Все наши мечты

Анжелика Рэй

В далеком будущем прогрессивная часть человечества создает робота-суперзвезду, в котором заложены самые прекрасные качества создавших его людей. Робот утонченно красив, умен, с прекрасным характером и может быть мужчиной или женщиной в зависимости от ситуации.Однажды робота поражает непонятная людям болезнь. Балансируя между перспективой быть отключенным и возможностью самому решить свои проблемы, робот пускается на поиск смысла своего существования – а заодно и смысла существования людей.

Глава IV. Затишье перед бурей

На следующий день после разговора с Ини-Ниони профессор Беккерман собрал в университете ИЦБ экстренное совещание. Около трех часов вместе с десятью генеральными менеджерами они анализировали все вклады, сделанные создателями в X-vu за последнее время.

Сначала они посмотрели последний месяц и не нашли там ничего подозрительного. Затем посмотрели ноябрь, октябрь, сентябрь… и все остальные месяцы за прошедший год — опять ничего. Так как роботу X-vu было уже десять лет, то в последнее время вклады в него делались не так интенсивно, как в первые годы его существования.

После трех часов кропотливой работы менеджеры решили, что едва ли имеет смысл анализировать информацию старше одного года. Было бы невероятно, если бы какое-то изменение годовой давности проявило себя через такой длительный срок. В таком случае между изменением и нынешним поведением робота все равно было бы сложно установить четкую взаимосвязь.

Что же касается профессора Беккермана, в начале совещания он был настроен оптимистично и рассчитывал найти ответ в одном из последних изменений. Но по мере того как работники ИЦБ все больше отдалялись от текущего месяца, Хью Беккерман становился все мрачнее и мрачнее.

После просмотра декабря прошлого года глава ИЦБ наконец сказал: «Стоп». Он попросил менеджеров, которые принимали участие в расследовании, пока не рассказывать о проблемах с X-vu общественности.

— Так как мы пока не понимаем, что пошло не так и повториться ли это снова, давайте не будем делать поспешных выводов, — сказал он собранию. — Вы же знаете журналистов и наших оппонентов — они все переврут и приукрасят, лишь бы привлечь к себе внимание благодаря нашим проблемам.

Молодой профессор Айл высказал предположение, что непонятная реакция Ини-Ниони могла быть вызвана уникальным стечением обстоятельств, которое может больше никогда не повториться. Другие предположили, что, возможно, в тот день у робота возникла какая-либо техническая неполадка, которая была устранена во время ночного обновления. Либо на реакцию мог повлиять и тот факт, что робот находился в своем женском аспекте (хотя об этом его забыли спросить), а женский аспект Ини-Ниони обладал повышенной эмоциональностью и большей энтропией и, соответственно, меньшей степенью устойчивости.

Выслушав доводы генеральных менеджеров, глава ИЦБ провозгласил собрание завершенным и отпустил всех на обед.

Офис Исследовательского Центра Беккермана представлял собой большое здание, расположенное в оживленном районе Всемирной Столицы. Внутри здания был световой колодец, в который из-за прозрачной крыши всегда попадало достаточно естественного света в дневное время суток. По центру светового колодца ездили вверх-вниз стеклянные лифты, а на этажах росли высокие живые растения, как в оранжерее.

Лаборатория, в которой работала Марша Зондерс, находилась на предпоследнем этаже. Со своего рабочего места сотрудница ИЦБ хорошо видела происходящее на соседних этажах через стеклянные стены комнаты.

Сегодня Марша приехала на работу пораньше, пропустив нормальный завтрак и перекусив морковным смузи и половинкой яйца пашот на тосте, купленными в местном кафе.

Вдруг она увидела, как из лаборатории Хью Беккермана выходит группа генеральных менеджеров. «Интересно, что же вы там делали?» — подумала Марша.

— Я на обед. Скоро вернусь, — бросила она своей коллеге Тие и выбежала к лифтам. Марше повезло: когда ее лифт остановился этажом ниже, в него зашла только что освободившаяся группа менеджеров. Среди них был и ее давний друг и коллега Киану Айл.

— Марша, привет! Давно не виделись, — сказал Киану.

— О, привет! Вы на обед собрались?

— Да, но никто не хочет со мной в Гран-Суву. Может, ты согласишься?

— Почему бы нет! Сто лет там не была.

Не желая упустить момент, Марша как будто невзначай спросила по дороге в кафе:

— А что это за совещание у вас было сегодня? Вроде бы рановато для отчетного собрания.

— Да так… — немного замялся молодой профессор, видимо, не желая с ходу разбалтывать секретную информацию. Но, решив, что Марша свой человек, он продолжил: — С Ини-Ниони какая-то непонятная проблема… И мы смотрели все вклады за последний год.

— Ничего себе! — Марша изобразила удивление. — И что же, нашли, в чем дело?

— Пока что нет, — задумчиво произнес Киану, — только профессор просил никому об этом не рассказывать. Чуть что, я тебе ничего не говорил, — он заговорщически подмигнул Марше.

— Я поняла, — ответила Марша.

«Ура! — ликовала она про себя. — Похоже, Хьюго не пришло в голову, что кто-то мог внести изменение без регистрации. Молодчина Раир, никаких следов!»

Робот Ини-Ниони редко наведывался в центр ИЦБ. Когда кто-нибудь из новых Создателей соглашался поделиться с ним опытом, это могло произойти где угодно: в звукозаписывающей студии, в танцевальном зале, в мастерской, дома у Ини-Ниони или в любом другом месте.

Потом эта информация отправлялась в зашифрованном виде в ИЦБ, где она добавлялась в базу данных, в которой хранились память и опыт Ини-Ниони.

Но в настоящий момент робот чувствовал себя нестабильно и ощущал потребность в общении с людьми, которые понимали его лучше всех — со своими первыми Создателями. Всех людей из первой группы творцов он часто называл «мамой» или «папой».

«Родители» робота были всегда рады его появлению в ИЦБ. Когда Ини-Ниони появился на свет, на многих это произвело сильное впечатление. Но если у обычных родителей, как правило, есть возможность наблюдать, как растут их дети хотя бы в первые годы, у Создателей робота X-vu такой возможности не было.

Практически с первых недель существования Ини-Ниони большинство его «пап» и «мам» видели свое творение разве что через голографические копии в порталах, на концертах и на ежегодном Форуме Создателей. Поэтому, когда робот приходил в ИЦБ, с ним многие желали поговорить, обнять или хотя бы посмотреть на него вблизи. И каждый раз Создатели удивлялись, до чего же X-vu походил на человека.

Иногда робот появлялся, чтобы чем-нибудь удивить сотрудников ИЦБ. Например, мог прийти к кому-нибудь на день рождения и подарить подарок. Однажды он неожиданно появился в день именин «папы Ласло» и подарил ему живую черепаху.

Когда Марша вернулась с обеда, подъезжая на лифте к своему этажу, она увидела у перил молодого человека, одетого в небесно-голубой свитер с текстурой из множества переплетенных между собой ажурных снежинок. В снежный январский день этот свитер смотрелся особенно органично.

В любом своем аспекте Ини-Ниони всегда был воплощением утонченности и совершенства, и его было сложно с кем-то перепутать. Поняв, что молодой человек в синем свитере — это робот X-vu, Марша подумала, что хватит с нее на сегодня упражнений в актерском мастерстве. Ей тяжело было бы сейчас общаться с роботом.

Хотя она была непоколебима в своем решении касательно Ини-Ниони, сотрудница ИЦБ начинала испытывать сочувствие и что-то похожее на угрызения совести, когда робот попадался ей на глаза в портале и особенно в реальной жизни.

Она решила притвориться, что сильно погружена в свои мысли. Марша хорошо знала, как работает эмоциональный интеллект Ини-Ниони — скорее всего, заметив, что она что-то обдумывает, робот не станет ее беспокоить разговорами.

Но нужно было непременно не притвориться, а именно начать крепко думать о чем-то отвлеченном, иначе X-vu почувствует, что ее внимание направлено непосредственно на него, и эффект будет полностью противоположным.

Марша вышла из лифта, сконцентрировав все свое внимание на проблеме квантовых взаимодействий, которой она в данный момент занималась. Ини-Ниони повернул голову в ее сторону, и Марша подверглась пристальному, но вместе с тем ласковому взгляду золотых глаз.

И тут с ней произошло то, чего она не ожидала — какая-то неожиданная радость от встречи с Ини-Ниони породила в ней сильное, неконтролируемое чувство. Почувствовав, что его заметили, робот улыбнулся и сказал:

— Мама Марша, я очень рад вас видеть. Как вы поживаете? — робот слегка поклонился.

«Черт тебя подери», — подумала про себя Марша. Она почему-то испытывала довольно-таки гадкое чувство, и у нее, метафорически выражаясь, ныло сердце.

— Что-то случилось, у вас все в порядке? — спросил Ини-Ниони, вглядываясь в ее лицо.

— Да, все хорошо, — поспешила заверить его Марша. — А ты к нам какими судьбами? Я немного о тебе беспокоюсь, Ниони… Слышала, у тебя какие-то проблемы.

«Черт, зря я эту тему затронула», — выругала себя Марша. Однако же ей было сложно сообразить, что еще ответить в такой ситуации.

— Это правда, — робот слегка погрустнел. — Но я надеюсь, все вскоре прояснится. Папа Хьюго собирался проводить расследование.

Марше почему-то стало жалко Ини-Ниони — он ведь совершенно не подозревал, что причина его нынешних несчастий стоит прямо перед ним. Робот пересказал Марше историю с Бэнти, а также сказал, что теперь старается не общаться с плохими людьми и появляется на публике в своем менее эмоциональном мужском аспекте.

Горячо попрощавшись c Ини-Ниони и выразив надежду на скорейшее решение его проблемы, Марша наконец-то вернулась в лабораторию. Первым делом она попросила кружку мятного чая у чайного дрона. Сделав поспешно несколько глотков, она крепко задумалась — то, что они собирались сделать с Ини-Ниони, могло стоить им гораздо больших нервных усилий, чем она предполагала.