Прометей, или Жизнь Бальзака

Андре Моруа, 1965

Андре Моруа, классик французской литературы XX века, автор знаменитых романизированных биографий Дюма, Бальзака, Жорж Санд и др., считается подлинным мастером психологической прозы. Виктор Гюго в день похорон Бальзака на кладбище Пер-Лашез сказал: «Все его книги образуют одну книгу, живую, блистательную, глубокую, где живет и движется страшная, жуткая и вместе с тем реальная наша современность». С тех пор сложилась огромная библиотека, посвященная создателю «Человеческой комедии»: воспоминания, исследования, романы и эссе, скрупулезно прописанные биографии и комментарии. Однако книга Моруа «Прометей, или Жизнь Бальзака» занимает здесь совершенно особое место. Год за годом рисует биограф необычайную жизнь своего персонажа: трудоголик, жаждущий славы и денег, вечный должник и пылкий влюбленный, отважный первопроходец, исследователь общества, французской истории и современности – Моруа рассказывает обо всех этих ликах Бальзака с поистине бальзаковской эрудицией и темпераментом.

Если выбирать между Фаустом и Прометеем, я предпочитаю Прометея.

Бальзак

Введение

Перед вами — жизнеописание Бальзака. Жизнеописание, а не критическое исследование. Филипп Берто сказал все о взглядах Бальзака на религию; Курциус, Ален, Гаэтан Пикон — о мировоззрении Бальзака; Бернар Гийон, Доннар, Вюрмсер — об отношении Бальзака к жизни социальной; Жан Помье, Морис Бардеш, Пьер Лобрие — о творчестве Бальзака; Пьер Абраам, Фелисьен Марсо, доктор Фернан Лотт — о персонажах Бальзака; Роже Пьерро и Жан А. Дюкурно — о переписке Бальзака. Марсель Бутерон сказал все обо всем. Целая когорта отлично знающих предмет бальзаковедов — от Мари-Жанны Дюрри до Пьер-Жоржа Кастекса, от Пьера Моро до Антуана Адана, от Мориса Регара до Сюзанны Ж. Берар, от Мадлен Фаржо до Мари-Анны Мейнингер и многих других, которых я упомяну в свое время, — занималась его произведениями: они писали предисловия к романам Бальзака или рассматривали дотоле мало изученные стороны его творчества. Ни один писатель, если не считать Шекспира, не вызывал такого поклонения, и ни один писатель не был в такой мере этого достоин. Бальзака изучали и будут исследовать впредь, как изучают и исследуют мир, потому что он и есть целый мир.

Жизнеописания Бальзака, которыми мы располагаем (а среди них есть и весьма примечательные, например книги Андре Бийи и Стефана Цвейга), появились еще до расцвета научного бальзаковедения. Я сделал попытку подвести некий итог. Кое-кто скажет: «Что нам до жизни Бальзака? Важны только его творения». Этот старый спор мне всегда представлялся пустым. Мы знаем, что творчество писателя нельзя объяснить только его жизнью; мы знаем, что самые значительные события в жизни творца — это его произведения. Но жизненный путь великого человека и сам по себе представляет огромный интерес. Бальзак, в основе философии которого лежала идея единства мира, не раз говорил, что «таинственные законы плоти и чувства» управляют творчеством, как и жизнью. Казалось бы, трудно отыскать точки соприкосновения между творцом, порождающим собственный мир, и веселым толстяком, которого забавляют каламбуры. И все же это необходимо сделать. В силу непрестанного взаимопроникновения поступки, мысли, встречи Оноре де Бальзака питали «Человеческую комедию». Мы постараемся рассмотреть некоторые аспекты этой таинственной алхимии.

Бальзак хотел быть секретарем современного ему общества; я здесь выступаю лишь в роли секретаря Бальзака. Вполне понятно, что я не разделяю всех его политических и религиозных взглядов, но разве дело в этом? Установить, был он прав либо не прав в том или ином случае, — дело моралистов. «С великими писателями не спорят, — учил нас Ален, — к ним испытывают признательность за то, что они нам дают». Да и кто отважится судить Прометея? Бальзак был то святым, то каторжником, то честным, а то подкупленным судьей, министром, светским щеголем, куртизанкой, герцогиней и всегда — гением. Мы покажем его в минуты творческого экстаза и в такие минуты, когда, «подобно моряку, вернувшемуся в порт», он предается веселью. «Ткань нашей жизни соткана из перепутанных нитей, добро и зло соседствуют в ней». Это справедливо в отношении Бальзака, как и в отношении любого из нас.

Читатель найдет в конце книги указания на источники, которыми я пользовался. Я выражаю особую признательность Мадлен Фаржо, соблаговолившей прочесть всю мою рукопись и передать мне множество еще не опубликованных документов; я приношу благодарность Андре Шансерелю, Роже Пьерро — за его превосходные биографические заметки и Морису Бардешу, чье великолепное издание сочинений Бальзака, опубликованное «Клюб де л’Оннет Ом», было для меня просто бесценным; я глубоко благодарен моей жене, которая поддерживала меня все то время, какое я посвятил этому обширному труду, и, конечно же, заслуживает упоминания в ряду ученых-бальзаковедов. Наконец, я хочу здесь воздать должное двум ныне уже покойным людям, без которых никогда бы не возник замысел этой книги: Марселю Бутерону, ибо он первый приобщил меня к богатствам собрания Шпельбера де Лованжуля^[2], и моему учителю Алену, который некогда, открывая мне глаза на окружающую жизнь, побудил меня броситься очертя голову в мир «Человеческой комедии». Больше я этого мира не покидал. Возраст уже не позволяет мне строить широкие планы и вести долгие научные изыскания. Это моя последняя биографическая книга. И меня радует, что ее героем стал Бальзак.

А. М.

Примечания

2

Шпельбер де Лованжуль — Лованжуль Шарль де (1836–1907) — бельгийский аристократ, признанный эрудит, писатель, коллекционер, собиравший рукописи таких писателей, как Бальзак, Готье, Жорж Санд, Флобер (собранная им громадная коллекция хранится в библиотеке Института Франции); автор фундаментальной работы «История произведений Бальзака» (Spoelberch de Lovenjoul Ch. Histoire des œuvres d’Honoré de Balzac. Paris: Calmann Lévy, 1879).