Грядущее и неизбежное

Анду Лив

Августа – видная и красивая девушка из обеспеченной семьи. Однако, мало кто знает, что первые десять лет своей жизни Августа провела в подольском детдоме. Опеку над ней взял сродный брат Ян. Когда ей исполняется восемнадцать лет, жизнь преподносит ей новый удар – удар, противостоять которому может лишь она. Августа еще слишком юна, но она понимает: что бы ни случилось – человек должен справиться с той задачей, которая упала на его плечи, пусть даже они еще совсем хрупкие и молодые.

Глава 4

— Расслабься, Августа, — Зосима погладила девушку по плечу, чувствуя ее волнение.

И все же взгляды, которые падали на нее со всех сторон, не давали покоя. Множество людей, пришедших на похороны, были ей незнакомы, казались совершенно чужими и далекими. Все были одеты в темные цвета, почти у каждого имелся большой черный зонт, который укрывал от прохладного моросящего дождя.

Губы Августы темнели, подергивались, бледность щек пугала, и люди так и норовили заглянуть под темные очки и увидеть наконец-таки теперешнюю молодую главу семейства, столь неизвестную им до сих пор.

Девушка это напряжение очень чувствовала, нервничала, ее руки дрожали от мурашек, но не замерзали, пока в них находились маленькие горячие ручки детей. Они стояли по бокам от Августы, маленькие, такие беззащитные, даже не понимающие, зачем они здесь и что происходит.

Аня стояла вместе с Зосимой немного поодаль, сильно прижавшись к ней. Когда девушка поворачивалась и ее взгляд неизменно падал на закрытые гробы, слезы текли с новой силой.

— Неужели они навсегда покинули нас, — прошептала Анна.

Зосима обняла ее покрепче и, оторвав взгляд от определенной точки, в которую она смотрела уже несколько минут, глубоко, как-то даже спокойно вздохнула.

— Они всегда будут с нами.

— Неправда!

— Даже сейчас они с нами.

— Зосима, чего ты опять начинаешь…

— Посмотри вон туда. Ближе к тому дереву. Видишь что-нибудь?

— Нет…

— Они стоят там.

— Правда?!

— Да. Я отчетливо вижу их силуэты. Они смотрели все это время на детей, но теперь, когда узнали, что мы говорим о них, смотрят в нашу сторону…

— Зосима, мне страшно.

— Наберись храбрости. Думаю, первое время они будут сниться всем нам… И не только сниться.

— Почему ты так решила?

— Потому что они не осознали, что их нет в живых. Они будут приходить к нам, как к себе домой. Будут разговаривать, гладить по головке во время сна, шептать что-нибудь приятное…

«Что-нибудь приятное» в своем проявлении оказалось вовсе не таким и приятным, а строго наоборот. Это явление казалось немыслимым, странным, оно наводило ужас на жителей дома.

Луна светила ярко, освещая все комнаты дома, освещая кровать, на которой спали девушки, и тени, которые появлялись из ниоткуда и тут же испарялись.

Аня проснулась в холодном поту, вскочила с постели, зарыдала…

— Эй, эй! — Августа проснулась от всхлипывания и пододвинулась к подруге.

— Августа, я так не могу больше, Августа!

— Потише, детей разбудишь!

— Августа, они здесь, они снова здесь! Господи!

В комнате раздался детский плач.

— Что ты себе напридумывала, дура! — Августа встала с кровати и, зайдя под арку, очутилась в небольшой детской спальне. В этой комнатке располагалась колыбельная Германа и двухместная кроватка для двойняшек. — Тише, малыш, разбудишь всех…

Августа взяла ребенка на руки и покосилась на двойняшек.

— Послушай меня, я тебе не вру! — громко зашептала Аня, все еще сидя на кровати. — Разве ты не замечала чего-нибудь странного после похорон? Уже прошло несколько дней, а это приходит сюда все чаще и чаще! И я ничего не придумываю!

— Ну а насчет этого ты ошибаешься! — еще тише заговорила Августа, подходя ближе к кровати. — Это тебе не паранормальное явление, это твоя фантазия! Раньше ты просто не замечала чего-либо, а после похорон у тебя все чувства обострились! Нужно учесть еще то, что ты веришь во все что ни попадя!

— Августа, все можно понять и всему дать объяснение! Но, черт возьми, как ты еще объяснишь эти сны, эти шорохи и какие-то глухие топанья! В конце концов, сейчас я проснулась от того, что кто-то сел ко мне на кровать!

— Аня…

— Да ты подойди, посмотри! Тут даже примялся угол! Подойди!

— Я лучше отнесу Германа, — иронично ответила девушка и скрылась за аркой.

Аня внимательно оглядела комнату и начала считать секунды, когда вернется подруга. На семнадцатой секунде Августа залезла снова в кровать и Аня сразу же придвинулась к ней.

— Августа, этому явлению тоже есть свое объяснение…

— Я знаю, что ты хочешь сказать! Это призраки Яна и Марии! Браво!

— Когда мы были на похоронах, Зосима видела их!

Взгляд Августы тут же переменился, и она внимательно посмотрела на подругу.

— Когда мы стояли у гробов, они были тут же, среди нас, только немного поодаль! Зосима показала мне это место, но я ничего не увидела!

— Значит, там ничего и не было! — снова воспротивилась Августа.

— Просто это может видеть только Зосима! — вспыхнула Аня и тут же утихла, вспомнив про детей. — И тогда же, на месте, она сказала мне, что нам всем они будут сниться и что они будут приходить к нам домой, как к себе! И что ты думаешь?! Они приходят в эту комнату, они садятся на эту постель, потому что, черт возьми, это их спальня и это их кровать!

— Аня, успокойся, я тебя умоляю. Ты можешь рассказывать мне это и дальше, у тебя очень убедительно выходит, и я верю твоим словам, но ведь ты знаешь, что я неверующая. И я не верю во все эти байки…

— Ну как же ты так можешь! Я думала, мы доверяем друг другу!

— Но ты ведь знаешь, что ничего этого нет… Мы все их до сих пор любим и, кажется, будем любить вечно. Нам очень не хватает их, и, если честно, я до сих пор не верю в то, что их больше не существует… Я доверяю тебе! Я верю в твои чувства и в твои страхи. А если к тебе опять придут якобы «привидения», буди меня и я тебя защищу…

— Как хорошо все же иметь бесстрашную подругу.

— Аня, заткнись, пожалуйста, времени полчетвертого, а мне рано вставать в институт, а после него еще нужно ехать получать завещание…

— Завещание?! — Аня рывком развернула подругу и вылупила глаза. — Почему ты мне ничего не сказала?!

— Аня, я замоталась с детьми…

— Что за завещание?

— Я сама была в шоке, когда меня оповестили. Оказывается, у Яна было написано какое-то завещание…

— У Яна?! Завещание?!

— У меня тоже возник вопрос, с чего бы двадцатисемилетнему парню вдруг писать завещание?

— Получается, он что-то предчувствовал?

— Получается, он это знал.

— Но как?!

В комнате воцарилась тишина, и девушки некоторое время не сводили друг с друга глаз.

— Зосима!

В памяти клочками стали проявляться мысли, воспоминания и необычные случаи. Например, странное поведение Зосимы перед днем рождения Августы.

Все припомнилось, навалилось как снежный ком, и все же сложилось воедино. Девушки вспомнили, как на праздник Ян явился угрюмым и нерадостным. Как рано ушел к себе и как много внимания уделял детям в последующие дни.

Вдруг дверь в спальне медленно отворилась и скрипнула. Девушки, молчавшие в последние минуты раздумий, теперь и вовсе проглотили язык. Аня натянула покрывало до глаз, Августа заметно поежилась и ее подруга это заметила.

Двери снова шевельнулись, отворились полностью, и когда глаза девушек уже готовы были выкатиться из орбит, в комнату тихонько шагнул маленький мальчик.

— Мааакс! — облегченно протянули девушки, и их тела моментально расслабились.

— Я не могу уснуть, — пробормотал он, все еще стоя в дверях. — Мне страшно.

Аня укоризненно поглядела на Августу и тут же приказала брату закрыть дверь.

— Зачем закрывать? — спросила Августа.

— Чтобы было не страшно!

— Мне кажется, наоборот, дверь нужно держать открытой.

— Есть в этом хоть какой-то смысл?! — возмутилась Аня. — Когда дверь закрыта, то комната кажется уютней и есть уверенность, что к тебе никто не проникнет, потому что дверь закрыта.

— Наоборот, если вдруг что-то произойдет в комнате, то можно крикнуть, позвать кого-то на помощь. Нужно спать с открытой дверью, так больше уверенности!

— Я не поняла, ты что, теперь тоже боишься?!

Макс громко захлопнул дверь и моментально прервал спор девушек.

— Максим, вот у тебя есть мозги, нет? — строго заговорила Августа, когда мальчик залезал к ним на серединку кровати. — Дети ведь спят!

— Макс, не забывай, Августа у нас теперь заботливая нянька, мать семейства и курица—наседка, — выдавила из себя Аня.

Августина отвернулась, побольше натянула покрывало и тут же провалилась в глубокий блаженный сон, который иногда растворялся с прижиманиями к ее оголенной спине ледяных ног Максима.

* * *

Утро наступило быстро и даже неожиданно. Августа, чувствуя свою полную неудовлетворенность сном, сгорбившись, встала с кровати и пошла проверять детей, которые уже начинали хныкать.

— Няня Таня! Таня! На помощь! — крикнула Аня, натягивая на себя джинсы.

— Боже мой, а она хоть дома?! — заволновалась Августа.

— Августа, иди одевайся, расчесывайся, кушай, в конце концов! — выталкивая подругу из детской, командовала Анна.

— Послушай, нет. Я несу ответственность за них. Если они плачут, значит, им что-то надо!

— Но у тебя учеба!

— Опоздаю.

— Таня!!!

— Бегу, бегу! — послышался женский крик в коридоре, и через секунду в комнату влетела растрепанная няня семейства. Работая на Алаевых уже третий год, она впервые в жизни спала дольше всех. В этот день у нее был здоровый крепкий сон, которого уже давно не было из-за переживаний после похорон.

— Слава Богу, ты здесь, — Августа оторвалась от детей и с мокрыми глазами начала собираться. Трудно объяснить это состояние, когда слезы накатываются не из-за чего, когда чувствуешь свое бессилие и когда страх покрывает любые твои мысли.

— Не горячись, Августа, — успокаивающе заговорила Аня. — Послушай, иди, приведи себя в человеческий вид. Ты такая неухоженная в последнее время, не красишься, круги под глазами…

Именно в таком растрепанном виде Августа появилась в институте и на сей раз. Ее одногруппники, ничего не знающие о том, что происходит у девушки в семье, не общались с ней, никак не контактировали и вообще, можно сказать, обходили стороной. Все, кроме одного.

Это был именно тот неприметный парень, который в самом начале учебы положил глаз на Августу. Его постоянные оглядки в ее сторону смущали девушку, нелепое «привет» казалось не к месту. В конце концов, в этот день он решил подойти к ней и познакомиться.

— Августа, я тебя не отвлекаю? — подсаживаясь к ней и немного смущаясь, спросил он.

Девушка явно не ожидала, что к ней кто-то подойдет. Она неловко обернулась и, встретившись с ним взглядом, быстро закивала. Парень присел, сложил руки на столе и тут же поднял одну для рукопожатия.

— Меня Саша зовут.

— Августа, — девушка как обычно покраснела и смущенно поздоровалась.

— А я знаю.

Девушка промолчала и потупила свой взор в пустую тетрадь.

— Последнее время, когда я вижу тебя, ты кажешься какой-то уставшей и изнуренной. Ты не высыпаешься?

— Ну да… И скоро ты вообще перестанешь видеть меня.

— А что такое?

— Я переведусь на заочное обучение.

— Даже так? А почему?

В этот момент дверь в аудиторию бесшумно закрылась и учитель, только что вошедший, дал знак, что пара начинается. Августа мысленно отвалила ему огромное спасибо. Парень, не дождавшийся ответа, молча сел на свое место.

После учебы Августа, нахмурившись, вышла из института и огромными шагами двинулась вперед. Она договорилась и объяснила в институте, почему ей срочно нужно перевестись на заочную форму обучения. «Семейные обстоятельства» — эта фраза, уже как цитата, но тут она была как раз кстати и полностью оправданной.

— Августа! — послышалось немного поодаль.

Девушка обернулась на мужской голос. Сзади нее стояла старая покоцанная машина седан. От нее быстро отходил тот самый Саша с длинными светлыми волосами и в распахнутой белой куртке.

— Ты куда? Тебя подвезти?

Только теперь Августа обратила на него должное внимание: осмотрела его с ног до головы, приметила каждый минус и плюс в его внешности, отметила то, чего раньше не замечала.

— Августа? — еще раз повторил парень, заметивший внимательный и немного отчужденный взгляд девушки, которая потерялась где-то в своих же мыслях.

— А, нет! Мне не домой… Мне надо по делам… Спасибо…

Саша почувствовал себя каким-то отвергнутым. Он еще немного посмотрел ей вслед, отчаянно вздохнул и сел в машину. Саша был очень чувствительным парнем. Фразу о делах он воспринял как ложь, как первое попавшееся ей на ум, чтобы отвязаться от него.

Между тем у Августы действительно были дела. Ее большие шаги опережали время. Она шла уверенно, целеустремленно и даже весь сон куда-то испарился. Зайдя в нужное здание и открыв нужную дверь, она оказалась у нотариуса.

— А! Алаева Августа! — привстав с кожаного кресла и протянув руку, заулыбался мужчина. — А мы вас ждем, ждем.

Августа туповато улыбнулась, пожала руку и, мельком оглядев нотариуса, пришла к выводу, что он какой-то необычный. И вся его необычность заключалась в том, что его руки были худощавыми, щеки казались впалыми и темными, живот не выпячивался и глаза блестели как-то по-старчески. Подумав о возрасте, Августа решила мимоходом, что он уже дедушка. А все дедушки, как вывод, добрые. Успокоив себя странным доводом, Августа присела напротив нотариуса и приготовилась внимательно слушать.

— Так, меня зовут Виталий Балашов, сейчас мы с вами все обсудим…

— Вы сказали тогда, что Ян написал завещание?

— Да, да, точно, — вытаскивая документы из стола, говорил Виталий.

— А можно узнать, когда оно оказалось на ваших руках?

— Конечно, до сих пор помню. Утром двадцать восьмого августа.

— Сразу после моего дня рождения… — прошептала Августа.

— Что? Я не расслышал. Впрочем… перейдем к делу, — он развернул документ и надел очки. — Так… Спрошу сразу, Ян когда-либо рассказывал вам про свой бизнес, про его руководство или еще что-нибудь?

— Нет.

— Учтем… Так, значит, Ян завещает вам сеть магазинов одежды по Подольску, ресторан, один тут, другой в Москве, и еще вам передается руководство строительной компанией. Она тоже в Москве…

Августа пораженно откинулась на спинку кресла и тяжело, прерывисто вздохнула.

— Воды?

— Нет, спасибо.

— Вам достается этот дом в Подольске, в котором вы сейчас и живете с детьми, а также дом в Москве. Ян уточняет здесь, что дом может быть не достроен внутри. Также следует приметить, что ваша квартира в этом городе остается неизменно вашей. Наверное, ее следует продать?

— Не знаю! — искренне испугалась девушка.

— Чем вы поражены? Тем, что Ян завещал все вам? Или тем, что вы не знаете, как работать? Вы вообще знали, чем занимается Ян и сколько у него всего?

— Я — да, я знала, но мне казалось, что всего гораздо меньше… — Августа задумчиво посмотрела на нотариуса. — Да, и как, объясните, как мне теперь всем этим управлять? И кто вообще управлял всем этим до этого времени, начиная со смерти… Яна?

— Послушайте, ну ведь есть замы.

Августа заинтересованно повернула голову набок, как собака, и зажевала губу.

— Заместители директора, поясняю. Именно они всем и управляют. В конце концов, раз вы теперь опекун, и вам не до этого, я предлагаю вам просто назначить кого-либо директором и строительной компании, и ресторанов, и магазинов… Я бы не советовал это все продавать, ведь это приносит огромную прибыль вашей семье.

— Да… Хорошая идея.

— Также Ян завещал вам вот этот конверт. Там якобы письмо. Вы прочитаете его, когда приедете домой, договорились?

— Да, спасибо.

Нотариус довольно заулыбался и передал бумаги испуганной молодой девушке, которая в одночасье стала богатой и завидной невестой.

— Естественно, Ян все уже оформил на вас. Вам не придется назначать себя директором и поднимать кучу документов, нет, вы уже везде главная.

— А можно, я буду обращаться к вам, звонить? — вставая и неловко ерзая на месте, спросила она.

— Конечно, Августа, конечно. Появятся вопросы — звоните. Или приходите, но заранее предупреждайте.

Августа дружелюбно распрощалась с Виталием и, выйдя на улицу, покрепче сжала сумку, в которой находились документы и письмо Яна…

По прибытию домой Августа напрочь забыла о письме и о том, что в сумке нечто важное. Она бездумно кинула ее в кресло возле порога и кинулась к ревущим детям.

В этот день няня явно не справлялась со своей работой, как, впрочем, и домработница. Августа носилась по дому, усаживала детей играть в зале напротив кухни, где она непрестанно что-нибудь готовила или грела бутылочки для малышей. Все шло к прямому нервному срыву, к бессилию, к полной потере энергии и к психологическому истощению. Августа переходила из кухни в зал, из зала в кухню и в один неожиданный момент осталась посередине. Домой пришла Аня. С котом.

— Это не кот, это кошка! — кричала расстроенная Аня после нескольких минут ругани.

— А! Еще лучше! Теперь мы еще и с котятами возиться будем! Мало того, что я все дни у плиты стою, мне теперь и кошкам всяким варить надо!

— Августа, у тебя критические дни?!

— Нет, черт возьми, у меня четыре ребенка, за которыми не уследишь, и «пятая» возвращается домой к ночи, да еще и с котом в руках!

— Это кошка!

И как же было трудно понять Августе, что Аня хотела сделать как лучше, сделать так, чтобы в этом сумасшедшем доме все стало тихо… Теперь речь шла вовсе не о детях, не о заботе и постоянной суете, а о том, что происходило в тишине, что казалось для всех необычным и пугающим. Кто знал, что Аня воспримет последнюю ночь столь серьезно и кинется в приют за питомцем в надежде, что именно это существо, именно кошка, докажет, что здесь действительно нечисто?

Тем не менее, когда к ночи все перебрались на верхний этаж, дверь в прихожей скрипнула, отворилась и тут же замерла. За ней никого не было. Послышались глухие шаги и будто бы стук женских каблуков. Ключи с полки неожиданно упали на пол, дверь захлопнулась, на лестнице показалась Августа. Она подозрительно нагнула голову и, подойдя к дверям, подняла ключи.

— Аня, ты же говорила, что закроешь двери! — крикнула она, выполняя поручение за подругу.

В ответ на ее восклицание послышался зевок и далее — тишина.

Время было достаточно позднее. Августа была рада, что теперь ей не надо утром в институт. Она почувствовала себя более свободной и, собрав все свои мысли в кучу, обратила внимание на сумку возле дверей. Идея, желание и интерес огнем вспыхнули в ее потухших, казалось бы, водянистых глазах. Она взяла сумку, села за письменный стол в зале и разложила все по порядку…

— Что это? — спросила вывернувшая из арки Аня.

Августа как-то испуганно взглянула на нее. Ей показалось, что Аня уже давно наблюдала за ней.

— Что это? — еще раз повторила она.

— Это… ну как сказать… — Августа, как по приказу, оглядела рабочий стол. — Здесь и по моей учебе, и эти детские книжки…

— А вот это что?

— А это… а это завещание… и документы всякие… — Августа незаметно подложила письмо под газету.

— А почему ты ничего не сказала мне?

Августа мысленно задала тот же вопрос и себе. Она уныло посмотрела на подругу, пожала плечами и решила сказать все прямо — так, как есть.

— Ну, потому что Ян завещал все… мне.

— А мы? — безэмоционально спросила Аня.

— Послушай, этого следовало ожидать… Нотариус Яна сразу вызвал к себе только меня. К тому же я единственный совершеннолетний родственник и там бизнес, понимаешь? Там настоящий бизнес…

— Спокойной ночи.

Проводив Аню взглядом до ближайшего угла, Августа перевела дыхание. Этот разговор оставил у нее на сердце некий осадок, какую-то непонятность. И это было нормально, ожидаемо. Действительно, то, что Ян ничего не завещал своим детям, казалось странным, тем более своему наследнику — любимцу Герману. Августа рассеянно потерла лоб и вдруг ей пришла мысль о том, что, возможно, ответы на все эти всплывающие вопросы она найдет именно там, в письме…

Девушка отчаянно отбросила все ненужные газеты со стола и, найдя письмо, аккуратно, но в то же время поспешно открыла его. Почерк показался развалистым и неуверенным.

Августа!

Сегодня я узнал, что скоро умру. И умру не один, а вместе с любимой… Я не знаю теперь, как мне быть. Но пока есть время, я должен объяснить тебе кое-что…

Ты сейчас читаешь мою предсмертную запись, а значит, похороны уже прошли. Ты разговаривала с моим нотариусом, а значит, уже знаешь, что я оставил тебе в наследство. Всё.

Я никогда не рассказывал тебе о том, чем занимаюсь, какой у меня бизнес, и главное — откуда у меня деньги. Теперь я постараюсь объяснить тебе…

Это было очень давно, через пару лет после твоего рождения. Вместе с Зосимой я вернулся в свой заброшенный дом на окраине Подольска. Этот дом был опечатан, но он никому не был нужен. Это была маленькая хижина с гнилыми досками на полу, которые трещали от боли, когда я наступал на них.

Я не знаю, что привело меня туда. Но Зосима была не против отправиться со мной и это действительно было не напрасно. В доме я нашел несколько ценных вещей, моих и маминых, которые были дороги мне, они были словно память о прошлой жизни. Но произошло еще кое-что в этот день… Я вспомнил, что на чердаке у меня был тайный уголок, где я хранил оловянных солдатиков и сушил чайные травы для мамы. Мы нашли лестницу и я поднялся туда, в полную темноту, вокруг которой кружили вихри пыли, когда я что-нибудь задевал. Но нашел я там вовсе не мои вещи, а огромный белый пакет. Раскрыв его, мы поняли, что нашли целое состояние. Мы поняли, из-за чего убили «маманского ухажера», то есть твоего отца, и почему всему пришел конец.

Зосима запретила брать мне эти деньги. Она была уверена, что это деньги грязные и заработаны на грабеже и убийствах. Она говорила — если мы возьмем это, значит возьмем грех на душу. Возьмем чужие деньги — в будущем получим отмщение за это.

И ты знаешь, я взял эти деньги… Зосима была верна мне, и она приняла их тоже, она приняла мое решение. И здесь началась совсем другая жизнь. Эти деньги помогли нам выбраться из множества проблем, в которых мы тогда увязли. Когда я повзрослел, мы ходили в казино и срывали банки, добавляя к этим деньгам еще столько же. Способности Зосимы помогали нам во всем. Вскоре она помогла мне найти и тебя. Я приходил к тебе очень часто, и когда была прогулка, я свистел тебе, а ты подходила к заборчику. Ты, вероятно, не понимала тогда, кто я. Но ты знала, что я родной, близкий человек и что мы должны быть вместе. Тем не менее, это не удавалось сделать. У тебя была такая милая миниатюрная внешность, что все люди, приходившие в детдом с надеждой усыновить ребенка, тут же выбирали тебя. Это было очень сложное и трудное время для меня. Я так боялся, что тебя заберут, и мы расстанемся навеки. И что я делал? Я просил о помощи Зосиму, которая передавала этим людям взятки. Но даже когда мне исполнилось восемнадцать, взятки не прекратились. Люди так привыкли к этому алгоритму, что еще долгое время не отдавали мне тебя и находили кучу причин для этого и кучу поводов для подачи денег.

Я забрал тебя в двадцать лет, когда уже был женат на Марии. Я удочерил Аню и забрал из детдома тебя.

Знаешь, я взял грех на душу, я взял эти чертовы деньги! Но благодаря им я сделал свой бизнес, я решил кучу проблем, а главное — воссоединил нашу семью.

Ты атеист, и, возможно, не поверишь в то, что я теперь напишу. Бог уже начал ставить все на свои места. Мщение началось, пускай через столько лет. Посмотри сама, я скоро умру, а Зосима лежит в больнице с раком. Конечно, это может быть совпадением, и ты, вероятно, так и подумала, но я верю в это, верю, что все возвращается.

Я завещал все тебе, потому что ты единственный совершеннолетний человек в нашей семье и еще потому, что я не знаю, как делить… Когда дети вырастут, пожалуйста, подели все поровну, не допусти, чтобы они нуждались в чем-то. Пусть у каждого будет свое дело. Я теряюсь во всем этом и мне сложно что-то сейчас решать, но я уверен, что ты сделаешь все правильно.

Я не знаю, что будет с моими детьми. Я понимаю, что они запросто могут попасть в детдом, и меня одолевает жуткий страх за них и за их будущее, когда я думаю об этом. Мне горько и обидно, что я покидаю их, когда они только-только начинают ходить и что-то лепетать себе под нос. Я уже тоскую по Максу, с которым так и не съездил на рыбалку. И теперь я возлагаю большую надежду на Аню, я хочу, чтобы она помогала тебе во всем. Я хочу, чтобы мои дети стали твоими. Мне нужно, чтобы наша семья сохранилась, чтобы наша ячейка не распалась и чтобы они все не растерялись как крохотные птенцы, выпавшие из родного гнезда.

Я говорю спасибо Господу за то, что сегодня, когда я пишу это письмо, тебе исполняется восемнадцать. Это действительно важно, ведь теперь ты совершеннолетняя и ты сама можешь принимать решения. Главное, чтобы они были умными…

P.S. Я не знаю, что будет с моими детьми… Но посмотри, я сделал все, чтобы мы с тобой были вместе…