Тринит. Сказка о первом снеге

Ани Радасс (2024)

На континенте Тринит долгий мир. Вот уже более полувека три королевства живут в согласии. Но все меняется, когда в Королевстве Раввия, известном своей сильной армией, всадниками на крылатых воларах и суровым воинственным населением, происходит Вспышка. Каким-то образом, Эмори Тейн — девочка из Гарлоу, оказывается с этим связана. Впервые за много десятилетий, Северная звезда зажглась на небосклоне, и это может нарушить планы тех, кто давно замышлял заговор против монархии. То, что казалось волшебной сказкой, теперь пахнет смертью. Пахнет войной. И разбитым сердцем.

Пролог

И помните.

Все это только сказки…

Снега навалило по колено. За свои сорок восемь лет Фурх не знал другого времени года, кроме вечной зимы. С тем только исключением, что в летние месяцы в этих краях сквозь редкий снег иногда проглядывала мерзлая трава, а в самые жаркие дни даже цвела северная линнея и плодоносила толокнянка.

В этом году конец мая ощущался холоднее обычного. В воздухе совсем не чувствовалось приближающегося лета. Холод стоял адский, особенно ночью.

В Северных землях мороз всегда суров: у случайно заблудших душ кости вмиг коченели насмерть, не успевали те добраться и до Волчьего Пика. Хотя случайно забрести в долину почти невозможно — ледяное плато, растянувшееся на десятки километров не располагало к прогулке. Некоторые искатели приключений, уверовавшие в детские сказки и застольные легенды о несметных богатствах, погребенных под толщей льда, иногда умудрялись преодолеть Волчий пик и добраться до Последней Долины; однако на ней все известные карты заканчивались. Впереди ждали густые беспросветные Северные леса, в которых беднягам удавалось найти лишь собственную смерть.

Здесь, надежно укрытые от посторонних глаз, и стертые из истории веками забвения, скрывались последние племена северных шаманов. Фурх был одним из них. Он прожил в Северных землях всю жизнь и ни разу их не покидал.

Жилища шаламинов — так они себя называли, напоминали большие юрты, отделанные белой кожей, и сверху приваленные снегом так, что среди сугробов их очертания становились едва различимы, а с воздуха и вовсе незаметными. Такой камуфляж был скорее привычкой, впитавшейся в кровь с веками старательного сокрытия, чем необходимостью, так как на ярд вокруг поселений, лес обвивала настоящая паутина из мощнейших защитных переплетений рун.

Здешняя земля вдоль и поперек была исписана всевозможными оберегами, невидимыми глазу. Воздух местами даже искрился от напряженного магического следа.

Сверху поселение шаламинов укрывал купол, который не пропускал тех, кто не был отмечен северной кровью.

Первые лучи рассветного солнца коснулись верхушек елей, постепенно разгоняя ночную тьму, когда сквозь защитный купол, как сквозь водную гладь, прошел Фурх с пятеркой упитанных кроликов наперевес.

Лицо его настолько густо заросло бородой и усами, что на нем различались лишь два больших желтых глаза, хмуро глядевших из под нависших бровей.

Мужчина бросил добычу в амбар и направился к юрте на окраине поселения. Тишину раннего утра нарушал еле различимый хруст его собственных шагов по свежему снегу, хотя многие говорили, что для человека столь внушительного роста и комплекции, Фурх передвигался удивительно тихо.

Отогнув полог, он сразу услышал треск поленьев в камине и ощутил тепло. В нос ударил сильный запах аницы — недобрый знак. Эту траву Хаи Шалейих жгла в ночи беспокойных духов, и сегодняшняя, похоже, была одной из таких.

— Так и думал, что ты не спишь, — Фурх заметил Хаи Шалейих у кострища, окруженную ступами с толченой травой и мисками, полными дымящейся жидкости. Она сидела неподвижно на коленях, вглядываясь в огонь. Лишь пальцы вычерчивали круги на расстеленном в ногах полотне. — Во время охоты небо показалось мне чернее обычного, — нахмурился Фурх. — А затем звезды словно засветили ярче. Духи говорили с тобой этой ночью, не так ли?

Хаи Шалейих отвела взгляд от огня и задула пучок аницы, дымящийся в ладони. Остатки она утопила в миске и отряхнула руки.

— Звезды горят ярче, когда завеса между нашим миром и миром духов истончается, — сказала Хаи, даже не взглянув на Фурха. Ее низкий хриплый голос проскрипел.

Хаи стала медленно подниматься с колен и Фурх подавил моментальное желание подставить ей руку для опоры — старейшина племени не терпела проявлений лишней жалости или заботы по отношению к себе. Хотя никто из шаламинов не сказал бы наверняка, сколько этой женщине на самом деле было лет — никто не жил так долго, как Хаи Шалейих.

— Сегодня ночью духи оставили нам предзнаменование, — сказала Хаи.

— Что показал тебе огонь?

— Огонь молчал. Говорил лишь холод, — Хаи наполнила чашу из кувшина и Фурх с удивлением заметил, что руки ее подрагивали.

Святые знали, скольких сил требовал переход между мирами, чтобы мертвые могли передать свою волю миру живых. Хаи Шалейих была последней заклинательницей мертвых, известной миру, и дар ее был в равной степени подарком и проклятьем.

— Тьма накрыла небо, — мрачно объявила Хаи Шалейих. — Грядет великая война и тень ее падет и на наши земли. В столицах зреет вражда.

— Нам дела нет до столичных склок! — тут же отмахнулся Фурх. — Пусть короли с вождями меряются силой. Нас это не касается.

— Возможно… А, возможно, и нет.

Хаи осушила чашу с водой и отвернулась к выходу. Отогнув полог, она вышла на морозный воздух и глубоко вдохнула всей грудью.

Фурх последовал за ней.

Шаманка подняла глаза к небу, где в рассветных лучах все еще различались очертания самой яркой звезды на небосклоне.

— Хорошо, что ты зашел, дорогой, — обратилась к Фурху Хаи. — Как раз проводишь меня. Мне нужно к Оку.

— В такой час?

— Духам время не ведомо, — Фурх получил от Хаи укоризненный взгляд, будто все еще был для нее просто шкодным мальчишкой, как раньше.

Они вдвоем зашагали по хрустящему снегу мимо юрт, где мирно спали остальные шаламины. Фурху не терпелось к ним присоединиться. Он провел в лесу всю ночь и уже валился с ног.

— Скажи Хаи, для чего нам вдруг может понадобиться вступать в войну королей? — поинтересовался Фурх. — Зачем нам их бессмысленные битвы?

— Бывают войны, от которых не спрятаться, дорогой Фурх. Ни здесь, ни где-либо еще. Каждому из нас определены своя роль и свой путь. А, если знаешь все заранее, то не сумеешь пройти по своему пути так, как отведено твоей роли.

Когда они добрались до Ока, уже рассвело.

Око, священное место шаламинов, представляло собой небольшое озеро, над которым густо клубился пар — единственная вода, посреди вечной мерзлоты, которая никогда не замерзала даже в самые суровые зимы; ее подпитывала древнейшая магия из любой, известной миру.

Око всегда манило Фурха. Особенно в такие дни, как сегодня, когда за ночь, проведенную в лесу, холод уже давно добрался до его костей. Фурх так и представлял, как скидывает свои меха и погружается в горячие парные воды озера. Но он знал — нельзя.

В эти воды могли входить лишь Видящие, как Хаи Шалейих. Либо же те, кого духи сами изберут, чтобы передать свое послание. Фурх был простым охотником, и потому доступ к озеру для него был закрыт.

Хаи сняла меховую шубу и обувь. Босыми ногами она ступила в снег.

Длинные темные одежды ее заструились по воде, когда шаманка зашла в озеро, и стала постепенно продвигаться на глубину. Очертания ее фигуры размывались в клубящемся дыму, но Фурх все же разглядел, как Хаи добралась до центра озера, а затем погрузилась в воду с головой.

Фурх тяжело вздохнул.

Минуты ожидания в такие моменты всегда тянулись слишком долго. Никогда не засыпающее чувство долга шептало Фурху лезть в воду и спасать тонущего, но он знал — нельзя нарушать связь Видящего с духами, как бы долго она ни продлилась.

Наконец Хаи появилась из воды.

Пар шел от ее тела, как после пожара, когда шаманка выходила из горячей воды на морозный воздух.

— Ну что же? — нетерпеливо спросил Фурх, протягивая ее вещи. — Нам все же ждать войны?

— Мы говорили не о войнах, — пояснила шаманка, обувшись, и набросив на себя меха.

Она щелкнула морщинистыми пальцами — волосы ее вмиг высохли, испарив влагу клубами пара.

Хаи подняла голову и взглянула на небо, залитое первыми лучами солнца, где все еще виднелись очертания последней звезды.

— Духи передали нам еще одно послание этой ночью, — сказала Хаи Шалейих. Ее ледяные глаза сверкнули, отражая солнце. — Северная звезда засияла вновь.

Фурх проследил за ее взглядом и, действительно, заметил это.

Северная звезда, уже покидая небосклон, вдруг засияла не обычным белым светом, а голубым.

— Не может быть, — произнес Фурх, вскинув брови. — И мы отправимся за ней? Духи передали тебе, где ее искать?

— Нигде, дорогой, — Шаманка повернулась к нему и улыбка коснулась ее морщинистых губ. — Она придет к нам сама

***