Закрытая игра. Шах

Анечка

А ведь у нас всё так лирично было. В рифму. В ассонанс. Каждый наш день складывался в красивое стихотворение. Казалось, все эти годы строились нерушимые здания вечного города. А наша история оказалась надписями на песке. Всего одна волна – и всё с лёгкостью смыло. Ведь чувства всегда тупятся и ломаются, натыкаясь на ссоры. Поначалу совсем незаметно. Но всё же уменьшаются с каждым столкновением и в каждом раунде. А затем мы прикасаемся к самому больному не с целью обезболить, а чтобы усилить оппоненту болевые ощущения. Доводим себя до безумия и ныряем в него с головой. Так когда беспечно плавится разум и горит психика.

… «Скорость… Это одна из моих потребностей. Мне нужно слышать шум двигателя. Для меня это болеутоляющее… Когда на спидометре хотя бы сто двадцать, я успокаиваюсь и чувствую — я дома. Расправляются крылья, рвутся связи, оковы и цепи, остаются позади проблемы. Свободный полёт по автобану. Меня никто и ничто не держит. Только я и феромоны дороги…» В глазах отражается свет фар. Руки крепче сжимают руль. Трасса глянцевая, словно фото. Фонари всё быстрее проскальзывают вдоль дороги. Рёв двигателя. Сильнее выжимается педаль газа. Полёт. Визг тормозов. Взрыв…

Темно. Ночь разлеглась на всю спальню. Роман сел на кровати и попытался отдышаться.

— Тебе опять снилась гонка? — я тоже поднялась и поцеловала плечо любимого мужчины. В последнее время меня очень волнуют его сновидения. — Ты борешься со своей же сущностью.

— Нет. Это как вредная привычка. Забудется.

— Алан тебя очень любит. Ты самый замечательный папа во всём мире. А я… Я больше не хочу даже помнить, как это, без тебя, — я обняла Романа. Сколько бы времени ни прошло, я люблю его до безрассудности так же.

— Я понял, Алекс. Я справлюсь. Я вас не подведу.

А утром кто-то разлил бодрящего солнца по всем комнатам нашего замечательного дома. Того самого, в котором мы когда-то очень давно плавали в бассейне. Как я выяснила позже, он принадлежал отцу Романа. И к рождению внука он нам его просто подарил. Я всё реже наведываюсь в свою квартиру. И не езжу больше в офис к Эллине. Я могу работать удалённо. Если заказ, действительно, интересный. Но и это теперь большая редкость. Меня поглотила другая увлекательная и отвоевавшая всё моё внимание глава в моей жизни — «Семья». Это неимоверно. А быть мамой — самое прекрасное чувство. Я не перестаю восхищаться сыном каждый день. Каждое его слово, каждый шаг, каждая маленькая победа вызывают у меня бурные овации и слёзы умиления.

Незаметно для себя я смешалась с домашней обстановкой, как кофе с молоком. Такой же коктейль и в семье. Теперь всё моё внимание — любимым мужчинам. Мой день — обустройство и поддержание уюта. А ещё — благополучие его обитателей. Раньше картинки перед моими глазами постоянно менялись. А теперь я ежедневно созерцаю в основном интерьер нашего жилища. Мне хорошо в нём. Он буквально пронизан особой аурой. Здесь я, несомненно, ощущаю себя дома. Наверное, из-за той умиротворённой энергетики добра и спокойствия. Но ещё больше — из-за присутствующих в нём людей. И я почему-то полюбила дождь. И совсем разлюбила чёрный цвет. Даже комплектов нижнего белья в таком тоне у меня больше нет: мокко, лиловые, алые, мятные, бирюзовые, персиковые, серебряные, молочные. Исключением не стала даже моя любимая короткая чёрная куртка. Она всё ещё висит в шкафу на память, но теперь я отдаю предпочтение такой же, но белой.

А ещё я научилась готовить. Стремление порадовать близких чем-нибудь вкусненьким плавно и незаметно переросло в ежедневную готовку. И теперь в магазинах я с большим удовольствием подбираю шторы для окон, чем для себя одежду или украшения. И это ловушка. Вроде нравится так. Вроде всё устраивает. Но понимаю, что сама стала заложницей этого образа. Желание бесконечно и безраздельно находиться рядом с семьёй полностью исключает существование собственной независимой и отдельной личности. Я хочу двадцать четыре часа в сутки обнимать своего ребёнка. Потому что это невероятное чудо. Дети — удивительные создания! В них особый вдохновляющий мир. Только из этого следует, что я больше не самостоятельная единица. Я — связующее звено в цепочке. Я — опора. Мои интересы и потребности автоматически переместились в конец списка. И опять подвох. Опять такая малозаметная, но метаморфоза: посвящение близким своего времени и сил даёт ощущение удовлетворённости, но на фоне упущенных возможностей. Ежедневная альтернатива, где постоянно выбираешь не себя. Ты просто где-то потерялась.

Шестилетний малыш вбежал в спальню и запрыгнул на кровать родителей.

— Папа! Папа! Сегодня! Уже сегодня! Ты обещал повести меня в космический центр. Помнишь? Ты говорил: в субботу. Мам, сегодня ж суббота? — взволнованно кричал сын.

— Да, родной. Сегодня суббота.

Я сварила какао моим самым любимым мужчинам. Пока Алан читал очередную историю про космос, Роман зашёл на кухню и, облокотившись о барную стойку, сделал глоток ароматного напитка. Куда пытается убежать от меня его взгляд? Я обнимаю его сильные плечи. Я поглаживаю его тёплую шею и мягкие волосы. Я хочу увидеть его светлую улыбку, ведь для меня это залог хорошего дня. И я хочу угостить его этим свежим утром, показав, каким приятным на вкус оно может быть.

Рука Романа проскользнула к тарелке с овсяным печеньем, а взгляд остановился на картине в гостиной. Там небо с облаками. Когда-то попросила нарисовать мне спокойствие. И он нарисовал. Теперь ежедневно обозреваю этот шедевр в течение дня. И, безусловно, это — «Спокойствие».

— Я хочу знать, что с тобой происходит в последнее время, — мягко заговорила я, прижимаясь к его родному телу.

— Я вас люблю. Это всё, что должно тебя волновать.

— Не похоже на чистосердечное признание. Больше похоже на запись автоответчика, — а ведь когда-то неуверенность в завтрашнем дне он вытеснил своей уверенностью в его любви. Что изменилось? — Объясни мне некоторые моменты.

— Например.

— Твои сны. Твои желания. Твоё отстранённое выражение лица.

— Я уже говорил тебе, что справлюсь.

— Я не пойму причину. Хочешь участвовать в гонках — участвуй. Я не просила давать мне обещание никогда больше этим не заниматься. Ты сам надел на себя наручники и расстраиваешь меня своим упадническим настроением. Да, конечно, я буду переживать за тебя. Это не самое безопасное увлечение. Но если это тебя так угнетает…

— Я не смогу остановиться. Это будет не один заезд. А я стремился совсем к другому. Я хочу быть с вами.

— Ты сейчас с нами, но совсем не здесь.

— Ошибаешься. Мы созвучны, ровно как и раньше.

Как раньше? И кто из нас ошибается? Я отвела взгляд:

— Меня в тебе всё меньше…

Кстати, мы с Романом не поженились. Мы решили не портить наши отношения такой бессмысленной процедурой. Я, например, уже была там. И могу с уверенностью сказать, что брак и любовь имеют совсем мало общего.

Наоборот, важно, когда ты хочешь находиться рядом с определённым человеком. Когда дорожишь его присутствием и его вниманием, а не фигурируешь где-то поблизости, потому что прикреплен печатью в документах. Ведь тогда по-особому ценишь любое разделенное на двоих время. Мы оба свободны, но предпочитаем общество друг друга по нашему обоюдному желанию. Не потому, что привязаны обязательствами, а потому, что очень хочется быть рядом. Нам хорошо вместе, и это бесценно.

А штамп… Мне кажется, он слишком расслабляет. Он превращает праздник встреч в заурядные будни. Так рассеивается шарм и исчезает волшебство. Где-то на заднем фоне всё равно появляется чувство, что «никуда не денется» или «Ух ты! Это теперь моё! Ну, пусть побудет где-нибудь здесь, а я займусь другими делами». Свидетельство о браке — это не талисман. Он не удержит вместе и не спасёт от разлуки, если кроме этого самого документа больше ничего не держит. Партнёры в супружеских парах часто терпят невнимание, пренебрежение, измены, проявления агрессии, физическое насилие, побочные эффекты от пагубных пристрастий. Ибо разрешают самим себе так себя вести. Они больше не пытаются хотя бы визуально осветлить свои самые тёмные стороны, больше не прячут в мягких лапках острые когти и не облегчают ношу их тяжёлых характеров. Они могут лишний раз грубо ответить. Поскольку теперь не нужно производить хорошее впечатление. Потому что уже не боятся разочаровать близкого, но теперь такого обычного человека. Потому что больше не дорожат редкими встречами и близостью любимых. Ведь после свадьбы «Зачем что-то делать? Не потеряется». А без штампа, наоборот, «Нужно постоянно что-то делать, чтобы не потерять». Своего рода тренажёр.

Для подтверждения наших с Романом чувств не нужны никакие печати и документы. Это только помеха. Это отвлекает от главного. Доказательства в глазах. В учащённом сердцебиении. В ощущении тепла, разливающегося внутри от одной мысли друг о друге. А установка «Моё и никуда не денется» притупляет желания и сводит к нулю все порывы. Раньше или позже. Ведь «Зачем? И так же моё?» Кто завоёвывает своё же? Абсурдно даже звучит. У каждого свои мотивы и поводы жениться или выйти замуж. Их бесконечное множество. Не о них речь. Я говорю о том, что сильным настоящим чувствам не нужны вещественные доказательства: ни свидетельства, ни печати, ни обручальные кольца. Ровно как и сам день свадьбы. Большинство церемоний и нарядов схожи между собой, плюс-минус несколько идей. А значит, уже теряется уникальность и неповторимость каждых отношений. В чём смысл этого одного дня? Громко и с размахом отпраздновать, зная, что последуют тусклые будни? Какая связь между светлыми чувствами двух окрылённых любовью людей с их потаённым уютным миром и толпой нетрезвых гостей с огромным количеством еды, плясками, конкурсами, пародиями, а нередко и драками? Зачем убеждать других в том, что вы любите друг друга, играя на публику? К чему это вообще показывать, устраивая шоу? Ведь это не нужно никому доказывать. Об этом никому вообще знать необязательно. Свою любовь важно демонстрировать только тому, кого любишь. Любыми приятными способами. Ни на один день не давать об этом забыть. Я полностью согласна с тем, что не нужно тратить ресурсы на обустройство клетки для птицы. Правильнее посадить и облагородить сад, чтобы птица в условиях свободы сама не захотела улетать…

Экскурсия в космический центр — это нечто. Мне кажется, никто не остаётся равнодушным. И я была зачарована и восхищена, наверное, больше Алана. Хотя ему тоже невероятно понравилось. Восторг в глазах ребёнка и счастливая улыбка — лучшая награда для родителей.

— Алекс? Это ты?

Я обернулась. Молодой парень типичной для глянцевых изданий внешности шёл ко мне по коридору. Роман и Алан пока ещё слушали лекцию экскурсовода и рассматривали огромнейшие экраны. А я ждала их за дверью, так как меня отвлёк телефонный звонок.

— Не помнишь меня? — улыбался молодой человек, на ходу застёгивая на своём запястье широкий кожаный браслет.

Не помню, но точно где-то видела. Я вернула телефон в карман и всмотрелась в его лицо.

— Извини…

— Я — Марк. Помнишь, как-то во время съёмок видео с танцорами на тебя чуть не упала одна из камер, а я вовремя оказался рядом?

— Точно! Было такое. Несколько сотен лет назад. Но помню: было, — теперь улыбка появилась и на моем лице. — Где бы ещё встретились? Такое самое обыденное место.

— У нас здесь был фотосет. А ты?

— А мы здесь с сыном. Он грезит космосом.

— Это очень круто. Ты ещё занимаешься роликами?

— Теперь гораздо реже.

— А ты кайфовая. Ты мне ещё в тот раз понравилась. Только теперь ты стала… более спелая, что ли.

Какой же он прямолинейный и непосредственный. Но по-доброму. Как-то по-ребячески.

— Приятно слышать, наверное, — я оглянулась на открывшуюся дверь. Алан подбежал и бросился в мои объятия.

— Это и есть будущий покоритель Вселенной? — спросил старый знакомый.

— Да. Это Алан.

— На тебя похож.

Роман сверлил взглядом молодого человека. Ревность. Напряжение. И я это чувствовала, даже не оглядываясь на него.

— А это Роман — папа моего сына.

— Марк, — парень протянул руку.

— Откуда ты знаешь Алекс? — вместо рукопожатия спросил ревнивец.

— По работе, — Марк опустил непожатую руку и заложил пальцы в карманы штанов. — Она профессионал.

Пауза. Бессловесный поединок. Насмешливо-поверхностный взгляд Марка дразнил моего сопровождающего.

— Хорошо, что Алекс больше не работает, — подавив свои эмоции, наконец ответил любимый мужчина.

— В себе не уверен?

А вот это он зря. Роман в последнее время и так словно натянутая струна. Марк не отдавал себе отчёт в том, чем его слова могут обернуться.

Мой спутник сделал резкий шаг вперёд. Я перехватила его за руку и поспешила попрощаться. В последний раз убив друг друга взглядами, мужчины разошлись в разные стороны. Мы вышли на улицу и сели в машину.

Мама с папой уже давно просили привезти внука к ним в гости. Они безгранично его любят. Да и скоро собираются в Испанию. Хотели увидеться перед поездкой. Оставив Алана с бабушкой и дедушкой, мы с Романом заехали в ресторан отеля. Аппетита нет, но атмосфера там приятная: ненавязчивый музыкальный фон, кофейно-кремовый интерьер, бархатные стулья, мирные негромкие беседы посетителей, букеты коротких белых роз на столиках. Я всё реже бываю в подобных местах. Хотя не суть. Сейчас моё внимание заострено на том, что любовь Романа с течением времени превратилась из красивой в сильную. Местами даже слишком. Нездоровую и с перегибами.

— Поговорим? — предложила я, делая глоток всё ещё любимого латте.

— Выбирай тему, — ответил минорный спутник.

— Как воспринимать твою реакцию в Космическом центре?

— Я уже когда-то говорил тебе, что никому тебя не отдам.

— А я уже говорила когда-то, что никуда от тебя не хочу. К чему возвращаться к этому вопросу? Мне кажется, что ты просто вымещаешь свои эмоции на окружающих.

— Возможно.

— И что мы можем с этим сделать?

— Пока не знаю.

Официантка, проходя мимо нашего столика, засмотрелась на моего сопровождающего. Я улыбнулась. Я её понимаю. И конечно, крайне приятно, что это шедевр — мой.

А Роман давно привык к подобным проявлениям повышенного интереса со стороны противоположного пола. Он в курсе собственного магнетизма, но не придаёт этому какого-либо значения.

— Как насчёт новых впечатлений? Давай переместимся куда-нибудь. В самую красочную страну. Алану, наверное, понравится лететь на самолёте. Потратим несколько часов на перелёт, и ты будешь унывать не здесь, а там.

— Давай. Указывай точку на карте.

— Может, выберем вместе? Или тебе всё равно?

— Мы можем прямо сейчас поехать в аэропорт, купить билеты в какую-нибудь Женеву и выпить кофе там.

Роман задумчиво пригладил свои волосы. Его отсутствующий взгляд был направлен на чашку с остывшим шоколадом. Всё отлично: причёска, щетина, рубашка с расстёгнутой пуговицей, набедренные джинсы. Вот только глаза как будто за стеклом. Что для него сейчас важно?

— Где твои мысли? Расскажи, что у тебя внутри, — пыталась достучаться я.

— Мысли о тебе. О нас. О бесценности. О вечности.

— А о разочаровании? О потерянности? О безысходности?

И собеседника спас мой зазвонивший телефон.

— Да, мам, — ответила я.

— Милая, наш любимый ангелочек уснул. Они с дедушкой слишком весело играли, — сообщила мама. — Пусть он останется у нас до утра. Он поужинал с нами. И не волнуйся. Всё будет в порядке.

— Хорошо. Я заеду за ним завтра. Люблю вас.

Я вернула телефон в карман.

Продолжить беседу помешало входящее сообщение. На этот раз не мне. Роман глянул на экран и стал ещё мрачнее.

— Я смотрю, ты не голоден, — почему-то не получается сегодня с романтическим свиданием. Возможно, мы незаметно, но разучились это делать.

— Нет.

— Давай я по-другому напомню тебе о себе.

Взгляд. Особенный. Исподлобья.

«Разве так честно?»

Он, как и прежде, меня им сковывает и обездвиживает.

Да, хочу…

Мы получили карту от номера на ресепшене. Мы стойко и отчуждённо поднимались в лифте на последний этаж. Роман уверенно и сдержанно вёл меня за руку по коридору к нужной двери. Люкс? Конечно. Улицы любимого мегаполиса на сотни метров ниже уровня ног? Непременно. Небоскрёбы в панорамных окнах? Обязательно. Но это несущественные декорации. Сейчас в фокусе его руки. Я до сих пор ими болею. Все эти годы. И каждый раз восхищаюсь тем, насколько его сила бывает нежной и, как казалось раньше, не умеет заканчиваться. И всё это — мне одной. От конца и до края. В его руках я теряю мысли и тревоги. Поднимаюсь до облаков и возвращаюсь обратно в его объятия. Под его руками я чувствую свою значимость. Уверенность и защищённость. Его заботу и его страсть. Даже минимальные изменения в его настроении я улавливаю по его прикосновениям. Его руки самые родные. Они защитят от всего мира. В них тают любые проблемы.

И сейчас эти руки, резко захлопнув дверь номера, прижали меня к ней. Совсем не изящно и не деликатно. Но я могу ему это позволить. Сейчас я этого даже не замечаю.

Пауза. Он всматривается в мои глаза.

«Мне нравится. Не медли. Не видишь? Я вся твоя».

Ниже… Ниже… Он слишком неспешно опускается вниз. Я чувствую реакции моего волнения по своей коже. Он у моих ног. Он швыряет в сторону мои туфли. Он касается губами моего бедра.

— Разочарование? — услышала я.

Его руки приподняли выше моё платье. Следующее касание я ощутила животом.

— Потерянность? — прикосновение губ к груди. — Безысходность? — поцелуй в подбородок. — Откуда в тебе такие слова?

Я ничего не понимаю. Не вижу. Не дышу. Не живу. Сейчас только этот шёпот. До стука в висках. До впившихся ногтей. До кусания губ.

— Нет… — продолжал плавить меня совратитель. — Аттрактивность — ублаготворение — гедония. Как тебе такая лексика?

«Всё что угодно. На любых условиях».

— Разденься. Сама. Для меня. Ты ведь умеешь делать это настолько искусно, что доводишь меня до нестерпимой несдержанности. Давай же. Я хочу снова это прочувствовать.

«Как скажешь. Я — для тебя».

А потом мы случайно разбили вазу, когда проверяли на прочность стол в комнате. А потом так же нечаянно я расцарапала Роману плечо, когда не смогла справиться с нахлынувшей жадностью. Ведь его страстью можно захлебнуться. А потом я потерялась между горящих огней в его глазах. Следом потерялись наши души, затем — здравомыслие, а за ними — силы. А потом мы пару часов умиротворённо пролежали на просторной кровати. Я его обнимаю. Я его люблю.

Согласна, что наши отношения теперь более спокойные и размеренные. Но наши чувства при этом, как вино, с течением времени становятся благороднее, насыщеннее и крепче. Ведь я всё так же, как и раньше, теряю равновесие и самообладание от его поцелуев. А он? Он всё так же умеет доказывать свою значимость и необходимость, доводя моё сердце до аритмии. С каждым горячим взглядом. С каждым пьянящим прикосновением его рук. С каждым разжигающим выдохом. И я при любых обстоятельствах буду помнить его манеру любить. Ведь он делает это по-особенному. Он обязательно даёт мне почувствовать, что я совершенна.

Вечером, покинув отель, мы не доехали домой. По крайней мере, попали туда не сразу. Потому что меня по-прежнему волнует то, как он ведёт машину. Потому что я умело и тонко мешала Роману концентрировать внимание на дороге. До тех пор, пока он не потерял выдержку, не съехал на обочину и не доказал в очередной раз, что виртуозно умеет владеть не только навыками вождения.

Латте у постели. Рассвет в окне. Любимый мужчина невесомыми прикосновениями скользит по моим ладоням. Его прикосновения — это очень красиво.

— Доброе утро? — тихо поинтересовался Роман.

— Раннее утро, — сонно улыбнулась я.

— Прости. Я точно знаю, что и когда делаю неправильно. Но иногда ничего не могу с этим сделать. Я постараюсь тебя не разочаровывать.

Я поднялась на постели.

— Я хочу помочь тебе справиться с тем, что тебя волнует. Но я даже не знаю, в каком направлении действовать. Что скрывается за твоими снами? Что манит твои мысли?

Поцелуй на моей ладони. Долгий и искренний. Как же близок теперь мне этот человек. И какое это чудо, когда наша любовь продолжилась в нашем сыне.

Роман встал с кровати и вышел на балкон. Я наблюдала за его силуэтом ровно столько, сколько смогла вытерпеть, чтобы не прикоснуться к нему. Недолго. Несколько секунд — и я уже рядом с ним. Прижимаюсь к его крепкой спине. Оставляю невесомые поцелуи на его плечах. Вдыхаю невероятный волнующий парфюм c начальными нотами утренней весенней свежести, сердцем запаха кожи любимого мужчины и шлейфом аромата сакуры, цветущей под нашим балконом. Мы наблюдаем за восходом солнца. Заря одевает нас в розовое. А ещё просыпаются и начинают петь птицы. Кого поблагодарить за этот созданный для нас изумительный момент?

Роман подъехал к гаражу большого дома и вышел из машины. Ему навстречу шёл Ратмир. Его правая рука в гипсе, но на лице широкая улыбка.

— Фотку ты скинул совсем печальную. Такое — уже металлолом, — произнёс Роман и обнял друга.

— Не суть. Я жив — значит, ещё немного погоняю.

— Как ты?

— Я — отлично. Лучше скажи мне, как ты! Потому что я не верю, что человека, который хоть однажды подсел на трассу, она больше не манит. Я бы слышал по ночам её шёпот.

— Есть такое, — Роман отвёл взгляд.

— Это потому что в природе всё подчиняется определённым законам. Сущность волка не меняется, даже если он в клетке. Так?

— Был бы волком — ответил бы тебе точно. Это не про меня.

— Семья — это лучшее, что может случиться с человеком. Но она не заменит тебе того самого чувства скорости. Ты изменяешь себе.

Конец ознакомительного фрагмента.