Sквозь тернии к Sвободе

Анжелика И. М.

Этот роман вовсе не так жесток, как кажется. Это история двух влюбленных сердец, их страсти и смелых поступках. Они понимают насколько близка смерть, но никто не знает, как выбраться из закрученного водоворота событий.– Сейчас я буду учить тебя контролировать эмоции от прихода, – проговорил Алекс и отстранился от меня. – Раздевайся.

Глава 1

Так я прожила уже восемнадцать лет. За это время многое успело измениться. Мой отец очень сильно заболел и почти не вставал с постели. После того как он начал работать на дому, мы поняли, что он умирает. Позже он перестал говорить. Нам помогал мамин любовник — отец не возражал, осознавая, что нам очень нужна помощь. К маме я испытывала ненависть в эти моменты.

Мне приходилось совмещать учёбу с работой, чтобы помочь своей маме оплатить счета, пока не пройдёт время, и наследство не перейдёт ко мне. Начальник был вечно недоволен за мои опоздания, в конце месяца выписывал штрафы — и от зарплаты оставались копейки.

Отец скончался. Мать убивалась, но быстро смирилась. Позже её любовник переехал к нам и по-прежнему помогал. Я очень злилась на него и на мать, но молчала. Каждый вечер после трудного рабочего дня я запиралась в своей комнате, наливала в бокал припрятанный виски, усаживалась на подоконник, закуривала тонкую сигарету и горько плакала.

Мой парень бросил меня в самые трудные минуты и улетел учиться в Лондон. После этого мне стало казаться, что настоящих мужчин не бывает. Что этот мамин ухажёр — трус, и все они одинаковые.

У меня сложный характер. Я люблю всего добиваться. Но лишь одного у меня не получилось. После моего выпускного бала я сдала все экзамены в школе и поступила на экономический факультет по желанию моих родителей. Поэтому мне совсем не интересно там учиться. Моей мечтой всегда был балет, я бредила им, в любую свободную минуту я начинала танцевать.

Настало первое сентября, и мы с друзьями решили устроить небольшой праздник в ночном клубе.

Я вошла в огромный зал, где все танцевали, веселились и смеялись. Они пили алкогольные напитки различных ядовитых оттенков. Здесь так все отрывались. И лишь только мне было грустно и совсем не хотелось веселиться. Я решила присесть на мягкий высокий стул у барной стойки.

Бармен протирал стекло и что-то напевал себе под нос.

— А ты чего не веселишься? — спросил он у меня.

Я задумалась и громко сказала, проигнорировав его слова:

— Мне чего-нибудь покрепче!

Бармен ловко подкинул бутылку мартини в воздух — так, что она проделала два сальто и вернулась к нему в руки. Виртуозно налил в бокал на длинной ножке напиток, что-то ещё добавил и протянул его мне.

Я фальшиво улыбнулась и пригубила содержимое, жидкость обожгла моё горло, и я почувствовала, как тепло медленно пробирается по всему телу.

— Ну как?

— Прекрасно! — ответила я и залпом осушила весь бокал. — Ещё!

— Что ж такое случилось? Всем весело, а ты сидишь тут грустишь. У тебя проблемы?!

— Какое тебе дело?! — сказала я вялым голосом. Выдержав паузу, продолжила всё тем же тоном: — Скажи-ка мне, милый, что все мы в этом мире потеряли? Зачем мы живём здесь? Если мы зависимы от всех! Мы не можем выбирать свой путь, по которому хотим идти, может, я хочу быть генералом или космонавтом, может, я хочу умереть в полёте, может, для меня этот единственный полёт дороже, чем сама жизнь! — взахлёб говорила я и наконец закончила восклицание. Я говорила так громко, что запыхалась от возмущения. Бармен смотрел на меня удивлёнными глазами и по окончании моей речи налил два бокала мартини.

— Давай за нас, я плачу! — сказал мне парнишка и поднял бокал, положив в него кусочек клубники.

— Я ведь всё делаю не по своей воле. Я хочу стремиться к своей мечте. Танцы — это моя жизнь. Но после смерти моего отца совсем не до этого. Я всё время работаю и только и делаю, что устаю. Маме нет дела до меня. У неё тоже работа, да ещё этот любовник. В общем, столько всего накопилось, что я не знаю, как справиться со всем этим.

— Да, ситуация не из лёгких, конечно, но нельзя опускать руки. Я могу помочь тебе. У меня друзья танцуют. Они тебя смогут в любое место протолкнуть.

— Как же?! Я сама справлюсь, мне ничьи подачки не нужны, а то потом тебе придётся платить.

— Да нет же, всё просто, мне ничего не нужно, я просто хочу помочь тебе.

— «Спасибо» в карман не положишь! Ведь так про себя ты сказал? — воскликнула я каким-то грубым тоном и направилась к выходу уверенной походкой, закинув сумочку за плечо. Даже не знаю, что на меня нашло в этот момент. Наверное, я держала обиду сама на себя за то, что так и не простила бывшего парня. И пошла вдоль мостовой, думая о том, какая же жизнь сложная штука. Можно ли вообще так жить?! Я не успеваю решить одну проблему, как следом вырисовывается другая. Из маленьких проблем получается одна огромная, в которой я угасаю и ещё больше начинаю ненавидеть эту жизнь.

А что касается погоды… Так она точно такая же мрачная, как моё настроение. Небо устилает огромный серый потолок, через который пытаются проникнуть блеклые лучи заката. Но они не могут пробиться сегодня, нет сил. Наверное, иссякли. Так же, как и мои. Но с завтрашним днём придут новые небесные силы. А сейчас тучи всё тяжелее и тяжелее.

Я уверенно шла, думая обо всём, что приходило в мою голову, и дошла до какого-то неизвестного места, встала у гаражной стены, чтобы послушать, что там за голоса. По-моему, ребята пытались в чём-то разобраться.

Неожиданно за моей спиной послышались шаги. Моё сердце испуганно затрепетало. Шаги приближались, я замерла и прижалась к стене, зажмурила глаза, и — бац! — что-то разбилось. Я резко распахнула ресницы. Сначала я подумала, что это моё сердце не выдержало напряжения, но это было что-то иное. Испугавшись ещё больше, я развернулась, чтобы уйти, но передо мной замаячило чьё-то лицо. Вздрогнув от ужаса, я стиснула зубы.

— Я тебя испугал? — спросил парень, стоявший передо мной.

— Да. Как-то ты подошёл неожиданно. Но я уже ухожу, — мой голос задрожал, и я боялась выдать свой страх, но язык словно не хотел слушаться.

— Да ты не торопись. Что ты слышала? — спросил он холодным тоном.

— Н-ни-ни-чего, правда! — заикаясь, оправдывалась я и в это мгновение почувствовала себя слабой, вокруг всё закружилось, завертелось, будто карусель, страшнее всего было стоять в замкнутом пространстве. Я почувствовала, как чья-то рука успела проскользнуть под мою спину, и силы покинули моё тело. Это тот самый парень подхватил меня за тонкую талию.

— Ты чего? Что с тобой? — спрашивал он и дрожащими руками шлёпал по моим щекам. Слегка подняв веки, я поняла, что ничего не вижу, кроме него. Этот томный взгляд опустился к моим глазам, и картинка прояснилась. В его голубых бездонных глазах бушевал шторм, гремел гром и страшно сверкала молния.

Я поняла, что очнулась в каком-то жутком незнакомом месте. Передо мной был всё тот же гараж, и окружали несколько незнакомых мне людей. Запах стоял мерзкий. Пахло как в больнице, смешиваясь с осенней сыростью.

— Она очнулась, — крикнула девушка.

— Ну, тогда выключи её, Джокер! Нам лишние свидетели тут не нужны! — огрызнулся хилый высокий парень.

— Пожалуйста, не трогайте меня! — сказала я, и моё сердце бешено заколотилось. Всем телом я почувствовала холод и, осознав, что лежу на какой-то холодной железке, резко встала. — Сколько я тут лежу?

— Минуты три, — сказал парнишка. «Видимо, это и есть тот самый Джокер», — подумала я.

Он протянул мне руку и спросил:

— Ты точно ничего не слышала?

— Нет! — сказав это, я увидела наполненный шприц в руке девушки и у другого парня, который, по-видимому, был главным здесь. Он протянул шприц девушке, и та набрала в него какую-то странную жидкость. При виде этого моё дыхание перехватило, а ноги снова подкосились.

— Что с тобой? — спросил меня Джокер, вновь подхватив моё ослабевшее тело.

— Что это? — прошептал мой внутренний голос вслух. Я ещё больше ужаснулась увиденному, и мне показалось, что ещё один такой случай — и моё сердце точно не выдержит.

— Детка, это герой! — сказал тот вожак.

— Что ещё за герой? Я не понимаю, о чём вы!

— Героин! — пояснил третий парень.

Я не верила, что это происходит со мной. Может, это сон?! Нет! Я не сплю! Я начинаю бредить! Хотя почему? А может быть, судьба сама говорит мне, что нет другого пути. Да и вообще, вдруг меня не оставят в живых, если я не буду с ними заодно. Почему бы и мне не попробовать?! Мне не страшно, всё равно вся моя жизнь — это сплошное недоразумение! Я не могу думать иначе. Может, я быстрее отправлюсь на тот свет со своими страшными мыслями.

— Можно мне тоже?! — сказала я уверенным тоном. Все ребята дружно рассмеялись.

— Ты хочешь войти в нашу компанию?

— Ну, если вы не хотите брать меня, то может, просто поделитесь со мной, и мы забудем друг друга, я дам денег.

— Э-э-э, нет, так не пойдёт! — сказал главный. — Или ты с нами, или нет! Наркота только для своих.

— Ладно, зовите Куклой — так меня называют все друзья!

— А девочка умная! — сказал этот главный и представился: — Я — Герой! Ты, наверное, уже поняла, что я здесь командую?!

— Поняла!

— Только тебе придётся выучить кое-что из наших дружеских законов! Первое! Нельзя палить наши настоящие имена. Второе! Всё здесь решаю я, Джокер достаёт нам порошок, так что он здесь — «всегда идущая карта». Но деньги даю я. Обычно друзья меня не бросают и добавляют своего бабла…

— Я больше не могу, Герой, прошу тебя, забей на эту девчонку, у меня сейчас глаза выкатятся! — застонал третий парень.

— Коли! — скомандовал Герой и протянул шприц с наркотическим веществом стонущему парню. — И третье! Без моего разрешения нельзя колоть себя. Не переживай, всё по-честному. Один я этого никогда не делаю. Но и ещё одно правило! Лично для тебя: сегодня ты будешь нюхать — тут у меня завалялся один волшебный мешочек, иначе героин убьёт тебя. Нам не нужны проблемы. А дальше посмотрим. По рукам?!

— По рукам! — согласно кивнула я и с ужасом посмотрела на парня, который вводил в вену желтоватую жидкость из шприца.

— И кстати, это Стиф! А это Бетти! — представил Герой наконец остальных. — Ты всё учла?

— Да! А сколько я вам должна?

— Сегодня ты заплатишь столько, сколько в тебя влезет этой «тёти Норы». А потом ты можешь делать как все остальные, просто пока ты должна войти в доверие.

— Я всё поняла!

— Джокер, твоя задача — всё объяснить этой девочке, ведь ты её сюда притащил, не так ли?

— О’кей! — согласился Джокер. Взял пакетик с порошком и высыпал содержимое на серый листок бумаги. Он делал всё так осторожно и аккуратно, что несвойственно всем парням. В эту же минуту я окинула взглядом его нежные руки — в них было столько ласки и мужества одновременно, на секунду захотелось ощутить их тепло. Поймав себя на этой мысли, я тут же очнулась.

— Умеешь? — спросил меня Джокер. Я остолбенела, бросив взгляд на Стифа. Его глаза налились кровью, поникли, стали более спокойными. Он сидел на той же железке, что и я несколько минут назад. — Он уже под кайфом. Ну что, готова?

— Готова! — прохрипела я и взяла трубочку из пятидесятирублевой купюры, которую протянул Джокер. Интересно, как ей пользоваться?! Я с интересом разглядела её ещё раз и, внимательно выслушав инструкцию, приступила к действиям. Сначала одна ноздря, затем вторая. Когда спиды начали попадать глубже, я почувствовала, как передёрнуло моё тело. Поток наслаждения слился с моей кровью и разложился по всем жилам.

Моя душа витала где-то далеко от меня. Это всё — словно странный долгий сон, в котором слышны едва знакомые голоса, нежные звуки и приятные галлюцинации. Перед глазами смазанная картинка, будто ты спишь. Постоянный голос Бетти: «Она молодец, продержалась, молодец девчонка!» Я почувствовала расслабление — это как погрузиться совсем в другую реальность. Не хочется произносить ни слова. Это полёт бесконечных неторопливых мыслей. Наслаждение накатывает волнами и захлёстывает тебя, дыхание невольно становится глубоким, и от каждого вздоха, как круги по воде, расходится необыкновенное удовольствие, и в следующий раз вздыхаешь ещё глубже. И ничего не волнует, не беспокоит, так хорошо как никогда. Как сладкий сон в ночной сумеречной тишине. Тело погрузилось куда-то в пустоту.

Впервые я почувствовала себя так хорошо. Эта бездна, в которую я провалилась, вытащила из меня все самые плохие мысли. Я забыла на время обо всех проблемах. Но это лишь на время. Может быть, я и зря всё это затеяла. Во-первых, это был один из выходов, шанс выжить, иначе бы меня точно грохнули. Во-вторых, кто в жизни боится чего-то пробовать, тот боится жить. Ну а в-третьих, я обзавелась новыми друзьями. И они не такие, как все, да и я не такая.

— Кукла! — окликнул меня мужской голос.

— Что? — ответила я, приподнявшись с той самой железяки. Только в этот раз Джокер позаботился обо мне и подложил свою куртку. Вдруг мне стало жутко плохо, вся жидкость подошла к гортани, и меня вырвало прямо на том месте, где я стояла.

— Ну как ты? — спросил голос снова. Я не могла разобрать, кто это, но, взглянув на тень, поняла, что сзади стоит Джокер.

— Как видишь! — огрызнулась я.

— Да, это первый раз так бывает, похоже, я насыпал тебе слишком много!

— И забыл предупредить о побочных эффектах, — дополнила я.

— Извини. Скоро всё пройдёт, не волнуйся.

— А где все остальные? — спросила я, оглядев наше место.

— Уже ушли.

— Странно, оказывается, я совсем ничего не заметила. Мне казалось, что я слышу голоса. Очень необычное чувство. А почему ты остался? — спросила я, и меня снова начало мутить. От напряжения уже слезились глаза, болели все мышцы в животе, и, еле дыша, я с трудом выговаривала слова.

— Просто мне приказал Герой. И потом, ты лежала на моей куртке.

— Скажи, ты всё делаешь так, как скажет он?

Джокер замолчал, затем, тяжело вздохнув, сел на пенёк и прижался спиной к стене гаража. Я поняла, что его взволновал мой вопрос.

— Да ладно, можешь… — не закончила я свою мысль, как Джокер перебил меня.

— Я многим обязан ему! Даже жизнью! Однажды он спас меня. Но я не люблю об этом вспоминать. В общем, я большой должник и просто вынужден подчиняться ему, — Джокер нервно закурил. — Куришь?

— Да, иногда, — я протянула руку, и Джокер, глядя в мои глаза, положил сигарету прямо в ладонь. Я пафосно взяла её губами, и парень чиркнул пальцем по колёсику зажигалки.

— Я много раз пыталась бросить, но ничего не выходило: снова какие-то проблемы — и я опять с сигареткой в руке.

— Ясно, — чуть слышно сказал Джокер. — Ну а что дома? Тебя не потеряют родители?

— Я, наверное, больше не вернусь домой.

— Почему? У тебя проблемы с ними?

— Они — это и есть та самая проблема.

— Но ты же богатая, ведь так? У тебя состоятельные родители.

— Нет, обыкновенные! Когда папа был жив, у нас было всё.

— Извини, — смутился Джокер. — Но зачем ты это сделала сегодня?

— Кому захочется умирать насильственной смертью?! Герой был готов на всё, лишь бы избавиться от меня. Думаю, наркотики лучше, чем смерть. Да и вообще, что ты в душу лезешь?! — занервничала я. Но на этот момент я ещё не знала, как глубоко заблуждаюсь в своих доводах.

Я знала, что Джокер думает, как и все. Если ты жила в богатой семье, то ты избалованная девчонка, живущая за счёт родителей. И совсем не умеющая добиваться чего-то сама без их помощи.

— А я ведь, когда увидел тебя перед собой, сразу понял, что ты сумасшедшая.

Я слегка толкнула Джокера в плечо, как бы обидевшись. Мы ещё долго разговаривали, шутили, вспоминали детство и наконец оба захотели спать.

И мне было как-то легко, все мои проблемы Джокер переводил во что-то лёгкое. Мне даже становилось смешно над ними. Но я понимала, что я не умею так. И он — единственный, кто мог меня развеселить. Ему не страшно было рассказать свои тайны. Мы хохотали и хохотали, понимая друг друга, как никто другой.

— Ой, не могу больше! — Джокер схватился от смеха за живот и достал из кармана плитку шоколада. — Это тебе!

— Спасибо, — улыбаясь, поблагодарила я. Чего-то сладкого хотелось жутко. При виде этой шоколадки я захлопала в ладоши, как ребёнок. Казалось, этот момент я запомню навсегда. — А я и не знала, что от шоколада можно получить такое удовольствие и экстаз.

— После наркоты всегда хочется чего-нибудь сладкого.

— Я это уже поняла, — словно жадина, взглянула я на Джокера, обхватив двумя руками шоколадную плитку.

— Так всё же, куда ты пойдёшь? — спросил Джокер.

— А ты?

— У меня есть свой домик, в котором мне хватает места. Но я там только ночую, это мне тоже Герой предоставил. Я очень дёшево снимаю его. Если хочешь, ты можешь остаться у меня, — предложил Джокер.

Сейчас мне было так хорошо, что не хотелось никуда идти. Я ещё никогда не чувствовала себя так комфортно. Моё одиночество куда-то ушло. Эти люди дали мне то, чего не мог дать никто, — понимание. Когда тебя могут понять, становится как-то теплее, ведь когда ты не один, в темноте не так страшно, на морозе не так холодно, в огне не так жарко, а вдвоём вовсе не одиноко.

Я подумала, а почему бы не пойти ночевать к Джокеру. Мы же просто общаемся — и ничего больше. Хотя он такой симпатяшка, у него такая необычная улыбка, завораживающий взгляд. Эти удивительные, наполненные спокойствием глаза. Но дело не только в красоте, мне ведь и правда некуда идти. Домой мне совсем не хотелось.

— Ладно, пойдём к тебе! — сказала я.

— Прям сейчас? — улыбнулся радостно Джокер.

Подумав, я сказала:

— А давай ещё погуляем!

— Давай! — согласился Джокер. Он засунул свои руки в карманы джинсов и образовал кольцо для моей руки. Я взяла его под руку, и мы вышли на дорогу.

На улице потеплело, в ночных сумерках жёлтая луна освещала наш путь. Небо, усеянное звёздами, казалось чёрной бездной. Оно как-то успокаивало и разговаривало с моим внутренним миром. Они слились вместе в одном уютном местечке — в моём сердце.

Я совсем отвыкла от общества, в одиночестве чувства совсем иные. Мне казалось, что я привыкла быть одна, выпивать вечерами дорогой виски, смотреть в распахнутое окно и слушать прекрасное пение птиц, смешанное с холодным ливнем. Но с Джокером мои ощущения стали особенными. Мне уютно с ним и совсем не холодно.

— Ты всегда была такая? — спросил меня Джокер.

— Какая? — удивилась я, ответив вопросом на вопрос.

— Деловая, что ли, — пояснил он.

Весело посмеявшись, но так и не ответив, я снова задумалась. Джокер молчал. От усталости мы шли всё это время в тишине. Дорога начала казаться то ли мрачной, то ли очень пустой. Погасли фонари. Мне всё время мерещилось, что за нами кто-то идёт. Тут же я начала думать о родителях — им бы совсем не понравилось, если бы они узнали, чем я занимаюсь. Но это уже неважно. И всё же, правильно ли я поступила? Обратного пути нет? Эти мысли так и лезли в мою голову, они были такие же пустые и бесконечные, как эта дорога, по которой мы шли.

— Скажи, твоё настоящее имя… Я ведь даже не знаю, как тебя зовут.

— Алекса! — протянула я руку и блеснула белоснежными зубами. — Ну а ты скажешь мне своё имя?

— Алекс! — лукаво улыбнулся он.

— Правда? — моя бровь поднялась от удивления.

— Ну да!

— Здорово! Да мы тёзки, — сказала я и резко остановилась.

— Что-то не так?

— Смотри! — показала я пальцем.

— Гитара…

Я подбежала к ней, взяла в руки, чуть привыкла и начала бегло ходить пальцами по струнам инструмента, наигрывая любимую мелодию.

— Класс! — воскликнул Алекс и поднял с асфальта одинокую красную розу. — Видно, свидание не удалось!

— Видимо, да! — пожала я плечами и с грустью поставила гитару на место.

— Может, заберём её с собой?

— Но она же чья-то.

— А будет твоя! Ты же хочешь жить без запретов и делать всё, что пожелаешь.

Я подумала и в знак согласия улыбнулась. Действительно, что здесь такого? Если мы не заберём её, заберёт кто-нибудь другой. И потом, я же хотела выйти из зоны комфорта. Теперь мне казалось, что я свободна, мои мысли тоже. Можно жить по-другому, не по правилам. Наконец, выбившись из сил, мне жутко захотелось в постель. Я отдала гитару Джокеру, и мы продолжили путь.

— А до твоего дома далеко? — решила спросить я.

— Не очень. Потерпи.

Я съёжилась от лёгкого осеннего холодка. Алекс взял мою холодную руку и сжал в своей горячей ладони. Он был настолько нежен ко мне, что начинала кружиться голова от его прикосновений. А во взгляде можно было утонуть. Каждый раз, сталкиваясь с его глазами, я переставала видеть всё вокруг.

Мои мысли отвлёк звонок телефона.

— Да, мама… Я не приду сегодня, останусь у подруги… Ты её не знаешь… Ну пока, спокойной ночи…

— Сколько уже можно меня контролировать?! — сказала я вслух то, чего не хотела говорить.

— Да все женщины такие! — усмехнулся Алекс.

Я в шутку скрестила руки и сделала обиженную мордашку, из-за чего мы дружно рассмеялись.

— А мне нравится, когда ты дуешься. Ты словно превращаешься в маленького чертёнка.

Я, как всегда, улыбнулась ему.

— Мы дошли, — сказал Алекс и открыл дверь дома. — Вот моя хата, располагайся, падай хоть куда. Мебель, конечно, не роскошь, но переночевать можно. У меня тут и гостиная, и спальная, и гостевая комнаты — всё вместе, — усмехнулся он.

— Но у тебя тут уютно, — подбодрила я.

— Да, главное, есть кровать.

Я посмотрела на Алекса испуганным взглядом, подумав о том, что он вовсе не просто так привёл меня к себе. И тут меня охватила злость.

— Ну да, что ещё нужно одинокому парню?! — я развела руками и присела на диван, который стоял напротив окна. — Как же я могла поверить тебе?!

— Я имел в виду, что есть где спать, чертёнок! — спокойным тоном объяснил Алекс и усмехнулся надо мной.

Я расплылась в улыбке и взглянула на Алекса глазами, полных тысячи извинений. И тут же поняла, что ему можно доверять, ведь он бы совсем иначе со мной общался, да и вообще не привёл бы сюда, если бы просто хотел переспать. Зачем ему водить в съёмный дом кого попало?

— Да ладно, — отмахнулся Алекс. — Любая нормальная девушка так бы могла подумать.

Я заулыбалась ещё шире.

— А постель?

— А ты что, без постели не можешь? — спросил удивлённо Алекс и сверкнул глазами.

— Ну, хотя бы одеяло.

Алекса так рассмешило моё выражение лица, что он безудержно начал хохотать.

— Да расслабься, чертёнок, в шкафу постель. Ты будь как дома, не стесняйся, можешь брать всё, что тебе понадобится.

— А удобства здесь есть? — прищурившись, спросила я осторожно.

— Да, на улице.

— Это снова шутка?

— А это уже серьёзно.

— Ты проводишь меня? Уже темно совсем. Страшно.

— Конечно, да я и сам не прочь прогуляться.

Вернувшись, мы разобрали из шкафа Алекса всю постель — одеяла, подушки, простыни, чтобы не замерзнуть в осенний зябкий вечер, закинули дров в старый камин, погасили свет и легли на свои места.

Несмотря на эту бедную обстановку, комната казалась очень тёплой и уютной. Яркий огонь в камине рассеивал полумрак. Дрова слегка потрескивали, отчего жутко захотелось спать. Я вспоминала весь сегодняшний день, но так и не могла поверить тому, что всё это произошло со мной.

— Ты чего, дрожишь, что ли? — спросил Алекс.

— Ага, ещё не согрелась.

— Ну ничего, ночью даже жарко станет.

— Надеюсь, — мы немного помолчали, но я решила нарушить тишину. — Алекс! А ведь сегодня первый день осени.

— Да, через две минуты он закончится.

— Да-а-а, — снова наступила тишина.

— Алекса!

— Что?

— А ты любишь осень?

— Теперь да, а ты?

— Не очень.

— А почему?

— Потому что это унылая пора. Ничего не хочется осенью, грустно, в душе темно.

— А мне нравится. Это моя сестра. Со всеми этими чувствами, как одиночество, разлука с близким человеком, депрессия, можно укутаться в тёплое одеяло с головой и, словно в вакууме, держать их и не отпускать до тех пор, пока не лопнет голова от боли.

— Ты любишь страдать?! — заметил Алекс.

Я усмехнулась.

— Ты не первый, кто говорит мне это. Люблю играть и примерять сценические образы. Занималась хореографией, там очень важно актёрское мастерство, — мои глаза начали закрываться, и я пожелала Алексу приятных снов.

— Спокойной ночи, Алекса.

Улыбнулась его мужскому тёплому голосу, мой взгляд остановился на окне, в которое пристально смотрела полная луна. Я лежала со своими мыслями наедине и размышляла о том, что мне делать дальше. Казалось, нет больше сил. Опустить бы сейчас руки, наплевать на семью, я ведь всё равно там никому не нужна, и жить в своё удовольствие. Теперь у меня есть Алекс, новые знакомые, новый дом, новое занятие. А главное — я смогу танцевать.

Начинаю жизнь с чистого листа.

Я долго думала, пока посапывание Алекса не нарушило ночную тишь и не рассеяло мои мысли.

— Спокойной ночи! — шёпотом пожелала я всему, что охраняет ночной сон.