайльс посмотрел на часы:

— Через час!

Охранник у одной из дверей на втором этаже замка повернул ключ в замочной скважине и впустил их внутрь. Они зашли в едва освещённые торшером у кровати в дальнем углу просторной комнаты апартаменты.

Лось стоял в полумраке у одного из окон, уставившись в него точно в ожидании чего-то. На секунду он обернулся, мельком глянув на Скайльса, вошедшего первым.

— Я всё вам сказал! Нового ничего для вас у меня нет! — произнёс он и снова отвернулся к окну.

— Лось, дружище, это же я! — бросился к нему Гусев.

От неожиданности Лось отшатнулся, но потом обрадовано подался навстречу матросу. Они обнялись, и Гусев радостно произнёс:

— Я за тобой! Выручать тебя приехал! Как ты?!..

— Да, вот!.. Дурака свалял, — развёл руками Лось.

— Ладно, не время сейчас разговаривать, будем выбираться отсюда….

Гусев обернулся. Скайльса уже не было. Пока Лось и Гусев обнимались, он незаметно выскользнул из комнаты.

— Ах, ты, сволочь! — Гусев бросился к двери. За ней уже слышался топот ног бегущих сюда охранников.

— Тащи всё, что есть тяжёлого, к двери! Баррикадируемся! Быстро! — скомандовал он Лосю.

Они стали загораживать дверь мебелью. С другой стороны её уже пытались открыть.

— Да, попали мы, — с досадой пыхтел Гусев, двигая тяжеленные кресла, комоды, диваны и шкафы. — Как же это я Скайльса упустил?..

— Мистер Гусев! Открывайте! Вам отсюда не уйти! — донёсся из-за двери голос журналиста. — Мистер Гусев, сдавайтесь!..

— Ну, уж дудки! — буркнул себе под нос Гусев.

Натиск на дверь усиливался. Её пытались толкнуть всё сильнее, но мебель, сваленная в большую кучу, всё ещё сдерживала напор.

— Открывайте, стрелять будем! — визжал Скайльс.

— Стрелять не будут, — успокоил Гусев Лося. — Меня бы они, конечно, пристрелили. Но ты им живым нужен…. Как бы отсюда выбраться?

— Я уже думал об этом, — ответил Лось, помогая Гусеву подпирать шаткую баррикаду. — Под окном есть карниз, правда, узкий, но по нему можно добраться до водосточной трубы. Однако если сорвёшься….

— Ничего, давай!.. Лезь первым. Я буду прикрывать…. В любом случае, если сейчас не удастся удрать — не освободишься уже никогда! Больше никто не приедет!.. Давай, лезь! — скомандовал Гусев.

— А как же ты?! — отступил вглубь комнаты инженер.

— Я потом, давай!..

Лось перебрался через подоконник на карниз. До водосточной трубы по нему надо было пройти метров пять. Слегка скошенная поверхность козырька, покрытая кровельным железом, после недавнего дождя была мокрой и скользкой. Держаться было не за что, и Лось, распластавши в стороны по шершавой штукатурке руки, зажмурившись от страха, мелкими шажками, чувствуя то и дело, как скользят и съезжают с карниза подошвы ботинок, стал продвигаться вдоль стены. Сердце его сжималось от страха при мысли, что нога может соскочить с козырька, он потеряет равновесие и упадёт с девятиметровой высоты. Понемногу, преодолевая страх, он передвигался всё дальше от комнаты, в которой продолжалась борьба. Несколько раз из окна показывался Гусев.

— Ты ещё не внизу?! — удивлялся он сердито. — Давай живей!..

Вдруг раздалась стрельба. Стрелял Гусев. Охранники своим натиском почти разрушили баррикаду, и старому вояке ничего не оставалось, как открыть огонь через дверь наугад. Он решил живым не сдаваться, что бы ни случилось. Натиск на дверь прекратился, но спустя минуту, из-за двери тоже раздались ответные выстрелы. Пули просвистели совсем рядом с матросом.

Гусев бросился к окну. Лось всё ещё спускался вниз по трубе. «Так, хорошо!» — Гусев сорвал портьеру и накинул сверху на гору сваленной у двери мебели, достал спички и поджёг ткань. Дорогая материя густо задымила, потом сквозь дым показались языки пламени. Дверь опять начали ломать. Комнату заволокло дымом.

Гусев, для острастки пальнув из нагана ещё несколько раз, вылез на карниз, проворно, как кошка, добрался до водосточной трубы и быстро спустился вниз, догнав инженера.

— Бежим!.. Быстро! — скомандовал он.

Они стремглав пересекли парк, перелезли через решётчатый забор и вскочили в машину Скайльса.

— Ну! — воскликнул Гусев. — Теперь в Нью-Йорк!

Автомобиль рванул с места.

Чтобы запутать преследователей, Гусев бросил машину у железнодорожного вокзала Юнайтед Стейшн, и всю ночь пешком беглецы брели по экзотическим улицам, мимо пальм и кипарисов, сначала на юг, а потом на запад, к океану. Утром усталые и измождённые ночной прогулкой рейсом авиакомпании ТВА вылетели они из аэропорта Лос-Анджелеса в Нью-Йорк.

— По дороге нас тоже могут встретить! — предупредил Гусев засыпающего в соседнем кресле Лося, когда четырнадцатиместный «Дуглас» взмыл в знойный воздух Калифорнии. — Поэтому будь начеку!.. Ты домой хочешь?!..

— Да, — кивнул Лось головой спросонья.

— Тогда слушайся меня!.. И не спи!.. Ох, и натерпелся же я из-за тебя! — устало посетовал Гусев, перезаряжая спрятанный между колен наган и с подозрением поглядывая на пассажиров в сиденьях через проход салона. — Жалко, ствол один…. Второй бы нам сейчас не помешал.

Каждый раз, когда по пути маршрута самолёт совершал посадку, в Юте, Колорадо, Айове, Чикаго и Огайо, Гусев весь напрягался и ждал атаки или подвоха, взводя курок за пазухой куртки. Но менялись пассажиры и аэропорты, а полёт проходил на удивление спокойно.

В аэропорту Ля Гуардиа, в Нью-Йорке беглецы покинули самолёт последними, и Гусев поволок Лося в сторону, противоположную зданию терминала, куда направились остальные пассажиры.

— Нас там, наверняка, ждут! — объяснил он Лосю.

Они добрались до окраины лётного поля и, спустившись вниз с обрывистого берега, присели внизу отдохнуть в высокую траву на узком пляже залива Боуэри.

— Значит, так, — изложил свой план Гусев. — Доберёмся до гидроплана, заправим его, — он достал из кармана небольшие золотые каминные часы в виде статуэтки Венеры, прихваченные из спальни замка Крабса, — думаю, этого буржуйского барахла хватит!.. И домой!

Здесь же, в Куинс, Гусев нашёл подходящий ломбард и, не торгуясь долго, заложил часы по сходной цене. На вырученные деньги беглецы наняли катер. Хозяину его, некому Джону Паркеру, Гусев поручил раздобыть бочку авиационного керосина для заправки гидроплана.

***

Вечерело. С низкого хмурого неба накрапывал мелкий противный дождь. Гусев с Джоном заливали керосин в бак, затащив на верёвках бочку на крыло планера. Измученный приключениями Лось сидел в кабине. Гусев поручил ему смотреть в оба. Но тот устал, да и через усыпанные бесконечными каплями дождя стёкла кабины почти ничего не было видно.

На улице быстро темнело. От дикой усталости и мерного покачивания гидроплана на волнах Лося тянуло в сон. Он боролся, как мог, но всё-таки уснул. Сон его вдруг прервал Гусев, проворно влезающий в кабину.

— Ну-ка! Двинь!.. Скорей!

Голос его был злым. Лось приподнялся и осмотрелся.

Нанятый ими катер быстро уходил в темноту. Его бортовые огни удалялись, тая в ночи.

— Я же просил: смотреть в оба! — упрекнул его Гусев. — А вы спите!

— А что произошло? — недоумённо спросил инженер.

— Да, нет, пока ничего! — Гусев забрал у Лося наган. — Спасаешь тут вас!

Он выскочил из кабины и вдруг начал стрелять куда-то в темноту. В ответ тоже раздались выстрелы. Лось глянул в сторону причала. Там, в свете фар нескольких машин бежали силуэты людей. В темноте сверкали вспышки выстрелов. Несколько раз что-то клёцкнуло по кабине. Послышался треск разрываемой пулями фанеры.

Гусев исстрелял весь барабан, нагнулся, залез в кабину, бросил наган Лосю:

— Перезаряди! Быстро! — сам же схватился за рычаги управления, собираясь на взлёт.

Лось нагнулся, достал из сумки коробку с патронами и стал перезаряжать оружие, чувствуя, как от нервного возбуждения дрожат руки.

Послышалось чихание пробуждающегося двигателя, переросшее в рокот. Гидроплан дёрнулся. Двигатель оглушительно взревел. Сквозь его гул всё ещё было слышно, как по обшивке самолёта лупит град пуль, и трещит фанера.

— Везёт нам сегодня! — прокричал Гусев. — Да, в такую погоду, взлетать с воды ещё не доводилось. Однако….

Самолёт пошёл на разворот от берега.

Вдруг плечо Лосю что-то сильно обожгло. Он инстинктивно схватился за него от боли, выронив наган. На пальцах осталась кровь.

— Меня, кажется, ранили, — сказал он.

— Да!.. Меня тоже! — как ни чём не бывало, ответил Гусев.

Только теперь Лось заметил, что тот сидит весь в крови.

Гусев дал газу. Гидроплан, шустро прыгая по волнам, выскочил на середину Гудзонского залива, держа курс к статуе Свободы, которая виднелась вдалеке, освещённая прожекторами.

Град пуль стих. Двигатель натужно ревел, разгоняя самолёт. И вдруг Лось почувствовал, как его вжимает в кресло. Гидроплан помчался над волнами, подпрыгивая изредка на их гребнях, и от этого его бросало из стороны в сторону. Наконец, Гусев уверенно потянул штурвал и добавил газу до предела. Самолёт оторвался от воды и стал медленно подниматься ввысь.

— Давно я такую ерунду не водил! — признался Гусев. — Но ничего — долетим!

Они поднялись выше облаков, где было ещё довольно светло, и, ориентируясь по компасу, полетели навстречу ночи, на восток.

— Не знаю, насколько хватит горючки, но, пока двигатель работает — будем лететь! — сообщил ему, щерясь от боли, Гусев, потом спросил. — Не боитесь, Мстислав Сергеевич?

— Чего?

— Застрять вот так, среди океана?

— Не знаю, — пожал плечами Лось и тоже ощутил резкую боль в предплечье.

Гусев заметил, как перекосило его лицо, и догадался:

— Да, плохо, что вас тоже ранили! Но… могло быть и хуже!

— Могло, — согласился Лось.

Скоро его склонило в сон.

***

Когда он проснулся, был уже день. Они по-прежнему летели над океаном.

— Где мы? — поинтересовался Лось.

— Не знаю, — с трудом ответил Гусев. Он был бледным от потери крови и выглядел уставшим. — Эх, приводниться бы, отдохнуть, раны осмотреть. Но надо лететь. На взлёт горючки много уходит….

Лось удивился, как раненный Гусев умудряется ещё и самолётом управлять. Он хотел что-то сказать, но слабость, навалившаяся на него из-за потери крови, снова склонила его в сон….

— Всё, приплыли! — разбудил его восклицанием Гусев. В кабине стояла странная тишина, и Лось сначала не понял, в чём дело. — Горючка кончилась, — пояснил, устало зевая, Гусев. — Попробую посадить….

Гидроплан всё больше кренило на нос. На них стремительно надвигалась поверхность океана. Самолёт вошёл в пике, и воздух завывал всё сильнее в остановившемся пропеллере.

Перед самой водой Гусев отчаянно потянул штурвал на себя, и аэроплан всё же выровнялся, перешёл было в горизонтальный глиссирующий полёт, но тут же ударился поплавками об волну, подпрыгнул и ударился снова. Конструкция планера, хотя и заскрежетала, затрещала вся от перегрузок, всё же выдержала. Машина зарылась в воду носом, затем вынырнула и закачалась как ни в чём не бывало на лазоревой поверхности океана.

— Ничего себе, Мстислав Сергеевич! — перевёл дух Гусев. — Приводнилась-таки посудина. А я уж думал — потопнем! Главное теперь, чтоб понтоны не лопнули, а то каюк! Проследите, если начнём погружаться! Впрочем, спасаться как — всё равно не ясно, — произнёс Гусев, засыпая. — Я чуть-чуть вздремну….