Колхозное строительство 7

Андрей Шопперт, 2022

Пенсионер шёл на концерт Вики Цыгановой. Прослушал и пошёл дарить цветы. И тут ферма с фонарями обрывается. Падает. Убивает и пенсионера Петра Штелле и певицу Вику Цыганову. Очнулся Пётр в теле тёзки – Первого Секретаря Краснотурьинского городского комитета КПСС Тишкова Петра Мироновича. И носила его судьбы от … Ну, вы знаете. Теперь вот занесла в Казахстан. Замечательное место Алма-Ата. Особенно, когда цветут яблони, и когда в конце лета поспевают знаменитые алма-атинские яблоки «Апорт». Есть и минусы, в очень селеопасном месте построена столица Казахстана. И сели с сотнями погибших не редкость. Вот под такой и попал Первый Секретарь ЦК компартии Казахстана Пётр Миронович Тишков вместе с семьёй. Выбрался на природу на праздники. Теперь бы из-под семиметровой западни выбраться. Продолжаются приключения Петра Тишкова и Вики Цыгановой в прошлом. На дворе 1969 год. Отгремели бои на острове Даманский, но Китай на этом не успокоился. А ещё надо вновь поднимать Целину. Да, много чего надо. Читайте.

Глава 6

Интермеццо пятое

Серьёзные перестановки в Кабинете Министров: теперь кактус стоит справа от входа.

Косыгин снова засиделся на работе за полночь. Удивительное дело: чем сильнее устаёшь, тем труднее оторваться от работы, чтобы наконец пойти отдыхать. Так вот иногда и придёшь в себя среди ночи, держа в деревянных руках документ, смотря сквозь него и ничего не понимая, и думаешь: не успел ли чего-нибудь наприказывать и наподписывать, пока не соображал, что вокруг происходит? Секретаршу, что ли, найти, как у Тишкова, чтобы в случае чего пинками гнала с работы спать? Ведь и до беды недалеко этак-то.

У Тишкова. Где сейчас этот Тишков? Известно, где — под многометровым слоем камней и грязи. Жив ли? Цел ли? Думать об этом уже не было сил, но и не думать не получалось. Обрадовали было — сель не катастрофический, больших разрушений и жертв нет. Камень с души? Хрен. Лежит. Давит. Да уж был бы Тишков жив, от грязи отмоем.

Закрыл папку, поводил пальцем по сукну, помял в ладони подбородок. Выдвинул ящик стола — убрать до завтра недоразобранную пачку сводок, и увидел бумажку. Бумажек этих в кабинете Председателя Совета министров СССР — без счёта, но эту узнал сразу. Тишков. Его работа. Подавал перед отлётом в Казахстан. Необычное предложение — в фирменном тишковском духе, интересное, но больно уж смелое. Прочёл, убрал, решил дать вылежаться, да и забыл почти — а вот она. Передёрнуло — не из могилы ли привет: мол, помнишь меня, старик? Не закостенела ли твоя премьер-министерская задница в высоком кресле? Не забыл ли, куда дышло реформ повернуть хотел?

И ведь только на прошлой неделе этот неугомонный Пётр опять заставил Косыгина вертеться, как плевок на сковородке. Едва успели с ужасным скрипом свести смету по автозаводу в Павлодаре — два месяца каждый день слушал матюги и стенания Гарбузова, которому пришлось «родить» нигде не запланированные деньги на строительство цехов и прочей инфраструктуры. Приличные деньги. Где взять? Крутитесь, дядя Лёша и дядя Вася. Или народному хозяйству хорошие машины не нужны? Технологии отработанные, по которым их печь как блины можно — знай стальку с люминькой в миске замешивай?

Нужны. Чертям фиатовским ведь тогда переплатили чуть не вдвое — никто больше продавать не хотел, нос воротили, санкций опасаясь. Так то — легковушки, жён с тёщами на дачу катать, и то если дача не очень далеко, и дорога до неё какая-то есть. А тут — пирог сам в рот лезет, аж подпрыгивает. «Джипы»! И полный цикл почти — пёс его знает, как, но Тишков вымудрил даже линии по производству коробок передач, которые Кайзеры сами не делали, а заказывали у фирмы «Борг-Уорнер». Приходил автомобильный министр Тарасов — Липгарт с Кригером и каким-то третьим импортным мудрецом уже полный проект составили: электрику и всякие мелкие приборы от других отечественных машин приспособят, а всё железо грозятся производить своими силами. Это, понятно, ещё на штатной американской оснастке — три модели, «Виллис», «Джипстер» и «Гладиатор», все — в вариантах «пикап» и «вагон». Все полноприводные, мечта колхозника. Названия даже новые выдумали: «Иртыш», «Ишим» и «Тобол». Пока — всё на старых штампах, которые поставят вместе с заводом, но уже начали прикидывать, как модели в скором времени освежить, всё-таки «Виллис» — машина уже немолодая. Деловые люди. Косыгин таких любил и уважал.

Ну, это ладно, с этим кое-как разобрались, начали строительство — но тут Тишков, чёрт бы его уволок, прилетел из Германии и опять обрадовал: ещё цеха нужны! И опять непонятно, как отказать: купил не что-нибудь, а производство лучшего, мать его разэтак, автомобиля Европы 1968 года! NSU, чтоб ему ни дна ни покрышки, Ro 80. Кто у них там призы эти присуждает? Что за лучший автомобиль, когда его через год на корню продают каким-то раздолбаям Петьке и Марсельке чуть ли не за мелочь, за подкладку завалившуюся? Роторный двигатель! Что такое? На чём этот ротор вертеть? Повезло, однако: встреча была в тот же день с Дементьевым из Минавиапрома — посетовал на новую головную боль, а тот проникся и рассказал. Пробовали с этими моторами пару десятков лет тому — перспективно, но ненадёжно, материалы не те были. А у немцев вон теперь чего-то получилось, и если с умом подойти, то большая польза может для малой авиации выйти. Опять Бога за бороду Тишков ухватил? А не выскажет ему Бог при встрече за то, что руки больно распускает? Тьфу, пропасть. Хоть бы нескоро ещё встретились. Самому охота сперва уши этому хватателю оборвать. Лишь бы откопали живого.

«Марсельке»? Нужно будет с Подгорным поговорить. Почему не дать Бику орден. «Дружбы», маловато будет. Орден «Ленина». Всё же с его помощью в страну уже чуть не десяток заводов Тишков затащил. Одни мотороллеры денег принесли больше, чем трактора.

И тут Косыгину вспомнился протеже Тишкова Высоцкий. Ещё до Тишкова было. Песенку дали ему послушать:

Потеряю истинную веру —

Больно мне за наш СССР:

Отберите орден у Насера —

Не подходит к ордену Насер!

Гад, ведь. До чего талантлив. Не в бровь… Но Бик не Насер. Нужно дать орден. А Высоцкий пусть поёт. Прав ведь.

А ты, Алексей Николаич, сиди пока и предвкушай, как Гарбузов тебя вместо ротора этого кое на чём вертеть будет, когда опять с протянутой рукой к нему заявишься. И вот тут лезет в руки эта тишковская бумажка! Нет, надо пробовать. Что теряем? Всё равно колхозы потом за эти же машины платить будут. Кому хуже, если заплатят пораньше? Мда. Как там было-то у него?

«В качестве пилотного проекта для программы „Народного финансирования“ предлагаю новый автозавод в Павлодаре. Начать можно с простого распространения по самым богатым колхозам страны грамотно подготовленных информационных листков с предложением принять участие в софинансировании строительства цехов завода и монтажа оборудования в обмен на первоочередное выделение продукции завода сразу после его запуска, в объёме вложенных средств. Чем больше колхоз вложил, тем выше он будет в очереди, и тем ниже для него будет расчётная цена автомобилей, отпускаемых в пределах вложенного. Привлекательность предложения в том, что завод начнёт выпускать продукцию уже достаточно скоро, и колхозы могут ожидать возвращения средств в сравнительно небольшой срок, причём в форме отличных автомобилей, которые не только полезны в хозяйстве, но и представляют собой высоколиквидный товар, который колхозы в случае необходимости смогут быстро и выгодно реализовать. Народному же хозяйству это позволит сэкономить как минимум часть средств, отпускаемых на строительство, и использовать их в других целях.

Если первый этап проекта окажется успешным, то после широкого освещения удачного эксперимента предлагаю образовать Совет по Народному Финансированию, составленный из представителей успешных колхозов. В этот совет предприятия, желающие запустить производство новых товаров, но испытывающие сложности со средствами, смогут подавать свои предложения с экономическим обоснованием. Совет будет рассматривать эти предложения, проводить консультации и принимать решение об открытии сбора на тот или иной новый товар. Разумеется, необходимо предусмотреть и санкции за неисполнение взятых предприятиями обязательств. Кроме того, Совет сможет собирать мнения и самостоятельно заказывать на предприятиях и в научных организациях новые разработки на условиях широкого софинансирования. Возможно будет предложить или заказать всё, что угодно — от новой модели сепаратора до комплекта качественного сборно-щитового дома, от малой линии для производства пельменей до специализированного спутника для исследования климатических, водных и прочих ресурсов, важных в сельскохозяйственном планировании. Не исключаются и товары народного потребления. Требуется только инициатива с той или иной стороны.

Важный момент: для участия в проекте колхоз не должен иметь долгов или систематически не выплачиваемых кредитов, также колхоз не имеет права брать дополнительные кредиты для целей участия в финансировании. Если участие в проекте будет открывать доступ к высоковостребованным товарам ограниченного выпуска, это должно послужить для руководителей отстающих хозяйств стимулом исправлять ситуацию.

Далее, при условии успеха проекта на уровне колхозов, возможно подключить к Совету в качестве участников софинансирования и получателей итогового продукта организации любого другого профиля — от школ до атомных электростанций. В итоге должна образоваться широчайшая сетевая структура, в которой любое предприятие сможет участвовать с любой стороны. Важно, что каждый рубль, вложенный посредством этой программы, неизбежно пройдёт через реальный сектор; и даже если предположить, что какой-то подпольный миллионер вздумает легализовать свои накопления, обменяв их на автомобили или телевизоры через какой-либо колхоз или детский сад, то эти деньги всё равно послужат развитию народного хозяйства, поскольку народное финансирование будет возможно только для новых товаров, ещё не находящихся в производстве и продаже. В противном же случае за эти средства были бы спекулятивными методами приобретены товары из запланированных партий и вынуты из оборота торговых сетей; это только усиливало бы дефицит, и никак не способствовало бы расширению производства.

В дальнейшей перспективе поучаствовать в подобном финансировании, официально вложив средства через свою организацию, а впоследствии — и напрямую, сможет и персонально каждый гражданин.»

Косыгин ещё и раз, и два, и три перечитывал бумажку. Вроде бы ничего нового тут нет — финансирование различных затей, от церквей до научных экспедиций, «по подписке» было в ходу ещё в царские времена — и, что интересно, неплохо работало. Да чего там царские времена — разве сейчас не предоплачивают так же точно печать книг и газет советские читатели? Но почему-то пока никто не додумался попробовать этот подход в других областях. Интересно? Ещё бы. Боязно? А как же! Это ведь приличные средства, которыми будет фактически распоряжаться какая-то невиданная распределённая структура. Возможны ли злоупотребления? Разумеется, возможны — где деньги, там и гешефтмахеры. Однако почему-то успокаивает тот факт, что программу предлагается реализовывать на первых порах через руководителей богатых и успешных колхозов. Взять вот хотя бы Геринга, который сейчас министром в Немецкой республике. Это же глыба! Умище! Мужик спиной чует, где найти деньги — и, что главное, где их не потерять. И ведь таких по стране пусть и не сотни, но они есть, и им такое дело доверить не страшно. Хотя бы в порядке эксперимента. Что, разве им не нужны маленькие ползучие грузовички, летучки для механиков и полеводов, да просто хорошие недорогие машины для премирования ударников? Да с руками оторвут! А если для этого ещё и не надо унижаться, оттаптывать пороги, слоняться по инстанциям, а надо просто перевести честно заработанные деньги и сколько-то подождать? Ого! А дай им возможность самим решать, что им нужно, чтобы лучше работать на земле и радовать людей? Поливальная машина на новых физических принципах? Телевизор со встроенной картофелекопалкой? Джинсовые трусы с подтяжками? Опять тишковская фразочка вспомнилась: «Любой каприз за ваши деньги»! И ну-ка, кто скажет, что это плохо?

С Гарбузовым всё равно придётся долго и мерзко ругаться — уж очень он не любит, когда какие-то деньги в стране проходят не через его руки. А всё же затея стоит хлопот. Авось, и наэкономим Петьке-выдумщику на цех для его роторно-муторных антимоний. Получится — заслужил.

Только бы выбрался.

Событие седьмое

Врач, осмотрев больного священника:

— Не вешайте носа, Ваше преподобие, скоро мы Вас поставим на колени.

— Я вам пятый раз русским языком объясняю: идут процедуры, и я вас не пущу! — ну, насчёт русского можно было бы и поспорить. Китаянка, уйгурка, джунгарка — одним словом, не совсем русская толстенная тётка небольшого роста (квадратик эдакий) говорила с жутким акцентом, проглатывая не только гласные, но и целые слога.

— Я только взглянуть…

— Ты невидь голый поп мужк? — и руки раскинула в дверном проёме.

— Как там Пётр Миронович?

— Ты жен? Нет, вон, жен в палт двойк. Ты кто?

— Я второй секретарь ЦК.

— Буд первый — продти. Второй ннет.

Фурцева заглянула через голову носителя великого и могучего, но увидела только закрашенное белой краской стекло двери.

— Пойду к главврачу, — сообщила она убийственную новость кирпичику и пошла искать того.

— Два таж! — донеслось в спину.

Спустилась на «два таж». Коридор с облупленным кое-где, крашеным в зелёный цвет полом привёл Екатерину Алексеевну к двери, на которой на двух языках было написано одно и то же: «Главный врач. Канат Серикович Тезекбаев».

— Лучше уж с немцами, — проворчала Фурцева и толкнула дверь.

— Женщина, вас стучать не учили? А если бы здесь был голый мужчина? Вы ведь в больнице, — пухлые щёчки, пухлые ручки, пухлый второй подбородок.

— Извините, доктор, злая. Кипит внутри всё. Я — Фурцева Екатерина Алексеевна, а меня ваша санитарка на чистом русском не пускает к Петру Мироновичу! — плюхнулась на стул перед снявшим очки пухленьким. Жарко. Как тут люди живут?

— Кровь хотите сдать? — сощурился, хотя куда уж дальше.

— Кровь? — Фурцева ругаться пришла.

— Ну да — во время селя пострадало больше сотни человек.

— Ну, нужно — берите. Что с Тишковым? — нет, верных ленинцев с дороги не сбить.

— Перелом ноги. Перелом ключицы. Вызвали по его просьбе доктора Илизарова из Кургана. Общее состояние — нормальное. Немного обезвожен. Сейчас прокапаем, подлечим. Не переживайте. Как вас? Товарищ Фурченко? — а глаза хитрые, азиатские. Знает же, как звать, и кто такая. Ещё недавно ведь членом Политбюро была.

— Ладно, доктор. Извините за бесцеремонное вторжение. Ничья. Можно мне повидать Петра Мироновича? — сдулась. — И стакан водички, а то тоже будет обезвоживание.

— Конечно. У меня обход через десять минут. Возьму вас с собой. Всех пострадавших посмотрим.

— А может, его нужно самолётом в Кремлёвскую больницу? — жадно выхлебала поданный стакан с тёплой водой из графина. Гадость. И пахнет больницей. Хлорку, что ли, сыплют вёдрами в воду эту?

— Ваше право. Не советую. Илизаров сюда, Тишков туда — так и не встретятся.

— Смешной вы. И нянечка с чисто русским языком — смешная.

— Бувинур — медсестра.

— Пойдёмте уже! — вскочила со стула Фурцева.

— Конечно. Обход в одиннадцать. Через восемь минут и пойдём.

— Р-р-р…

Событие восьмое

Девушка у врача.

— Доктор, вы можете сделать мне ноги от ушей?

— Можно попробовать. Пришить вам уши к ягодицам?

Болеть хорошо. Лежишь себе весь белый (в бинтах же!) на белой простынке, и белой простынкой же укрыт. Хорошо — не с головой. Люди в белых халатах вокруг тебя ходють. В белые журналы чего-то там пишуть. Посмотрють в белый потолок и попишуть. Ещё белое полотенце на голове. Мокрое. Холодное. Вместо аспирина — ну ладно, вместе с аспирином.

Болеть хорошо. Больным быть плохо. На Пётра целый бульдозер рухнул. Одна лепёшка осталась бы, не оттащи они помост. А так пустяком отделался: раздроблена кость — как тут правильно? В правой голени? На правой голени? Кирдык ноге. Даже ампутировать предлагали чуть ниже колена.

— Хрен вам, дорогие товарищи доктора, за воротник, и крапивы в штаны. Лечите. Чего нужно? Антибиотики из-за границы? Сейчас самолёт пошлём. Чего ещё? Стоп! Можно пригласить на консультацию доктора Илизарова. Кто такой? Куда звонить? Плохо-то как всё. А! Вот! Министром спорта в немецкой республике — Брумель. Он вас с ним свяжет. Туда тоже самолёт, и телефон мне, чтобы за границу звонить.

Первым дозвонился до Бика.

— Марсель привет.

— О, Петья, живой! Мне радио сказаль — пропаль совсем. Все новостьи — враки.

— Чуть побитый. Марсель, я пошлю самолёт в Париж. Купи много хороших и дорогих антибиотиков, и кондиционеров штук тридцать. Тепло тут в больнице.

— Корошо. Что ещё, говорий! — забубнили, прикрыв рукой трубку.

— Потом всё. Как у тёзки дела? — в прошлый раз звонил, малыш простыл. Испанка ходит по Европе, скоро и до СССР доберётся. Много людей умрёт. Нужно чего-то придумать.

— Уже лучше. О, Петья, Шик завоньял.

— Чего? Одеколон выпустил? — голова как ватой набита. Температура. Воспаление идёт.

— Ньет. Завоньял. Издохнит.

— Умер? Так он вроде давно умер.

— Ти плохой рускознай! — смеётся там.

— Знаток русского.

— Да. Знатьек тоже плохой. Фирма Шик объявил о банкротстве. Сдохлый.

— А ты?

— Я не сдохлый, — опять ржёт. Голова раскалывается.

— Так чего делать будешь? Покупаем?

— Фига им с маслём, — прямо воочию видно, как крутит фигу свою здоровенную.

— Хотели же забрать себе их заводы.

— Да, часть возьмём. А всякий туалетный вода, одеколон и духи — не берьём.

— Подожди. Я плохой рускознай, а ты плохой бизнесзнай. Смотри. У нас есть Мишель.

— Нет. У тебья Лия, у менья Мишель.

— Хорошо. У тебья. Тьфу. У тебя есть Мишель. Отелло тут выискался! Итак. У тебя — Дездемона. Вот чёрт! Температура. У тебя — Мишель. Ещё есть Керту Дирир. Есть Джанетта, есть эта чертовка Сиомара Леаль, есть Маша. Если их фото выставить на духах, и назвать одеколоны и духи их именами, и магазин сделать специализированный — со шмотками от, них с косметикой и духами, то можно кучу денег заработать. Обязательно бери весь Шик, и ещё поузнавай там про парфюмерные и косметические заводы. В США сейчас могут быть банкроты. Людям не до помад.

— Я поньял тебья. Как Шанель. Я напрягайт бухгальтер, пусть считают. Много деньгья. Столько ньет.

— Возьми кредит. Это быстро окупится. «Адидас» подключим с коллекцией одежды. Заводы парфюмерные лучше перевезти в СССР. Там, в Штатах, всё дорого — электричество, рабочая сила. Вот химию нужно посмотреть. Ну, ты разберёшься. Если правильно подойти, то мы всю парфюмерную промышленность Европы под себя подомнём. Всё, Марсель, тут доктора пришли колоть меня. Прошу, не тяни с антибиотиками и кондиционерами. Тут кроме меня ещё несколько десятков пострадавших.

— Поньял. Лечу.